Глава 2. Отцы и дети

Глава 2. Отцы и дети

Я никогда не видел своего отца. Я до сих пор жду встречи с ним. Мне, как и любому мальчику, всегда хотелось знать, кем же он был, мой отец?

Никогда на моих плечах не лежала его рука. Я никогда не слышал его голоса. Он никогда не мог помочь мне научиться чему-то, отвратить меня от беды, подсказать о моих ошибках. Но ты, Ваня, скажешь, что такое горе есть у многих людей. Ведь без отцов растет немало мальчиков.

Эх, Ваня, тяжкая это доля - безотцовщина. Видел фильм избранного сегодня депутатом Госдумы, а тогда бывшего актера театра на Таганке, кинорежиссера Николая Губенко «Подранки»? Вот это фильм и обо мне, о моём с Губенко поколении. Я не был детдомовцем. Но рос я, Ваня, без отца.

Моя мать - русская женщина. Поэтому я считал себя всегда русским. Я вырос среди русских. Мой родной язык - русский. Моя культура русская. Я люблю Россию и люблю тебя, Ваня. Но полукровкам, или как их насмешливо называют – «полтинникам», то есть тем, у кого отец и мать разных национальностей, всегда легче увидеть плохое и хорошее и в той, и в другой нации. И легче понять причины, отчего это происходит.

Ваня, сегодня всем миром управляют евреи. Их всего на планете, может быть, 15-20 миллионов. В Израиле 3-4 миллиона, в Америке 6 миллионов, у нас было около 2 миллионов, сейчас вроде бы около 500 тысяч, в Западной Европе несколько миллионов. И до 39 года их было куда больше.

Но немцы уничтожили более 6 миллионов евреев. И во всех странах мира всегда самым ощутимым национальным чувством неприязни был антисемитизм, то есть антиеврейские настроения.

Поэтому я с детства был под тройным гнетом. Я родился от русской женщины, но отец еврей. И соседи по дому знали об этом и меня дразнили «жид», «еврей». Любые слова называли, но в каждом слове была издевка, как будто бы я человек второго сорта. Даже родственник, двоюродный брат, Петя, когда мы с ним впервые приехали в Москву 40 лет назад в гости к моему старшему брату Александру, летом 60-го года, все лето обзывал меня «жид, жид, жид, жид». И конечно, с детства у меня было какое-то горькое чувство досады.

Я в юности уже стал скрывать, что отец еврей. В 18 лет взял фамилию матери, Жириновский. Но отчество поменять не разрешили. Чудаки в алма-атинском горисполкоме. Закон разрешает менять и имя, и отчество, и фамилию - все менять разрешает закон.

Но коммунисты-чиновники разрешили только такой компромисс: фамилию матери разрешаем взять, а отчество оставишь отцовское.

Вольф - это немецкое имя, по-русски означает «волк». Но большинство граждан воспринимают многие западные имена всё-таки ближе к еврейским: Эдуард, Вольф, Герман и т.д. Поэтому я, как полуеврей, испытывал гнёт антисемитизма. А как русскому, родившемуся в Казахстане, мне всегда давали понять, что я чужак, не казах, практически, недочеловек. А территория, где мы родились и выросли, называется Казахстан. В переводе на русский - «страна казахов». Я был бедный. Поэтому испытывал гнёт представителя бедной семьи. И у меня не было отца. Это был гнет безотцовщины.

Поэтому я острее и глубже познавал мир. Я от евреев перенял самое их главное достоинство - это прозорливость, проницательность, умение приспособиться, умение находить компромисс, хитрость в хорошем смысле слова.

А от русских я перенял широту души. Почему, Ваня, я назвал роман «Иван, запахни душу!»? Потому что я тоже русский, я жил 40 лет своей жизни, как русский. Спокойно и добродушно. Но, когда евреи захватили полностью власть в Москве в 91 году, я понял, - пришла пора подвергнуть сомнению лучшие чувства русского характера. И сам запахнул душу, а теперь и тебя пытаюсь этому научить.

Я хочу стать твоим учителем. Я очень был бы рад, если бы какой-нибудь 100-процентный русский обратился бы к тебе сейчас с таким романом.

Но ты же видишь, Ваня, 100-процентный русский молчит, задавленный еще татаро-монгольским игом, немецкими и турецкими нашествиями, всеми варварами. Измученный русский народ молчит. И поэтому во весь голос заговорил полурусский-полуеврей В.В.Жириновский, урожденный Эйдельштейн.

