Секс

Секс

Если вы читаете английские романы в оригинале, вы, конечно, знаете слово «dating». По-русски мы говорим — «встречаться». Они встречаются, то есть регулярно приходят на свидания. Я много раз интересовалась, включает ли этот термин отношения сексуальные или только платонические. Потому что следующая стадия после дейтинг — так называемый boy/girlfriendship. He уверена, что американцы употребляют такое слово, просто мне так удобнее переводить — как бы «любовные отношения». Во всяком случае, бойфренд — это любовник, соответственно герлфренд — любовница. А вот «date» — есть и такое существительное — это вроде бы поклонник, что ли. Он может быть и платоническим другом, и вовсе даже не платоническим.

По данным журнала «Севентин», 51% американцев начинают половую жизнь в школе. Много это или мало? Школу ребята оканчивают в 18 лет, и, значит, половина из них девственники. При нашем представлении об американской свободе отношений это несколько неожиданное открытие. Более того, социологи наблюдают и такую тенденцию — повышается возраст первого полового контакта: в среднем вместо 14,5 в 60-е годы — 15-15,5 лет сейчас.

К сексу у американцев отношение тоже несколько особое. Я бы сказала, чересчур деловитое и трезвое. Это отмечают многочисленные исследователи. Московский психолог, профессор МГУ Г. М. Цуккерхман, работавшая некоторое время в Америке, пришла к такому неожиданному выводу: «Американская молодежь в большинстве своем асексуальна». Вот как она рассказывает о своих впечатлениях после психотренинга со студентами Иллинойского университета в Чикаго: «Группа состояла из девушек и юношей, пополам. Обычно в таких случаях возникают естественные симпатии, некий намек на слабый флирт, это помогает установить более непринужденную атмосферу. Но здесь — ни признака какого-либо интереса, ни улыбки, ни заигрывания, ни кокетства. Люди вроде бы живые, но вроде бы и бесполые. Нет того нерва, который обычно возникает в смешанных группах и облегчает работу психолога».

А вот пример из моего личного опыта. Утренняя лекция в университете. Аудитория вялая, еще не очухалась от сна. Я обращаюсь к студенту на первом ряду:

— Ник, ты явно сегодня недоспал. Чем, интересно, ты занимался всю ночь?

— Делал проект, — серьезно отвечает он.

— Да ладно, как говорят в России, расскажи эту сказку своей бабушке.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что в твои двадцать лет ночи можно проводить и поинтересней.

Пауза. Все такое же серьезное лицо:

— Вы имеете в виду секс? Я сегодня сексом не занимался. Я писал проект.

Я ожидаю смешков окружающих. Но — нет. Не только никакого смеха, даже ни одной улыбки.

Каждый, кому приходилось хоть раз оказаться в молодежной среде, хорошо чувствует и знает эту специфическую атмосферу — некоего накала: заинтересованные, оценивающие взгляды, искры вспыхивающих симпатий. Вот именно этого накала я здесь не ощущаю. Даже легкое кокетство считается вроде бы неприличным. Впрочем, это вовсе не значит, что секс — запретная тема. Отнюдь. О нем говорят много, подробно и трезво. Не цинично, а именно трезво, проговаривая все внятно и подробно, как в кабинете сексопатолога. Я долго не могла к этому привыкнуть.

...Лекция моя называлась «Проблемы молодой семьи», слушателями были студенты-филологи, историки и лингвисты. После окончания, как и положено, вопросы. Первые такие:

— А как часты половые контакты между молодоженами?

— По чьей инициативе возникает сексуальный акт?

— Сколько времени в среднем он длится?

— Какие средства контрацепции они применяют? Кто чаще предохраняется — мужья или жены?

И наконец:

— На какой минуте половой акт прерывается у партнеров, если таким образом они предохраняются от беременности?

И все это без малейшего смущения, с серьезнейшими лицами. И ведь не какие-нибудь сексопатологи или вообще медики, для кого это может представлять профессиональный интерес. Нет, повторяю, просто студенты-гуманитарии. В Москве своим студентам МГУ я рассказала эту историю. Кто-то смутился, кто-то отвел глаза в сторону. Кто-то, наоборот, таращил глаза, делая вид, что ему все нипочем, чтобы не было заметно, как ему неловко. И я облегченно вздохнула.

Об этом деловитом отношении к сексуальной стороне жизни мне рассказал и один аспирант из Москвы, Антон. «У них слишком договорные отношения», — так он это определил. «А завел ли ты себе здесь за два года девушку?» — поинтересовалась я. «Нет, — сказал он, — не получается. Понимаете, они, по-моему, не умеют влюбляться, ну, знаете, как у нас — чтобы голову потерять. Сначала выясняют все обстоятельства твоей жизни: не женат ли ты, нет ли у тебя девушки, какие у тебя материальные средства, каковы планы в отношении карьеры. А потом предлагают вступить в интим с такого-то числа. А иногда даже назначают и дату предполагаемого окончания „эксперимента“».

Возможно, мой молодой соотечественник слегка преувеличил расчетливость своих пассий. Может, они были с ним осторожнее, чем с американскими сверстниками, — кто их знает, этих иностранцев, особенно русских... И все-таки я думаю, что в принципе подмечено верно: секс и здравый смысл (чтобы не употреблять жесткое слово «расчет») у современного американца понятия неразделимые. Об этом феномене несколько отстраненного, охлажденного отношения к сексу я говорила со многими американцами. И вот что выяснилось.

