Белое молоко и черный крест

Белое молоко и черный крест

ТРЕБОВАТЬ благодарности глупо. А не быть благодарным — подло. Так рассуждает Сергей Спирин, поглаживая своего Знахаря по холке.

Был когда-то его Знахарь кипенно-белым. Как молоко, которое каждый день увозят с фермы. А теперь постарел, и «молоко» его масти словно полиняло немного. Но ступает Знахарь по-прежнему красиво. И телегу с кормами тянет по коровнику с таким спокойным достоинством, будто для породистого коня никогда не было дела более славного и благородного. Будто именно за такую работу красавца-скакуна отлили из металла и водрузили на пьедестал у конторы конезавода.

Хотя кто-кто, а бывший наездник Сергей Спирин прекрасно знает: в том памятнике у конторы увековечен совсем другой конь. Он и поныне жив, великолепный рысак Орловской породы, знаменитый чемпион Кипр. Но для Спирина памятник имеет собирательный образ: он видит в нем дань людской благодарности к этим красивым животным, которые до глубокой старости продолжают верой и правдой служить людям.

Вот и своего Знахаря он числит конем благородным не столько за чистоту кровей, сколько за самоотверженно честный характер. И думает, что не случайно природа наделила этого коня «молочной» мастью. Ведь цвет чистого молока — один из самых благородных на свете.

И будь его воля, Спирин, пожалуй, поставил бы еще один памятник на центральной площади девятого конезавода. Памятник людям, которые всю свою жизнь работают на молочной ферме. Впрочем, что такое памятник? Даже благородный металл — не самое лучшее средство, чтобы выразить признательность этим людям, отдать им должное. А сделать это надо. Пока еще не поздно. Пока на всей нашей жизни не поставлен большой черный крест.

Насчет креста демографы давно бьют тревогу. Именно так назвали они нынешнее демографическое состояние России: «Русский крест». Об этом шла речь и в Москве на недавнем национальном форуме «Настоящее и будущее народонаселения России». Ситуация складывается зловещая: с началом нынешних реформ впервые в российской истории пересеклись на диаграмме эти две линии — линии рождаемости и смертности населения. Пересеклись в виде креста. И с тех пор линия рождаемости россиян неуклонно сползает вниз, а линия смертности идет вверх. И этот крест ежегодно сокращает население России на 900 тысяч человек. Не ушел от этой беды и Пермский край: по сути, ежегодно с карты Прикамья исчезает целый сельскохозяйственный район.

Причины известны. Одна из главных — утрата Россией продовольственной безопасности. Да и какая может быть безопасность, если страна попала в абсолютную зависимость от импорта продуктов питания. А по самым оптимистическим оценкам примерно 60 процентов сегодняшнего импорта — это фальсифицированные и некачественные товары, опасные для здоровья. И что можно сделать, если за годы реформ страна перестала обеспечивать себя продовольствием? По основным параметрам развития сельского хозяйства Россия до сих пор не вышла на дореформенный уровень. К началу прошлого года объем агропромышленного производства в стране был почти на треть ниже, чем в 1990 году.

На этом фоне Пермский девятый конезавод выглядит труднообъяснимым чудом российского масштаба. Ведь это едва ли не единственное в стране агропромышленное предприятие, которое не сдало своих позиций. И пашня у них дает высокие урожаи зерна и овощей. И породистые лошади самого северного в России завода Орловской породы продолжают будоражить Европу своей благородной красотой и рекордами на скачках. И племенное стадо крупного рогатого скота в хозяйстве полностью сохранили. И надоями молока по-прежнему удивляют не только Пермский край, но и всю остальную Россию.

Вот и центральная ферма, по которой Спирин вместе со своим Знахарем с утра до вечера развозят корма, — эта ферма тоже дает Перми ничуть не меньше молока, чем пятнадцать или двадцать лет назад. Загляните в учетную тетрадь, которую бригадир Надежда Ощепкова вела двадцать шесть лет, — с той самой поры, когда она приняла эту ферму. К примеру, в далеком теперь уже 1987 году надоили от каждой коровы в среднем 7800 килограммов молока. В 2005 надоили 7921 килограмм. А нынче даже рассчитывают по итогам года на какую-то, пусть и небольшую, прибавку. Хотя работать стало намного труднее. И с кормами ситуация нынче другая. Это ведь раньше коров кормили на образцовых фермах по рекомендациям ученых. Помнит Ощепкова, как старались разнообразить рацион буренок. Кроме всего прочего обязательно давали им свеклу — специально выращивали на полях богатые сахаром корнеплоды. Да что там свекла. Регулярно давали коровам свежую и соленую рыбу…

Кормов для животноводства и нынче конезавод заготавливает вдоволь, а вот настолько разнообразить рацион буренок уже не по карману животноводам.

Тем труднее давать сегодня рекордные для Прикамья надои. Да и работников в хозяйстве стало в несколько раз меньше. Было время, на конезаводе трудилось более тысячи человек: от желающих работать животноводом или механизатором отбоя не было. В те времена за каждой из доярок Ощепковой закрепляли по двадцать пять коров, а нынче — уже по сорок две. Вот и удивляйся после этого, как умудряется обеспечить самые высокие на ферме надои Светлана Демьянова. Или Любовь Гребенникова, которая каждый день надаивает по 24 с лишним килограмма молока от своей безрогой красавицы голштинской породы по имени Хугом. Гребенникова упорно считает комолую Хугом красавицей. Иной раз коровы отдыхают на открытой площадке у фермы, а Люба выглянет в окошко и позовет:

— Хугом, красавица моя. Ты не заскучала там?