В четверг, вечером, где-то после или около 11 часов вечера, мама родила меня дома, в той квартире, где я жил, улица Масанчи, дом 79, квартира 3.

А отец в это время уезжал.

Сталин дал приказ отправить всех польских евреев назад в Варшаву. Сформировали эшелон.

И как раз, как назло, именно отправка эшелона была назначена на 25 апреля 1946 г. около полуночи.

И мама направила кого-то из близких на вокзал. И этот человек нашел вагон, где отец был с другими польскими евреями, и успел прокричать ему, что у него родился сын. И, наверное, мой отец плакал. Он покидал Советский Союз, где прожил 6 или 7 лет, покидал город, который стал для него очень близким, - Алма-Ату, покидал свою любимую женщину, жену, мою мать Александру Павловну. И узнал, что у него родился сын, первый ребенок в его жизни.

Наверное, он тогда заплакал. И соседи-евреи спросили его: «Вольф, что ты плачешь?». А он, наверное, ответил им: «Ребята, я стал отцом, у меня родился сын здесь, в этом городе, Алма-Ате, который мы покидаем навсегда этой теплой апрельской ночью».

Сам отец родом из Восточной Польши, которая то ли Западной Украиной была, то ли Восточной Польшей. Но мать запомнила название маленького городка - Конотопль.

На карте в Восточной Украине есть город Конотоп. Я даже туда ездил проверять, не осталось ли кого из родственников отца. А Конотопль, такого города не могу найти даже на карте Польши. Может быть, мать спутала. Может быть, это город Костополь в Ровенской области, тем более что семья отца проживала в небольшом польском западно-украинском городишке.

В любом случае до 39 года это была территория Польши, ибо в 1939-м году одну часть Польши передали Украине как западные области Украины. И с 1939-го года отец оказался на территории Советского Союза.

Скорее всего, это был все-таки какой-то польский город, который и до 1939-го года остался на территории Польши, ибо с 1939-го года до 1941-го года отца бы вряд ли погнали в Алма-Ату. Хотя НКВД зачищали новые территории, и возможно, его уже из западно-украинского города, ставшего советским, перегнали в Алма-Ату. Точно не могу сказать. Но со слов матери известно, что в период немецкой оккупации родителей отца, моих дедушку и бабушку, немцы расстреляли.

Отец учился в Париже. Тогда многие поляки учились в Париже. Это было легко в довоенные времена. После учебы он вернулся в свой город. Родился он в 1907 году. Поэтому в 1940-м году ему было 33 года. Как раз в самом расцвете. Он уже получил образование. Но нагрянула война. И он оказался в Алма-Ате, где и создал свою первую семью. И плодом этой семьи явился я.

Итак, я родился, а мой отец уехал в Польшу.

Месяца через 3, где-то в июле 1946 г., мама собрала деньги и поехала в Варшаву показать отцу меня. Видимо, отец сообщил адрес из Варшавы. И она долго добиралась, недели две до Варшавы. Столько же она и прожила в Варшаве.

Он собрал ей денег на обратную дорогу, много подарков, конфет, зная, что у нее в доме еще 5 детей от первого брака. Предлагал ей остаться, однако она не захотела. Настоящая русская женщина, патриотка. Но главное - пятеро детей в Алма-Ате ждали ее, она не могла их бросить. И ее братья, сестры, вся их семья Макаровых, Сергучевых, весь род их, чисто русские люди. Она звала отца вернуться с ней в Россию. Он колебался. Но в советском посольстве в Варшаве ей сказали, что ее пустят обратно в Советский Союз, а его нет. Таковы были установки в те времена.

Ну, и отец делился с матерью своими планами на будущее, что если ему не удастся вернуться в Алма-Ату, то в разрушенной Варшаве он не останется.

Это уже был для него чужой город. Ибо его родной город немцы сожгли, всех родственников расстреляли.

А тогда было паломничество в Америку. Многие евреи хотели себя обезопасить и во время войны уезжали в Америку. И после войны продолжалась эмиграция евреев в Америку. И он собирался тоже в Америку. Вроде бы и его старший брат Арон туда же уезжал и звал его с собой. И отец сказал матери, что вроде бы очередной пароход, на котором он собирался ехать в Америку, должен был в конце сентября 1946 г. отплыть из Польши в США.

Мать вернулась в Россию.

И в день возвращения ее (в Москве она делала пересадку) как раз хоронили Калинина. Это был, видимо, август 1946-го года.

