Вступление

Вступление

Собирая материалы для этого исследования, я пришел к неожиданному выводу, который, быть может, способен дать ответ многим людям, задавшимся вопросами: почему в девяносто первом году США сумели представить все так, будто взяли верх в так называемой «холодной войне» (хотя на самом деле эта война не закончена до сих пор, и победитель пока не известен), почему они смогли так умело и ловко провести войну провокаций и обличений, почему идеологическая схватка, низвергшая доброе имя Советского Союза, доказавшая многим, что коммунизм очень плох, преступен и запятнан самыми разными злодеяниями, далась американцам относительно легко? Почему Америка сумела обойти Россию, всегда побеждавшую в честном бою и ни разу не спасовавшую?

Ответ оказался неожиданно прост: американцы, ведя подрывную борьбу и вещая о «кровавых преступлениях режима», слишком хорошо знали, о чем говорят, поскольку сами совершили столько чудовищных преступлений, что им не составляло труда переложить факты этих деяний на противоположную конъюнктуру и выдать все это за правду.

У многих людей не возникало сомнений в правдоподобности «разоблачений», которыми закармливала мир американская пропаганда, клеймящая коммунизм и «империю зла», именно по той причине, что вашингтонский режим не мудрствуя лукаво рассказывал о своих же преступлениях, список которых, как оказывается, был именно таким, какой предъявляли в качестве «обвинительного листа» Советскому государству, пытаясь приравнять его к преступным режимам. Депортации народов, создание намеренного голода, уничтожавшего сотни тысяч и миллионы людей, грубое вмешательство в дела других государств, запрещенные методы ведения войн, терроризм, даже концентрационные лагеря и тайные тюрьмы — эти и еще более чудовищные вещи можно отыскать в истории США, особенно в действиях американцев в регионах, которые они пытались подчинить своему влиянию.

Миф о том, что Америка всегда щадит и ценит жизнь каждого своего гражданина, тоже рассыпался в прах, когда я углубился в изучение упрямых фактов истории, ведь и внутренние политические репрессии имели место в Штатах, и преследование инакомыслящих, и казни, и политические процессы, но куда более любопытны эпизоды, в которых вашингтонский режим легко мог пожертвовать своими гражданами для того, чтоб спровоцировать войну, найти для нее повод. К примеру, для начала испано-американской колониальной войны, от которой испанцы всеми силами хотели устраниться, вашингтонским режимом было принято «волевое решение» взорвать свой же боевой корабль вместе с экипажем, свалив вину на испанцев; и бойню развязали-таки, в ней полегло немало подданных Мадрида, но и американцев тоже погибло немало.

Громкая провокация тогда удалась на славу, визгливый шум нью-йоркских газет выставил испанцев подлецами, подготовил общественное мнение к тому, что звездно-полосатые бойцы идут сражаться против негодяйской силы.

И пускай американцы почти никогда не преследовали своих граждан за преступления на иностранной территории, и даже за самые чудовищные злодеяния, за уничтожение женщин и детей не наказывали сколько-нибудь строго, но это не должно вводить вас в заблуждение, доказывая заботу Вашингтона о своих, ведь на самом деле сие свидетельствует лишь о том, что вашингтонским «демократам» ничья жизнь не казалась ценностью, они не принимали в расчет страдания каких-то там вьетнамцев или панамцев, но и жизнью своих граждан они легко могли пожертвовать, коль в этом была выгода, коль это соответствовало «американским интересам». Безнаказанность американцев, совершавших рейды за границами США, всегда была и остается притчей во языцех, но и она всегда была ограничена безнаказанностью вашингтонских «вершителей судеб». Бывало, что и американский гражданин исчезал, бесследно пропадал, просто растворялся, о нем больше не знал никто, хотя чуть ранее он посмел стать на пути вашингтонских интересов, думая, что сумеет бросить вызов системе.

Перечень преступлений американизма оказался гораздо более длинным, чем я предполагал в тот момент, когда только начал это исследование. Шелуха былой (довольно умелой) американской пропаганды, действовавшей и на меня, еще недавно способного отыскать в американизме положительные черты, постепенно отпадала, я лишался иллюзий, вынужденный становиться более циничным, ведь воспринимать многие страницы американской истории никак нельзя, будучи излишне чувствительным. Некоторые действия американской военной машины трудно было сопоставить даже с преступлениями гитлеровцев по степени бездумной циничности причиняемого зла. И усугублено все это ничтожностью целей, преследуемых американцами, необоснованностью совершаемого насилия.