И Хугом тотчас поднимает голову и отзывается тихим мычанием. Любу она узнаёт издалека по голосу и тянется к ней. Как, впрочем, и четыре десятка остальных буренок, которых Гребенникова доит по три раза в день.

Такая у этих людей работа: до того за день намаются, что телевизор вечером смотреть не хочется. Но раньше они чувствовали себя героями. Их ставили в пример. О них писали книги. Их награждали орденами и медалями. Шесть работников девятого конезавода было удостоено в разные годы золотых звезд Героев Социалистического Труда. Не обошла слава и Надежду Ощепкову. Она — Заслуженный работник сельского хозяйства, награждена двумя орденами Трудовой Славы. И наверняка стала бы полным кавалером, да третий орден получить не успела: в стране грянули реформы. И за героический труд орденов им сегодня не дают. Сегодня за героический труд их подвергают банкротству: девятый конезавод официально признан финансово несостоятельным. Так что очень скоро основные фонды и прочее имущество предприятия, составлявшего некогда национальное достояние России, решили выставить на торги. В лучшем случае выставят единым лотом. Если не получится сразу — будут распродавать национальное достояние по частям.

ПОПРОБУЙТЕ объяснить это с точки зрения здравого смысла. Я отправился за объяснениями в администрацию Пермского района. Заместитель главы администрации и начальник районного управления сельского хозяйства и продовольствия Александр Медведев сказал без обиняков:

— У меня тоже болит душа за этих людей. Они не виноваты, что в отношении села государство сегодня ведет такую политику…

Политику? Да ведь еще великий идеолог российского крестьянства Лев Толстой говорил, что политика — это искусство делать так, чтобы каждому было почетно и выгодно работать честно.

Какой же нынче почет дояркам Надежды Ощепковой, если они чувствуют себя униженными и оскорбленными? И какая им выгода работать честно, если лавочник средней руки зарабатывает на продаже заведомо недоброкачественных продуктов намного больше денег, чем Люба Гребенникова, чьи буренки дают самые высокие в Пермском крае надои высокосортного молока?

Помню, мы разговаривали с бригадиром Ощепковой, когда к ней пришла телятница Галина Мокина. И сказала, что не хочет больше работать на ферме. На одном из пермских предприятий ей предлагают место охранника. Работа там намного легче, зарплата — больше.

Вот тебе и политика. Мокина работала на ферме двадцать лет, но считается одной из самых молодых среди животноводов девятого конезавода. Сергей Спирин уже пенсионер; бригадиру Надежде Ощепковой осталось до выхода на пенсию несколько месяцев; далеко немолоды и другие работники фермы. А молодые работать сюда не идут.

— И не пойдут, — считает заместитель главы района Александр Медведев. — Не пойдут, потому что нынешний диспаритет цен в стране сделал производство сельскохозяйственной продукции заведомо нерентабельным. Отсюда и мизерная зарплата, и невозможность обновлять технику, улучшать условия труда.

Сам Медведев ездил в командировку в Свердловскую область. Там областное правительство выделяет для поддержки агропромышленного сектора миллиарды рублей бюджетных средств. И за каждый произведенный литр молока хозяйство получает полтора рубля дотации…

Что ж, и на том спасибо, если селу возвращают хотя бы часть средств, которые отняли у него за счет дикого диспаритета цен и других вывертов экономической политики. А в Пермском крае и этой толики не собираются, похоже, возвращать селу: на поддержку сельского хозяйства дают примерно втрое меньше бюджетных средств, чем свердловчане. В Пермском районе опять прогнозируют сокращение финансовой подпитки из краевого бюджета. Вот тебе и приоритетный национальный проект развития сельского хозяйства. Вот тебе и продовольственная безопасность, если самых достойных производителей продуктов питания разоряют и пропускают через процедуру банкротства.

За последнее время три крупных агрохозяйства района прошли через эту процедуру. И на всех трех поставили крест, потому что ни одно после этого не выжило.

А еще двум десяткам предприятий эту процедуру предстоит пройти в ближайшее время.

И, похоже, на многих придется ставить крест…

Так я думал, возвращаясь из поездки на девятый конезавод. А потом узнал, что глава района Александр Кузнецов встречался с руководителем местной налоговой службы. Был у них долгий разговор. О чём говорили, никто не знает — встреча проходила с глазу на глаз. Но процедуру банкротства для конезавода «отодвинули» на неопределенное время. А затем и вовсе сняли с повестки дня: часть имущества была распродана, и конезавод начал очень медленно сокращать долги.

А вскоре заместитель главы района Александр Медведев рассказал, что принимаются и другие меры поддержки, так что хозяйство будет жить.

Одно смущало: конезавод находится в федеральной собственности, а меры по его спасению предпринимали больше в муниципальной администрации.

Но у главы района Александра Кузнецова на этот счет своя точка зрения. Он помнит, что само понятие муниципалитета, пришедшее к нам из Древнего Рима, означает в переводе на русский язык «бремя ответственности беру на себя».

Он и взял его на себя.