Шило в одном месте / Общество и наука / Культурно выражаясь

Шило в одном месте / Общество и наука / Культурно выражаясь

Шило в одном месте

/  Общество и наука /  Культурно выражаясь

Почему в России выступления оппозиции повторяются в разное время — но всегда по одному и тому же сценарию? Будь то восстание на Сенатской или события на Болотной. О том, кого разбудили декабристы, а также о национальных особенностях «русского бунта» — тележурналист Вера Кузьмина

Метод «управляемой демократии площадей» хорошо освоили еще политтехнологи древнего Новгорода. Тогда, правда, они именовались по-другому — «шильники». В момент, когда вече должно было «выкрикнуть» то, что надо, — кололи в толпе людей шилом. Ну а дальше — дело техники: раз вече прокричало, то поздно разбираться, почему именно и что имело в виду. С веками изменилась только технология. А сам принцип — не важно, с какими целями выходят на площади романтические мальчики со светлыми лицами, важно, кто и для чего этими «светлыми лицами» воспользуется, — остался. Как ни странно, главные пользователи — и тысячу, и пятьсот, и двести лет назад, и сейчас — не во главе протестных колонн. Во властных кабинетах.

Первая известная в новейшей истории «оранжевая революция» — нам она больше известна как восстание декабристов — только с виду была протестом лучших представителей «креативного класса» ХIХ века. На самом деле протест ковался в Павловском дворце. В резиденции матери императора Александра I вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Именно с ее подачи мятежный поэт Кондратий Рылеев получил должность управляющего делами Российско-американской компании. По тем временам должность даже более серьезную, чем в наше время кресло в совете директоров «Аэрофлота». Российско-американская компания — крупнейшая компания того времени, пайщиками которой были высокопоставленные сановники во главе с самой Марией Федоровной. Вместе с должностью поэт получил квартиру на Мойке — это один из самых фешенебельных районов Санкт-Петербурга. И десять процентов акций. Если кто-то в великосветских гостиных до этого еще сомневался — принимать или не принимать моду на оппозиционность, — то после таких сигналов от властей намек стал более чем ясен. Встать в ряды оппозиции — значит продвинуться по карьерной лестнице. Зачем это понадобилось самой Марии Федоровне? Ответ она произнесла сама в ночь убийства Павла I. Я хочу править, заявила невестка Екатерины Великой. Но когда дорогу к трону ей в прямом смысле слова преградили гвардейские штыки, несостоявшаяся Мария I выбрала другой путь. Более надежный. Коммерческий. Прийти к власти на плечах гренадер — это, конечно, здорово. Но гвардия твердо усвоила урок: Мария Федоровна — союзник капризный, переменчивый, да еще и со своими политическими амбициями. Гораздо надежнее поддержка мыслящей общественности. Тогда тот, кто устроил государственный переворот с ее помощью, не узурпатор, а избавитель, тиранов враг, певец свободы. Для пиар-подготовки, как сказали бы сегодня, и понадобился Кондратий Рылеев. Поэт, правда, не выдержал нахлынувшего на него богатства и влияния. В какой-то момент ему показалось, что он не слуга императрицы, а партнер. Который имеет право на свою игру. То есть превратить дворцовый переворот в государственный — и уже самому получить власть. Кондратий Федорович жестоко ошибался, и это стоило ему жизни. Николай I помиловал многих. Собирался помиловать и Рылеева, но на казни бывшего управделами Российско-американской компании настаивала лично Мария Федоровна. Такое ощущение, что убирала ненужного свидетеля. Кстати, ей же принадлежит и знаменитый термин «декабристы». «Тоже мне, декабристы», — презрительно произнесла она, узнав о том, что восстание, несмотря на то что его вождям накануне был дан отбой, все же состоялось. Дело в том, что, кроме высокопоставленных оппозиционеров, на площадь «юношей с горящими глазами» гнали и другие «шильники». Поразительный факт: английские газеты о восстании на Сенатской сообщили еще ДО того, как оно произошло на самом деле. «То, что Вы прочли в английских газетах сразу после смерти императора Александра I, — писал французский посланник Ла Ферронэ, — ясно доказывает, по моему мнению, что в Лондоне гораздо лучше известно, чем в Санкт-Петербурге, что замышляется в России, поскольку то, что преподносилось как факт, было в точности тем, что лишь предполагалось сделать. Однако великих антрепренеров этой адской машинерии нелегко узнать и еще труднее схватить».

Чего добивались эти «великие антрепренеры»? Ответ можно найти прямо в Петропавловской крепости — ныне музее истории Санкт-Петербурга. Прямо на стене одного из залов висит «Манифест к русскому народу», найденный следователями вечером 14 декабря 1825 года в бумагах несостоявшегося диктатора — князя Трубецкого. Да, в нем говорится и о «равенстве всех перед законом», и об отмене крепостного права. Но мало кому приходит в голову вчитаться, что же было в тексте дальше. Я сделала это, что называется, по долгу службы. Работая над сценарием фильма «Мираж пленительного счастья». Читала более чем внимательно. Дальше речь шла о необходимости уничтожения постоянной армии. Отмене налогов и частной собственности. То есть о полном демонтаже государства. Это значит — десятилетия кровавой бани, крах и окончательное уничтожение страны.

Кстати, пункт об уничтожении постоянной армии как под копирку повторен в приказе номер один Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Последствия выполнения этого приказа теоретически должен был бы знать каждый школьник. Но «пагубная роскошь полупознания», ставшая, по выражению Николая I, главным мотивом выхода на Сенатскую, выведет людей и на другие площади. В 1991-м. В 2011-м. И будет выводить снова и снова. Потому что историю в наших школах не изучают. К ней приучают. Чтобы в нужный момент «шильникам» было удобнее гнать стадо в нужном направлении. Естественно, под прекрасными и свободолюбивыми лозунгами.