Ландсбергис — проклятие Литвы
Ландсбергис — проклятие Литвы
Подлинный виновник, приведший Литву к трагическим январским событиям, Витаутас Ландсбергис сегодня прекрасно чувствует себя в кресле европарламентария. Все 20 лет он твердит о январской советской агрессии и советских убийцах.
Но при этом он, видимо, забыл, какую оплошность допустил в ночь на 13 января 1991 г. Тогда во время ночного заседания Верховного Совета Литвы Ландсбергис продемонстрировал свое подлинное отношение к погибшим у телебашни. Для этого достаточно внимательно прочитать стенограмму 92-го заседания Верховного Совета Литвы.
Напомним, что ночью 13 января у здания ВС собралась многотысячная толпа людей, пришедших защищать Верховный Совет. В 2 час. 30 мин. в вильнюсский морг были доставлены первые трупы. Информация о них немедленно была доложена в Минздрав республики. Естественно, она была передана и Председателю Верховного Совета Литвы Витаутасу Ландсбергису. До этого, как отмечалось, ксендз Альгимантас Кейна из окна Верховного Совета Литовской Республики отслужил мессу по жертвам от Советской армии.
Однако ночью 13 января 1991 г. Верховный Совет Литвы начал работу в обычном режиме, как будто ничего не случилось. Информация о ситуации около телебашни и погибших не озвучивалась, хотя, как известно, Ландсбергис регулярно получал известия от Буткявичюса, находившегося у телебашни.
Странно, мессу по погибшим отслужили, а почтить память в начале заседания как-то забыли. Хотя почему же странно, если учесть, что в последние месяцы Ландсбергис постоянно повторял: «Свободы без крови не бывает!» и ситуация 13 января для него развивалась по плану.
Но вернемся к заседанию ВС. ВЗ часа 10 минут ночи 13 января за столом президиума в зале заседаний ВС заняли места В. Ландсбергис и его верные сподвижники: Ч. Станкявичюс, В. Чепайтис, А. Таурантас и А. Абишала (См. http:// www3.lrs.lt/pls/inter3/dokpaieska.showdoc_l?p_id=251 249).
В начале заседания ВС депутаты скрупулезно обсуждали вопрос о порядке работы и ситуации в Литве. Потом на повестку дня был поставлен вопрос, кто будет представлять Литву за границей? О погибших сторонниках независимости Литвы пока не прозвучало ни слова, хотя первые жертвы уже находились в морге.
Примерно в 4.10 ч. слово попросил депутат Людвикас Разма, ректор Вильнюсского педагогического училища. Он обыденным тоном сообщил, что «у телебашни находится очень много студентов Педагогического института. Поэтому руководство института интересуется, в какие больницы отвозят раненых? Кто может на этот вопрос ответить?». Вот так, сугубо по-деловому, без всяких эмоций, как если бы его студенты находились на занятиях в институте, ректор Разма задал вопрос, касающийся жизни и смерти людей. Интересно, был бы он так спокоен, если бы у телебашни находились его дети?
По-деловому, также без всяких эмоций, ему ответил зам. председателя ВС Казимерас Мотека. «Уважаемые, есть машины скорой помощи. Вильнюсская телефонная связь работает, и мы здесь не можем быть посредниками. Можно самим позвонить и узнать». Ответ Мотеки за гранью человеческого понимания. Никакого сочувствия. Никакого сожаления. Жаль, что о нем не хотят знать в Литве.
В этот момент зал аплодисментами встретил Ландсбергиса, который в шутливом тоне (его хорошее настроение отмечено даже в стенограмме. — В. Ш.) обратился к женщинам-депутатам с просьбой покинуть здание Верховного Совета. После этого глава ВС вновь удалился для телефонного разговора с Э. Бичкаускасом, представителем Литвы в Москве.
Далее были обсуждены вопросы создания Правительства Литвы за границей, а также заслушана информация, кто из министров находится на рабочем месте. М. Лауринкус, руководитель Департамента государственной безопасности Литвы; в порядке информации сообщил, что Ю. Ермалавичюс готовит телепередачу, в которой будут показаны раненые и убитые советские солдаты и как их спасали у телебашни.
