Может ли история повториться?

Может ли история повториться?

«Gazeta Wyborcza», 29 мая 1996, №124

В течение 200 лет Польша три раза пережила разделы. Поэтому мы должны помнить, что никакие союзы не защитят нашу независимость, если мы сами не обезопасим себя перед внешним врагом. Ведь в Польше где-то дремлет скрытая потенциальная «пятая колонна».

Историки когда-то вели споры о том, виноваты ли в падении Речи Посполитой поляки или захватчики, которые силой предотвратили восстановление Польши после падения. Правда находится не совсем посередине, а, скорее, объединяет и первых, и вторых.

Не подвергается сомнению, что в саксонские времена Речь Посполитая находилась на дне морального и политического упадка. Формально Август II был избран в результате последних свободных выборов. В действительности он был выбран голосами избирателей, подкупленными иностранными державами. Это он стал могильщиком Польши. Он заключил перемирие с Петром Великим, позволяющее российским войскам вторгаться в границы Польши без ее разрешения. Именно в этом фатальном 1704 году Польша утратила независимость.

Российские войска следили не только за тем, чтобы выборы двух последующих королей прошли согласно желаниям Петербурга. Даже сеймики в воеводствах заседали в присутствии российских отрядов. За иностранной армией пришла иностранная власть. Российский посол в Варшаве стал правителем Польши, подкупал депутатов и сенаторов, а несогласных похищал и вывозил вглубь Российской империи. Один купленный депутат мог, используя liberum veto, сорвать сейм, не допустить начала заседаний и выбора маршала.

Подкупами Россия привела Польшу к беззащитности. Императрица Екатерина имела в подчинении более чем 300-тысячное войско, объединенные армии трех разделов насчитывали свыше 600 тысяч. У Польши было лишь 18 тысяч солдат, поскольку сеймы не одобряли повышения подушного налога. Попытка увеличить количество солдат до 276 тысяч была сорвана одним голосом Теодора Любомирского, за который Россия заплатила ему 15 тысяч дукатов. Огромное, но беззащитное государство стало легкой добычей. Захватчикам достаточно было протянуть жадные руки, чтобы захватить трофей и разделить его, оставив себе, сколько удастся. Золотая свобода привела к анархии, застою и государственному бессилию.

Пробуждение наступило слишком поздно

И вот в момент, когда Речь Посполитая достигла дна этого упадка, наступил перелом, который удивляет своей неожиданностью и размахом, и, прежде всего, некоторой переменой национального характера. Пионеры возрождения, ксендз Станислав Конарский и Станислав Август Понятовский, освобождают благородную элиту от темноты и отсталости. Возникают коллегии пиаристов, Комиссия национального образования, Рыцарская школа, просыпается реформаторское движение, проходит реформа налогообложения, строятся мануфактуры — первые ростки польской промышленности. Активизируется политическая мысль, ставящая своей целью преобразование Польши в современное государство. Появляются личности и светлые умы европейского масштаба. Помимо Конарского и Станислава Августа, это Гуго Коллонтай, Игнатий Потоцкий, Станислав Малаховский, Станислав Сташиц. Происходит взрыв беззаветного патриотизма. Клятва верности Общества друзей государственной конституции начинается словами: «Родину мою всеми способами спасать…».

Майская конституция стала высшей точкой этого мощного оздоровительного движения, которое затронуло даже варшавское общество. K сожалению, реформы не сопровождали польские пушки и штыки. Трагическим следствием принятия конституции стали российское вторжение, поддерживаемый тарговичанами второй раздел, затем отчаянное восстание Костюшко, закончившееся поражением и третьим разделом. Меньше чем за год до смерти Екатерины Второй Польша исчезла с карты Европы. Утонула тут же, у берега, незадолго до побед Наполеона над Австрией, Пруссией и Россией.

Потому ли мы празднуем 3 Мая как годовщину еще одного несчастья? Нет. Это годовщина самой большой и самой трудной победы — победы народа над самим собой. Возрождение наступило слишком поздно, чтобы сохранить государство, но вовремя, чтобы спасти народ.

Сташиц сказал, что упасть может великий народ, но пропасть — только никчемный. Поляки, в саксонские времена распродававшие Польшу за дукаты и рубли, были никчемным народом. Никудышными были магнаты, воспринимавшие Речь Посполитую, как кусок сукна, который каждый тянул в свою сторону, чтобы оторвать себе как можно больше. Полвека спустя поляки, принявшие майскую конституцию, стали великим народом.

