Евгений Лукьяненко УКРАИНИЗАЦИЯ - ПО КАНАЛЬЕ КУРИЦКОМУ

Евгений Лукьяненко УКРАИНИЗАЦИЯ - ПО КАНАЛЬЕ КУРИЦКОМУ

Мне представляется вполне закономерной и естественной потребность наций и национальных государств в самоидентификации среди других народов и государств мирового сообщества.

Это, конечно же, относится и к украинизации как национальной разновидности процесса обретения, развития и укрепления совокупности самоидентификационных черт и признаков.

Многовековой исторической украинизации не смогли воспрепятствовать ни чужеземные завоеватели, разрушители и угнетатели нашего народа, ни шовинисты любых мастей, ни колонизаторские режимы Литвы, Польши, Австро-Венгрии, российского царизма.

У других же народов, особенно у соседних, у братских восточнославянских, у лучших, передовых представителей русской интеллигенции и демократического движения естественная украинизация получала всевозможную поддержку.

В связи с этим вспоминаются написанные по справедливости и с благодарностью слова Ивана Франко о том, что, к примеру, "литература русская с Гоголями, Белинскими, Тургеневыми, Добролюбовыми, Писаревыми, Щаповыми, Решетниковыми и Некрасовыми… тужится нас защищать", несмотря на собственную подрепрессивную слабость, бесправие.

И Франко же, по-моему, совершенно правильно определил то самое главное, что необходимо нации для самоидентификации, для полноправного утверждения среди других народов: "Нация, которая вымирает от голода, в которой 90 процентов людей не умеют ни читать, ни писать и не имеют de facto никакой политической воли, - такая нация нуждается в хлебе, азбуке и конституции: "театрами, концертами,

"национальными" романами и стихами очень мало ей можно послужить".

Это вполне перекликается с тем, что еще раньше отметил Н.А. Добролюбов применительно как раз к украинизации: "недостаточно чумацкой жизни и старых гайдамацких воспоминаний".

Итак, для достижения полноценной самоидентификации и, в частности, для украинизации, необходимо, прежде всего, чтобы процветала сама нация с ее историей, менталитетом, обычаями, экономическим и культурным прогрессом, с постоянным увеличением духовно-культурных ценностей, чтобы весь народ пользовался национальными цивилизационными благами, гордился ими и прилагал усилия к их приумножению.

Совсем другое дело, когда нация и ее государство, как, к сожалению, нынешняя "помаранчевая" (оранжевая) Украина, самоидентифицируется в мире сокращением населения от смертности через СПИД, туберкулез, недоедание, безработицу, отток умов и рабочей силы на заработки за рубежом, и еще словесными утверждениями государственных верхов о стремлении народа броситься в "объятия" США, ЕС и НАТО - естественно, вопреки воле вполне достоверного большинства самого народа.

Сейчас в нашей стране о полноценной, подлинной, цивилизованной, демократической, неподневольной украинизации - власти не помышляют.

Сам термин "украинизация" употребляется в усеченном и искаженном значении. Речь идет о государственной политике насаждения украинского языка во всех сферах общественного бытия, прежде всего - в официальном общении и в культурном процессе. При этом абсолютно очевидна одновекторная направленность такой, с позволения сказать, "лингвистической украинизации" против одного из распространенных языков Украины - русского. И одновременно никак не определяется, какой именно "украинский язык" внедряется: то ли язык большинства украинского населения, литературный язык, то ли так называемый малограмотный "суржик", то ли "орфографические" и " орфоэтические" образцы западноукраинских говоров и зарубежной украинской диаспоры.

Государственная политика лингвистической украинизации предпринимается у нас не впервые.

Пробовали ее проводить Центральная Рада и гетман П. Скоропадский. В силу тогдашней военной и политической обстановки - безуспешно. В 1923-1933 годах украинизацией занимались партийные и советские органы Украинской ССР.

Поскольку в этот раз процесс украинизации опирался на несомненный экономический и социальный прогресс и сочетался с неформальной заботой о равноправном развитии языков и культур национальных меньшинств, он был в основе своей демократическим и дал заметные результаты. На начало 1928 года, к примеру, на украинский язык преподавания были переведены более четверти вузов, свыше половины техникумов и 4/5 общеобразовательных школ.

В украинизацию в эти годы и всегда вне государственной политики без принуждения, добровольно втягивались многие и многие представители других национальностей Украины и ее зарубежные друзья. Поскольку знание, использование духовно-культурных ценностей, обычаев, исторических свершений других народов никому никогда не вредило, служило лишь во благо. На примере двух своих больших друзей, известных мастеров литературы - поляка Збигева Домино и русского Евгения Нефёдова - и я воочию убедился, насколько много значит их личная украинизированность, подчеркиваю, исключительно неподневольная украинизированность для собственного творчества писателей, для пропаганды духовно-культурных ценностей Украины, для укрепления братских чувств народов.

