Владимир Новиков ОТ ПРАГМАТИКИ — К СТРАТЕГИИ

Владимир Новиков ОТ ПРАГМАТИКИ — К СТРАТЕГИИ

Редакция "Завтра" сердечно благодарит коллектив Экспериментального творческого центра за участие в реализации программы газеты, посвященной идее Развития. В рамках этой программы было опубликовано 35 полос с материалами Сергея Кургиняна под общим названием "Медведев и развитие", а также 18 полос со статьями сотрудников Центра под рубрикой "Партия Развития — Партия упадка". Все эти публикации получили большое число заинтересованных откликов, имели широкий читательский резонанс, стали заметным явлением в общественно-политической жизни России. Завершая сегодняшней публикацией эту программу, мы рассчитываем на продолжение нашего сотрудничества с ЭТЦ в ближайшее время — время кризиса, сложных процессов и мучительных перемен в судьбе страны.

Редакция газеты "Завтра"

Одно из самых заметных событий декабря 2008 года — индийский визит Д.Медведева. В иных обстоятельствах он мог бы стать почти "дежурным" (глава государства закрывал Год России в Индии), но оказался в какой-то мере знаковым. Начнем с того, что Медведев оказался первым главой иностранного государства, который посетил Индию после трагических событий в Мумбаи. И хотя в принципе визит готовился давно, в кризисной мировой ситуации многие другие мировые лидеры свои графики визитов поменяли, а Медведев — не поменял. И понятно, почему. Нарастающее в последние месяцы "охлаждение" отношений между Россией и Западом (прежде всего с США) заставляет российские элиты обращать особое внимание на других потенциальных союзников (в том числе на Востоке).

Россия в такой ситуации не может не возлагать больших надежд на Индию. В частности, потому, что у наших стран — огромный исторический опыт позитивных стратегических советско-индийских отношений, который для нынешних российских (и индийских) элит является вполне содержательным ориентиром.

Большинство масс-медиа и экспертов оценивает индийский визит Медведева как успешный.

Во-первых, в официальной Декларации, подписанной в Хайдарабадском дворце, Дели сделал крупный стратегический шаг, заявив о поддержке роли России в обеспечении мира и сотрудничества на Кавказе. На фоне обструкции, устроенной Москве Западом после войны в Южной Осетии, этот жест дорогого стоит.

Во-вторых, в ходе переговоров президента России с индийским премьером М.Сингхом были подписаны соглашения о сотрудничестве в области ядерной энергетики и освоении космоса. Стороны договорились, в частности, построить четыре новых блока АЭС "Куданкулам" в индийском штате Тамилнад в дополнение к тем двум блокам, которые сейчас там достраиваются российскими специалистами. Москва окажет Дели всестороннюю помощь в запуске первого индийского космонавта (запланирован на 2012 год) и обеспечении полета первого индийского пилотируемого космического корабля (планируется в 2015 году).

В-третьих, в упомянутой Декларации указывается, что военно-техническое сотрудничество между двумя странами является ключевой сферой двусторонних отношений, и признается, что "Россия остается ведущим поставщиком продукции оборонного значения в Индию". Причем в сфере ВТС во время визита получены и важные конкретные результаты: стороны договорились о покупке Индией 80 военно-транспортных вертолетов Ми-17 и, кроме того, начаты переговоры о возможной передаче индийской стороне (в собственность или в аренду) российской подлодки с ядерной силовой установкой.

Но в рамках одного, даже успешного, визита невозможно решить множество проблем, накопившихся за последние десятилетия в российско-индийских отношениях. Для России главная проблема в том, что наша страна пока что неуклонно утрачивает в Индии те приоритетные позиции, которые были с немалым трудом наработаны в советскую эпоху.

В той же сфере ВТС у индийской стороны регулярно возникают серьезные (и, увы, вполне обоснованные) претензии к качеству и срокам исполнения Россией индийских заказов. Пример, который у всех на слуху, — модернизация авианосца "Адмирал Горшков". Он должен быть передан Индии в 2012 году, но и сроки, и стоимость работ постоянно сдвигаются Россией "в сторону увеличения".

Перед визитом Медведева и в ходе него коллизия с "Адмиралом Горшковым" была вроде улажена (Индия согласилась с пожеланиями российской стороны, и недавно президент Объединенной судостроительной корпорации В.Пахомов заявил, что Россия выполнит свои обязательства по "Адмиралу Горшкову"). Но по ряду других проблем ВТС "трения" (причем достаточно острые) с индийскими заказчиками сохраняются. И одной из наиболее болезненных причин этих трений оказывается то, что предлагаемые Россией на продажу образцы вооружений и военной техники оказываются по целому ряду параметров менее современны и эффективны, чем продукция наших конкурентов на рынке вооружений.

