Михаил Светлов. «Парень, презирающий удобства»

Михаил СВЕТЛОВ (1903–1964)

Родился в небогатой еврейской семье в Екатеринославе (ныне Днепропетровск) – городе с богатой традицией еврейских погромов. Первое стихотворение «Песня юных борцов» напечатали в 1917-ом в газете «Голос солдата».

За годы гражданской войны власть в Екатеринославе менялась около двадцати раз: гайдамаки, большевики, немцы, атаман Григорьев, Махно, Деникин… – «большая дорога военной удачи».

В 19-ом с приходом красных вступает в комсомол, заведует отделом печати губкома комсомола. В 20-ом несколько месяцев стрелком служит в 1-ом екатеринославском территориальном полке, созданном для борьбы с окрестными бандитами. Перебирается в тогдашнюю столицу Украины Харьков, работает в отделе печати ЦК комсомола. Выходят книги стихов «Рельсы» и «Стихи о ребе». В 22-ом приезжает в Москву, учится на литературном факультете университета и в литературно-художественном институте им. Брюсова.

В 1924–1929 годах выходят еще четыре книги его стихов. Светлов воспевает прошедшую гражданскую войну, как предтечу Мировой революции – освобождения всего человечества, когда «походные трубы затрУбят на Запад», «красные пули дождутся полета» и «зажгутся пространства от моей небывалой игры». В 26-ом появляется самое знаменитое стихотворение Светлова «Гренада»:

……………….

Я хату покинул,

Пошел воевать,

Чтоб землю в Гренаде

Крестьянам отдать.

……………….

И мертвые губы

шепнули: «Грена…»

Но советский режим оказывается слишком буржуазным для его еврейско-коммунистического мессианства. Апологет мировой революции Троцкий в 29-ом изгоняется из страны. Светлова за «троцкизм» исключают из комсомола. Следующая книга стихов Светлова выйдет только в 59-ом году. Да, собственно, и писать стихи ему было уже особо не о чем. Писал пьесы. Во время Отечественной войны был фронтовым журналистом. После войны преподавал в Литинституте. Разойдясь с эпохой, надел на себя вериги острослова и алкоголика. В 1967-ом посмертно получил Ленинскую премию за последнюю книгу стихов.

ДВОЕ

Они улеглись у костра своего,

Бессильно раскинув тела,

И пуля, пройдя сквозь висок одного,

В затылок другому вошла.

Их руки, обнявшие пулемет,

Который они стерегли,

Ни вьюга, ни снег, превратившийся в лед,

Никак оторвать не могли.

Тогда к мертвецам подошел офицер

И грубо их за руки взял,

Он, взглядом своим проверяя прицел,

Отдать пулемет приказал.

Но мертвые лица не сводит испуг,

И радость уснула на них…

И холодно стало третьему вдруг

От жуткого счастья двоих.

1924

ПИРУШКА

Пробивается в тучах

Зимы седина,

Опрокинутся скоро

На землю снега, —

Хорошо нам сидеть

За бутылкой вина

И закусывать

Мирным куском пирога.

Пей, товарищ Орлов,

Председатель ЧеКа.

Пусть нахмурилось небо,

Тревогу тая, —

Эти звезды разбиты

Ударом штыка,

Эта ночь беспощадна,

Как подпись твоя.

Пей, товарищ Орлов!

Пей за новый поход!

Скоро выпрыгнут кони

Отчаянных дней.

Приговор прозвучал,

Мандолина поет,

И труба, как палач,

Наклонилась над ней.

Льется полночь в окно,

Льется песня с вином,

И, десятую рюмку

Беря на прицел,

О веселой теплушке,

О пути боевом

Заместитель заведующего

Запел.

Он чуть-чуть захмелел —

Командир в пиджаке:

Потолком, подоконником

Тучи плывут,

Не чернила, а кровь

Запеклась на штыке,

Пулемет застучал —

Боевой «ундервуд»…

Не уздечка звенит

По бокам мундштука,

Не осколки снарядов

По стеклам стучат, —

Это пьют,

Ударяя бокал о бокал,

За здоровье комдива

Комбриг и комбат…

Вдохновенные годы

Знамена несли,

Десять красных пожаров

Горят позади,

Десять лет – десять бомб

Разорвались вдали,

Десять грузных осколков

Застряли в груди…

Расскажи мне, пожалуйста,

Мой дорогой,

Мой застенчивый друг,

Расскажи мне о том,

Как пылала Полтава,

Как трясся Джанкой,

Как Саратов крестился

Последним крестом.

Ты прошел сквозь огонь —

Полководец огня,

Дождь тушил

Воспаленные щеки твои…

Расскажи мне, как падали

Тучи, звеня

О штыки,

О колеса,

О шпоры твои…

Если снова

Тифозные ночи придут,

Ты помчишься,

Жестокие шпоры вонзив, —

Ты, кто руки свои

Положил на Бахмут,

Эти темные шахты благословив…

Ну, а ты мне расскажешь,

Товарищ комбриг,

Как гремела «Аврора»

По царским дверям

И ночной Петроград,

Как пылающий бриг,

Проносился с Колумбом

По русским степям;

Как мосты и заставы

Окутывал дым

Полыхающих

Красногвардейских костров,

Как без хлеба сидел,

Как страдал без воды

Разоруженный

Полк юнкеров…

Приговор прозвучал,

Мандолина поет,

И труба, как палач,

Наклонилась над ней…

Выпьем, что ли, друзья,

За семнадцатый год,

За оружие наше,

За наших коней!..

1927

Данный текст является ознакомительным фрагментом.