Александр Бобров РОДНЫЕ ЛЮДИ
Александр Бобров РОДНЫЕ ЛЮДИ
ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ
…А небеса, как думы, — хмуры
От зимних, слякотных дождей,
Но всякий день литературы
Не мыслим без родных людей.
Они родные не по крови
(Каких в нас только нет кровей!),
А в несменяемом покрое
Трех старомоднейших идей.
Идея первая:
Россия
Святей и больше, чем страна,
Которую превозносили
За то, что просто есть она.
Другая дерзкая идея:
На холодающем ветру
Хранить надежду, леденея
В душе:
"Нет, весь я не умру…".
Идея третья —
С третьим Римом
Несочетаема вовек:
Быть сыном и притом — любимым…
Поэт — наивный человек.
ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА СОКОЛОВА
В конце Татьяниного дня,
Когда темнело,
Весть, леденящая меня,
Уже летела.
Через барьеры Кольцевой
Автодороги,
Через овраги под Москвой
И перелоги.
Через карьеры и пустырь,
Где ветер — резкий,
Через Никольский монастырь,
Святой Угрешский.
Раздался звон колоколов —
Они скорбели:
Свет Николаич Соколов
Исчез в метели...
ПРЕДПОСЛЕДНИЙ СНЕГ
А.П.
Кружится в поймах рек,
Медлит над веткой вербной
Легкий, весенний снег,
Может быть, предпоследний.
Дышащая вода
Смоет снежинок пятна,
Вышла из-подо льда
И не уйдет обратно.
Запахи вновь остры,
Птицы живей летают,
Ленточные боры
Зелень в пейзаж вплетают.
Гляну за них — поверх —
И различу за ними
Сквозь предпоследний снег
Облик твой, легкий смех,
Ставшие вдруг родными.
БАБОЧКИ АЛЕКСАНДРА ПРОХАНОВА
Вдоль солнцевских кварталов криминальных,
Церковных и кладбищенских оград
Из дальних стран и местностей недальних
Ко мне сухие бабочки летят.
Средь зимних дач и перелесков марта
Они мерцают ярче снегирей.
Их собирает человек азарта
Меж двух непримиримых лагерей.
Превыше всех кремлевских истуканов
И прихвостней крылами шелестят,
Летят твоей метафорой, Проханов,
Литотой и гиперболой летят.
Мы никогда не сможем притерпеться
К тому, что подло, пошло, тяжело.
И легким стуком отзовется сердце
Лимоннице, не взятой под стекло.
САД "ЭРМИТАЖ"
Валентину Устинову
Сад "Эрмитаж" — московский вертоград.
Я не бывал в нем, если разобраться,
С тех светлых пор, как двадцать лет назад
В честь "Братчины" гуляли мы по-братски.
Для ресторана сада "Эрмитаж"
Ты был весенним, щедрым и везучим,
А мир огромный был взаправду — наш,
Поскольку поэтически озвучен,
Воспет, запечатлен и донесен
До тех, кто верил в молодые песни,
Которые мы пели в унисон.
Мы и сейчас поем порою вместе!
СНЫ ПОЭТА
— Я вижу сны на уровне Петрарки. —
Однажды Виктор Боков пошутил.
Такой урок — что мертвому припарки,
Кто этой высоты не ощутил.
А я скажу, как ни было б сурово,
Что постараюсь до конца пути,
Увидеть сны на уровне Толстого,
Ну, может быть, Владимира Кострова,
Но только уж не Дмитрия Пригова
Иль Губермана, Господи прости…
ПОСТМОДЕРНИЗМ И РЕАЛИЗМ
Проверяет на истинность
Время
наши слова.
С ослепительных лиственниц
Облетела листва —
Все хвоинки-хвоёвинки
Утонули в воде...
Где ж вы скрылись, Еременки,
Бунимовичи — где?
Все Эпштейны, хваленые
Невпопад и впопад.
Елки вечнозелёные
Так реально стоят,
И в мороз — молодецкие,
И готовые в срок
Хоть на праздники детские,
Хоть на смертный венок!
ТАТЬЯНЕ ПЕТРОВОЙ — В ВЯЗНИКАХ
То ветер повеет сурово,
То снег продолжает полёт,
Но снова Татьяна Петрова
Заветные песни поёт.
И голос, родной и звенящий,
Звучит по-над Клязьмой сильней,
Нетающий и настоящий,
Как все, что за нами.
За ней!
У ПАМЯТНИКА БРАТУ
Весенние дожди на северных просторах.
А в Лемболове густ сосновый аромат.
Но снег еще в лесу,
И лед на тех озерах,
В которые с высот глядел мой старший брат.
Он до сих пор в пике...
Глаза земли прикрыты,
Но скоро синевой и светом полыхнут.
Припомнив судьбы тех, что были здесь убиты,
Все трудности свои я не сочту за труд.
Как много я прошел, как радужно увидел,
Как часто жизнь моя безоблачно текла!
И если ранил я кого-то и обидел —
Да видит старший брат — конечно, не со зла.
Горящий самолет, сужающийся в точку,
К высокому зовет который год подряд...
Всё чаще выхожу
К озерам в одиночку,
Все пристальней гляжу,
Выдерживая взгляд.
ЧАСТУШКИ В ЧЕСТЬ 100 НОМЕРОВ "ДНЯ ЛИТЕРАТУРЫ"
Не садись-ка на коленку,
Предлагаю потерпеть:
Про Володю Бондаренку
Я частушки буду петь.
Как заходит русский спор —
Говорит, что он помор,
А когда достанут сало,
Говорит, что он — хохол.
(Рифма — плохая, а сало под горилку — хорошее…)
Ты про это, я про то,
Ты про сто и я про сто,
Ты про сотню номеров.
Я про сто твоих врагов.
Мы на них с прибором ложим.
Хорошо, что есть враги,
Это значит: что-то можем —
Вот такие пироги!
Дорогой мой друг Володя,
Чёрным днем и светлым днем
Что в комоде — то и в моде,
Что имеем — то поём.
Ты про это, я про то,
Ты про сто и я про сто,
Я про сто твоих врагов
Ты про сотню номеров.