Мама остановилась в доме у знакомых около Казанского вокзала, где сейчас Центральный Дом культуры железнодорожников. И потом возвращалась из Москвы в Алма-Ату.

Она запомнила случай, о чем мне позже рассказала, как по дороге на меня напали вши. Я весь мучился, завшивел. Лекарств не было. Она прямо рукой снимала вшей с моего младенческого тела трех-четырех месяцев от роду.

В Алма-Ате оставались ее пятеро детей. Двоих, старших моих братьев, Юру и Сашу, забрали в суворовские училища. Затем они закончили военные училища. И оттрубили полностью 25 лет в Советской армии. Двух сестер, Надю и Любу, забрала сестра первого мужа мамы (они проживали в Ульяновске).

И в конце 1946-го года мама осталась со старшей дочерью Верой (ей было 10 лет в тот момент) и со мной, полугодовалым ребенком.

Три года мама не работала. В 1949-м году пошла работать, поскольку не на что было жить. Пока не работала, продавала вещи. Все, что можно, продала. Пустила жильцов в трехкомнатную квартиру, сама осталась одна в средней комнате, а большую и маленькую сдала. В большую переехала старшая сестра, тетя Валя.

Но об этом я уже подробно рассказал в своей первой книге «Последний бросок на юг». И не об этом хочу тебе, Ваня, рассказать. Это как бы моя биография. Но я хочу показать причины, почему я глубже и тоньше понял историю нашей Родины и историю всех международных отношений…

Недавно попалась на глаза газета «Время новостей», рубрика «Скандал» под названием «Еврейский ученый против «Индустрии холокоста». Оказывается, профессор Колумбийского университета Норман Финкельштейн написал книгу «Индустрия холокоста».

В этой книге профессор, чьи родители были узниками Варшавского гетто, - почему, собственно, меня и заинтриговала эта заметка в газете, по линии отца многие мои родственники были узниками именно этого гетто, - обвинил Израиль и американско-еврейскую диаспору в стремлении использовать массовые истребления евреев в гитлеровской Германии в политических и финансовых целях.

По мнению профессора разговоры о холокосте возникли только в 1967 году, после шестидневной войны Израиля с арабами - Египтом и Сирией. С этого момента и началось развитие «индустрии холокоста».

«Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы американское еврейство так никогда и не «открыло» для себя историю нацистских преступлений по отношению к их европейским соотечественникам, - пишет Финкельштейн, - холокост стал незаменимым идеологическим оружием, благодаря которому одна из самых грозных сверхдержав мира объявила себя «государством-жертвой». «Жертвенность, возведенная в политику, принесла значительные дивиденды, - считает Финкельштейн, - в частности, оградила ее творцов от справедливой критики».

Как считает профессор, главными закоперщиками в создании «индустрии холокоста» стали американские евреи Симон Визенталь и Эли Визель.

Например, Визель за каждую лекцию по данной теме брал по 25 тысяч долларов. Созданный им Музей холокоста профессор назвал «помесью Дахау с Диснейлендом».

Финкельштейн уличает во вранье и многих других участников этой индустрии. Например, распространяется миф о числе выживших узников немецких лагерей.

Их, как известно, было около 100 тысяч. Только четверть из них не пережила первые два послевоенных месяца.

Между тем творцы «индустрии холокоста» утверждают, что с начала 90-х годов ежегодно умирает около 10 тысяч бывших узников. Получается, что в 45-м году из концлагерей освободили 8 млн. человек. Но ведь известно, что на оккупированной немцами территории проживало только 7 млн. евреев.

Этот подлог позволил «индустриалам» заставить швейцарские банки вернуть более 200 млн долларов, принадлежавших пострадавшим при нацизме евреям. Ранее по этой же аргументации Германия обязалась выплатить 12 млрд долларов.

Вряд ли, считает Финкельштейн, кто-нибудь из простых евреев получит из этих сумм хотя бы несколько центов. Все они пойдут на строительство музеев и прочих центров, основанных Визенталем и Визелем.

Я согласен с профессором. Но меня волнует и другое - почему еврею можно критиковать еврея, пусть даже и по вопросу холокоста, а, скажем, нееврею - нельзя.

Ему не просто тут же заткнут рот. Но и постараются всячески унизить, заставить совершать поступки, которые постыдны в приличном обществе.

Вот скажем, в 1996 году ко мне в гости приезжал лидер французских националистов Ле Пэн. Он также получил немало голосов на выборах в парламент Франции. Его главный лозунг - «Франция для французов».

