XII

XII

Заглядываю в статью с многообещающим названием "Наши плюралисты", смотрю, нет ли изменений в лучшую сторону. Все-таки на восемь лет позже писана была. Увы, никакого просвета. Все та же большевицкая ругань, злоба... То ж брюзжание слышу: "Отчасти по московско-ленинградской нечувствительности к страданиям деревни и провинции... за счет ограблен я..." - опять учитель меня-провинциала на столицы хочет натравить. Но я не поддаюсь на уголовные призывы, мне довольно и того, что читаю в газетах, как периодически из разных городов бывшей империи едут в Москву банды блататы избивать тамошних за то, что те "лучше живут". Тут вы, Александр Исаевич, сами весьма и весьма близки к этим "социально близким". А вот по 58-й вам уже никак не сесть: это для "малого народа", у которого нет "такой кручины". Нет, разбираться в этой психологии невозможно: сам дуреешь. Опять и опять вспоминается угар ленинских статей. Духота. И главное - унизительно доказывать, что белое есть белое. А ведь это какое-то принципиальное непризнание очевидного - на каждом шагу. Одно время я думал, что Шафаревич просто примитивен и груб, а вот Солженицын - это гораздо сложнее, тоньше и надо, мол, разобраться, не валить их в одну кучу. Так я себя уговаривал, оттягивая суровое выяснение отношений с любимой статьей. Но вот "разборка" состоялась... Облако пыли - над развалинами нашей любви... А легче не стало. А все оттого, что разговор не получается. Все мимо, все скользит. Все о разном, на разном языке. Очевидное их оскорбляет. Идеология, как и у большевиков, торжествует над здравым смыслом. "Крестьянские нации суть голодные нации..." - в этой высказанной Померанцем простой историко-экономической истине, которую не отменит ни "технологический тупи ", ни экологическая катастрофа, ни "пресыщенность" городской цивилизации, они видят "русофобию". Но "русофобия", как я уже говорил, это реакция на советскую власть, что опять же очевидно. Это психология диссидентского движения, что видно невооруженным глазом любому образованному, а тем более культурному, наблюдателю. И получается, что все обиженные за народ, как Солженицын и Шафаревич, кинувшиеся рвать клыками то, что осталось от диссидентов после психушек и лагерей, - все они по сути и объективно защитники отжившей деспотической системы, как это ни неожиданно звучит относительно вермонтского изгнанника, само имя которого символизирует борьбу с ненавистным строем. Но в том-то и дело и беда, что социализм и коммунизм у нас - это всего лишь разновидность народопоклонства, которых на Руси всегда было пруд пруди. Уничтожая одну разновидность, так легко и естественно просто у нас остаться верным самой сердцевине поклонения Народу, пронизавшего, увы, достаточно сильно почти всю русскую культуру. Есть русская глубина, на которой Солженицын обнимает Ленина. Эта глубина обернулась в 17-м пропастью. И пока будут объявляться у нас "народные заступники" (кто настолько опьянен нынешней антикоммунистической волной, чтобы отрицать, что Ленин был народным заступником?) всех мастей, из пропасти этой нам не вылезть. Так с чем же борются патриоты, народозаступники и поклонцы? С каким коммунизмом? С интеллигентским. О народном коммунизме, гениально описанном Андреем Платоновым, они и не задумываются. Ничего здесь не видят, ослепленные мифом о религиозной и чистой народной душе. Но они, как выясняется из их полемики с интеллигенцией, борются и с антикоммунизмом интеллигентским. То есть дело не в коммунизме вовсе, он уже приговорен, не из-за него страсть и ломание копий - дело в существовании ненавистной народопоклонцам интеллигенции как таковой. Миф требует найти носителей зла. Они найдены. Это Малый Народ образованщины, некая элитарная столичная верхушка (а в сущности каждый "отщепенец", каждый дерзающий мыслить выше милого их сердцу сермяжного идеала), ату! ату их! Этот осатанелый неоклассовый инстинкт резонно назвать интелефобией - от "интеля", как называют интеллигенцию подзащитные интелефобов "социально близкие".