Тут депутат С. Печелюнас задал вопрос о том, хватит ли в зале голосов депутатов, чтобы лишить В. Шведа мандата депутата и объявить его предателем Родины. В это время в зале появился так называемый литовский «пограничник» Еугениюс Шепетис, который доложил обстановку у телебашни. О его путаном и противоречивом докладе ранее уже говорилось. Информацию Шепетиса депутаты встретили более чем спокойно. Реакции не вызвало даже его заявление о том, что у башни много погибших и раненых.
Что в подобной ситуации делают нормальные люди? Как правило, чтят память погибших вставанием и минутой молчания и выражают соболезнование их родственникам. Однако председательствующий А. Таурантас подытожил выступление Шепетиса словами: «Спасибо защитникам башни. Честь ему и всем его товарищам!» Ми слова о погибших. Но депутаты встретили эти слова аплодисментами? Это уже граничило с издевательством над памятью погибших у башни.
Далее слово было предоставлено депутату А. Рачасу. После сообщения Рачаса на трибуне, наконец, появился глава Департамента охраны края, главный организатор кровавых событий у телебашни Аудрюс Буткявичюс. Время около 4 час. 30 мин. Однако о том, что он прибыл от телебашни, Буткявичюс промолчал. Впоследствии во всех интервью он заявлял, что 13 января ночью он был у башни. Но в ту ночь в Верховном Совете Буткявичюс, согласно стенограмме, сделал для депутатов лишь три сообщения.
Во-первых, он сообщил о том, что депутат Ю. Прапестис едет в Верховный Совет (сногсшибательная весть!), во-вторых, министр внутренних дел М. Мисюконис, оказывается, «сидит на своем посту» и, в-третьих, что события в Литве следует трактовать, как «военный путч» местных военных, которые перестали подчиняться Центру. Напомним, что на следующий день эту версию на все лады озвучивал Горбачев.
О ситуации у телебашни Буткявичюс почему-то предпочел промолчать, хотя в последующих интервью он заявлял, что действия защитников телебашни находились под его полным контролем. Буткявичюс, заранее подготовивший несколько трупов и давший команду своим «пограничникам» вести с башни и с крыш соседних домов ружейный огонь, уже примерно знал о количестве возможных жертв. Кстати, как отмечалось, ночью 13 января в морги Вильнюса было доставлено 18 трупов, но 5 из них, по словам В. Петкявичюса, были «забракованы».
Одним словом, Буткявичюсу было что рассказать депутатам ВС. Почему же он проявил такую «скромность», выступая 13 января в Верховном Совете? Видимо, чувствовал ответственность за содеянное и предпочел молчать до поры до времени, пока не выяснится, какая информация об его участии в январских событиях станет публичным достоянием.
Следует отметить значимость заявления Буткявичюса о путче местных военных. Он обнародовал его в 4.30 час. утра 13 января, а Горбачев днем растиражировал версию о неуправляемости вильнюсских военных. Такую синхронность заявлений двух политиков трудно обеспечить без предварительной договоренности. Конечно, вряд ли Горбачев контактировал с Буткявичюсом, но не вызывает сомнений, что версию о причинах январских событий в Литве Кремль и Вильнюс согласовали заранее.
Выслушав Буткявичюса, председательствующий задал ему вопрос: «Есть ли новейшая информация о погибших и раненых?» Буткявичюс ответил нечто несуразное: «Все, что я сказал, это мое личное мнение, но это не снимает ответственность центра за действия военных частей». Видимо, он понял, что озвучил сверхсекретную информацию, которая выдавала договоренность между Кремлем и Вильнюсом, и решил подстраховаться этой отговоркой.
В ответ председательствующий (видимо, тот же Таурантас) зачитал информацию о погибших и раненых. Она была получена от министра здравоохранения Олеки, а передана в ВС Джевечкой. На 4.30 час. 13 января погибших было 11, раненых— около 100. Далее реплику председательствующего следует перевести дословно: «Наверное, настало то мгновение, когда мы, располагая точным числом погибших, можем почтить их. Все же они защищали один из важнейших объектов нашего государства. Почтим память погибших минутой молчания».
