На колокольне

На колокольне

Память услужливо подсунула картину моего последнего посещения Собора.

То был день Пантелеймона Целителя. Поздравления Владыки, которого тоже звали Пантелеймон. Разумеется это тоже из той, другой жизни, до катастрофы.

Мощный хор уверенных мужских голосов. Сразу чувствуется, что это не нанятые артисты, и не старушки-прихожанки. Уж очень сильные голоса «воинов Христовых» — не то монахов, не то попов. Дюжие, откормленные, крепкие дяди. И какие-то несовременные. Закроешь глаза, и сразу легко представляешь доблестных мужей в кольчугах.

У этих же, вместо кольчуг — длинные черные одеяния, а лица — как с икон сошли. Настоящие бородатые, русские лица. Им и вправду пошло бы быть воинами при царе Алексее Михайловиче.

Где они все теперь? Скорее всего утонули, как пассажиры «Титаника», ведь это был, скорее всего, хор из Старочеркасского мужского монастыря. Если так, то смиренных монахов накрыло десятиметровая волна Цунами от прорванной Цимлянской плотины. Но лучше об этом не думать…

Лучше думать, что все они в раю. Все эти мужчины в черном. Ведь они так истово молились. Самое место в раю.

Пересекаю пустую площадь перед Собором. Вот и колокольня. Рука сама тянется перекреститься. Это успокаивает. Как говорил бедный Коля: «Молитва — это комплекс положительных психо-физиологических воздействий».

А наш батюшка проще сказал: «Молитвочки успокаивают. Ты, дочь моя, себя понуди. Потом легче будет. Молитвочки они такие… К ним привыкаешь, а потом с ними уже легко становится».

Вот я медленно ползу по железным ступеням. Какая лестница крутая, как высоко. Как хочется посмотреть на землю сверху (пусть хоть эта мечта сбудется). Посмотреть не на остохреневший Ростов, ставший мне тюрьмой и могилой, а именно на землю, на степи Задонья, на огромное открытое небо. Буду всматриваться в открытое пространство, впитывать его до головокружения.

Вот преодолела первую открытую площадку, где висят колокола. В глазах красные круги. В ушах шум. Решила не смотреть по сторонам, пока не окажусь на самом верху, чтобы не испортить впечатление. Тогда головокружительная панорама откроется сразу во всем великолепии. Ведь я никогда не видела окрестности с этой точки. А пока смотрю только себе под ноги. Через каждые три шага отдых. Да, с такими темпами я и к ночи до верха не доберусь. А ночевать на площадке придется.

Впрочем, а зачем ночевать?!!

Впервые пришла простая гениальная мысль:

А почему бы не шагнуть вниз с колокольни? На миг почувствовать настоящий полет, а потом исчезнуть, прервав многомесячную агонию в долю секунды. Шваркнуться, разбросав мозги по асфальту…

Но вот я наверху. КАКОЙ ЧИСТЫЙ ВОЗДУХ!!!

Он показался мне почти морским бризом. Вот чего мне все эти годы не хватало! В этих прохладных потоках нет ни намека на пыль и гниль, чем пропиталась все внизу. В городе тысячи неубранных тел людей и животных. И пусть они давно усохли и разложились, они все равно сохранили свой запах. Этот особый запах не исчезает даже если тело превратиться в труху.

Я долго дышала полной грудью.

Хотелось прыгнуть с колокольни, но теперь уже не затем, чтобы найти быструю смерть, а чтобы насладиться, чтобы полетать. Настоящая иллюзия — что полечу. Думаю, что мое высохшее в болезни тельце будет планировать как осенний лист.

А правда, почему бы не полетать? Почему бы не найти в каком нибудь элитном спортивном магазине настоящий параплан, а приземлиться при хорошем ветре на левом берегу.

Хорошая идея. Только вот беда — я ведь не знаю, как управлять парапланом.

Так. Надо смотреть панораму.

Только сейчас с огорчением обнаруживаю, что стала хуже видеть. Зрение упало на пару диоптрий. Ничего удивительного. Деградируют все жизненные системы организма. Почему зрение должно быть исключением?

Впрочем, и тут есть выход. Я заторопилась вниз…