ХРАНИТЕЛИ РЕЛИКВИЙ

ХРАНИТЕЛИ РЕЛИКВИЙ

Есть в Пекине место, которое вызывает одинаковый восторг и у новичка-туриста, впервые попавшего в Китай, и у маститого китаеведа, которого трудно удивить. Это – воскресный городской рынок антиквариата, предметов искусства и изделий народного творчества «Паньдяюань», раскинувший свои ряды вдоль второй пекинской кольцевой дороги.

Начиналось всё с небольшого рынка на пустыре, между новостройками. Собственно, и рынка в прямом понимании этого слова не было. Прямо на земле, на циновке раскладывался товар и продавец, сидя на корточках, вел торг. Сюда по субботам и воскресеньям стали собираться любители старины, чтобы продать или обменять что-нибудь из семейных архивов: фарфоровую вазу, бабушкины заколки для волос, которые вышли из моды еще в конце 19 века, неизвестно как оказавшийся в кладовке патефон времен Второй мировой воины и прочие редкости.

Рынками старых вещей ни мир, ни Китай не удивишь. Достаточно вспомнить известный «блошиный» рынок в Париже или знаменитые развалы в Калькутте. Но для Китая с его многотысячелетней историей и, поистине, неисчерпаемыми источниками памятников древности, антиквариат – дело государственное, важная составная часть торговли и бизнеса.

Старинные и антикварные вещи традиционно продавались в таких районах, как Дунъаньшычан, Ванфуцзин, Люличан, парк Бэйхай. В центре Пекина целые улицы специализируются на продаже старинных вещей, и каждая приличная гостиница имеет свои антикварные ряды.

Но стихийно возникший новый рынок очень быстро стал популярным среди местного населения и среди иностранцев. Здесь есть все: и восточный колорит, и экзотика, и вполне доступные цены. На этот рынок попадают и настоящие раритеты. Неискушенные в торговле люди порой предлагают предметы, цену которым они не знают. Крестьянин из далекого уезда может привезти для продажи старинную вазу, которая неизвестно как оказалась в родительском доме или найденный на рисовом поле предмет, об исторической и археологической ценности которого крестьянин даже не догадывался. Горожане находят в своих домашних завалах не только старые вещи, но и представляющие большой интерес книги, фотографии, документы.

Рынок растет, как ростки бамбука после дождя. Сюда потянулись и кустари из Пекина, и крестьяне из пригородных уездов, и мастера из более далеких мест. Здесь стали торговать не только старыми вещами, но и подделками под старину, различными сувенирами, изделиями народного творчества.

Городские власти не остались в стороне. Постепенно рынок обрел вполне цивилизованный вид. Были построены навесы над торговыми рядами, павильоны в традиционном китайском стиле, стоянки для автомобилей, харчевни, закусочные, чайные.

Явно бросая вызов знаменитой улице художников Люличану, художники стали открывать здесь свои небольшие студии-магазины.

Мой приятель живописец Лю Фэн окончил несколько лет назад пекинский художественный институт. Талантливый художник, участник общекитайских выставок живописи продает здесь свои картины, написанные маслом. Ему особенно удаются знаменитые пекинские переулки, старинные здания, пекинские дворцы… Картины быстро раскупаются.

Лю Фэн накопил деньги на поездку в Тибет. Так возник тибетский цикл его картин. Вот юная тибетка в национальной одежде. В ее огромных глазах отражается небо Тибета, а вот суровые и вечно прекрасные горы. И снова успех. Ему стали подражать другие художники. Возник целый ряд «переулочников», пейзажистов, которые копировали полотна своего коллеги, удачно найденные им образы.

Рядом творят художники китайской национальной живописи «гохуа». Рисовая бумага, кисть, тушь – орудия их производства. Картины создаются тут же, на ваших глазах. Есть здесь очень талантливые «старики», их называют так не только из-за возраста, но и из-за приверженности к школе старых мастеров. Они копируют своего великого предшественника Ци Байши, который создал свои лучшие картины, когда ему уже перевалило за 90.

Старина Ван – коренной пекинец, художник в третьем поколении. Его «конёк» – изображение животных, символов лунного китайского календаря. На его картина, выполненных в стиле «гохуа» – несущиеся кони, обезьяны, пестрые петухи… Каждый год – новый герой.