Одним словом, председательствующий дал понять, что трагедия лишь тогда трагедия, когда известно точное количество жертв. Голый расчет и цинизм. Все предельно деловито и без всяких эмоций. Особенно замечание «все же». В зале такой подход не вызвал никаких протестов. Очевидно, что информацию о жертвах у телебашни в Верховном Совете ждали и она не вызвала удивления.
Кстати, в настоящее время литовские прокуроры утверждают, что именно А. Буткявичюс в 4.30 сообщил депутатам ВС информацию о жертвах у телебашни. Однако, как видно из стенограммы, ничего подобного не было. Буткявичюс на заседании ВС о событиях у телебашни предпочел отмолчаться. Ландсбергис на заседании ВС в эту ночь и утро выступал не раз, но о жертвах он, как и Буткявичюс предпочел не говорить. И это вызывает серьезные подозрения. Известно, что преступники, как правило, предпочитают молчать о том, что они знают, так как есть риск сгоряча сказать лишнее. Поэтому следователи предпочитают «колоть» их «тепленькими» и если, возможно, прямо на месте преступления.
В районе 7 часов утра депутат Чеславас Юршенас сообщил, что количество убитых составило 13 человек, и назвал некоторые фамилии жертв. Тогда и было принято заявление Верховного Совета о погибших. После этого Ландсбергис обратился к людям, собравшимся у здания Верховного Совета. И только на этот раз он сказал буквально несколько слов о тех, кто погиб в эту ночь. Без сомнения, поведение Ландсбергиса и депутатов во время заседания Верховного Совета 13 января 1991 г. в отношении погибших у телебашни, следует расценивать как явный цинизм.
Этот цинизм Ландсбергис продемонстрировал еще раз английскому журналисту и советнику от правительства М. Тэтчер Дэвиду Прайс-Джонсу (David Pryce-Jones). В своей книге «Der Untergang des Sowjetische Reichs» («Kpyшение советской империи») он рассказал о встрече с Ландсбергисом 14 января 1991 г.
Дэвид Джонс вместе с бывшим «саюдистом» Арвидасом Юозайтисом посетил Ландсбергиса и напрямик спросил: кому и зачем нужны были эти жертвы? Тот ответил, что для свободы нужна была кровь, нужны герои. Погибшие «пожертвовали свои жизни за Родину и ее свободу». После этого циничного ответа, которым был шокирован даже этот многое видавший англичанин, он кончает свои размышления таким резюме: «Железное самообладание. Но оно также раскрывает и устрашающий внутренний мир этого человека».
На людях Ландсбергис демонстрировал самую неутешную скорбь по погибшим. В этой связи процитируем отрывок из воспоминаний Ландсбергиса о том, как он прощался с январскими жертвами. «Я отдал последний долг погибшим. Там было множество людей. Близкие рыдали. Трудно было сдерживать слезы. Я произнес краткую речь: они были подлинными, хоть и безоружными, литовскими добровольцами, павшими за Родину. Юную Лорету, которая слабыми девичьими руками и отважным сердцем преградила путь бесчеловечной машине убийства — танку и погибла, спасая других, я сравнил с сегодняшней Литвой, с ее миссией в этом мире. Постоял возле каждого гроба в почетном карауле. Таким было мое прощание с ними в тот день».
Если не знать о поведении Ландсбергиса 13 января ночью в Верховном Совете и его ответ Дэвиду Прайс-Джонсу, то можно подумать, как страдал этот человек, думая о январских жертвах?! Следует напомнить, каким в январские дни Ландсбергис предстал перед российскими и зарубежными корреспондентами. Об этом написала в «Комсомольской правде» (12.1. 2012) Г. Сапожникова: «Остановите! Остановите убийство!» — слабым голосом повторял Витаутас Ландсбергис, и руки его тряслись». Какого лицедея потеряла литовская сцена?!
Не вызывает сомнений, что все чувства у Ландсбергиса всегда подчинялись трезвому циничному расчету. Это доказывают еще провокации с возможными массовыми кровавыми жертвами, которые Ландсбергис и его окружение пытались осуществить в 1990 г. после провозглашения независимости. Такие неожиданные акции для своих политических оппонентов Ландсбергис называл «бомбочками».