Проявилось это величие и в годы неволи, и в настоящее время. Во время Варшавского восстания мы пели слова гимна подпольной Польши: «Не сломит свободных никакая беда». Польшу не сломили ни разделы и поражения народных восстаний, ни виселицы Муравьева, ни Апухтин и «Kulturkampf» Бисмарка. Нас не сломили сентябрьское поражение, Гитлер и Сталин, Катынь и Освенцим, уничтожение столицы и ялтинское предательство.

Перелом второй половины XVIII века разбудил в поляках такой беззаветный патриотизм, как нигде в мире. Нигде не было такого отчаянного терпения в борьбе за получение свободы, такой безграничной готовности к жертвам.

Собственными силами Польша сбросила с себя советского гегемона и навязанное им правительство. Примеру польской отваги и солидарности, повлекшему за собой остальных, мир обязан победой в холодной войне.

Кризис системы ценностей

И именно во время этого беспримерного триумфа наступает внезапный поворот в обратном направлении. Через три года после получения суверенитета и демократии этот странный народ в свободных выборах большинством голосов возвращает коммунистов к власти, делая нонсенсом собственную историю последних 50 лет. Прощает грехи грешнику, который о них не сожалеет и не собирается в них исповедоваться.

Шесть лет Третьей Республики Польши — это не годы упадка. В это непродолжительное время произошел стихийный выплеск общественной энергии, освобожденной от пут и догм. Западные СМИ правильно отмечают, что никакое другое посткоммунистическое государство не показало такого подъема инициативы и таких жизненных сил, как Польша. Нация, которая брезговала торговлей и порицала людей, в заботах о собственном благосостоянии служивших обогащению страны, вдруг сменилась обществом успешных людей, находчивых и оборотливых предпринимателей. По экономическим достижениям Польша оказалась в авангарде. Прогнозы на будущее отличные: следующие правительства, включая теперешнее, продолжат политику реформ и интеграции Польши в западные структуры.

И все же, несмотря на эти достижения, Польша переживает глубокий моральный, политический и интеллектуальный кризис. Оказалось, что можно за короткое время сменить политический и экономический строй, но не получится в один день изменить оформлявшееся годами человеческое сознание. В нем осталась закодированная фальшивая система ценностей, которая вверх ногами переворачивала значения таких понятий, как «демократия», «государственные интересы», «суверенитет», «альянс», «предательство» и «заслуга». Раскачке и размыванию подверглись основные критерии, определяющие нормы гражданского поведения.

Люди, особенно молодые, устали от истории, празднования годовщин несчастий, мученичества и героизма. Побег от прошлого превращается в исчезновение национальной памяти. После эпохи необычайного напряжения патриотических чувств пришла реакция, порою антипатриотическая. Мне казалось, будто кто-то ударил меня в сердце, когда я услышал, как у какой-то женщины вырвалось: «Хватит с меня уже этой Польши».

Рецидив старых слабостей

Прежде всего, беспокоит повторение ряда патологических особенностей нашего национального характера, которые находились у истоков краха Речи Посполитой. В первую очередь, излишек польского индивидуализма, который ведет к неустанным расколам, слабой способности к общему и согласованному действию, а также какой-либо дисциплины внутри групп, объединяющих людей со схожими точками зрения. Возвращается превосходство частного над политическим благом, амбиций единиц и групповых интересов над общим.

Эти беспокойные симптомы вызывают вопрос, может ли повториться история? Современный кризис субъектности может заново угрожать государству, если не сегодня, то в будущем? С каждым днем все яснее вырисовывается возможность возрождения российского империализма и попытка сделать зависимыми от Москвы государства Центральной Европы. Никто нас от нее не защитит, если мы не будем готовы обороняться сами.

На страже суверенитета государства стоит армия. Воспитание молодого солдата в духе решительного желания защищать свою страну даже ценой собственной жизни не менее важно, чем обучение навыкам стрельбы из оружия. Основным элементом воспитания защитника государства всегда были и есть примеры поведения и однозначные критерии воинской доблести. Могут ли таким примером быть Юзеф Пилсудский или Зыгмунт Берлинг, или Михал Жимерский? Должен ли быть примером военачальник-победитель, отразивший лавину с востока, или офицер, нарушивший воинскую клятву верности Польше, получивший звание генерала от Сталина и ставший в его руках послушным орудием порабощения собственной страны? Должен ли солдат быть воспитан в духе борьбы за независимость или в традициях Народного Войска Польского, которое защищало порабощенную советским гегемоном страну от собственного общества?

Защитник Польши обязан знать и глубоко верить в то, за что он должен сражаться и за что готов принести в жертву собственную жизнь.