Есть, конечно, успешные примеры российско-индийского ВТС по совместному созданию передовых систем вооружений (взять хотя бы семейство запущенных в серию сверхзвуковых ракет "БраМос" и проект создания гиперзвуковой ракеты "БраМос-2"). Но это, увы, лишь отдельные примеры. Многие контракты с Россией Индия уже сейчас готова заключать лишь при условии переоснащения приобретаемой российской техники западными "добавками" (электроникой, радарными системами, авионикой и т.д.). А по ряду контрактов Индия настаивает на переходе от закупок вооружений к закупке технологий и организации производства техники на собственной территории. И причина не только в недостаточной эффективности российских вооружений и необходимости их "доработки" до мирового уровня, но и нередко в низком качестве техники, поставляемой из России (прямой результат многократно обсужденной деградации многих предприятий российского ОПК).

То есть в ВТС с Индией мы видим ту же самую тенденцию, что и с Китаем: переход от закупок российских вооружений к закупкам технологий и переносу производства на свою территорию. Причем заказчики, на фоне явного отставания российского ОПК от мирового уровня, с каждым годом становятся в своей политике закупок наших технологий все "разборчивее", прямо заявляя, что наши технологии устарели и им неинтересны.

Результат — то, что в сфере ВТС Россия сталкивается с набирающим обороты процессом переориентации Индии на израильскую, европейскую и, прежде всего, американскую, продукцию. Так, например, несколько дней назад индийская пресса сообщила о подписании контракта на закупку для нужд индийских ВМС восьми самолетов радиолокационной разведки Boeing P-8I, которые должны сменить находящиеся на вооружении Индии старые российские "разведчики" Ту-142М.

Еще более ощутимая конкуренция США и Европы назревает в сфере индийской ядерной энергетики, где до недавних пор Москва была у Дели исключительным и приоритетным партнером. После ратификации Конгрессом США соглашения с Индией в области ядерного сотрудничества, а также отмены Вашингтоном эмбарго на поставку в Индию "чувствительных" технологий, — индийский "атомный" рынок открывается для наших западных конкурентов. И, с учетом того, что Индия, с ее острым дефицитом нефтегазовых ресурсов, планирует строить в стране десятки ядерных реакторов, соглашение о четырех российских реакторах в Куданкуламе выглядит скорее как "утешительный приз".

Одной из тем, затронутых в ходе визита Д.Медведева в Индию, было увеличение товарооборота между странами. Президент РФ справедливо назвал его нынешний уровень — около 7 млрд. долл. в 2008 г. — "явно недостаточным". Поскольку товарооборот Индии с ее главным региональным соперником Китаем перевалил за 40 млрд. долл., а товарооборот Индии с США достиг 100 млрд. долл.

В связи с этим еще в начале минувшей осени некоторые индийские аналитики писали, что Америка начинает претендовать в Индии на ту роль, которую много десятилетий занимали СССР и Россия. Причем Вашингтон активно наращивает с Дели не только экономические, но и политические отношения. Отметим, что визиту Медведева предшествовал "внеочередной" визит в Индию госсекретаря США К.Райс, которая прибыла выразить руководству страны американскую поддержку после теракта в Мумбаи, а заодно сразу призвала Пакистан принять меры для наказания организаторов теракта.

Напомним, что у России глубокий интерес к Индии был и в царскую эпоху, и в советское время. Причем этот интерес сочетал в себе политическую прагматику с продуманной долговременной политической стратегией. Взять хотя бы известный проект завоевания Индии при Павле I, или планы Л.Троцкого и М.Фрунзе по организации "освободительного похода на Индостан" в раннесоветские годы.

Император Павел хотел с помощью захвата Индии нанести удар по Британской империи и осуществить раздел мира вместе с Наполеоном. А большевистские вожди считали, что "освобождение индийских трудящихся" лишит ту же Британию колониальных владений и создаст общий кризис колониализма, что вызовет социально-экономический кризис в метрополиях и обеспечит предпосылки мировой революции.