Учитывая полный дилетантизм Ландсбергиса в вопросах управления экономикой и социальной сферой, «бомбочки» стали для него надежным средством держать республику в постоянным напряжении и сваливать социально-экономические провалы на происки врагов.
Какие же бомбочки использовал Ландсбергис? Прежде всего, провокационные, которые позволяли ему оставаться в стороне, но в случае удачи пользоваться их плодами. Впервые провокацию общереспубликанского масштаба Ландсбергис планировал осуществить в мае 1990 г.
Уже говорилось, что в апреле 1990 г. руководство СССР прекратило промышленные поставки в Литву газа и нефти. Начались проблемы в экономике. В мае в республике было введено нормированное снабжение. Из Литвы на весь мир зазвучали призывы о помощи, о том, что на границах республики сосредотачиваются советские войска, по улицам «осажденного» Вильнюса постоянно передвигаются танки, советские солдаты захватывают здания, а население голодает. Однако рассказы о бесчеловечной блокаде, которыми сегодня пугают граждан Литвы и России, во многом надуманы.
На самом деле поставки жизненно важных для населения товаров в период этой «блокады» в республику не прекратились. Так, из союзных фондов продолжали поступать медикаменты, крупы, овощи, детское питание, а также кормовое и продовольственное зерно (его Литва из союзных фондов ежегодно получала от 1,5 до 2 7 млн. тонн) и т. д.
Впоследствии выяснилось, что, благодаря помощи ряда регионов России, Белоруссии, Украины, реальные поставки в Литву бензина и других ГСМ в период «блокады» выросли почти в полтора раза. В то же время известно, что в этот же период из-за дефицита горючего чуть не сорвалась посевная в некоторых черноземных районах России. Но литовская элита предпочитает этого не вспоминать.
В этой связи необходимо процитировать статью, опубликованную 15 июля 1990 г. в газете «Вашингтон пост». Ее написала американская журналистка Эстер Шредер, которая в 1990 г. два с половиной месяца жила в «блокадной» Литве и наблюдала ситуацию непосредственно.
Проверяя заявления Ландсбергиса, Э.Шредер с французским фотографом проехали 200 миль от Вильнюса и на границе не обнаружили ни советских солдат, ни военных грузовиков. В Вильнюсе вышеупомянутые Ландсбергисом «катающиеся танки» оказались «гораздо менее страшными бронетранспортерами, и едва ли их было больше, чем обычно в любом другом большом советском городе». По поводу блокады и проблем с продовольствием, о чем тогда постоянно сообщал «Голос Америки», Шредер заметила, что в Литве она «редко встречала очереди, в которых надо было стоять более 10 минут».
«Когда Кремль закрутил экономические гайки, прекратив поставки нефти и газа, в отелях и государственных учреждениях по-прежнему ярко горел свет. Улицы по большей части были по-прежнему заполнены машинами… Газ ярко полыхал в домашних печах и плитах…»
Шредер описала и так называемый захват зданий: «Когда я вышла на улицу, чтобы самой посмотреть, как осуществляется этот захват, я увидела четырех 18-летних новобранцев, которые стояли в вестибюле с выражением скуки, нервозности и беспокойства». По всей вероятности Шредер описывала ситуацию, когда под охрану были взяты здания, являющиеся собственностью КПСС. В целом ситуацию в Литве Шредер охарактеризовала, как «визг мыши, которая находится в безмятежном центре циклона».
Это не помешало Ландсбергису запланировать крупномасштабную провокацию, которая могла закончиться кровавыми жертвами. Пытаясь перенаправить недовольство населения на Москву, Ландсбергис в мае 1990 г. задумал провокационную акцию на советско-польской границе. Якобы тем самым Литва продемонстрирует свою связь с Европой.
Акцию поручили озвучить известному саюдистскому провокатору, редактору газеты «Gimtasis krastas» («Родной край») А. Чекуолису. Он бросил клич «Проложим через границу слоновую тропу!». Место прорыва советско-польской границы было намечено в районе города Лаздияй.