Речь идет об ограничении присутствия в стране чернокожих негров и арабов. Их уже сегодня во Франции - каждый пятый. Футбольная сборная страны - три негра, араб, осетин и шесть французов. Вот показатель. Вот что ждет и нас с вами, если вовремя не одумаемся. Благовещенск уже наполовину узкоглазый от китайцев. То ли ещё будет!

Так вот, Ле Пэн попытался выяснить правду, связанную с холокостом. Только попытался. Но его тут же едва не лишили депутатского мандата. А из парламента выгнали на месяц заседаний. Вынужден был извиняться. Перед кем?

Почему евреи так обозлены на весь мир? Потому что их, может быть, было бы сегодня на земле 30 миллионов, в начале века их как раз было 30 миллионов, а сейчас, дай Бог, если наберется 15 миллионов.

Однако рассеянные по всему свету, не имея собственности, земли, никакой недвижимости, они были вынуждены учиться. И учиться долго. Сегодня ты не найдешь неграмотного еврея. Сегодня самая низшая профессия у еврея парикмахер, ну, краснодеревщик, может, найдется.

Раньше были сапожники, торговцы, особенно мясом, в Алма-Ате у нас на рынке мясниками были сплошь евреи. Извозчики возили на своих лошадях мебель, продукты.

Но это раньше. Сегодня же евреи в основном - элита в каждой стране, то, что у нас называется интеллигенцией: врачи, учителя, артисты, чиновники. В общем, - люди умственного труда. Писатели.

Возьми наших писателей. 90 процентов евреи. Композиторы - 90 процентов евреи. Шахматисты - почти 90 процентов.

4000 лет борьбы против всех наций мира сделали еврея борцом, партизаном, заставили его думать, думать, думать.

Среди евреев мало спортсменов. Они не очень мускулистые, крепкие. Они, наоборот, тонкой кости в прямом смысле слова. Они не рыли окопов, не строили города. Они всегда работали головой.

И у них скопилась, конечно, какая-то ненависть, может быть, к людям, ненависть к разным государствам, желание отомстить, желание сохранить себя.

Вот сейчас видишь, Израиль в постоянной войне с арабами. Родина их в кольце войны. Их там 4 миллиона, а арабов почти 200 миллионов.

Пока что Америка спасает Израиль. Если Америка прекратит помощь, то Израиль может погибнуть, а волны антисемитизма сметут евреев со всей планеты.

Евреи всегда при деньгах, почти все банкиры мира евреи. Пробрались в сферу информации. Почти все газеты мира в их руках. Стараются навязать свою идеологию.

Она не открытая, проеврейская. Она такая, чтобы плохо было всем, а хорошо было бы евреям. И они не специально делают плохо всем. Они просто пытаются хорошо сделать евреям. А когда они хорошо делают евреям, то очень часто плохо становится другим, особенно в России.

Посмотри на состав первого Советского правительства - ни одного русского, все евреи. Посмотри на состав первого правительства при Ельцине, который возглавил Гайдар, - тоже почти все евреи. А сейчас посмотри, Ваня, все газеты - во главе евреи. Все телеканалы - во главе евреи. Все деньги - у евреев, здесь, в нашей стране .

Вот почему, Ваня, я обращаюсь к тебе через книгу, потому что книгу еще можно напечатать и как-то тебе подарить, а вот телеканалы в их руках. И они не дают мне возможности обратиться к тебе.

Меня они особенно не любят. Они чувствуют, что я полукровка, что во мне есть какая-то еврейская кровь, в то же время я себя считаю и чувствую русским. Гордо об этом заявляю. И их бесит, что появился защитник другого, нееврейского народа. Они меня не любят потому, что я не хвалю их, потому что я их ругаю, критикую.

Но ты меня должен понять: я люблю русских. Я ничего не хочу плохого для евреев. Но если меня родила русская женщина, почему я должен отказаться от русской крови, от русской культуры, от русской земли и полюбить весь еврейский народ только за каплю той крови, что мне оставил отец?

Я его люблю. Но где он? Где он, мой отец, Вольф Исаакович Эйдельштейн, 1907-го года рождения, Польша, проживал в Алма-Ате с 39-го-40-го по 46-ой, и из Варшавы в сентябре приблизительно 46-го отплыл в Америку? В этом проблема. Я никому не хочу зла. Но я хочу понять, кто все-таки виноват в том, что сегодня плохо живем мы, русские, виноваты евреи или ты, Иван, виноват сам.

