С МИРУ ПО НИТКЕ

С МИРУ ПО НИТКЕ

Боюсь за правнуков

Я — прадед и у меня три правнука. Один из них готовится к школе. Умеет читать, писать и считать. А уж за компьютером превосходит и деда, и прадеда. Радуюсь за него, но беспокоит одна небольшая мелочь.

В наших СМИ давно уже муссируется идея внедрения в школе основ православной культуры. Вот и «Литературная газета» делится опытом современной Германии. Там ввели сразу два предмета: факультативно — «Религия» и обязательно — «Этика». Можно, наверное, и так.

Я — атеист, но ко всем религиям отношусь одинаково благожелательно. Поэтому я без колебаний поставил свою подпись под письмом верующих о введении религиозного факультатива. Но сейчас я задумался.

Наша православная вера основана на проповеди кротости и смирения. К чему это ведет я увидел на прошедших выборах, когда тысячи людей не взирая ни на какие цены и тарифы проявили христианское смирение, фактически дав добро на дальнейший грабеж народа.

И мне стало страшно за своего правнука — что, если ему с первого класса будут вбивать в голову христианскую кротость? Что из него вырастет?

Из русской нации уже сейчас исчезает дух сопротивления и борьбы. И не станут ли мои правнуки членами покорного и оболваненного стада?

Откровенно говоря, мне больше нравится ислам с его идеей борьбы за справедливость. Но ведь и православие знало святых старцев, крепких верой и духом, мятежных и непокорных. Преклоняюсь перед их мощами и от своей подписи под письмом верующих не отказываюсь.

Но есть ли сейчас эти святые старцы? И не разжирели ли наши пастыри? Где вы, живущие ныне? И присно! И во веки веков! Аминь! В.Ф. Гусев, Нижний Новгород

Круглый стол в Петербурге

26 августа в Санкт-Петербурге состоялся круглый стол на тему «Церковь и демократия». Заседание было организовано Санкт-Петербургским христианским культурным центром. Целью круглого стола была попытка дать ответы на актуальные вопросы взаимоотношений церкви и государства в современной России, сопоставить мнение чиновников, активистов общественных организаций, занимающихся строительством гражданского общества и священнослужителей и рядовых верующих различных конфесий. В круглом столе приняли участие представители общественных движений государственно-патриотической, либеральной и социалистической ориентации, преподаватели вузов, священнослужители основных христианских конфессий, государственные служащие, историки и литераторы.

Сравнение ситуаций в России и европейских странах было продолжено в выступлениях других участников, в том числе длительное время проживших в европейских странах. Было отмечено опустошение в христианских церквях при видимой свободе. Излишняя толерантность ведет к разложению и апатии церкви и общества. Реальны изъяны европейской демократии — этническая и национальная преступность, фильтрационные лагеря для мигрантов по границам Евросоюза, комфортная жизнь для «золотого миллиарда» и бедность «лишних людей», бездуховность и бездумное потребительство. Опустевшие церковные здания англиканских и лютеранских церквей пускаются с молотка — занимаются библиотеками и концертными залами, подчас мечетями и исламскими организациями.

Разгорелись споры, сколько же реальных, воцерковленных верующих в нашем обществе. По данным социологических опросов их лишь 3–6%, хотя 60 % заявляют о своем православии, подчас не имея представления об основополагающих церковных доктринах. Может ли церковь, имея столь малое число прихожан, представлять все общество? Может ли церковь быть глашатаем общественных проблем?

В целом, круглый стол показал неготовность верующих взять на себя ответственность за решение основных социальных проблем общества. Церкви заинтересованы в невмешательстве государства в их внутреннюю жизнь, вероучение и обряды. Но нет желания просто защищать права человека — политические, экономические, социальные. Никто не готов совершать гражданские акции, не готов иметь активную позицию. У церкви есть своя миссия — сугубо религиозная. духовная, а потом уже борьба за толерантность и демократию.

При всем разнообразии мнений, подчас жаркой дискуссии, выступления носили конструктивный характер. У участников осталось желание встретиться снова. К. Ерофеев

Недооценка ценностей

Порой зайдет разговор о людях, сидящих на зонах, в тюрьмах, и слышишь тут хиханьки, хаханьки в ответ, а то и надменно сказанное — а преступники-то!

При этом сразу всплывает в сознании подходящий и все объясняющий текст из книги Мэри Стюарт «Полые холмы», где говорится следующее: «Уже поневоле вспоминается то место в книге адепта Галапаса, жившего в IV–V веке н. эры, где он пишет: «Спроси, сколько оболов стоит товар, а тебе ответят рассуждением о догмате рождения и нерождения. Справься о цене на хлеб — услышишь, что Отец более велик, нежели Сын, и Сын ниже Отца. Поинтересуешься, истоплена ли баня, а тебе в ответ: Сын был сотворен из ничего».

«Это о людях, постоянно толкующих о возвышенных духовных материях, и притом с плоской, чисто плотской тупостью».

Как видим из статьи «Рождение русского фраера», при И.В. Сталине большевики проводили в отношении уголовников политику социальной близости, что в совокупности приводило к положительному политическому и социальному результату. Уголовники враждебно относились к белогвардейцам, были социально-ориентированы на социалистический строй и Советскую власть.

Однако в последние годы жизни И.В. Сталина, пользуясь его солидным возрастом и соответственно меньшим вниманием к антисоветским элементам, последним удалось постепенно менять отношение органов власти к уголовникам, а впоследствии — почти полностью привести их посредством различных провокаций в стан врагов Советской власти.

Наверное, вряд ли кто будет сомневаться в том, что количество уголовников в государстве определяется количеством недостатков в органах государственной власти. Чем больше уголовников, тем больше в этом вины государства, а конкретнее, лиц, занимающих государственные должности.

Большевики, стоящие у власти до 1950 года, признавали свою вину в неспособности в одночасье решить все социальные вопросы по достойному уровню жизни всех граждан СССР, часть вины уголовников брали на себя и проводили в отношении их политику социальной близости.

Буржуазная идеология — превозношения над всем и вся личного эгоизма, как в царское время, так и сейчас, в силу самой своей сущности личного эгоизма исторически оказалась по другую сторону интересов общества.

Идеологи белого движения, понимая это, а также понимая силу масс на примере большевиков, предпринимают различные лихорадочные провокации с целью не допустить слияния социально близких интересов уголовников с интересами общества (интересы которого в данное время защищают левые — большевики). Белогвардейские идеологи временно успешно очерняют все красное — коммунистическое.

Кто же вскроет их провокации? На зоне провокаторов не любят.

«Каждый по части, вместе большое!». Тов. Ваш

От «Дуэли». По-видимому, автор либо сидит, либо сидел, и тема ему близка, но автор ошибается: никакой близости с уголовниками при Сталине не было. Просто большевики считали, что те, кто из-за неустроенности капиталистических отношений встал на путь правонарушений вынужденно — их можно исправить и они свои. Но те, кто по своей натуре бандит — к тем отношение было безжалостным. В 1937 году при создании чрезвычайных троек под их топор первыми попали неисправимые уголовники. Только в Москве и Подмосковье Хрущев просил Политбюро разрешения расстрелять свыше 11 тысяч уголовников, Политбюро согласовало ему ВМН для 5 тысяч.

А то, что порядки в зонах были другие, так это объясняется задачами тех, сталинских зон — исправлением людей. При Сталине зэков даже орденами награждали (скажем, отца Павлика Морозова), но это не от близости к уголовникам, а наоборот.