Владимир БОНДАРЕНКО 50 КРИТИКОВ ХХ ВЕКА

Владимир БОНДАРЕНКО 50 КРИТИКОВ ХХ ВЕКА

Вновь подвожу свои итоги века двадцатого. На этот раз – критические. Уже опубликовал заметки о ста лучших поэтах России ХХ века, о ста лучших прозаиках. Сначала я предлагал свои пятьдесят лучших, затем читатели, иногда не соглашаясь, споря со мной, дополнили этот список, добавив свои полсотни кандидатур. Не знаю, наберутся ли у читателей и на сей раз свои дополнительные пятьдесят критиков. Всё-таки критику читает, особенно сегодня, читатель избранный, влюблённый в литературу. Но, если наберутся, с удовольствием опубликую и читательский список критиков, упущенных мною. Не думаю, что это будут новые для меня имена, но даже в критике, выбирая полсотни лучших, я поневоле кому-то отдавал своё предпочтение, кого-то откладывал в сторону. Впрочем, главная причина невхождения каких-то имён в мой список – само число пятьдесят: приходится сокращать, делать свой субъективный выбор. Одни спросят: почему нет бойкой Аллы Латыниной или чекиста Осипа Брика, другие будут недовольны отсутствием Юрия Суровцева или Петра Палиевского. Не поместились – в моём ковчеге...

Я всегда оспаривал утверждение, что критика – нечто вторичное. Как правило, оно исходило от неудачных, второстепенных литераторов. Всегда оспаривал ложное утверждение, что в критику идут несостоявшиеся поэты и прозаики. Среди моей полсотни лучших критиков нет ни одного, пришедшего в литературную критику из-за своего творческого бессилия. Скорее, есть обратные примеры, когда один из лучших критиков начала ХХ века Корней Чуковский забросил критику, уйдя в детскую поэзию. Позже он жалел, что перестал заниматься критикой. Ушёл из критики в прозу и Андрей Синявский. Делили критику с политикой и публицистикой как видные критики начала ХХ века Василий Розанов, Михаил Меньшиков, Анатолий Луначарский, Виктор Буренин, так и видные критики конца ХХ века Игорь Золотусский, Михаил Лобанов, Владимир Бушин, Вадим Кожинов.

Критикой в той или иной мере занимались все блестящие писатели, от Бунина и Набокова, до Горького и Блока, от Цветаевой до Маяковского, от Шолохова до Пастернака. Замечательным критиком был Александр Солженицын. Литературной критикой занимались и политики первой половины века, ещё не забывшие о русской литературе, от Владимира Ленина до Николая Бухарина, от Льва Троцкого до Иосифа Сталина. Увы, нынешние политики книг не читают, и, тем более, о них не пишут. Но, как бы ни были подчас интересны раздумья поэтов и прозаиков, политиков и предпринимателей о литературе, они не определяли развития критики как таковой. Читатели спросят, почему же я назвал среди критиков двух известных русских поэтов начала века Георгия Адамовича и Владислава Ходасевича. Потому что они были, пожалуй, ведущими критиками русского зарубежья. И их критика не была дополнением к художественному творчеству.

Я уже не раз писал, что дар критика – наиболее редкий дар в литературе. В России, как правило, всегда есть немало блестящих прозаиков, гораздо меньше великолепных поэтов, количество же достойных критиков в иную эпоху можно пересчитать по пальцам. Конечно, если судить по численности принятых во все союзы писателей, то критиков наберётся премного. Но это – мнимый подсчёт. Для того чтобы числиться поэтом, надо писать хоть и слабые, но стишки. Для прозаиков нужна какая-то проза. А если литературный чиновник, издатель, журналист или просто окололитературный деятель стремится попасть в тот или иной союз писателей, или числиться в какой-то литературной обойме, он запросто может назвать себя критиком, выдавая за критику любую деловую аннотацию к книге, интервью в газете или журнале – или даже издательский отчёт.

Увы, нет чётких математических определений, кого же считать критиком, но в любом читающем и думающем обществе есть и сегодня свой гамбургский счёт.

К сожалению, более чем двадцатилетнее господство либеральной модели в обществе привело к своеобразной либеральной жандармерии. Читаю иные сегодняшние учебные пособия по современной литературе, или статьи о состоянии критики конца ХХ века, и не вижу имён ни Кожинова, ни Лобанова, ни Селезнёва, ни Курбатова. Впрочем, так было и в двадцатые годы, когда критику заполонили скучнейшие начётчики Павлы Коганы и Осипы Бескины, многочисленные Латунские, так ярко описанные Михаилом Булгаковым. Я же в своём полемическом задоре уподобляться нашим либералам не буду, и пусть хоть и с субъективной, но со своей позиции, постараюсь показать все направления в литературной критике ХХ века.