Известно, что граница в любой стране это особая зона, в которой нарушителей, не внимающих команде «Стой!», просто расстреливают. И, тем не менее, вереница автобусов с литовскими гражданами двинулись к КПП на советско-польской границе. Спасло только то, что и советские и польские пограничники были предупреждены и сумели убедить организаторов отказаться от акции. Прорыв границы неизбежно привел бы к человеческим жертвам. Даже если бы советские пограничники пропустили бы нарушителей, то польские пограничники, как потом выяснилось, стреляли бы на поражение.
В этой связи напомним, что 5 июня 2011 г. сотни палестинских беженцев, проживающих в Сирии с 1967 г., попытались прорвать пограничные ограждения в районе Голанских высот на сирийско-израильской границе. Израильские пограничники после предупреждения открыли огонь на поражение. В результате погибло 23 и было ранено более 300 палестинских беженцев. Израиль обвинил в организации беспорядков на границе президента Сирии Башара Асада и назвал его провокатором.
Можно не сомневаться, что попытка прорвать советско-польскую границу в мае 1990 г. могла стать не менее кровавой. Но Ландсбергиса провокатором так и не назвали и не предъявили счет за преступную акцию.
Следующей провокацией с возможным кровавым исходом была стычка добровольцев из Армии охраны края с советскими десантниками, организованная Буткявичюсом с ведома Ландсбергиса. Она произошла в Вильнюсе 7 ноября 1990 г. во время демонстрации и военного парада, состоявшихся в честь 73-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Группа так называемых «саванорисов» (добровольцев) засела в здании Литовской консерватории и при прохождении советской военной техники попыталась устроить ситуацию, в результате которой пострадали бы мирные люди.
Именно тогда «саванорисы» впервые пытались толкнуть людей под колеса военной техники. Но советские десантники сумели блокировать ситуацию. Дело обошлось без жертв. Однако литовские СМИ преподнесли этот инцидент как зверскую расправу над беззащитными литовскими юношами.
Третья провокация произошла 9 ноября того же года в городе Таураге. Туда на встречу с общественностью был приглашен я, в то время председатель Гражданского комитета Литовской ССР, 2-й секретарь ЦК Компартии Литвы (КПСС) и кандидат в депутаты Верховного Совета Литвы. У здания, где должна была состояться встреча, собралась толпа в несколько сотен человек. Предварительно им рассказали, что по приказу Шведа советские десантники 7 ноября в Вильнюсе зверски избили литовских парней. На нескольких плакатах были надписи «Отомстим за кровь литовских юношей», то есть за события 7 ноября 1990 г.
Как потом мне рассказал первый зам. председателя КГБ Лит. ССР Станислав Цаплин, план был следующий. Организаторам провокации было известно, что после неудавшегося покушения в г. Снечкусе меня всегда сопровождали два вооруженных офицера из спецподразделения «Альфа». Планировалось создать ситуацию, когда толпа набросится на Шведа и офицеры будут вынуждены применить оружие. Ну, а далее в дело вступили бы пятеро вооруженных боевиков из Каунаса. В начавшейся суматохе они должны были расстрелять «коммунистов» и в придачу к ним нескольких человек из толпы.
После этого было бы объявлено, что 2-й секретарь «ночной» Компартии (так нас называли), приехав в Таураге с своими «головорезами», устроил «кровавую бойню», но получил по заслугам. А Литва потеряла своих верных сынов и дочерей. С таким «кровавым» багажом литовская делегация 19 ноября 1990 г. намеревалась отправиться в Париж на Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе глав 34 государств. Там планировалось потребовать принять соответствующую резолюцию, осуждающую действия союзных властей в Литве, приведшие к человеческим жертвам. Тем самым Литва заявила бы о себе на мировом уровне.
Однако план провалился из-за чересчур нетерпеливого «мстителя», стоящего в первых рядах. Он попытался ударить меня плакатом, но второпях упал, тем самым создав живой барьер между мною и толпой. Эти несколько метров и спасли нам жизнь. В дальнейшем сопровождавшие меня Сергей Таланов и Александр Шеногин так и не позволили толпе преодолеть эти метры. Причем они делали это без агрессии, не давая повода перейти ситуации в критическую.