Сексуальная революция, охватившая Европу в 60-70-е годы, довольно скоро перекинулась и в Америку. «Цветы жизни» хиппи уходили из родительских домов, кочевали большими коммунами и предавались любви. Любовь предполагалась свободной, то есть без каких-либо обремененностей и обязательств. Долгая привязанность почиталась скорее за грех, чем за добродетель. Они были вместе ровно столько, пока это им доставляло удовольствие. И — ни днем больше. Общие жены, общие дети... Хиппи, правда, считали, что это они первыми открыли принципы свободолюбия.

А на самом деле нечто очень похожее происходило в России в 20-х годах прошлого века. Знаменитая «теория стакана воды», провозглашенная красавицей революционеркой Александрой Коллонтай, проповедовала те же постулаты. Семья — это мещанство, тормозящее развитие личности. Постоянные привязанности ограничивают возможности свободной любви. Двое могут и должны быть вместе только пока живы чувства. Соответственно любовь не должна быть более значима, чем стакан воды. Если у тебя есть жажда — выпей. А утолив ее, просто забудь о стакане.

В России довольно скоро стала понятна смехотворность такой «р-р-революционности» в любви, долго она не просуществовала. В Америке движение хиппи получило широчайшее распространение и, как и все здесь too much, шарахнулось от просто свободы любви к полной вседозволенности. Частая смена партнеров, случайные контакты, групповой секс не просто разрушали нормальные человеческие отношения. Они еще и дали вспышку страшнейшей инфекции, смертоносного СПИДа.

И вот в середине 80-х началась новая волна: как говорят американцы, «эпидемия супружеской верности».

В 1994 году чикагские ученые провели исследование, которое показало, как за два десятилетия изменилось отношение американцев к сексу. Национальный центр по изучению общественного мнения при Чикагском университете под руководством профессора Эдварда Лоумана провел опрос 3,5 тысяч мужчин и женщин в возрасте от 18 до 59 лет и пришел к таким результатам: "Типичный американский мужчина имеет в среднем за всю свою жизнь шесть партнерш. Типичная женщина — двух партнеров.

Любовников имеют только 15% жен, а любовниц — меньше четверти мужей.

Групповой секс (характерный для коммун хиппи) или секс с незнакомым человеком характерен для ничтожного меньшинства".

«А как же американские сериалы, испепеляюще-страстные американские фильмы?» — воскликнет удивленный читатель. «Все это ложь, — отвечу я, — или, по крайней мере, сильное преувеличение».

Корреспондент «Литературной газеты» в Нью-Йорке Эдгар Чепоров писал: «Кажется, никому не сравниться с секс-символами, демонстрирующими свое превосходство с экранов и со страниц прессы. Если судить по этим источникам познания жизни, то Америка не выползает из-под одеяла». Однако Чепоров, наблюдавший жизнь американцев из Нью-Йорка, уверен, что «американцы — пуритане больше, чем хотелось бы авторам эротических фильмов и романов».

Бушуют страсти, любовники сливаются в экстазе каждые четверть часа, сексуальные порывы сотрясают героев, но... героев сериалов и фильмов. Жизнь же реальная очень сильно отличается от той, что на экране. Вот ее характеристика цифрами строгого научного исследования: «Из всех опрошенных 83% имели за прошедший год только одного партнера либо не имели такового вовсе». Или еще: «У половины американцев был один сексуальный партнер на протяжении пяти последних лет». Не общество, а пансион для благородных девиц!

И все эти изменения произошли именно тогда, когда в жизнь американцев вошла чума XX века — СПИД.

Уроки сексуального просвещения входят в обязательную школьную программу. Сексологи и сексопатологи регулярно выступают с лекциями в различных клубах и всевозможных молодежных аудиториях. О нормах и правилах интимных отношений говорят со страниц журналов и с экранов телевизоров. При этом, на мой взгляд, опять-таки слишком откровенно судят о таких тонких и сложных материях, как отношения между двумя. Откуда эта трезвость, эта «проговариваемость до конца» глубоко интимных проблем, о которых обычно принято говорить более деликатно?

С Люси Давенпорт, председателем Женского клуба в Мичиганском университете, мы немножко поспорили на эту тему.

— Говорить о сексе надо прямо и открыто, ничего не скрывая, — считает она. — Сексуальная дисгармония, случайная беременность происходят от невежества. И девушки, и молодые люди стесняются спросить, как правильно заниматься сексом, им необходимо все разъяснять в деталях.

— Да кто же спорит, Люси, — отвечаю я. — Сексуальное просвещение нужно. Тут только одна опасность — как бы за чересчур откровенными разговорами, когда, так сказать, сбрасывается одеяло, не забыть бы его положить обратно. Ведь секс, любовь — это все-таки тайна...

— Нет, нет, — быстро перебивает она меня. — Никакой тайны тут быть не должно. Все нужно называть своими именами. Тогда и ошибок будет меньше...

— Но и открытий, вообще радости тоже уменьшится. Ведь так можно все заболтать, — не сдавалась я.

— Ну и что, пусть лучше дефицит романтизма, чем нежелательные беременности и венерические болезни. И не забывайте о СПИДе!