Пусть Виктор Буренин соседствует с Анатолием Луначарским, Дмитрий Святополк-Мирский с Аркадием Горнфельдом, Виктор Шкловский с Ивановым-Разумником, Андрей Синявский с Михаилом Лобановым. Критика – эстетствующая, импрессионистическая, идеологическая, текстологическая, биографическая. Вместе – это стиль эпохи, лицо эпохи... В отличие от поэта, критик любой, самый эстетствующий, не может быть вне времени, вне идей и идеалов, он всегда в какой-то мере – политик. Так было и в девятнадцатом веке, так было и в двадцатом. Так будет всегда. Не скрываю, что пользовался хорошими биографическими словарями и энциклопедиями, где ещё узнаешь факты биографий критиков, но мнение обо всех вышеупомянутых критиках высказываю только своё.

Постарался я как-то распределить критиков по эпохам. Ведь можно было отобрать все полсотни из первой трети ХХ века, или закончить периодом шестидесятников. Конечно, чем ближе к нашим дням, тем труднее выбор, тем больше будет недовольных. "Лицом к лицу лица не увидать." Десять лет нового века прошло, уже большое стало видеться на расстоянии. Остановился на своём поколении, на рождённых в годы войны и первые послевоенные годы. Сколько бы мы ещё активно ни работали, сколько бы нам Бог ни дал ещё жизни, но все мы – от Чупринина до Курбатова, от Топорова до Ивановой – люди ХХ века. Кто моложе – уже принадлежат следующему столетию. Назвать Басинского или Немзера в числе критиков ХХ века – это всё равно, что назвать их стариками.

Может и нескромно, но закончил я собственной персоной. Ежели я себя ни в грош не ставлю, зачем же пишу, книги издаю? Да и имён литературных немало открыл, от "прозы сорокалетних" до многих нынешних молодых. Так что пусть это будет моим подарком самому себе к февральскому 65-летию.

Считаю, что без здорового честолюбия в литературе нечего делать. Ежели критик третьего тысячелетия, тот же Лев Данилкин, активно продвигает интересующих его писателей, не думаю, что он считает себя простым регистратором вышедших книг. Юрий Павлов из Кубани или Андрей Рудалёв из моего родного северного Поморья не считают своё занятие простой забавой или нудной отработкой рабочего времени. Всегда ли оправдано честолюбие того или иного критика – определит время. Как бы ни замалчивали долгие десятилетия критиков-славянофилов, сегодня лучшие из них становятся популярнее в литературных кругах, нежели Белинский или Чернышевский. Не забудутся и лучшие критики ХХ века. Уверен, литература ещё займет должное место в обществе, и статьи критиков в России будут вновь определять идеалы и идеологию будущего. Надеюсь, у нас вновь настанет время, когда соперничающие властители и лидеры партий будут писать серьёзные статьи о современной литературе.

Яркая книга вновь станет событием в жизни страны. А пока я предлагаю читателям имена лучших критиков России ХХ века. Славный и трудный, жестокий и грандиозный ХХ век.

1. Владимир Васильевич СТАСОВ (2(14) января 1824 года, Санкт-Петербург – 10 (23) октября 1906 года, там же). Иные скажут, он же был художественным и музыкальным критиком. Так оно и есть. Но критик Стасов был такой глыбой в русской критике, что не обойтись без него и в литературе. Тем более, что он дружил и со многими писателями. Конечно, он был не только критиком и публицистом, он был гениальным организатором, вдохновителем, идеологом русского реализма. По сути, он сформировал "Могучую кучку" великих русских композиторов. Он же был и вдохновителем, организатором "Товарищества передвижных выставок", то есть, художников-передвижников. Спустя десятилетия как бы его талантливым идеологическим антиподом стал такой же вдохновитель и организатор Сергей Дягилев, окормлявший символистов, художников-мирискусников, а позже организовавший в Париже знаменитые музыкальные "Русские сезоны". Но Сергей Дягилев сам не писал, и потому критиком его не назовёшь.

Много лет Стасов проработал в Публичной библиотеке в Петербурге. Отнюдь не коммунисты, а монархист Стасов определил характер критики ХХ века как выражения общественного мнения, как критики самих явлений жизни. Его эрудиция, его блестящий ум, знание множества языков поражали современников. Его ценили все, даже самые лютые враги. Его литературное наследие громадно. В 1900 году вместе со своим другом Львом Толстым он был избран почётным членом Российской Академии Наук.