Почему я назвал свой роман «Иван, запахни душу», а не назвал его «Мойша, открой свой кошелек»?.

У евреев всегда есть деньги. Они всегда понимают, что нужно жить с запасом.

Еврей не отдаст последнюю рубашку, как ты, Ваня. Он, скорее, купит еще один костюм, купит золото, откроет счет в разных банках, в разных странах, потому что у него инстинкт самосохранения. У него нет родины, нет земли, нет места, где бы говорили «Да здравствуют евреи!».

Может, в Израиле еще иногда что-то хорошее говорят про евреев, но большинство-то евреев не хотят уезжать в Израиль. Им хотелось остаться. Особенно Россия им нравится, потому что, Ваня, ты добрый.

В Америке их больше 6 миллионов. Но там тяжело жить. Там есть крепкие американские парни, которые могут и вышвырнуть американских евреев из Америки.

А вот Россия за 100 лет так ослабла, что евреи решили, а не сделать ли Россию своей второй и вечной родиной? Ведь 200 миллионов арабов лет через 50 могут так окрепнуть и обрести такое оружие, что Израилю не устоять. И тогда куда бежать? А если Америка к этому времени рухнет? Вот евреи и ищут запасной вариант, последний свой островок, свою последнюю Брестскую крепость. И такой они выбрали Россию.

Кстати, ничего особенно нового в таком их желании нет.

На территории современной России ещё до образования Киевской Руси уже существовал Хазарский Каганат, царём которого или верховным правителем был иудей, религия была - иудейская, законы - Моисеевы. Столицей Хазарии был город Итиль в устье Волги, где сейчас размещается нынешняя Астрахань.

Хазары контролировали торговые пути, были неплохими финансистами, всем вокруг давали кредиты за высокие проценты. То есть вели себя как евреи.

Хазарию разгромил киевский князь Святослав в X веке за 25 лет до принятия на Руси Православия. Почему он сокрушил Хазарский каганат, догадаться нетрудно.

Русь крепла, набиралась экономическими соками, вышла на Черное море, торговала с Византией и окрестными государствами. Нужен был выход на Каспий. Хазария мешала.

Куда потом делись хазарские евреи трудно сказать.

Известно, что первая стычка русичей с евреями в самой Руси произошла в 1147 году в Киеве.

Киевляне сожгли улицу, где жили евреи, за их наглость и постоянный обман в торговле, за спаивание русских в кабаках, за слишком высокую дань по кредитам и долгам.

Так что первое «покорение» евреями Руси - России окончилось для них так как и должно было окончиться. Не зарывайтесь, живите, как мы живём, - такую мораль преподали евреям в Киевской Руси.

Я хочу тебя спросить, Иван. Ты согласен с тем, что мировое еврейство решило твою землю очистить от тебя в течение 50лет? Ты согласен с тем, чтобы на святой русской земле они создали бы свое вечное еврейское государство (в том случае, если не удастся удержаться в Канаде, и в США, в Германии, во Франции, в Британии)?

Если их потеснят из всех других государств, они могут все собраться здесь, в России. Их будет 15-20 миллионов. Это столько же, сколько сегодня осталось нормальных здоровых русских. Все остальное практически гиблое. И лет через 50 они проведут замену - вместо 20 миллионов русских в России будет жить 20 миллионов евреев. Остальные русские просто забудут, что они русские. И будет только русский язык.

Русские евреи с удовольствием говорят на русском языке. Он легкий, хороший, удобный, богатый. Им не составит труда ввести иврит как второй язык в России. А если много будет англоязычных евреев - и третий язык - английский. А что? - трехъязычная страна. В Швейцарии 4 языка и нормально. Живут, объясняются.

Но, Иван, я-то люблю Россию с русскими и евреями. Я не хочу, чтобы Россия была только для евреев. Я вообще хочу, чтобы Россия была для русских, но не только русских.

Пусть она будет и для всех, но не ценой уничтожения русских, тебя, Иван, потому что меня родила русская женщина. Я не могу идти против крови. Я не могу предавать. Ведь родина - это родное место. Отсюда происходит слово «родина», родиться. Вот я родился на той земле, где сейчас живу. Я заговорил по-русски. Почему же я должен переметнуться к евреям, пойти к ним на службу, к гусинским, к березовским, явлинским и помогать им уничтожать тебя? Я не хочу этого делать.