К сожалению, нынешняя государственная политика лингвистической украинизации не имеет ни четких критериев и упорядоченности, ни трезвого расчета и демократичности… Из прежнего опыта украинизации (советской и периода 1917-1919 годов) она, по-моему, почерпнула лишь худшее. К примеру, вот даже правительство Центральной Рады еще в апреле 1917 года, то есть до Октября, установило обязательность изучения русского языка во всех украинских общеобразовательных школах, начиная со второго класса. Так учитывалась необходимость развития политического, экономического и культурного сотрудничества между Украиной и Россией. И это "центральнорадовское" правило неукоснительно действовало и на протяжении всего советского периода истории Украины.

Совсем другое отношение к русскому языку и культуре в условиях теперешней украинизации.

Помню, как в начале 90-х годов с трибуны Союза писателей Украины один из особенно "национально сознательных" писателей всерьез доказывал, что русские школы в Украине и русский язык преподавания стали рассадником пошлости и преступности, инструментом же нравственного здоровья народа служат только украинскоязычные школы. А вот недавно прочитал в газете "Лiтература i життя" ("Литература и жизнь"), как другой прозаик, сам известный матерщинник в собственных произведениях, утверждает, что русский язык служит распространению сквернословия в Украине.

Писатели, конечно, писателями… Может быть, тут и умышленный эпатаж, умышленная и абсурдизация. Но дело в том, что и в государственной политике, по сути, то здесь, то там просматриваются столь же "весомые", "конструктивные" начала.

Многие "достоинства" украинизации (в том числе пророчески - нынешней) отобразил Михаил Булгаков. В его "Белой гвардии" каналья доктор Курицкий, чья национальность не уточняется автором, отличился тем, что еще вчера будучи "Курицким", сегодня вдруг стал "Курицьким" и усиленно принялся украинизировать своих знакомых. Было это так. Когда его спрашивали, как по-украински "кот", он отвечал "кiт", но когда попросили перевести на украинский слово "кит", он остановился, вытаращил глаза и молчит.

И теперь не кланяется.

Именно такой "украинизации" М. Булгаков в свое время встретил предостаточно. И саркастически писал о ней. В "Днях Турбиных" примечателен такой диалог:

"Гетман. Я давно уже хотел поставить на вид вам и другим адъютантам, что следует говорить по-украински. Это безобразие, в конце концов! Ни один мой офицер не говорит на языке страны, а на украинские части это производит самое отрицательное впечатление. Прохаю ласкаво.

Шервинский. Слухаю, ваша светлость. Дежурный адъютант корнет… князь… (в сторону). Черт его знает, как "князь" по-украински! Черт! (вслух) Новожильцев, временно исполняющий обязанности… Я дyмаю… (! - это у М. Булгакова ударение) дyмаю… думоваю…

Гетман. Говорите по-русски!" Видите, как! По М. Булгакову, перед таким вариантом "украинизации", хотя настоящая была бы ему выгодна, спасовал сам П. Скоропадский.

Очевидно, так и было.

Но писателя, который раскрыл это обстоятельство, теперь "помаранчевые" называют "украинофобом", утверждают, что говорил и писал он об украинцах лишь как о "хохлах" и "малоросах", не признавал украинского языка. Правда, сегодня не доходит до того, чтобы твердить, как некогда прозаик Сергей Плачинда, что М. Булгаков, мол, с оружием в руках воевал против украинцев, стрелял даже по Александру Довженко (тогда студенту) и его товарищам во время разгона молодежной демонстрации в Киеве…

Однако и в наши дни, особенно в период телевизионной акции "Великие украинцы", когда на высокое звание многими моими соотечественниками выдвигался и Михаил Булгаков, выразительно стремление адептов новейшей "украинизации" отбросить великого русского писателя от его родины, от украинского народа, его языка и культуры.

Достаточно зная литературно-художественное и журналистское творчество М. Булгакова, мог бы привести множество примеров, которые опровергают утверждения о его пренебрежительном или даже враждебном отношении к украинскому народу.

"Украина", "украинцы", "украинский" - естественные, полностью привычные и пристойно звучащие слова в произведениях М. Булгакова.

И против украинского языка, против украинизации, когда, разумеется, речь шла о серьезности, основательности, высокой культуры ее проведения, М. Булгаков не выступал. Над искажающими украинский язык издевался. Но так же, наверное, или еще острее высмеивал и тех, кто искажал язык русский. А вот когда молодой Турбин старательно принялся осваивать украинскую грамматику, несмотря на всю самодеятельность и школярство этого почина, М. Булгаков вовсе не смеяся.