2. Виктор Петрович БУРЕНИН (19.03.1841 – 08.1926). Один из ярчайших критиков-фельетонистов конца ХIХ – начала ХХ веков. Его газетные памфлеты всегда были в центре читательского внимания. Хоть и писал Иван Гончаров, что Буренин – "бесцеремонный циник, пренебрегающий приличиями в печати", но в его цинизме были и позиция, и строгая иерархия таланта. Недаром Фёдор Достоевский писал, что "Виктор единственный, кто наиболее понимал его мысли и намерения", а Николай Лесков отмечал у него "массу начитанности, остроумия и толковости". Он всегда считался реакционером, и потому на весь советский период о нём забыли напрочь те прогрессисты, чей цинизм намного превосходил тонкое остроумие Буренина. Впрочем, как и положено, начинал он молодым либералом, даже помогал Некрасову в сборе материала для поэмы о декабристах и переводил революционных поэтов. Учился в Московском архитектурном училище, был знаком с амнистированными декабристами. Обычный парадокс нашего бурного ХХ века. Первая его публикация состоялась в эмигрантском герценовском "Колоколе". Писал Буренин заодно и пародии, сатиры, остроумные пьески, и всё-таки прежде всего он был королём критического фельетона. Вместе с А.Сувориным, они царили в консервативной печати. С конца семидесятых годов его трибуна – суворинское консервативное "Новое время". Ходили слухи, что именно разгромная статья Буренина свела в могилу поэта С.Надсона. Критическими жертвами Буренина были Максим Горький, Короленко, Брюсов, Бальмонт. Он безжалостно разоблачал все революционные "жидовские листки". Впрочем, иные жертвы высоко ценили его меткость и прямоту. Александр Блок любил цитировать пародию Буренина на свои стихи. Как отмечал Корней Чуковский, хорошо знавший Буренина: "Говоря беспристрастно, это был один из самых даровитых писателей правого лагеря". Все с удовольствием читали эпиграмму Дмитрия Минаева в адрес вечно кусающего всех Буренина:

По Невскому бежит собака,

За ней Буренин, тих и мил…

Городовой, смотри, однако,

Чтоб он её не укусил!

Поразительно, как его не расстреляли одним из первых после октябрьской революции. Впрочем, до тридцатых годов он не дожил, скончался в августе 1926 года. Максим Горький, надо отдать должное, не таил зла и помог восьмидесятилетнему критику получить в послереволюционное время паёк, дабы не умереть с голоду.

3. Василий Васильевич РОЗАНОВ (20 апреля (2 мая) 1856, Ветлуга – 5 февраля 1919, Сергиев Посад). Его можно назвать лидером философской критики. Конечно, прежде всего он и был философ, но даже его философские работы были насыщены примерами из литературы, этакий неразделимый сплав из критики, философии и прозы. Да и известен он стал прежде всего благодаря своим критическим этюдам, таким как "Легенда о великом инквизиторе Ф.М. Достоевского", "Библейская поэзия", "Литературные изгнанники", "Литературные очерки".

В конце 1890-х годов Розанов примкнул к поздним славянофилам, работал в журналах "Русский вестник" и "Русское обозрение", публиковался в газете "Новое время". Его блестящая эссеистика повлияла на многих русских писателей самых разных направлений. По сути, он был зачинателем всей русской критической эссеистики. Много места в его творчестве занимают религиозные искания, поиски русской идеи, размышления о русском национальном характере. Он и в великих русских писателях – Достоевском, Лермонтове, Гоголе – видит прежде всего носителей русского духа, творцов русских национальных образов. Противник всяческого нигилизма, безграничной свободы. "Чтобы "опровергнуть" Пушкина – нужно ума много. Может быть, и никакого не хватит. Как же бы изловчиться, – какой приём, чтобы опрокинуть это благородство? ...Встретить его тупым рылом. Захрюкать. Царя слова нельзя победить словом, но хрюканьем можно". Хрюканье – это и есть русский либерализм. Его работы и его мировоззрение отвергались как либералами, так и революционерами всех мастей.

После революции 1917 года уехал в Сергиев Посад, к своему другу священнику и философу Павлу Флоренскому. Жил в полной нищете, голодал. Умер после инсульта и похоронен с северной стороны храма Гефсиманского Черниговского скита в Сергиевом Посаде.

