КЛЮЧ БОГОВ

КЛЮЧ БОГОВ

Помню, как впервые услышал Тряпкина. Он пел свои стихи, будто баллады. Водил дланью пред ликом, как бы отсылая стихи вдаль, — и они, подобно птицам, срывались с его румяных губ, уносились в пространство. Была московская комната, теснота, духота — а казалось, Тряпкин сидит на травяном холме, на ветряном высоком кургане, бренчит в гусли, и молодая степь волнуется от его кликов и рокотов.

Всегда удивлялся, восхищался, порой ужасался: что это за ключ, древний, гремучий, неиссякаемый, бьет в Тряпкине, как из-под камня, из-под ледникового гранита, из-под древней дубовой колоды, — ослепительный, чистейший, волшебный. К этому ключу на водопой приходят утомленные витязи, запаленные пахари, прохожие богомольцы, и лесное зверьё, и таинственные косматые чудища с забытыми именами. Этот ключ — не Тряпкина, а богов, поэт только поставлен у источника стражем и хранителем.

Тряпкин — как дудка, сквозь которую дует Русь.

Не отгадать, каким волшебством в наше железное, электрическое время дотянулся древний вьюн. Видно, цепляется он за таких, как Тряпкин, перекидывается из столетия в столетие, из красоты в красоту, и вот мы диву даемся, внимая Тряпкину, чье чело увенчано этим вьюном, его цветами и листьями.

Век бы ему петь то удало-плясовые, то разбойные, то плачи-причиты, то величальные. Но вдруг жизнь прожита, и беда в России. Родина, разоренная, оскверненная, без заступника, без царя и вождя, терпит страшный позор. И старый поэт берется за древнее свое ремесло, скликает на рать разбежавшееся воинство, будит хмельного князя, корит, гремит, устрашает, молит, тонко и голосисто взывает. На бой, на последнюю схватку за Отечество.

Николай Иванович, друг наш дорогой и седой, стихи твои превосходны, доспех твой блистающий, вьюн на твоем челе весь в красных цветках. И мы, твои слушатели, как воины Христовы, откликаемся на твой клич, идем под твои хоругви.

Александр ПРОХАНОВ