Советско-индийская дружба с середины ХХ века также была не просто дружбой с еще одним "освобожденным от колониализма народом", а частью сложной глобальной политической игры. Советско-индийский союз эпохи Д.Неру и И.Ганди был стратегической гарантией сдерживания антисоветской политики Китая, Пакистана и (с начала 1970-х гг.) пошедших на явное сближение с Пекином США.

В любом случае Россия — в досоветском и советском вариантах — рассматривала Индию не просто как рынок сбыта или поставщика сырья, а как важного союзника в глобальной политической игре. А прагматика (экономическая и другая) была следствием именно стратегии. Что сейчас?

Сейчас — и это очень хорошо видно по публикациям в нашей прессе — при обсуждении российско-индийских отношений абсолютно доминирует сугубая экономическая прагматика. А когда речь заходит о стратегии, публике и элитам предъявляются некие "геополитические" конструкции типа антизападного "треугольника Москва-Пекин-Дели", либо (опять-таки, как предполагается, антизападного) геоэкономического союза БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай).

Однако любой вменяемый аналитик понимает, что Индия и Китай — стратегические конкуренты, и что США развивают отношения с Индией во многом из-за стремления создать противовес Китаю. И что ни Пекин, ни Дели не проявляют желания строить прочные отношения с Москвой в ущерб своим отношениям с Вашингтоном. БРИК же — вообще никакой не союз, а просто список крупнейших быстро растущих (как было до нынешнего мирового кризиса) экономик, общих интересов между которыми гораздо меньше, чем взаимных противоречий.

Но где же тогда искать стратегические основы для российско-индийских отношений?

Индия сегодня (как и Китай) — одно из крупнейших по численности населения и быстро развивающихся государств, претендующих на роль не только макрорегиональной, но и (в перспективе) мировой державы. При этом притязания Индии заключаются в том, чтобы стать не просто "мировым сборочным цехом" (как Китай), но и мировым "высокоинтеллектуальным" (информационным, финансово-технологическим, "хай тек" и т.д.) центром. В этой связи стоит отметить уже очень крупную долю Индии и индийцев в таких отраслях, как мировое оффшорное программирование, компьютерные и интернет-технологии.

В то же время Индия не может обойтись без форсированного развития "традиционной" промышленности — металлургии, энергетики, инфраструктуры и т.д., в чем она сейчас значительно отстает от Китая. Как прямо говорят индийские эксперты и многие политики, перед страной остро стоит задача "второй индустриализации". Для которой необходимы — причем в очень больших масштабах — современные индустриальные технологии, машины, станки, оборудование и т.д.

Важный вопрос для Индии состоит в том, кто и на каких условиях их даст. Америка, которая перенесла подавляющее большинство своих машиностроительных производств за рубеж, их дать не может. У Китая, который располагает необходимыми мощностями, Дели их брать (усиливая конкурента) не слишком хочет. В Европе такой потенциал есть прежде всего у Германии, но германская машиностроительная продукция в основном ориентирована на высокую сложность (и верхний ценовой сегмент), и потому Индии далеко не всегда по карману.

Однако у проблемы поиска Индией "донора технологий" для своей "второй индустриализации" есть и еще один важный аспект.

Кризис особенно ясно показывает, что между "старыми" (западными) и "новыми" (подобными Индии и Китаю) индустриальными странами все острее встает вопрос о конкуренции или даже экономической конфронтации. По мере того, как новые индустриальные страны осваивают все более современные технологические сегменты, Запад понимает, что ситуация начинает напоминать преддверие Первой мировой войны. Когда набирающая экономическую и технологическую мощь кайзеровская Германия становилась все более опасной конкуренткой Великобритании и Франции и была (на время!) остановлена лишь войной.

Конечно, сейчас ни о какой войне Индии или Китая против Запада речь (пока) не идет. Но тенденция налицо, и ее боятся. В этой связи стоит обратить внимание на теракт (по сути — крупномасштабную диверсионную акцию) в Мумбаи. Мумбаи — крупнейший региональный финансово-торговый центр, уже сегодня способный конкурировать с Дубаи, Гонконгом, Шанхаем, Сингапуром. Удар по Мумбаи скачком нарастил потенциал конфликта между двумя ядерными державами — Индией и Пакистаном. Что привело не только к массированному оттоку средств из активов Мумбайской биржи, но и поставило Индию в целом под сомнение как инвестиционно привлекательную страну.

