…ТУРКИ

…ТУРКИ

РАЗГОВОР БЫВШИХ ГИГАНТОВ

Эти заметки — плод двух моих коротких поездок в Турцию. Я не решился бы ни на какие геополитические или страноведческие рассуждения на этот счет, но, оказавшись на том берегу (который нам, согласно известной старой песенке, «не нужен»), вдруг обнаружил, что — нужен. А нужен потому, что и сам на том берегу, как выясняется, нужен, и это главное, что поражает.

Интерес к русским и подчеркнутое доброжелательство к ним (то есть к нам) — повсюду. Этот интерес вопиет с огромной вывески «АРБАТ-МАГАЗЫН», вклинившейся между рекламами на английском и немецком языках. Он шелестит в русских фразах, которые старательно выговаривает почти каждый продавец, а иной, выступив вперед с ослепительной улыбкой и оттолкнувшись от ритуального разговора о цене, сходу, на беглом русском врубается в наши родные «душевные» материи, в ответ же на твое изумление, поясняет, что четыре года торговал где-нибудь в Сызрани и «жил что надо».

Конечно, тут и чистая коммерция. Палубы прогибаются от «челноков», берега резонируют от русской речи. Поток россиян, хлынувших на теплое побережье, подкрепляет репутацию Турции как курортной зоны всеевропейского уровня, — но много ли возьмешь с нашего брата как с плательщика? Много или мало, не знаю, но иной раз кажется, что русских в Анталии уже не меньше, чем немцев. И не только «новых русских», общением с которыми я похвастаться не могу, а тех самых родимых «совков», которые вчера еще кантовались в Крыму или в Юрмале, а теперь залетают аж на Средиземное море. Там наш брат обкатывается, учится бросать окурок не под ноги, а в урну, перекладывает вилку из правой руки в левую и оттаивает душой, то есть теряет ощеренное выражение, застывшее на лице от постоянного ожидания агрессии.

Гаснут комплексы, и выясняется поразительное: мы с турками похожи. И они, и мы — бывшие имперские народы, пережившие унижение распада; с ними это произошло на век раньше, чем с нами, но что такое век на весах вечности? Это очень близко, очень понятно: народ, создавший великое сверхнациональное государство, теряет все это как бы в одночасье. Никогда не забуду на картинах, запечатлевших финал последней русско-турецкой войны, людей в красных фесках, их горькое достоинство, когда они подписывались под своим поражением.

У Ататюрка хватило решимости отсечь страну от имперских амбиций — и от красных фесок тоже, — сберечь народные силы для чисто этнического возрождения и — для прыжка в западную цивилизацию.

Она и есть теперь, Турция, — западный зуб в исламской челюсти. И это разгадка того, почему так нужна Турции Россия — такой же зуб Европы, врезавшийся в Азию…

Мой знакомый турок, бывший советский гражданин, в пятилетнем возрасте вывезенный отцом на «историческую родину» (старик-отец хранит медаль за взятие Берлина и считает самым святым праздником 9 мая) — сын его, попросивший называть его по-русски Борисом, дал мне почувствовать, что для него «интеллектуально подпитаться» (его формулировка) важнее, чем накормить меня физически (что он взялся сделать как совладелец маленького ресторанчика), — он мне сказал:

— Не бойтесь, Азербайджан никогда не повернется на юг.

— Как? — опешил я. — Разве Эльчибей не хотел положить бывшую советскую республику к ногам Турции?

— Эльчибей хотел — Турция не захотела. И не захочет.

— Как?? Разве кто бы то ни было не хочет в этом мире прихватить то, что плохо лежит или, тем более, само идет в рот?

— Дурак хочет. А умный понимает, что Россия — естественный геополитический союзник Турции.

— Как!?! А глаз Кутузова, выбитый в Крыму? А Суворов на стенах Измаила? А «первый звук Хотинской оды»? А бросок Нахимова к Синопу? А Плевна, а Шипка? — мечу я ему через частокол четырех русско-турецких войн.

— Неизбежная притирка двух империй, деливших пространство. Россия никогда не была фатальным противником Турции.

— А кто был?

— Иран, — ни мгновенья не колеблется он. — Иран против Турана, тысячелетний фатум. Плюс арабы…

И тут русско-турецкая косилка, так гладко пошедшая в нашем разговоре, налетает на армянский камень.

— Турция давно была бы вернейшим другом России, если бы Ельцин не находился под влиянием армянского лобби.

Далее следуют сведения о происхождении Елены Боннэр и о том, от кого избрана в парламент Галина Старовойтова. Я постыдно ухожу от темы: тут роковой пункт, на котором мой собеседник перестает меня слышать.

Но и я знаю твердо: русско-турецкие отношения не сдвинутся с этого камня, пока турки не изменят свое отношение к армянам. Я отдаю себе отчет в том, что это отношение постоянно обостряется от встречной ненависти армян. Я понимаю, как это глубоко и страшно: я видел, как в Ереване люди целуют землю у Вечного огня, мечущегося меж вставших дыбом гробов. Я помню, что пришлось пережить Вардкесу Петросяну, когда в своем романе он решился протянуть руку туркам. Я никогда не забуду, что говорил мне один блестящий молодой ереванский интеллектуал: турки не люди, человечество должно раздавить их… не помню имени этого интеллектуала (сознание само выбросило — такой это был сгусток ненависти).

Все так, и турки могут привести ворох «объективных причин», приведших к гибели миллионов армян в 1915 году (как немцы кучей «причин» могут оправдывать свое вторжение в Россию в 1941-м). Но когда страшное уже свершилось, — надо понимать, что оно откладывается в души на века. Причины придут и уйдут, пепел будет стучать.

На этом застывает наше русско-турецкое братание. Мы обходим окровавленный камень и тихо движемся каждый к своему берегу.

Я — к твердому убеждению, что русские никогда не предадут и не оставят армян.

Он — к твердому убеждению, что такой маленький народ, как армяне, не должен мешать сближению таких гигантов, как Россия и Турция.

С тем и тает в голубой дымке гостеприимный турецкий берег.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.