4. Михаил Осипович МЕНЬШИКОВ (25.09.1859, Новоржев – 20.09.1918, Валдай. Расстрелян ЧК). Крупнейший публицист и критик правого направления начала ХХ века. Характерно, что конец ХIХ – начало ХХ века в литературной критике представлен прежде всего яркими национальными критиками консервативного направления. Рядом с Бурениным, Розановым, Меньшиковым и поставить некого. Ведущая национальная газета – суворинское "Новое время". Ближе к революции атмосфера в литературной среде сильно изменилась. Целью создаваемого им и его единомышленниками Всероссийского национального Союза (1908г.) Меньшиков считал "восстановление русской национальности, не только как господствующей, но государственно-творческой".

Характерно, что столь правый критик был близок и дружен с Антоном Чеховым и Львом Толстым. Николай Лесков пишет А.И. Фаресову: "Признаю его за человека очень умного, с большим знанием литературы и с выдающимися способностями к разносторонней критике и анализу". 24 декабря 1892г. Меньшиков записывает в дневнике: "Вчера Лесков сообщил, что Л.Толстой меня знает и любит, доволен моими статьями и желал бы со мной познакомиться…". Незадолго до своей смерти Меньшиков пишет в дневнике: "Никого я так не любил в жизни, как Толстого и Чехова…"

Национальную идею он соединял с православной. Он писал в книге "Русское пробуждение": "Московская Русь, как её ни хают у нас жидомасоны, сумела создать и здоровье тела, и здоровье духа народного. Петербург сумел его растратить.

В здоровье духа входила целая система культов – религиозный, государственный, племенной, семейный. Поколение Петра бесповоротно веровало в Бога, притом веровало единодушно, в православных способах выражения. Последние были превосходны не тем, что были лучше других, а тем, что были родные, вошедшие в самую плоть духа".

Меньшиков смело взывает к царю, к политикам, к народу русскому. Критик и публицист становится русским национальным идеологом. Вот за это его и расстреляли в ЧК. Казнили за неподчинение Советской власти, ни в чём однако не проявленное и ничем не доказанное. Судьями были Якобсон, Давидсон, Гильфонт и Губа... Несчастная наша Родина. Михаил Осипович Меньшиков реабилитирован в 1993 году.

5. Аким Львович ВОЛЫНСКИЙ (1863-1926), (литературный псевдоним, настоящая фамилия – Флексер). В течение девяностых годов ХIХ века печатал в "Северном вестнике" свои литературные заметки, позже вышедшие книгой под названием "Русские критики" (СПб, 1896).

Выступал резко против критики Чернышевского и Писарева, против "реалистического утилитаризма". Один из идеологов раннего русского модернизма. Плеханов ядовито высмеял его бессодержательный и бессмысленный идеализм в статье "Судьбы русской критики".

По мнению Волынского, критика должна быть оторвана от жизни, он даже противопоставляет литературу и жизнь. Всё прекрасно, но кому нужна такая бессмысленная литература? Характерно, что, как и в наши дни, критика такого либерального направления господствовала в литературном мире, заполоняла книжный рынок. Пришёлся ко двору он и в советское время. В то время, как Меньшикова расстреливали, а Розанова морили голодом, Аким Волынский кроме теософской проповеди иудаизма умудрялся возглавлять Ленинградский хореографический техникум, быть председателем правления ленинградского отделения Союза писателей (1920-1924), руководить коллегией "Всемирной литературы".

6. Аркадий Георгиевич ГОРНФЕЛЬД (18 (30) апреля 1867, Севастополь – 25 марта 1941, Ленинград) – российский литературовед и критик, еврейский публицист. Был близок редакции народнического "Русского богатства", был помощником Короленко по отделу беллетристики и критики. Считался лидером народнической литературной критики. Один из самых видных и влиятельных критиков. Иннокентий Анненский считал его "чутким, самобытным и искуссным" критиком. Он не принимал революционных демократов, но, будучи народником, в отличие от дерзкого Акима Волынского, не подвергал их осмеянию, ценя свою работу в "Русском богатстве". Автор книг "Пути творчества" (1922 г.), "Романы и романисты" (1930 г.), "Как работали Гёте, Шиллер и Гейне" (1933 г.) и множества (более 500) статей. В советское время былой народник стал критиком-академистом. Ехидный и остроумный лефовец Виктор Шкловский писал о нём: "А.Горнфельд – человек почтенный и украшенный многими ошибками. Так адмирал Макаров был славен своей неудачной попыткой совершить полярное путешествие на ледоколе. Горнфельд никуда не плавал, и, кажется, этим очень гордится. Литературно он никого не родил и это, вероятно, очень аристократично. Конечно, Горнфельд умнее журнала, в котором он писал, но тем хуже, так как он действовал сознательно. В литературе не надо жалости и нужно поэтому не замалчивать бесполезность пути Горнфельда, а сделать из него памятник и пугало". Столь же неприязненное отношение вызывал Горнфельд у О.Э. Мандельштама: "К числу убийц русских поэтов или кандидатов в эти убийцы прибавилось тусклое имя Горнфельда. Этот паралитический Дантес, этот дядя Моня с Бассейной, проповедующий нравственность и государственность, выполнил социальный заказ совершенно чуждого ему режима, который он воспринимает приблизительно как несварение желудка... Погибнуть от Горнфельда так же смешно, как от велосипеда или от клюва попугая".