Можно здесь приобрести и очень старые, обветшавшие свитки со старинной каллиграфией, нравоучительными надписями и даже красочные рекламы товаров периода японской оккупации Китая с изображением красоток, торгующих мылом, сигаретами, чаем. Рядом плакаты периода «культурной революции» например, Мао Цзэдун и Линь Бяо принимают парад «хунвейбинов». Здесь же значки с изображением Мао, старые талоны на получение зерна и ткани, почтовые марки.

Не отстают букинисты. Есть книги на разных языках, в том числе и на русском. По ним можно определить этапы наших отношений с Китаем. Издания русской классики: разрозненные тома сочинений Пушкина, Гоголя, Маяковского, потрепанные учебники русского языка, технические справочники по металлургии, резке металлов, геологии, машиностроению. Детективы-однодневки, посвященные борьбе с русскими шпионами – это уже следы противостояния и конфронтации двух держав… Рядом символы сегодняшнего дня – изображения российских президентов.

Особенно многолюдны фарфоровые ряды. Здесь можно увидеть все – от изящных изделий, привезенных из столицы китайского фарфора Цзиндэчженя, до фаянсовых плошек из глухого китайского уезда. Многие ценители фарфора приезжают на этот рынок, как в музей, чтобы полюбоваться искусством китайских мастеров.

Резьба по камню – излюбленное занятие китайских кустарей. Сотни мастеров предлагают свои изделия из полудрагоценных камней: фигурки людей и животных, женские украшения, «бияньху» – небольшие сосуды, которые раньше использовались для хранения нюхательного табака, а сейчас являются предметом коллекционирования.

Недавно открылись тут и площадки, где продается антикварная мебель: резные шкафы, украшенные резьбой диковинные этажерки, подставки для ваз, кровати, огромные кресла-качалки. Это, прежде всего, для иностранных любителей экзотики. В современные квартиры рядовых пекинцев такая мебель явно не вписывается, но может стать украшением загородного дома состоятельного человека.

Здесь на Панцзяюане рыночный механизм работает, как часы. Стоит появиться спросу на какой-нибудь товар, он буквально на следующий день появляется в разных вариантах на многих прилавках. Проходит мода – исчезает товар. Но остается постоянный интерес к подлинно старинным, редким вещам, с которых и начинался этот рынок.

Несколько в стороне храмовые скульптуры всех трех китайских религий: Конфуций, изображения яшмового императора, Будды всех размеров, фрагменты алтарей, древних кумирен, культовые предметы. Некоторые экспонаты, судя по номерам запыленных грузовиков, прибыли из далеких провинций, преодолев тысячи километров.

Первыми на рынке появляются, естественно, продавцы. Оки приезжают, как правило, на велосипедах или рикшах. Весь их товар умещается в небольших ящиках, чемоданах. Продавцы посолиднее берут грузовые такси. Уже к 6 часам утра рынок открывается.

Первые покупатели приезжают на добротных иномарках. Это профессиональные антиквары, художники, ученые, историки и главное – владельцы антикварных магазинов и лавок в городе, люди состоятельные, знатоки своего дела. Они тщательно «прочесывают» торговые ряды, «снимают сливки» с предлагаемого товара. Очень скоро приобретенные здесь вещи займут место в личных коллекциях или появятся на прилавках антикварных магазинов.

Отреставрированные, доведенные до блеска, они будут стоить гораздо больше, чем приобретались на рынке. Ну а наиболее ценные предметы могут попасть в государственные музеи или на фестивали реликвий древней китайской культуры, на аукционы антиквариата, которые регулярно проводятся в Китае.

Такие аукционы дают миллионы долларов чистой прибыли. Казалось бы, неплохо! Но вокруг них не утихают ожесточенные споры. Телевидение, радио, газеты выступают подчас с противоположными мнениями: нужно ли торговать стариной. Дело в том, что продажа ценного антиквариата в КНР долгое время была запрещена. Лишь не так давно правительство разрешило экспортировать изделия, сделанные после 1795 года, но не все подряд, а только с согласия экспертов.

Сторонники открытого рынка старины требовали расширения возможностей. Продажа рядового памятника культуры, – утверждают они, – дает средства на охрану и реставрацию раритетов. Открытый рынок положит конец или хотя бы ограничит хищения и контрабанду, которой занимаются тысячи людей, сбывая ценности за гроши. У государства же не хватает ни сил, ни средств для того, чтобы поставить под контроль 35 тысяч мест, богатых реликвиями, занесенных в реестр национальных сокровищ.