Единственный удар, который тогда был нанесен мне, был подлым и предательским. Когда я разговаривал с представителями «Саюдиса», то один из них внезапно сзади ударил меня по голове, сбив очки (-10 диоптрий). Инстинктивно я хотел нагнуться за ними, но сквозь туман близорукости смог увидеть, как два видеооператора, все время снимавшие «шоу», сделали «стойку», как охотничьи псы. Ясно было, что если я нагнусь, то вечером республика увидит, как Швед якобы кланяется толпе и просит прощения. В итоге саюдисты сами были вынуждены поднять мои очки.
Впоследствии литовская прокуратура была вынуждена возбудить уголовное дело по факту нападения на кандидата в депутаты Верховного Совета Литвы. Однако ни организаторов, ни участников нападения на меня в Таураге следствие так и не выявило. На видеозаписях этого инцидента присутствовало лишь мое лицо крупным планом. Видимо, хотели поймать момент, когда Швед «задергается». Все это свидетельствует о тщательной подготовке провокации в Таураге.
Но она сорвалась, так как офицеры-«альфовцы» показали отличную физическую подготовку и проявили выдержку и хладнокровие. Это еще раз подтвердило то, что офицеры группы «А» КГБ СССР всегда стремились любую конфликтную ситуацию закончить мирным компромиссом. Этим и закончилась ситуация в Таураге. Стрелять в нас на виду у всех боевики не осмелились. Слишком много свидетелей. Утверждения некоторых российских журналистов о том, что «альфовцы» являлись убийцами, без рассуждения стреляющие на поражение, являются просто ложью.
Делегация Литвы все же поехала в Париж, но ее удалили из зала заседаний, как не имеющую международного статуca. Но и после этого Ландсбергис утверждал, что Литва в то время являлась независимой и это якобы признавало мировое сообщество.
Даже после обретения Литвой долгожданной независимости, Ландсбергис не успокоился. О том, что Ландсбергис мог принести литовским матерям еще большее горе, свидетельствует следующий факт. Мало кто знает, что в апреле 1992 г. в Литве могли начаться военные действия между российскими воинскими гарнизонами и литовскими вооруженными силами.
Вечером 7 апреля того года в Клайпеде по указанию Ландсбергиса сотрудники Генпрокуратуры Литвы захватили командира дивизии береговой обороны Балтийского флота, полковника Ивана Черных. Ему инкриминировалось «покушение на организацию акции по изменению государственного строя Литовской Республики в период с 19 по 20 августа 1991 года». Подробно, как тогда развивались события, изложено в статье «За пять минут до войны», опубликованной на сайте: http://www.pravda.ru/districts/northwest/kaliningrad/09–04-2007/219273-voina-0/. Остановимся лишь на вопросах, связанных с освобождением полковника Черных.
8 апреля 1992 г. в Вильнюс вылетела весьма представительная делегация во главе с командующим Северо-Западной группой войск (СЗГВ) генерал-полковником Валерием Мироновым и командующим Балтийским флотом (БФ) адмиралом Валерием Егоровым.
В тот же день в здании Верховного Совета Литвы начались переговоры генерал-полковника В. Миронова с главой Верховного Совета Литвы В. Ландсбергисом по поводу освобождения полковника Черных. Переговоры были длинными и сложными. Ландсбергис твердил, что Литва имеет право привлекать к ответственности любого, кто совершил на ее территории противоправные действия. При этом он исходил из того, что Литва является независимой с 11 марта 1990 г. Не вызывало сомнения, что Ландсбергис тянул время, ожидая, когда «котел» возмущения советских военных взорвется и танки двинутся на Вильнюс. А далее можно будет действовать по старому сценарию: шум через прессу, апелляция к мировому сообществу и т. д. И в центре внимания — «отец» литовской нации Ландсбергис.
События тогда развивались стремительно. В Клайпеде начальник штаба дивизии Черных полковник В. Керский привел ее в повышенную готовность. Он сообщил клайпедским властям, что если к 9 часам утра следующего дня командир не вернется в часть, будут приняты соответствующие меры, вплоть до вывода на улицы города бронетехники и взятия заложников. В это же время Совет офицерских собраний воинских частей Клайпедского гарнизона принял ультиматум к литовским властям: немедленно освободить командира соединения полковника Черных И.Г. В противном случае во взаимодействии с другими частями гарнизона будут приняты практические меры по его освобождению.