Угрозы на внутреннем фронте

Общество в подавляющем большинстве поддерживает присоединение Польши к НАТО и верит, что принадлежность к Североатлантическому альянсу защитит от нападения агрессора. И все же никакие военные союзы не уберегут от угрозы, исходящей изнутри. Польша должна помнить, что в течение 200 лет пережила три «Тарговицкие конфедерации»: в 1792, 1920 и 1944 годах. Защита внутреннего фронта так же необходима для сохранения независимости, как защита от внешней атаки. Мы должны уберечься от возможности того, что внутри самого общества вновь найдутся люди, которые перед лицом непосредственной опасности или для собственной наживы поддержат врага.

В «Washington Post» недавно была напечатана статья, предупреждающая, что КГБ и его мощная сеть пережили развал Советского Союза и распространяются на все бывшие республики и страны Центральной и Восточной Европы. Главной целью является реинтеграция, объединение заново бывшего Советского Союза, централизованно управляемого из Москвы, а также получение контроля над бывшими государствами-сателлитами. Эта цель может быть достигнута не военными средствами или экономическим шантажом, а при помощи российских меньшинств и так называемых советских или других национальностей. Белоруссия — первый успех на этом пути. Публицист из «Washington Post» утверждает, что эта политика будет значительно активизирована после выборов независимо от их результата. В Польше нет российского меньшинства, но в укрытии где-то дремлет потенциальная «пятая колонна». Я не отношу это утверждение ни к одной из существующих политических институций, включая бывшую коммунистическую партию. Я не собираюсь выдвигать какие-либо групповые обвинения или подозрения. Однако мы должны считаться с тем, что в глубине этой партии и за ней есть люди, у которых в голове закодированы давние связи и зависимость от Большого Брата.

Во время телевизионных президентских дебатов я спросил у тогдашнего главы «Союза демократических левых сил» Александра Квасьневского, какие выводы сделала его партия в отношении пяти своих депутатов, которые отказались голосовать за краткую резолюцию по празднованию годовщины польской победы над большевиками в 1920 году? Победы, которая доказала, что Польша не стала еще одной советской республикой. Я спросил, как вели бы себя эти депутаты, если бы, не дай бог, 1920 год повторился когда-нибудь в будущем? Кандидат в президенты не знал сути дела, был удивлен вопросами и не смог мне ничего ответить. Я жду его ответов до сих пор и беспокоюсь от того, что через 75 лет в депутатских креслах сидят люди, которые все еще отождествляют себя с тогдашним врагом.

Глубокую печаль вызывает тот факт, что на большинство телезрителей этот инцидент с депутатами не произвел никакого впечатления. Если бы в Соединенных Штатах или в любой западной демократической стране стало известно, что глава правительства годами пировал с главой российской шпионской сети, взрыв возмущения общественного мнения стер бы его раз и навсегда с поверхности публичной жизни, несмотря на то, какие намерения были у этих встреч. Опросы общественного мнения показали, что подавляющее большинство общества оставило это дело без внимания. Самое большое — это слегка пострадала популярность бывшего премьера.

А что сказать о прокуроре, который раскрыл главного свидетеля обвинения, россиянина, пребывающего на территории Российской Федерации, приговорив его тем самым к смерти? Кто сегодня рискнет своей жизнью, кого соблазнит даже самая высокая награда, чтобы пойти на сотрудничество с польскими службами защиты государства? Одним махом Польша была ослеплена, лишена самого главного орудия защиты в мирное время, каким является разведка и контрразведка. ФСБ может сегодня спокойно реализовать в Польше свои планы и вербовать для них польских исполнителей. Ничто им уже не угрожает.

Программа оздоровления

Я недавно разговаривал с главой некоей партии, вышедшей из лагеря «Солидарности». Я советовал ему развернуть программу оздоровления общества, чтобы показать картину будущего, которое повлечет за собой молодых, чтобы они шли на выборы под девизом обеспечения безопасности Польши — не только перед внешней угрозой, но и на нашем внутреннем фронте. Он ответил, что эти призывы не получат голосов, поскольку в большинстве своем общество опасности не видит и угрозы не чувствует.

Может быть, он был прав. Тогда тем более существует большая необходимость этим настроениям не поддаваться, опасности показывать, общество будить — чтобы пробуждение опять не пришло слишком поздно.

Бить тревогу не рано. В эпоху реактивных двигателей и компьютеров колесо истории крутится намного быстрее, чем во времена ксендза Петра Скарги, который за 200 лет до третьего раздела пророчески предостерегал, что сами поляки могут навлечь крушение своего государства.