Умер в Ленинграде в возрасте 73 лет.

7. Павел Никитич САКУЛИН (1(13).09.1868, с. Воскресенское Самарской губ. – 7.09.1930, Ленинград, похоронен в Москве). Принадлежал к культурно-исторической критической школе. Участвовал в острых дискуссиях двадцатых годов, соединяя академическое литературоведение с марксизмом. Сакулин считал, что любое произведение представляет собой единство трёх сторон: "продукта художественного творчества писателя", "социального явления" и "факта исторической жизни в её непрерывной изменяемости". Он разработал как бы свой социологический метод в критике, дополняя его психологизмом. За эту осторожную эклектику его критиковали и справа и слева. Но, честно говоря, он старался сохранить классические психологические традиции в русской критике. Луначарский писал ему: "...та тонкость подхода, осторожность в перенесении общих социологических положений в специальную область, которые Вы проявляете, импонирует мне, как свидетельство высокой научной добросовестности и аналитической тонкости. Я думаю, что и для марксизма в целом и для литературоведения было бы счастьем иметь побольше таких работников, как Вы...".

Кроме своего занятия критикой, Сакулин был известным педагогом, языковедом, историком литературы. Он задумал грандиозную книгу "Наука о литературе" в пятнадцати томах. Успел до своей смерти написать три: "Синтетическое построение истории литературы" (1925), "Социологический метод в литературоведении" (1925) и "Теория литературных стилей" (1928). Внезапная смерть оборвала столь серьёзную работу академика Сакулина. Формалисты высмеивали его академизм, сводя всё к черной лохматой бороде. Как вспоминает профессор А.Чичерин, для формалистов ""главным оружием стала ирония", так что было своего рода бонтоном "говорить обо всем свысока, как о пройденном этапе, как о веренице сентиментальных и комических заблуждений", причём "крайне неодобрительно упоминались" все "деятели русского литературоведения от Белинского до П.Н. Сакулина, самое имя его, внешний облик бородатого, маститого деятеля безмерно раздражали".

Но не будем сводить защитника русской классической культуры к его православной бороде, и не будем путать его "Социологический метод" с упрощённой примитивной литературной социологией.

8. Юлий Исаевич АЙХЕНВАЛЬД (псевдонимы Ю.Альд, Б.Каменецкий; Б.К., Ю.А., дъ), (12(24).01.1872, Балта Подольской губернии – 17.12.1928, Берлин). Родился в семье раввина. Окончил в Одессе Ришельевскую гимназию (1890) и историко-филологический факультет Новороссийского университета (1894). Печатался в газетах с 14 лет. Литературное имя обрёл благодаря сборнику статей "Силуэты русских писателей" (1906). Полемика с критиками социологической ориентации обострилась после публикации работы о В.Г. Белинском (1913).

Сотрудничал в газете "Русские ведомости" (1895-1902), в журналах "Научное слово", "Вестник воспитания", в 1911-1919 в газетах "Речь", "Утро России". Октябрьскую революцию не принял. Вместе со многими писателями и философами был выслан в 1922 году за границу. Сотрудничал в журнале "Новая русская книга", в рижской газете "Сегодня", вёл литературно-критический отдел в берлинской газете "Руль", подготовил переиздание (включающее новые очерки) "Силуэтов русских писателей" (Берлин, 1923, т. 1-3; 1929, т.1), книгу "Две жены" – о С.А. Толстой и А.Г. Достоевской.