Командиры частей гарнизона были настроены решительно: немедленно выводить танки и освобождать полковника. Поступила информация, что дивизия и танковый полк, дислоцированные в городе Тельшяй, также собираются выступить на Вильнюс. Цепная реакция в защиту Черных готова была распространиться на все гарнизоны российских войск, расквартированные в Литве. Их успокоило лишь то, что в Вильнюсе два российских командующих В. Миронов и В. Егоров решают вопрос освобождения И. Черных.
В ответ на информацию о волнениях в советских гарнизонах Ландсбергис заявил: «Если эти дураки будут ехать в направлении Вильнюса — ну что ж, заминируем дороги, и все…» Его абсолютно не волновало, что в случае начала военных действий счет пошел бы на сотни и тысячи жертв. Если бы в период Карибского кризиса лидером США или СССР был бы лидер типа Ландсбергиса, то мир сгорел бы в пламени атомной войны.
Ландсбергис даже не пытался задуматься над тем, что литовские вооруженные заслоны были бы смяты российскими морскими пехотинцами и десантниками в считаные минуты. Мины не остановили бы их, а лишь усилили бы желание воздать провокаторам по заслугам. Но Ландсбергис готов был ради псевдовеличия и своих амбиций вновь пролить кровь уже не десятка, а тысячи литовцев. Не случайно ранее упомянутый Д. Прайс-Джонс отметил его «устрашающий внутренний мир».
Тем не менее, в конце концов, вопрос об освобождении полковника Черных был решен. Его передали В. Миронову с условием, что Черных будет немедленно вывезен за пределы Литвы. Что было и сделано.
В этой связи возникает вопрос: можно ли считать нормальным государственного руководителя, который постоянно во имя собственных амбиций подвергал граждан своей страны смертельной опасности? К сожалению, многие в Литве до сих пор так и не задали себе этого вопроса. Но значительная часть прозрела к 1992 г. Не случайно литовский народ тогда избрал первым Президентом Литвы Альгирдаса Бразаускаса, а не Ландсбергиса.
Но еще раньше, 19 декабря 1991 г., ведущая литовская газета «Respublika» поместила на первой странице политический шарж. В черной рамке надпись «Поздравляем соотечественников, ритмично шагающих в 1926 год!» Под ней изображен театральный зал, где на сцене висит огромный портрет Ландсбергиса в мантии и со святым нимбом над головой. На переднем плане раковина суфлера, из которой торчит голова того же Ландсбергиса, держащего в руках скрипку и кому-то шепчущего: «Антанас, этот парламент обольшевичелся. Он уже не имеет ИДЕИ… Нужны «вязаные береты».
Примечание. В 1926 г. бывший лидер Литовской Тарибы А. Сметона после провозглашения в 1922 г. Первой Литовской республики оказался не у дел и, опираясь на военных, совершил государственный переворот, в результате которого установил в Литве авторитарный диктаторский режим. «Вязаные береты»— это экзальтированные поклонницы Ландсбергиса, которые приходили на митинги «Саюдиса» в таких беретах. — В. Ш.)
Газета «Respublika» ничуть не ошиблась в своей оценке Ландсбергиса. Его жажда властвовать, поучать и расправляться с оппонентами оказалась просто патологической. В ноябре 1994 г. В. Ландсбергис, горя желанием «по полной» рассчитаться с арестованными литовскими коммунистами М. Бурокявичюсом и Ю. Ермалавичюсом, направил в Генпрокуратуру Литвы письмо и брошюру с претенциозным названием «События 13-го и Литовское государство». В них бывший музыковед-марксист изложил свою версию об истоках и организаторах событий 13 января, щедро приправив их личными претензиями. Ландсбергис потребовал от прокуроров, чтобы расследование шло в соответствии с его версией. Те согласились.
В период пребывания Ландсбергиса в должности председателя Сейма Литовской Республики (1996–2000) он контролировал ход судебных заседаний по делу литовских коммунистов. Ландсбергис вновь направил в Окружной суд г. Вильнюса письмо с четкими инструкциями, как следует вести уголовный процесс и как наказать обвиняемых. Это письмо суд приобщил к материалам уголовного «дела профессоров» (Бурокявичюса, Ермалавичюса). Таким образом оно стало известно.