Вот почему, Иван, они нападают на меня каждый день. Они мстят мне за мою любовь к тебе, за то, что я пытаюсь тебе открыть глаза, пытаюсь заставить тебя стать строже, суровее, не быть таким добрым, как сегодня.

Ты помнишь, я выиграл думские выборы в декабре 93 года? Это самый радостный день в моей жизни, 12 декабря 93-го года. Я во главе ЛДПР завоевываю первое место на первых свободных выборах великой России.

Они случайно пропустили меня. Они просто были в страхе, у них была схватка с ортодоксами-коммунистами, с «розовыми» коммунистами. Октябрь 93-го года. И они в ноябре чуть-чуть ослабли, чуть-чуть отступили, чуть-чуть притупили бдительность.

И тут моя победа - первого русского патриота за все 100 лет.

Потом они очухались. И уже в декабре 95-го ЛДПР на 2-м месте. А когда они совсем пришли в себя , то в декабре 99-го года они вообще отказали ЛДПР в участии в выборах.

А, Ваня, разве это не доказательство того, что ЛДПР - самая патриотическая партия России? И под другим знаменем - «Блок Жириновского» - мы все равно пришли в наш русский парламент, где абсолютное большинство депутатов не хочет помогать русскому народу и отказалось принять в июне 2000-го года слабенькое постановление о том, что и русские имеют право на жизнь.

Видишь, Ваня, как ты голосуешь сейчас? Ты отдал большинство голосов тем, кому на тебя , Ваня, наплевать.

Всего 63 депутата из 450, Ваня, проголосовали за это постановление, что ты есть на этом свете еще, что ты еще жив, Ваня.

Уже голосует всего 63 депутата, а остальные не хотят даже признавать русского человека!

И ты им дал власть. Понимаешь теперь, почему я хочу к тебе обратиться ? Я просто боюсь за тебя, Ваня. Я прожил свои 55 лет. И сколько мне еще жить, 4 месяца или 40 лет, это не имеет значения. Я пришел, я уйду, ты жив сегодня, кто-то уже сегодня умер, а кто-то завтра родится.

Я хочу, чтобы была Россия, Родина, березы наши с тобой были, тихие летние вечера. «Если б знали вы, как мне дороги подмосковные вечера». Ваня, теперь уже не поют песен моей молодости: «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек, я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек».

А какой гимн был у нас, Ваня! «Союз нерушимый республик свободных навеки сплотила великая Русь». «Славься, Отечество наше свободное, славься во веки веков!».

И вот теперь, Ваня, везде макдональдсы, гамбургеры, жвачка, спид, пепси-кола, самсунг, филипп-морис, тойота, всякая-всякая нечисть и нехристь.

В душу тебе плюют, Иван-православный!

Твоих священников растерзали в первые годы жуткой сталинской эпохи, а теперь кривят душой, разрешили вернуть православные храмы и бешеными темпами строят храмы чужой веры. Вот почему я тебе говорю: Ваня, вовремя запахнись, насторожись, посмотри, как они влезают в каждую часть твоего тела, как пиявка, впились в тебя, везде они уже висят, сидят, стоят, ждут твоего последнего вздоха.

Посмотри, кто сидит в тюрьмах.

Только русские!

Посмотри, они расстреляли 100 тысяч русских парней-бизнесменов, средний возраст 30 лет.

Кого изнасиловали они? Русских девушек. В Чечне еще до 1-й чеченской войны изнасиловали всех русских женщин, даже старух восьмидесятилетних.

В Казахстане прокуроры не принимали заявления от изнасилованных русских женщин. Это сейчас они делают, Ваня, сейчас они насилуют твою мать, твою бабушку, твою сестру, твою дочь, твою невестку, твою любимую женщину, просто женщину, просто русскую девочку. Воруют у тебя каждый день. Они уже вывозят даже рельсы и провода. Они все вывезли. Они дороги разберут и дома твои разберут. И ты один останешься в тайге, с комарами и клещами.

Иван, нажми на тормоза! Иван, опусти семафор! Стоп! Останови их!

Легче было Илье Муромцу бороться с полчищами варваров.

Александр Невский топил немецких рыцарей в Чудском озере.

Жуков громил немцев в Берлине.

Поляков били, японцев - всех били!

А сегодня его нет, врага, ты его не видишь, Ваня.

Я тебя научу, как его распознать, где он, этот Кащей Бессмертный в виде Бурбулиса. Или это баба Яга в виде Новодворской. Они же с улыбочкой все делают, с ухмылочкой, они же вещают день и ночь о правах человека, о демократии, о рынках, о свободах, а сами каждый день уничтожают твою, Ваня, свободу, тебя мордуют они.