Наиболее нашумевшая книга "Силуэты русских писателей" была переиздана несколько раз. Отмечался блестящий, изящный слог, господствует свободная импрессионистическая критика. Он не истолковывает автора, а передаёт своё впечатление о нём. Не скрывает своего очевидного субъективизма. Но в результате часто получаются вполне объективные портреты ведущих русских писателей. Айхенвальд убеждает русского читателя, привыкшего к пророчеству и влиянию русской литературы на общество, что "великие мастера и их великие ценители не только не служат продуктами своей эпохи, не только не подчиняются ей, а, наоборот, часто выступают в резкой противоположности к ней и к современному обществу", что "художник, который делается рабом социальных запросов, унижает этим и своё искусство, и самоё общество". Иногда в своём отрицании идейности и социальности, Айхенвальд даже перечёркивает крупнейшие русские таланты. Для него Достоевский "писатель-дьявол", "Тургенев не глубок", драматург Островский такой же тупой, как герои его пьес.

Больше всего протестов вызвало полное неприятие Виссариона Белинского. На него ополчились многие его коллеги. Сакулин, например, указывал, что место Белинского "давно уже определено нелицеприятным судом истории: его имя свято. Давно уже Белинский находится за чертою досягаемости". Интересно бы Юрию Павлову узнать, кто из критиков оказался его союзником в неприятии Белинского. Айхенвальд отвечал своим критикам в брошюре "Спор о Белинском" (1914). Назвал Белинского "Виссарионом-отступником" за его противоречия и перемену настроений. Очерк так и начинался: "Белинский – это легенда. То представление, какое получаешь о нём из чужих прославляющих уст, в значительной степени рушится, когда подходишь к его книгам непосредственно. Порою дышит в них трепет искания, горит огонь убеждённости, блещет красивая и умная фраза, – но всё это беспомощно тонет в водах удручающего многословия, оскорбительной недодуманности и беспрестанных противоречий…".

Юлий Айхенвальд имел все возможности стать автором символистских изданий. С символистами Айхенвальда объединяло многое – он был западником по своим взглядам, прекрасным знатоком западноевропейской литературы. Айхенвальд-критик отрицательно относился к революционно-демократической критике, высоко ценил поэтов круга Афанасия Фета – Аполлона Майкова, Якова Полонского, творчество Алексея Толстого и других поэтов, значение которых впервые оценили символисты. Но Айхенвальд отрицал и критику символистов, предпочитая свой собственный путь. Впрочем, это всё тот же импрессионистический метод в критике, который сам Айхенвальд и не отрицает. "На импрессиониста литература действует не одной своей чисто эстетической стороной, – писал он о своём методе, – но всесторонне полнотою своих признаков, как явление моральное, интеллектуальное, как жизненное целое".

9. Александр Алексеевич ИЗМАЙЛОВ (26.08(7.09).1873, Петербург, – 10.03.1921, Петроград). Сын дьякона в церкви на Смоленском кладбище в Петербурге, отсюда его литературный псевдоним – Смоленский. Окончил Петербургскую духовную академию (1897). Начал печататься в 1895 году. Критические работы собраны в книгах "На переломе" (1908), "Помрачение божков и новые кумиры" (1910), "Литературный Олимп" (1911), "Пёстрые знамёна" (1913). Написанные в жанре беллетристического репортажа, они содержат живые зарисовки современников – Л.Толстого, Л.Андреева и других. Большой известностью пользовались литературные пародии и шаржи Измайлова: "Кривое зеркало" (1908) и др., в которых он резко выступал против декадентства и футуризма. Печальную известность приобрели его выпады против молодого М.Горького и В.В. Маяковского. В пору борьбы разных литературных школ неизменно декларировал свою независимость от течений и направлений, от смены моды в искусстве, руководствуясь лишь здравым смыслом и эстетическими критериями (впрочем, весьма консервативными). Как литературный критик Измайлов был по достоинству оценён современниками. "Пытливый и проникновенный ум", "присяжный летописец литературы", "ценитель и знаток литературы" и т.д. – перечень эпитетов, которыми награждали литератора современники, говорит о его несомненном таланте и заметной роли, какую он играл в литературном процессе. Измайлов был в первую очередь газетным критиком, печатаясь в таких высокотиражных газетах, как "Биржевые ведомости" и "Русское слово", со страниц которых к массовому читателю приходили новости литературной жизни. Он сам позиционировал себя прежде всего как газетного критика. "Вспомним, что по соседству именно с газетой вырос Чехов. В тяжеловесную арматуру рассказа он внёс нечто – и многое – от лёгкости, воздушности, экспрессии газетной техники. Л.Андреев шлифовался на газетной работе – ежедневной, обязательной, но и заставляющей много и чутко думать и много ловить и узнавать. В газетах же начал Горький. Газета стала оселком чуткости, меткости и литературного дарования начинающего", – писал он в своих "литературных заметках".