Но опускаясь до мерзких вещей, совершая преступные деяния, вашингтонский режим истово проклинал «негодяйский коммунизм», отыскивал у него массу грехов, картинно клялся, что лишь демократия американского образца несет свет истины, правду и свободу. Борьба против «империи зла» сделалась смыслом жизни для нескольких поколений американских политиков. Среди них были и такие, которые и себя самих довели до сумасшествия, причем не только в фигуральном, но и в прямом смысле, к примеру, министр обороны США, по фамилии Форрестол, попал в психиатрическую клинику, где все повторял: «Русские идут, они везде, я видел русских солдат!» Почти то же самое произошло с Фрэнком Визнером, сотрудником ЦРУ, курировавшим разжигание венгерского мятежа в 1956 году. Когда провокация захлебнулась и американцы проиграли, Визнер горько запил, потом довел себя до горячки, найдя собеседника в собственном пистолете. Это почти анекдотично, но политики, сменявшие Форрестола или Визнера на соответствующем боевом посту, хотя и были здоровы на вид, совершали сумасшедшие подлости, проводили в жизнь все то, отчего нетрудно двинуться рассудком, потому им так хотелось кричать: «Держи вора!»

Беда в том, что эти люди обладали довольно большой властью, потому оказались способны принести человечеству немало горя, перенести агрессивный, параноидальный бред на почву реальных действий, преобразовав свою агрессию в чужие страдания.

Исследуя хронологию преступлений американизма, я не мог не сравнивать их с политикой других стран и, разумеется, с советскими реалиями, ведь понятное дело, что американцы находились не в безвоздушном пространстве, все познается в сравнении, потому я рассматривал обоснованность и сравнительную характеристику событий. Но удивлению моему не было предела, когда упрямые факты свидетельствовали о том, что тяжесть почти всякого греха, приписываемого «негодяю Сталину», нужно умножать на два, а то и возводить в степень, характеризуя того же Трумэна, коль сопоставляешь истинную суть деяний и говоришь о реальных, а не мнимых поступках этих исторических личностей.

И если отбросить передержки, навязанные нам пропагандой, говорить по большому счету, то давайте-ка уточним, что можно предъявить Советскому государству, вынесшему все самые тяжелые испытания ХХ века и ставшего причиной развития качественно новых отношений между людьми, побудившего мир измениться в лучшую сторону (ведь не будь «угрозы коммунизма», ни один капиталист не дал бы и десятой доли тех послаблений рабочим, которые являются «достижениями демократии», не будь коммунистической риторики в контексте идей ХХ века, мир был бы куда более несправедлив), так что можно предъявить «советскому режиму»? Пресловутые «сталинские лагеря»? Но они являлись обычными тюрьмами, такие же точно были и в Америке, и во Франции, и в Англии. Тюрьмы «сталинского режима» представляли собой пенитенциарную систему, то есть были направлены на перевоспитание, как и водится везде в мире; можно дискутировать насчет процента несправедливых приговоров, но нельзя поспорить с упрямым фактом, что сравнить их с концентрационными лагерями невозможно. Не было лагерей смерти в СССР. А вот американцы и англичане, увы, уличены в создании таких «заведений», причем и в Новое, и в Новейшее время, и я расскажу об этом подробно.

Так по большому счету что еще можно предъявить «советскому режиму»? Идею мировой революции? Стремление создать в мире сеть коммунистических государств? Ну что ж, пожалуй, да, это можно, хотя сия стратегия и была привнесена американским шпионом Троцким, которого Сталин скоро отставил от дел, но до роспуска Коминтерна (1943 год) такая линия имела место в советской политике, хотя, пропитавшись русскостью, несла-то она идею равенства, к которой извечно тянется Россия, причем равенства для всех, без изъятий и исключений. Что преступного можно найти в этом замысле? Американцы и англичане-то несли совсем иное, они хотели лишь равенства «для избранных» да продвижения своих «национальных интересов», которые почему-то всегда вступали в резкое противоречие с интересами народов, на земли которых распространялось «влияние» США.

И что же нам остается обсуждать? Лишь разговор о методах, лишь уточнение методики и средств, коими пользовались великие державы двадцатого века, добиваясь своих целей?

Здесь-то все самое любопытное и начинается, ведь далеко не всегда американские пропагандисты умели полностью опорочить идею социальной справедливости, продвигаемую Советским государством, потому «шили» ему обвинения в ужасности методов. Но вот ведь беда для апологетов «американской демократии», на поверку-то методы американизма оказываются куда более чудовищными и циничными, верней, они именно таковы, как расписывала пропаганда вашингтонского режима, клеймящая треклятый коммунизм.

Листая страницы исторических свидетельств американского присутствия, отметившегося в самых разных регионах мира, я с удивлением приходил к мысли, что американцы, писавшие о «преступлениях коммунизма», просто сидели перед зеркалом и рисовали сами себя, и та «картина маслом», которую малевали они, демонизируя коммунизм, была их автопортретом. Видать, в том-то и был заключен успех их «изобразительного искусства», то есть их «идеологической войны» против СССР, что они описывали все честно, приводили настоящие реалии подлостей и зверств, разве что меняли имена, названия, географическую привязку, выдавая свои преступления за грехи коммунизма.