А ты этого просто не замечаешь.

Они делят твое богатство: курсы, инвестиции, акции, ваучеры, бонны, аукционы. Это чтобы отобрать у тебя всё.

Это с 17-го года они всё тебе передают заводы - а у тебя уже гаечного ключа в руках нет. У тебя уже и руки не в масле машинном. Уже и нет этого машинного масла. Они всю твою нефть выкачали в свои резервуары. И русские бревна не плывут по рекам и морям, а горят русские леса и нечем их потушить.

Вот в чем проблема, Ваня. Враг теперь в каждом доме, в каждой квартире, в каждом холодильнике, в каждой кровати, на каждом рабочем месте.

А ты снова идёшь на работу.

Только тебе не платят годами зарплату. Рабы через 3 дня восставали, когда их не кормил хозяин. Крепостные сжигали усадьбу, если по итогам года помещик им не отдал их часть урожая. Они помещику одну десятину отдавали, то есть 10 процентов того, что они собрали.

А у тебя забирают 99, Ваня, тебе оставляют только 1 процент. Такого рабства не знала история человечества, Ваня! А коммунисты тебе пишут про Карла Маркса, что он распознал, как эксплуатируют трудящихся.

Там не эксплуатируют, на Западе, там грабят чужие народы, сперва Латинскую Америку, потом Африку, а теперь Россию.

А тебе подбрасывают книжечки, чтобы ты думал, что можно строить коммунизм.

И 73 года его строили твои родители.

А потом тебе сказали: Ванек, коммунизм - это плохо. Ванек, давай обратно капитализм. И Ванек строит второй десяток лет капитализм. Но не для себя, для них. Они живут во дворцах. Ваня, они кушают на 1000 долларов в месяц. А тебе - на 100 рублей, да плохое, прокисшее.

Ты помнишь, как восстали моряки на броненосце «Потемкин»?

Это был 1905 год, 100 лет назад. За то, что в хорошем мясе червячка увидали.

Кстати, деньги на агитацию и прочее выделила японская разведка. Это ведь была война с Японией. И самураи боялись, что «Потемкин» рванёт в Цусиму на помощь русской эскадре, выручать моряков с «Варяга». Так лучше пусть он, этот броненосец, восстанет из-за мяса и останется на приколе в Черном море.

Потом этот корабль оказался в Констанце, в Румынии, где его румыны - те же цыгане - разоружили и отшвартовали в Одессу, после чего всю команду послали на каторгу в Сибирь. Но заводилу Фельдмана никто не поймал. Подбил русских простаков выступить против России, а сам сбежал. Вот так они всегда и делают, Ваня!

А сегодня у тебя всё мясо - только гнилое. И ты его покупаешь.

Тем морякам бесплатно дали, но они восстали, им хотелось нормальных, хороших отбивных, из парного русского мяса. А им дали, немножко червячок где-то завелся. Летом жара, что не завестись?

А сегодня ты что ешь, подумай!

Как раб, ты ползаешь по чужому полю, роешь чужую картошку.

Из комбикорма что-то варят детям.

Для скотины приготовили корм, скотина сдохла, комбикорм прогнил - и из этого гнилья детей русских сегодня кормят! Да они вообще уже не рождаются. Трое сдыхают, чтобы родился один русский. Это в Ивановской области. Это сегодня точно известно.

Ваня, или мы с тобой остановимся и наконец начнем вышвыривать вражескую гадину из своего дома, или они нас до конца добьют, до гробовой доски.

Но самое страшное, Ваня, что и на гроб сегодня не хватает досок. Или не хватает гвоздей, чтобы забить гроб. И тысячи трупов, Ваня, лежат в моргах, родственники не хотят забирать: нет денег на похороны.

Ты знаешь, Ваня, что солдаты, погибшие в ту большую войну с немцами, в 45-м мы их победили, немцев, до сих пор лежат непохороненные, Ваня?

А ты знаешь, что сотни солдат в Афганистане остались? Последний генерал Громов, уходя из Афганистана, в 89-м на весь Советский Союз, не подумав, доложил Горбачеву, что за его спиной не осталось ни одного советского солдата.

Но сотни солдат остались в плену и рабстве в Афганистане. Другой генерал через 9 лет, в 96-м году, на Кавказе тоже подписал документ о мире. Это был позор. Имя этого генерала Лебедь

Ваня, прошло 7 лет, и всё, что я написал в книге «Последний бросок на юг», свершилось.

