Модернизация России в XXI веке

Модернизация России в XXI веке

Вектор реформ

В первую очередь, необходимо внести ясность в вопрос о конечных целях российской модернизации. Необходимо определиться, какие ценности будут культивироваться в нашей стране с ее противоречивым прошлым и не менее противоречивым настоящим; какое место она будет занимать в мире, – в мире, который в обозримом будущем неизбежно будет оставаться внутренне разделенным, – через десять, пятнадцать, двадцать пять лет.

Нравится это нам или нет, но реальность нашего времени такова, что мир продолжает оставаться крайне неоднородным – наряду с группой стран, концентрирующих у себя большую часть наиболее ценных экономических ресурсов, в первую очередь, интеллектуальных и технологических, а также финансовых и силовых, существует и будет существовать огромная мировая периферия, лишенная доступа к основной части благ, являющихся результатом использования этих ресурсов. Для России как страны, находящейся сегодня в «серой зоне», где имеются объективные предпосылки для движения в разных направлениях, существуют только два пути: либо, используя эти предпосылки, попытаться стать частью ядра мирового капиталистического хозяйства (этот путь условно можно назвать «европейским выбором» для России), либо искать свое место на его периферии. Можно приводить аргументы в пользу того или другого варианта, но очевидным должно быть одно – никакого «третьего», «евроазиатского», какого угодно «своего» пути нет и не будет.

Страх поступиться частью собственного суверенитета как аргумент против «европейского» или «евроатлантического» пути для России понятен и даже отчасти обоснован. Но единственная альтернатива – место на периферии мировых процессов. Она также неизбежно связана с ограничением государственного суверенитета – не обязательно формальным, но по существу еще более значительным, поскольку суверенитет и независимость имеют смысл только в той степени, в какой имеются практические возможности их реализации. Суверенитет слабого и зависимого – это как свобода без денег: вроде бы есть, а воспользоваться невозможно.

Если же мы посмотрим на то, чем отличаются страны, входящие в первую группу, от остальных, то нельзя не признать в качестве общей и объединяющей их черты наличие определенного набора базовых ценностей, к которым в первую очередь относятся приоритет прав человека, в том числе права собственности, индивидуальная свобода и понятие социальной справедливости.

Можно спорить о том, что первично – эти ценности или экономическая эффективность. Является ли относительное экономическое процветание этой группы стран следствием приверженности их политической элиты названным ценностям или, наоборот, экономическое благополучие создает возможности для относительно более полной реализации принципов личной свободы, безопасности и сглаживания социального неравенства? Представляется, что истина в этом споре лежит где-то посередине, но главное в другом. Признавая, что было бы контрпродуктивно, да и просто глупо пытаться немедленно перекроить ткань общественных отношений в строгом соответствии с названными ценностями, нельзя вместе с тем не видеть, что без формулирования их как общественных целей, как ориентира при выборе стратегии никакие реформы как средство модернизации российского общества невозможны. Модернизация государства без человека, без провозглашения и реального приоритета интересов конкретного гражданина неизбежно приведут нас в ряды наций бедных и бесправных, то есть в конечном итоге к ситуации, прямо противоположной задачам модернизации.

Итак, первым шагом на пути реальной модернизации и эффективных реформ как ее инструмента должно быть принятие в качестве базовых ценностей – человека и гражданина, и его свобод; его права на собственность и одновременно на социальную справедливость; приоритета института права по отношению к соображениям политической целесообразности и субъективными представлениями о ней конкретных лиц, наделенных властью и собственностью. Естественно, речь идет не о слепом следовании этим принципам во всех возможных ситуациях, но о принятии их в качестве главных, базовых ориентиров. Другими словами, понятия правового государства, гражданских прав и свобод, социальной справедливости должны стать своего рода компасом «дорожной карты» российских реформ.

Политическая цель – создание современного государства, связанного с обществом, являющегося продолжением общества, фактически – переоснование государства. Переоснование такой же значимости, как в 1613 г. Тогда нельзя было строить государство на наследии смутного времени, сейчас – тоже. Еще раз подчеркнем, что наша смута – это не последние 20 лет, а все время после большевистского переворота.

Для переоснования государства, имеющего историческую перспективу в XXI в. принципиальны три аксиомы.

Первая – это понимание, что в мире XXI века никакие империи, как формы государственно-общественного и национального существования, невозможны. Процесс современной глобализации кардинально не совпадает с эпохой XIX – середины XX века, когда почти все очаги геополитической силы были представлены империями. Крушение империализма как системы, охватившее Западный мир во второй половине 40-х – начале 70-х гг. XX в., вполне было завершено крушением последней империи – советской.

Вторая – модернизация политической системы постсоветской России должна завершиться созданием системы со строгим разделением властей, работающими механизмами общественного контроля за властью и ее сменяемостью, независимым правосудием.

Третья – поиски «самобытного пути», «суверенной демократии» и прочее подобное ведут к самообольщению, самообману, самоизоляции России, что, как показал не только отечественный опыт, но и опыт великих средневековых государств Востока (Индии, Китая, Персии, Японии), имеет итогом стагнацию и отсталость, потерю ведущих геополитических позиций в мире.

«Россия – есть европейская страна…» – этот постулат, высказанный Екатериной II в «Наказе» Уложенной комиссии, может вполне вдохновлять политиков современной России. Что, конечно, не избавляет от необходимости учитывать исторические и социокультурные особенности России, а также специфическое состояние ее общества, порожденное глубочайшим кризисом, связанным с крушением социально-политического социалистического эксперимента.

Современную Россию именуют постсоветской, т. е. находящейся в переходном состоянии от советского прошлого к новой социально-политической и государственной системе. За более чем 20-летие, с 1991 г. по сегодняшний день, данная задача не решена, а по многим параметрам усугублена. Поэтому под методами, средствами и формами, в которые пытались облечь ее решение в эти годы, надо подвести черту и признать их неудачными.

При этом необходимо четко и недвусмысленно констатировать, что в российской истории и культуре нет непреодолимых препятствий для реализации идеи о современной европейской России. Объективные трудности есть (при этом их львиная доля порождена не тысячелетиями и веками, а советским периодом и затянувшейся неудачей его преодоления), но они преодолимы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.