10. Анатолий Васильевич ЛУНАЧАРСКИЙ (11 (23) ноября 1875, Полтава – 26 декабря 1933, Ментона). Надо отдать должное, Луначарский (как и Сталин) искренне любил литературу. Любил общаться с писателями, и был неплохим критиком либерального толка. Во всех своих эмиграциях, в Париже, Женеве, на Капри, при всех своих высоких должностях Луначарский никогда не забывал о литературе, был увлечённым читателем. Думаю, его критическая деятельность началась с вологодской ссылки, где его судьба свела с Савинковым, Бердяевым, Оге Маделунгом и другими интеллигентствующими революционерами, отдавшими дань литературному творчеству. Но не будем забывать, как пишет Юрий Павлов: "он стоит в первом ряду советских руководителей-людоедов, разрушителей традиционного православного сознания, убийц русской литературы, культуры. Луначарский, обладавший, по словам Л.Лиходеева, "великой толеранцией к диссидентству" ("Вопросы литературы", 1988, №10), отводил литературе роль служанки партии, которая, как говорится в статье "Марк Колосов", обладает "самой чистой, самой честной, самой объективной истиной". А в другой работе, "Пути современной литературы", в духе самых "неистовых ревнителей" Пролеткульта и РАППа утверждается: "Только пролетарский писатель сможет нас удовлетворить вполне".

Луначарский считается одним из основоположников пролетарской литературы. В своих взглядах на пролетарскую литературу писатель опирался на статью Ленина "Партийная организация и партийная литература" (1905). Принципы пролетарской литературы выдвигаются в статьях "Задачи социал-демократического художественного творчества" (1907), "Письма о пролетарской литературе" (1914). По Луначарскому, пролетарская литература, прежде всего, носит классовый характер, и главное её назначение – выработка классового мировоззрения; писатель изъявлял надежду на появление "крупных дарований" в пролетарской среде. Не забудем, что Луначарский был сторонником перевода русского языка на латиницу. В 1929 году Народный Комиссариат просвещения РСФСР образовал комиссию по разработке вопроса о латинизации русского алфавита.

В начале 1930-х Луначарский – директор НИИ литературы и искусства, один из редакторов Литературной энциклопедии. В 1933 отправлен полпредом СССР в Испанию. Умер Луначарский в декабре 1933, не достигнув Испании, на французском курорте Ментона. Был кремирован, прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве.

11. ИВАНОВ-РАЗУМНИК (Разумник Васильевич Иванов), (12.12.1878, Тифлис – 9.07.1946, Мюнхен). Один из моих любимых критиков с юности. Иванов-Разумник воспел гимн "первым подлинно народным поэтам нашим – Есенину, Орешину и особенно Клюеву, равно избегшим опасностей военного шовинизма и революционного азарта". В отличие от политической элиты и интеллигентщины, сам народ не стремился к войне с немцами, не жаждал кровавых революций. Сначала интеллигенты его доводят до остервенения, а потом плачутся о народной жестокости. Лишь народные писатели и поэты избежали всей этой пафосной дури. Свои критические статьи Разумник сначала печатал в "Русском богатстве", в "Русской мысли"; после того, как примкнул к левым эсерам, редактировал вместе с Андреем Белым сборники "Скифы". Свой подход к современной литературе Иванов-Разумник называл "философски-этической критикой", "цель которой не психологический или эстетический анализ (это только попутное средство), но раскрытие того, что составляет "душу живу" каждого произведения, определение "философии" автора, "пафоса" его творчества…"

Философский характер собственной критики он настойчиво подчёркивал: "Всякая бывает критика, – эстетическая, психологическая, общественная, социологическая, этическая; и каждая из них весьма необходима в процессе работы критика. Есть произведения, к которым достаточно приложить только один из этих критериев; но попробуйте ограничиться эстетической или психологической критикой, изучая "Короля Лира" или "Фауста"! Вот почему философская, в широком смысле, критика только одна может считаться достаточно общей точкой зрения".

Иванову-Разумнику принадлежит ряд статей и книг по истории русской литературы; он писал о Герцене, Белинском, Льве Толстом, Пушкине, Андрее Белом, Блоке, Куприне и других современных ему писателях. Литература всегда была для него, с его тонким художественным чувством слова, ещё и идеологией. Он и впрямь был ведущим критиком у эсеров. Он умел собирать вокруг себя и своих сборников и альманахов лучшие литературные силы, от Блока и Ремизова до Замятина и Клюева. Он по натуре был лидером.

