Александр Ананичев ПРЯМОЙ ЭФИР
Александр Ананичев ПРЯМОЙ ЭФИР
ДВЕ ЛЮБВИ
Л.
Не лети на сладостные сети,
В похоти слепой не пламеней –
Ничего нежнее нет на свете
Алых губ единственной твоей.
Лишь в ее любви незаходящей
Жажду утолишь свою всегда...
Это только кажется, что слаще
Из чужого кладезя вода.
А любовь запретная обманет,
Утомит, как ветер лебеду,
Уголек дымящийся оставит
Да глухую в сердце пустоту.
Улыбнётся. Сядет на прощанье
На твою уставшую кровать...
И её ночами в наказанье,
В снах тревожных будешь окликать.
Расслоит, замучает, иссушит,
Умертвит чарующая ложь,
Если ты повенчанную душу
На костре измены подожжёшь.
Лишь в её любви незаходящей
Жажду утолишь свою всегда...
Это только кажется, что слаще
Из чужого кладезя вода.
МОЛИТВА
Я твой, о Господи!
Не покидай меня...
Пускай Ты мною снова предаваем,
Пусть это я опять Тебя распял,
Одним Тобой храним и согреваем,
Не всё ещё я в жизни потерял.
Я как свеча в руках у святотатца,
Я с двух сторон восторженно горю.
Глаза Твоих угодников слезятся,
Когда на них украдкою смотрю.
Стена меж нами мрака и печали
И океан бушующий без дна...
Пусть я Тебя с собою разлучаю –
Не покидай, безумного, меня.
Вселенную пронизываешь оком,
Всю жизнь мою провидишь на ветру...
Спаситель мой! И на костре высоком
Распухшим горлом в сумрак проору:
"Я твой, о Господи!
Не покидай меня..."
ЧЕРДЫНЬ
Л.З.
Глаза закрою – снова предо мной:
Высокий холм над Колвою рекою,
Где край земли увидишь за тайгой
И до небес дотянешься рукою.
Седая Чердынь дремлет на ветру –
Едва дрожат еловые ресницы...
Как я мечтой негаснущей горю
Твоим покоем сумрачным напиться!
Шумит ковыль, шатаясь на крови...
Любить тебя вполсилы невозможно:
И я в ладони чёрствые твои
Своё влагаю сердце осторожно.
Как возликуют, будто детвора,
Твои дома, шагнувшие к обрыву,
Когда на волю дальняя гора
Отпустит солнца розовую рыбу.
ЗЕМЛЯ МОЯ
Л. Никитиной
Земля моя – зелёное безмолвье,
В хмельных лугах застывшая река.
Вокруг меня – великое раздолье,
В груди моей – великая тоска.
И, вроде, нету повода для грусти –
Ждут за рекой отец меня и мать –
А вот охота в милом захолустье
С печалью в сердце тихо задремать.
Приснится мне, что нам пора расстаться:
За мною гости дальние идут.
И не дадут тобою надышаться,
И наглядеться вдоволь не дадут.
Спаси Христос!
На всё – Господня милость.
Целую клевер в жаркие уста...
В душе моей, как в речке отразилась
Земли родной скупая красота.
Луна за тучи выбросила парус.
Летит страна за дальнюю версту.
Что русским был, лишь тем и оправдаюсь,
В краях иных вовек не пропаду.
ВЕСЁЛЫЙ РЕЙС
Нет причин предаваться заботе – Самолет задымился на взлёте –
Ну и что! Все живые вполне...
Тоже мне, называется, горе –
Лишний день задержаться на море, Да еще в православной стране!
Ушло под снег зелёное Бордо, Дрожит земля на западе Китая...
Над нашей Варной мирная зато Луны повисла груша золотая.
Пассажиров московского рейса
В пятизвёздный уют "Эдельвейса" Вместо "Внуково" гонят чуть свет... Равнодушно взирает и тускло
На хмельных и хохочущих русских Возле бара скучающий швед.
Гуляет по Флориде ураган,
Цунами будоражит Аргентину,
Зато у нас сиреневый туман
Прилёг на виноградную долину.
За серебряный месяц
над Варной
И за наш самолет
неисправный Выпивает веселая рать:
Разливаем хмельную ракию
За Болгарию и за Россию
И за шведа, сбежавшего спать.
Когда сегодня вечером взлетим –
А мы взлетим
с пилотом бесшабашным! –
Всем, всем
далеким жителям земным
Из облаков приветливо помашем.
ОТВЕТ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ АМЕРИКАНСКОМУ ПОЛИТОЛОГУ
Был президент с утра обычно пьян
И нашей кровью по уши заляпан...
А вы тогда кричали:
"Демократ он!"
И улыбались, глядя на экран.
Страна вот-вот рванётся на куски.
А вы нам песню пели:
"Russiа, Russiа..." И к самой шее подобрались нашей, На югославах пробуя клыки.
Чего ж вы нынче лаете на нас?
Что вор – в тюрьме,
что не горит Кавказ? Что, наконец, кремлевское оконце Позолотило царственное солнце...
Дай Бог,
от злобы вечной не пропасть Вам в Бирмингеме,
Хайфе, Минесотте! Чем нашу власть вы
яростней клянете, Тем, значит,
наша праведнее власть.