А неуспех советской машины пропаганды можно объяснить тем, что недостало у ней столько же яркой охры и черной сажи, не нашлось в ее палитре столько кроваво-алой акварели. У американцев нашлось, они писали свои холсты чужой кровью, да и кровью своих изгоев, а у «треклятого коммунизма» не было этого, не найдешь в истории СССР чего-то подобного американской химической и биологической войне во Вьетнаме, Ираке и Югославии, никого не бомбили коммунисты ядерным оружием, не было в СССР концлагерей, не было «Гуантанамо», не прибегали советские политики к столь же изощренной двойной морали, которую всегда использовали вашингтонские «демократы», потому и расписать о преступлениях противника коммунистическая-то пропаганда могла с меньшей силой, ведь, чтоб убедительно описать нечто, нужно хорошо знать предмет, а «вегетарианский» режим Москвы оказался чересчур мягок и человечен в сравнении с англоязычными акулами мировой политики.

В Вашингтоне же обитали далеко не вегетарианцы, а люди, которые жаждали новой войны. Не познав ужаса бомбежек Второй мировой, а лишь укрепив свое положение, они выпестовали свою спесь, считая, что и следующая большая война принесет Америке лишь прибыль и политические выгоды, а главное — уничтожит мощь главного конкурента на планете и сделает Вашингтон абсолютным гегемоном. И никак не ожидали американцы, что Советский Союз сумеет быстро восстановиться, а уж тем более разработать ядерное оружие и достичь паритета с американской стороной; озадачены оказались все, в том числе и армия сотрудников теневого фронта, специальных служб, самой влиятельной из которых постепенно становилось ЦРУ.

«Когда же война с Советским Союзом не состоялась, — пишет английский публицист Филлип Найтли (в книге «Шпионы ХХ века»), — положение сотрудников американских спецслужб, занятых тайными операциями, лишь окрепло. Получила всеобщее признание следующая точка зрения: Советский Союз приступил к подрывной деятельности по всему земному шару, а США должны принимать ответные меры» [1]. «Эта игра не имеет правил. Принятые нормы человеческого поведения не годятся, — говорилось в докладе специального комитета комиссии Гувера в 1955 году. — Мы должны учиться проводить подрывную работу, совершать диверсии, уничтожать наших врагов более хитрыми, изощренными и эффективными методами по сравнению с теми, которые используются против нас» [2]. Дегуманизация противника стала постоянной политикой ЦРУ. Коммунизм должен был сдерживаться реальными действиями, предпринятыми в ответ на действительные или воображаемые подрывные акции Советского Союза. Зададим вопрос: сколько было действительных и сколько воображаемых акций?

Как замечает профессор колледжа Магдалины в Оксфорде Р. У. Джонсон, самое любопытное в истории американской разведки состоит в том, что ей так и не удалось привести ни одного бесспорного доказательства тайных операций со стороны Советского Союза. «Не удалось обнаружить ни единой тайной операции КГБ, сравнимой по масштабам с заливом Кочинос или дестабилизацией режима Альенде в Чили. Ни одна разведка мира не может быть столь совершенной или настолько удачливой 40 лет кряду. Поэтому неизбежно напрашивается вывод о том, что КГБ крайне редко прибегает, если прибегает вообще, к «грязным» методам и тайным операциям. Столкнувшись с мятежным клиентом — как США с Никарагуа или с Чили, — Советский Союз осуществляет открытое вмешательство (Чехословакия, Венгрия) или позволяет мятежникам идти избранным ими путем (Югославия, Албания)» [3].

«Кажется, что русское пугало, — пишет далее Филлип Найтли, — если и не создано ЦРУ, то, во всяком случае, получило статус гиганта для того, чтобы оправдать существование в структуре Управления отдела по проведению тайных операций».

А операции эти доходили порой до чудовищной жестокости и пренебрежения не только к неким нормам демократии и прав человека, но и человечности вообще.

В качестве же доказательств «преступлений советского режима» нам выдавали в лучшем случае полуправду, изрядно окрашенную субъективными эмоциями, этакими «спецэффектами», а чаще заведомую ложь, сработанную специалистами особых отделов все той же секретной службы США, располагающейся в пресловутом Лэнгли.

Сотрудники американских спецслужб знали, слишком хорошо знали, что такое преступления режима, и потому ложь, умело распространяемая ими о советских «грехах», была такой яркой, такой убедительно-страстной, внушающей доверие. Они знали, о чем говорят, они настоящие специалисты в этом вопросе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.