"Оговариваюсь раз и навсегда: я с уважением отношусь ко всем языкам и наречиям", - утверждал писатель. А уважение к украинскому языку он предметно демонстрировал, используя его литературные образы. Разбирался и в суржике, употреблял его для индивидуализации речи своих персонажей, для осмеяния бескультурья.

Относительно лингвистической украинизации М.

Булгаков высказался весьма определенно:

"По-украински, так по-украински. Но правильно и всюду одинаково".

Вряд ли что-либо могут возразить против этого и нынешние самые яростные "украинизаторы" из высшего эшелона "помаранчевого" лагеря, включая министров образования и культуры, председателя Национального совета Украины по телевидению и радиовещанию Виталия Шевченко, его заместителя Игоря Куруса, президента Виктора Ющенко и даже саму Бабу Параску. (Старушка из Тернопольской области, наиболее активная и скандальная участница "помаранчевых" мероприятий в Киеве).

Они, кстати, по моему впечатлению, кроме Виталия Шевченко, пожалуй, далеки от хорошего знания украинского языка. М. Булгаков, наверное, знал мову получше.

В сегодняшней государственной политике "украинизации" главенствуют лозунги: "Даешь "украинизацию" хоть в каком-то виде, даешь ее любой ценой - лишь бы уйти подальше от "москалей"! Позднее, авось, темпы и количество усилий перерастут в нужное качество".

Знаменосцы и лозунговещатели не возмущаются фактическим содержанием и низким качественным уровнем "украинизации", настаивая лишь на ее расширении и ускорении.

Что же выходит от этого на деле?

Вот приносит внук из школы тетрадь, где учительница в слове "лле" (это написано в русской транскрипции) зачеркнула второе "л" и поставила вместо него апостроф (в русской транскрипции был бы "ь"). Таким образом, грамотное написание было исправлено на банальную неграмотность. Я сначала подумал о том, что это такой "учительский" вывих. Но потом в одном заокеанском диаспорном издании встретил такое же написание (с апострофом) и подумал: "Дело, видать, гораздо хуже, ведь именно такое "правописание" по диаспорным образцам пытаются утвердить нынешние украинские филологи-реформаторы". Как-то мне лично академик Виталий Русанивский, крупнейший языковед-украинист, сказал: "Орфография для языка все равно, что конституция для государства". А тут, видите, с конституцией языка поступают как угодно все кому ни лень.

Особенно поражают "украинизаторы" нашего телеэкрана, возглавляемые Национальным советом Украины по телевидению и радиовещанию, и Министерством культуры и туризма Украины. В связи с этим мне пришлось уже остро выступать в украинских газетах "2000" и "Народна справедливiсть" ("Народная справедливость").

Читал критические выступления других авторов, причем в изданиях разной политической направленности. Но никто из организаторов и ремесленников "украинизации" теле-радиовещания не обращает на критику внимания. Имеем все то же "Даешь! Даешь!" И еще стремление заработать на переводческой халтуре. "И что же получается?

Опера "Тoска" именуется в украинском переводе "Туга" (как настоящая российская "тоскa" почему-то). Папу римского называют "татом" (по-русски ласкательное обращение к родному отцу). "Невеста" становится "невiсткою" ("невесткой" - по-русски). В фильме "Крестоносцы" звучат польская речь оригинала, русскоязычный перевод и украинскоязычный дубляж (элементарно знающим польский и русский языки очевидно: с русского перевода, а не с оригинала). Смотреть такой трижды озвученный фильм - явная мука.

Все что угодно может утвердиться в результате теперешней "украинизации"!.. К примеру, этот самый суржик, который уже давно, по словам Лины Костенко, стал почти что нормой для украинских политиков; засилье иноязычных вывесок (кроме русских) без перевода даже "для удобства национальных меньшинств", искусственно надуманная терминологизация в пику русскоязычной ("гэликоптэр" или "гвынтокрыл" - лишь бы не "вертолет", почти как русский "вертолет");

"правописание" и "орфоэпия" на диаспорной основе; еще, по словам Бориса Олийныка, непрошеные чужинцы и чужинский дух - на почетном месте "славянського дiдуха" (святого хлебного снопа под образами), "канадский почерк" для переписывания дат украинской славы… Утвердятся английский или шведский, быть может, даже кечца или что-то из африканских наречий. Не останется только ни соловьиной украинской мовы, ни могучего русского языка.

Такие перспективы "украинизации" - не фантазирование, а реальность.

Это не путь к достижению лингвистических основ самоидентификации украинского народа, а дорога во вражду с соседями, с собственным населением, дорога на край пропасти.

Лингвистическая украинизация, безусловно, нужна.

Но осуществляться и расширяться она не может по каналье Курицкому.

Приемлема только одна ее формула - булгаковская:

"По-украински, так по-украински. Но правильно и всюду одинаково"!

Автор - журналист, лауреат Международной премии имени Владимира Винниченко Киев