В советское время не раз арестовывался как "идейный вдохновитель народничества". В начале войны попал под Ленинградом в оккупированную немцами зону, был помещён в лагерь перемещённых лиц в Германии. По сути, он был одним из первых писателей-дипистов, писателей второй эмиграции. Умер в Мюнхене в 1946 году.

12. Пётр Моисеевич ПИЛЬСКИЙ (16.04.1879, Орёл – 12.12.1941, Рига). Как критик начинал в кругу символистов, но затем почувствовал узость их доктрины. Он обосновывал кредо критика: "Все мы будто готовились в литературные прокуроры. Ещё бы! На скамье приговорённых нами сидела вся последняя литература той современности, вся журналистика, все ежемесячники того тихого, того страшного времени! И критика! Да! Да! Нам, новаторам, нам, юным паладинам, казалось – и небезосновательно! – что первым сражённым врагом должна пасть критическая бастилия. "Ничего огульного! – кричали мы. – Мы требуем доказательств! Пусть будет критика как одна длинная цепь теорем! Пусть текст её идёт с доказательством. Пусть каждая из них замыкается победным: "Что и требовалось доказать"! Мы требуем математической точности! Мы требуем геометрической доказательности! Так формулировали мы нашу задачу".

Он всерьёз считал себя законодателем литературных нравов.

Писатели ценили лёгкость пера и точность доказательств Пильского. Игорь Северянин писал:

Уже поблескивает Пильский,

И жмурит обыватель в Рыльске

Глаза, читая злой памфлет

Блистательнее эполет…

В эмиграции он стал ведущим критиком влиятельнейшей в эмигрантской среде рижской газеты "Сегодня". И в эмиграции он был в самой гуще литературной жизни.

В противовес Разумнику, который, как бы поневоле, в результате немецкой оккупации, стал эмигрантом и умер в эмиграции, Пильский, как и Игорь Северянин, очутился в советской Риге, после ввода туда советских войск. Умер после паралича 12 декабря 1941 года.

13. Корней Иванович ЧУКОВСКИЙ (имя при рождении – Николай Васильевич Корнейчуков, 31 марта 1882, Санкт-Петербург – 28 октября 1969, Москва). Долго страдал от своей "незаконнорожденности". Его отцом был Эммануил Соломонович Левенсон, в семье которого жила прислугой мать Корнея Чуковского – полтавская крестьянка Екатерина Осиповна Корнейчук. После того, как отец бросил их, мать с ребёнком переехала в Одессу. Там мальчик был отдан в гимназию, но в пятом классе его отчислили из-за низкого происхождения.

В Одессе подружился с Владимиром Жаботинским, лидером русского сионизма, который и ввёл его в литературу. С 1901 по 1917 год был одним из ведущих влиятельных литературных критиков России, писал во многих газетах и журналах. Впрочем, Леонид Андреев корил его за "развязность одесских репортёров".

Как критик он был мастер разгромного фельетона, отрицательным рецензентом по призванию, и все его лучшие статьи были "вселенской смазью". Чуковский избирал в жертвы самых известных и популярных литераторов и потому его статьи жадно читала публика. Он сам признавался: "Каждый писатель для меня, вроде как бы сумасшедший. Особый пункт помешательства есть у каждого писателя, и задача критики в том, чтобы отыскать этот пункт. Нужно в каждом писателе выследить то заветное и главное, что составляет самую сердцевину его души, и выставить эту сердцевину напоказ. Сразу её не увидишь. Художник, как всякий помешанный, обычно скрывает свою манию от других. Он ведёт себя, как нормальный, и о вещах судит здраво. Но это притворство... Пинкертоном должен быть критик".

Писал о футуристах и символистах, громил дешёвую беллетристику Чарской и Вербицкой, уже после революции выпустил "Книгу об Александре Блоке", и "Ахматова и Маяковский". С 1906 года лет десять жил в Куоккала (ныне Репино), под Петербургом. Там и задумал свой альбом записей "Чукоккала". Став известнейшим детским поэтом, с критикой завязал, о чём в конце жизни искренне сожалел.

Умер Корней Иванович 28 октября 1969 года от вирусного гепатита. Похоронен в Переделкино. Спустя почти столетие Корнея Ивановича Чуковского назовут лучшим критиком Серебряного века, но, думаю, это всего лишь отблеск его славы детского классика. Были критики посильнее, и среди консерваторов, и среди либералов.

(продолжение в февральском номере)