Яркий пример тому – северо-западная провинция Шаньси. Здесь были столицы 13 императорских династий. Они оставили тысячи гробниц и храмов, буквально набитых сокровищами. Многие века грабители приходили сюда раньше, чем археологи и ученые. В Китае даже сложилась пословица: «Хочешь разбогатеть на всю жизнь – потрать ночь на раскопку гробницы…»

Многовековую традицию сломать не просто, хотя предпринимаются активные меры. За последние несколько лет полиция раскрыла почти две тысячи случаев хищения, спасла от контрабандистов десятки тысяч предметов старины. Арестованы несколько тысяч грабителей, в том числе, несколько десятков иностранных граждан, уличенных в контрабанде.

Как отмечали китайские газеты, охотники за сокровищами имеют новейшее оборудование, средства связи, каналы сбыта. Несколько лет назад, например, преступники ограбили гробницу наложницы императора, похороненной тысячу лет назад, применив ультрасовременное взрывное устройство. Оно открыло путь к саркофагу, оставив невредимой поверхность могильного холма. О том, что было ограбление, узнали случайно.

Памятники страдают и от безжалостного времени. Провинция Шаньси, о которой идет речь, получает от государства на их реставрацию по одному миллиону долларов ежегодно, а требуется в десять раз больше. Всего по стране бюджет предусматривает до 30 миллионов долларов на поддержание памятников старины. Но этого явно недостаточно, – считают китайские ученые.

Зачастую исторические реликвии гибнут не только от алчности грабителей, разрушений временем, но и от невежества и равнодушия людей. Так молодой ученый Ли Да увидел неподалеку от Пекина, в деревне ограды, сложенные из кирпича, изготовленного в 3 веке до нашей эры. Ученый не поверил своим глазам.

Разве возможно подобное в 25 километрах от Академии Наук Китая? Но крестьяне, действительно, не представляли, какая редкость попала им в руки, и спокойно объясняли, что «дожди размыли какую-то старую стену – кирпича хватит на всех – и им, и ученым…».

Тут же примчавшиеся археологи обнаружили, что стена ведет в древний город, и местные жители только по нерадивости не докопались до бесценной утвари его домов и святилищ.

Приблизительно таким же образом была обнаружена гробница императора Цин Шихуана (221 г. до н. э. – 210 г. н. э.) под городом Сиань. Ее совершенно случайно нашел крестьянин, копая погреб у себя в огороде. Он обнаружил в уже готовом погребе терракотовую фигуру воина и не придал этому никакого значения. Мало ли что хранит в себе земля, на которой работали его деды и прадеды. Впоследствии оказалось, что это фигура одного из воинов армии, охранявшей подступы к усыпальнице императора. Ученые открыли ее и представили на всеобщее обозрение. Сейчас это событие стало археологической сенсацией века, и в Сиань приезжают сотни тысяч людей со всего мира, чтобы побывать в удивительном музее, созданном в гробнице.

На одном из последних аукционов был бронзовый сосуд, которому 3300 лет. Его случайно нашли в провинции Шаньси в 1989 году. За такие древности иностранцы охотно платят сотни тысяч долларов.

В китайской печати не утихают дискуссии о судьбе исторических реликвий. Продавать их официально и на вырученные деньги проводить новые поисковые и реставрационные работы? Или пусть все идет самотеком, но тогда китайские реликвии попадут в руке и людей, сбывающих их за бесценок на мировых рынках, особенно в Японии, странах Юго-Восточной Азии.

Аукционы вреда не принесут, – утверждают многие. – Китайские музеи накопили столько реликвий, что не в состоянии показать большинство из них в своих экспозициях. Они пылятся и разрушаются в запасниках, подвергаются опасности разворовывания и подмены.

«А где гарантия того, что музейные работники не понесут реликвии на аукцион под каким-либо благовидным предлогом», – спорят со сторонниками открытого рынка древностей такие организации, как Государственное Бюро по реликвиям. Ведь только на последнем аукционе древностей было представлено более 2 тысяч предметов древности. Это же разорение! Почему нужно сейчас продавать то, что уберегли в более тяжелые годы экономических трудностей, войн и разрухи. Грядущие поколения не поймут нас!»

Но пока идут дискуссии, аукционы продолжаются, как и работа знаменитого рынка «Панцзяюань».