Исчерпывающую характеристику В. Ландсбергису дал В. Петкявичюс в своем интервью «Обзору» (14.10.2002): «Одно только слово «Ландсбергис» в Литве равноценно проклятию. Он в Литве натворил столько бед, что я даже не знаю, куда он сможет деться. Сегодня он говорит: «Давайте в Литве начнем создавать кооперативы, сельские общества» и т. п. В общем, создавать то, что он-то и разрушил. Он — человек страшной разрушительной силы. Он — несчастье для Литвы».
В том же интервью Петкявичюс рассказал и о плодах правления Ландсбергиса: «Я в поездке по Литве сопровождал делегацию Национальной гвардии США во главе с командующим— генералом Сейджером. Едем по дорогам Литвы, а мимо мелькают разбитые и «разбомбленные» животноводческие фермы, машинно-тракторные мастерские. Генерал меня спрашивает: «Что, русские, отступая, все переломали и вывезли?». Что я мог ему ответить? Врать? Никоим образом. Говорю ему: «Нет, это мы сами все разворовали и разломали». Он задумался, помолчал и потом молвил: «В таком случае с вами лучше не иметь дел. Неужели подобное может сделать здравый человек»… Оказывается, может».
Ландсбергис оказался человеком, который не только сеял разрушение в Литве, но и создал теневую систему власти, которая до сих пор крепко держит в своих тисках республику. Не вызывает сомнений, что Ландсбергис со своими сообщниками до сих пор определяет политику в Литве. Недаром же его верный соратник Андрюс Кубилюс возглавляет Кабинет министров Литвы.
Напомним, как вел себя европарламентарий Ландсбергис летом 2011 г., когда Австрия освободила задержанного зам. начальника группы «А» Михаила Головатого. Он заполнил все информационное пространство Литвы, как если бы по-прежнему возглавлял Сейм Литвы. Метал молнии и громы в Австрию и Россию, давал советы и рекомендации, более похожие на директивы. Естественно, судебный процесс над А. Палецкисом не мог остаться без внимания Ландсбергиса. Тем более что его воспитанница, бывшая концертмейстерша Алекнайте-Абрамикене, видимо, не раз консультировалась с ним по этому поводу.
Но вот в августе 2011 г. в Литве разразился скандал, который приоткрыл завесу тайны над тем, как Ландсбергис и его камарилья управляют Литвой. Инициатором этого скандала стал бывший президент Литвы Валдае Адамкус. В ходе пресс-конференции по поводу представления своей книги «Paskutine kadeneija. Prezidento dienoraSftai» («Последний срок. Дневники президента») Адамкус сделал заявление, повергшее в шок Литву.
Он сказал: «Некоторые вещи слишком остры, чтобы я мог писать о них в своих дневниках. Но я располагаю документами, подтверждающими эти факты, и они написаны не на машинке. Вспоминаю, как, встав в пять часов утра, я вытащил из факса документ, написанный от руки личностями из числа вождей Литвы, являющимся инструкцией мне, как президенту государства, в котором было сказано: если ты делаешь то, а не другое, ты как президент разрушаешь государство, ты должен делать это…, ты должен назначить этого, а не другого человека» (http://www.delfi.lt/news/daily/ lithuania/vadamkus-pripazista-prezidentc-kadencijos-metais-patyres-santaza.d?id=48 947 138).
Такое поведение Адамкус назвал шантажом. Но он категорически отказался открыть фамилии лиц, написавших этот документ, так как якобы для этого не пришло время. Адамкус заметил, что кое-какие имеющиеся документы он разрешит обнародовать только спустя пятьдесят лет после своей смерти. По утверждению бывшего президента некоторые из людей, дававшие ему указания, сегодня в Литве почти обожествлены, раскрытие их делишек может разрушить иллюзии в обществе и веру в эти личности.
Нежелание раскрыть тайну Адамкус объяснил тем, что хотя ему прямо не было сказано, но был намек, что если понадобится, то с ним политически (а может и не политически) разделаются. Не вызывает сомнений, что во главе людей, о которых говорил Адамкус, стоит Ландсбергис.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.