Полыхает Средняя Азия, террористы и в Таджикистане, и в Киргизии, и в Узбекистане. Полыхает Кавказ.

Но не я же там воюю, не я начал войну. Я, как прозорливый человек, знал, что так будет, Ваня. Я поддержал ГКЧП в августе 91-го года, Ваня, а предали, находившиеся в КГБ и в армии негодяи.

И русские генералы поверили и сперва ввели танки в Москву, а потом вывели. И трех дурачков нашли, якобы жертв этого путча.

Никакого путча не было, Ваня! Все разыграли, от Октябрьской революции до сегодняшних дней. Врут тебе, Ваня, каждый божий день.

Не тебя, Иван бросаются защищать русские прокуроры, Ваня, а того, кто напишет заявление им о том, что Жириновский разжигает национальную рознь. Ведь заявление в Генеральную прокуратуру в 93-м году написал именно такой чудак.

Я вспомню его фамилию и тебе скажу. Он уже умер, а русские прокуроры таскали меня на допросы.

Эх, Ванек, Ванек! Ваня, Ваня! Гуси-гуси? Га-га-га. Есть хотите? Да-да-да. Потчуют тебя сказками, всё Золушка да Иванушка-дурачок, серый волк, лиса и ворона, кто-то у кого-то сыр украл, кто-то каркнул, сыр выпал, «с ним была плутовка такова». Это, Ваня, они у тебя сыр-то вырвали.

Чистокровный еврей - это Шейлок, по–русски, Плюшкин, жадный, алчный, расчетливый до самопожирания маньяк. Также как чистокровный русский - это как правило лентяй. Это даже в русском фольклоре нашло отражение - Емелька-дурачок о чем мечтал? На печи лежать да калачи жевать, а остальное пусть само по себе как-нибудь сделается.

Да что там Емелька! Илья Муромец 33 года пролежал на полатях, пока его оттуда не стащили калики перехожие и чуть ли не взашей вытолкали защищать русскую землю от треклятого басурмана Соловья-разбойника. А не стащили бы, так, может и до гробовой доски пролежал наш Илюша на печи. Вот вам и чудо-богатырь!..

Август 2000 года. Сижу в санатории Барвихи и мучаюсь. Забыл я, что санаторий - это в общем-то подобие больницы. Здесь в основном лечат страдающих от какой-нибудь болезни. А, если душа тревожится, раздумья, то здесь ничего хорошего не получишь. Ибо врачи гоняют по процедурам.

Публика та ещё - старые чинуши, которые страну разрушали, а здесь продолжают отдыхать. И вот в отдельные минуты покоя - это бывает часов в пять - шесть утра, когда все ещё спят, и легкий дождичек, полумрак, - я немного отдохнул от прежнего дня, от нового ещё не устал, можно поработать. Принимая один из признаков старшего возраста - это желание пораньше встать, побольше сделать, но как признак, что я ещё молодой, моё желание днем иногда поспать…

Я не для того пишу книжку, чтобы себя с кем-то сравнивать, Ванек, кое-где оставляю о себе информацию, потому что эти жестокие, пакостные журналисты от тебя скрывают всю информацию обо мне. Только как клоуна выставляют меня перед тобой, чтобы ты посмеялся, как над «Куклами» на НТВ, и ничего бы не понял. Поэтому мы немножко их подправим с тобой.

Свой роман «В поисках утраченного времени» Марсель Пруст писал тяжело больным. Он страдал от астмы. Его всё вокруг раздражало. Малейший шорох, малейший звук приводил его в исступление, мешал работать, думать. Стремясь изолироваться от внешнего мира, он приказал оббить свой кабинет, который одновременно служил ему и спальней, пробковым деревом. Там царила гробовая тишина. Шестнадцать лет писал он свой роман. Три тысячи страниц убористого текста. Главный принцип из которого исходил писатель близок мне. Это импрессионистский принцип - впечатление всему голова, впечатление от события, человека, мысли составляет своего рода критерий истины. В романе нет иерархии фактов, как принято в традиционных романах - что-то главное доминирует над всем остальным, якобы неглавном. Для Пруста нет незначительных обстоятельств. Для него всё важно.

Об этом и я хотел бы сказать. Для меня в моем повествовании – размышлении нет мелочей. Любая тонкость ценится также высоко и значимо, как самая распрекрасная теория и как сегодня любят говорить везде и всюду - концепция.