В Индии многие заговорили о том, что данный теракт (вину за который в стране однозначно возлагают на Межведомственную разведку Пакистана) мог быть инспирирован либо новым союзником Пакистана — Китаем, либо давним союзником Пакистана — США. А когда суммарным результатом финансового кризиса и теракта стал массированный вывод денег западных (прежде всего американских и европейских) инвесторов из страны, в местной прессе появились утверждения о том, что таким способом Запад останавливает развитие Индии. И что Америка, возможно, готова для решения этой задачи пойти на стратегический союз с Китаем.

В этой связи в Индии вспомнили "прокитайскую" дипломатию Г.Киссинджера во времена Мао Цзэдуна и аналогичную дипломатию З.Бжезинского во времена Дэн Сяопина. И с особым вниманием отнеслись к недавним статьям Бжезинского (не чуждого новой американской администрации Б.Обамы) и его партийного оппонента Киссинджера в британской прессе.

13 января Бжезинский в Financial Times предложил создать отдельную "площадку стратегического диалога" между США и КНР по образцу "большой восьмерки". Предметом диалога должны стать вопросы глобальной политики, причем на основе принятой Китаем стратегии постепенного увеличения собственной роли в мировой политике. А еще Бжезинский предложил привлечь Китай к решению ядерных проблем Ирана и Северной Кореи, к урегулированию на Ближнем Востоке и — что наиболее чувствительно для Дели! — к нормализации индийско-пакистанских отношений.

20 января Киссинджер в Independent также призвал к кондоминиуму с Пекином, назвав американо-китайское партнерство "центральной конструкцией системы международных отношений". И в тот же день Генштаб КНР заявил о возможности более тесного военного сотрудничества с Вашингтоном при условии полного отказа США от военных поставок Тайваню.

Таким образом, тема кондоминиума США и Китая "разминается" не только высокостатусными американскими отставниками, но и высшими военно-политическими органами самой КНР. Если он станет реальностью, то это очень многое обещает той же Индии. Особенно — по части возможной китайской "помощи" в решении индо-пакистанской проблемы.

В Дели после событий на Ближнем Востоке понимают, что "нормализация отношений" по американским сценариям чаще всего кончается эскалацией военных действий, и задаются вопросом о возможности, в условиях пекинско-вашингтонского сближения, "сговора на пакистанской почве за индийский счет", целью которого окажется военно-политическая хаотизация в Центральной и Южной Азии.

Для Индии такая хаотизация создает прямую и очень высокую (вплоть до ядерной!) угрозу, а предотвращение такой хаотизации является одним из высших политических приоритетов. И в этом стратегические цели России и Индии, безусловно, совпадают. Если начнется серьезная "раскачка" индо-пакистанского конфликта, то радикализовавшийся Пакистан вполне может катализировать аналогичные процессы в Афганистане и по всей Центральной Азии. И, наоборот, "вторично талибанизированный" Афганистан (контуры которого уже вполне внятно прорисовываются при попустительстве сил НАТО) может запустить такой процесс в Пакистане, что Индия мгновенно окажется перед лицом "радикально-исламского вызова".

Таким образом, удержание стабильности в Центральной и Южной Азии может стать первой основой стратегического диалога между Россией и Индией. А второй основой такого диалога вполне способна стать идея развития Индии и России — как за счет российского содействия индийской "второй индустриализации", так и за счет взаимной заинтересованности обеих сторон в создании нового высокотехнологичного промышленного (и оборонно-промышленного) комплекса. В частности, в условиях, когда Индия начинает все меньше доверять США и в целом Западу, российское промышленное машиностроение и ОПК, мобилизовав имеющиеся высокотехнологичные разработки и включив в них наиболее современный индийский промышленный потенциал, могут, как представляется, обеспечить и "вторую индустриализацию" в Индии, и общий "технологический рывок" обеих стран.

Если ключевые позиции стратегического диалога окажутся осознаны, проработаны и приняты, если будет выработана его взаимовыгодная "политическая философия", то к этому диалогу может быть "подключена" самая разная экономическая и политическая "прагматика". Конкретизировать здесь можно многое — например, возможны совместные проекты по строительству заводов по сжижению газа, созданию флота танкеров-метановозов и поставок в Индию российского сжиженного газа.

Но это — потом. Главный же вопрос состоит в том, чтобы Россия ясно осознавала свои стратегические приоритеты как в Индии, так и в целом в мире, а не пыталась говорить со своими потенциальными и актуальными партнерами исключительно на языке экономической прагматики. Тем более, что этот язык, без политической философии и стратегии, в нынешнюю "эпоху перемен" становится очевидно "непрагматичным".