У семи нянек / Политика и экономика / Главная тема

У семи нянек / Политика и экономика / Главная тема

У семи нянек

/  Политика и экономика /  Главная тема

Уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов: «У нас сложилась целая система по вывозу детей за границу, и это стало бизнесом отдельных чиновников»

Страсти, разгоревшиеся вокруг темы иностранного усыновления, раскололи общество напополам — одни увидели в «законе Димы Яковлева» долгожданный свет в конце тоннеля, другие — попрание конституционных и этических норм. Но и те и другие признают: наводить порядок в системе усыновления — и иностранного, и внутреннего — жизненно необходимо. На вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» отвечает уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов.

— «Закон Димы Яковлева» вступил в силу. Что дальше?

— В апреле 2010-го надо было не мораторий объявлять на усыновление в США, а принимать закон — только не Димы Яковлева, а Артема Савельева — и уже тогда закрыть тему иностранного усыновления. Мы слишком долго тянули с решением данного вопроса и в итоге увязали его с «Актом Магнитского» — увязка, на мой взгляд, не очень удачная. Но политически объяснимая. И к тому же лучше поздно, чем никогда. В пылу дебатов вокруг нового закона мало кто заметил указ, который был подписан 28 декабря Владимиром Путиным, о мерах по защите детей-сирот. В нем затронуты важные проблемы. Первая — количество документов, которое необходимо сегодня собрать потенциальным родителям, будет снижено до разумного предела. Во всех субъектах Федерации появятся школы приемной семьи: кандидаты не смогут стать приемными родителями, пока не пройдут обучение. Предусмотрено также сопровождение приемных семей на первых порах. Следующее нововведение — увеличение срока действия документов, необходимых при приеме ребенка в семью. Сейчас, например, медицинские справки — краткосрочные, а на сбор всех документов уходит от 4 до 6 месяцев. Правительству дано указание до 1 марта разработать и внести в Госдуму закон и порядок предоставления налоговых льгот тем, кто усыновил детей, в том числе инвалидов. Увеличатся социальные пенсии, единовременные пособия и компенсационные выплаты. Я уже разослал своим помощникам в регионы циркуляр следить за реализацией этого указа. Начинаем проводить на местах расширенные совещания — первое состоится 15 января в Кемерове. Можно сколь угодно долго ругать законы и Кремль, но будущее детей полностью в руках региональных властей. Я за время работы проинспектировал 1021 детдом, видел и самые лучшие, и самые худшие. Например, в Краснодаре, Тюмени, Калуге, Курске, Белгороде, Пермском крае ребят в детских домах все меньше и меньше. В Краснодаре закрыли порядка 20 таких учреждений, в Калужской области их осталось только два. А там, где нет системной подготовки приемных родителей, нет института сопровождения таких семей, не повышают пособия, — там возникают проблемы. В 2012 году на первое место вышла Удмуртия, где количество воспитанников в детских домах увеличилось на 15,3 процента. Там надо не сокращать число таких учреждений, а новые строить. Та же тенденция в Амурской области, Забайкальском крае. Есть регионы, где иностранное усыновление превалирует — например, в Еврейской автономной области в 2010 году иностранные граждане брали детей в пять раз чаще, чем российские.

— Павел Алексеевич, почему такое происходит?

— К сожалению, у нас сложилась целая система по вывозу детей за границу, и это стало бизнесом отдельных чиновников — на уровне органов опеки, детдомов, комитетов и департаментов, даже входящих в федеральные структуры. И, конечно, в первую очередь этот бизнес процветал благодаря иностранным агентствам. Зарубежные усыновители платили им огромные деньги и получали массу преимуществ. В России работают около 80 иностранных агентств, имеющих сеть представительств в регионах, которые занимаются подбором детей для иностранцев. Только одно такое агентство, через которое был усыновлен Артем Савельев, в 2009 году получило доход в 4,6 миллиона долларов. Нередко случалось так: потенциальные российские родители по несколько месяцев собирали документы. И вдруг в детском доме появлялся представитель иностранной пары, которая заплатила 80—100 тысяч долларов агентству, и говорил: «Супруги такие-то хотят оказать помощь вашему заведению — купить компьютеры или спортивный комплекс. Но они хотят срочно забрать ребенка...» И за три дня ребенка увозили. Существует вот еще какой момент. Забрать воспитанника из детдома россияне могут, оформив патронат, опеку или попечительство, усыновление, или в приемную семью. Эти формы отличаются разной степенью юридической строгости. Иностранцам разрешено только усыновление, а вот россияне далеко не всегда готовы усыновлять. Зачастую приемная семья, хорошо себя зарекомендовавшая, прошедшая курсы и собравшая все необходимые документы, готова забрать ребенка, а им не отдают. Мотивировка: «Ну вы же хотите ребенка взять в приемную семью, а есть американцы, которые готовы его усыновить, так ему будет лучше». В случае с Димой Яковлевым его родным вообще не дали возможности его усыновить — он даже не был занесен в банк данных о сиротах, как уже попал в поле зрения американцев.

— Многие пеняют на нашу службу социальной опеки, которая не заинтересована в том, чтобы в России исчезли сироты.

— С органами опеки у нас действительно большая проблема. Это горизонтальная система муниципальных служащих достаточно низкого ранга, зачастую без должного образования, которое необходимо для решения таких серьезных проблем. А на них сегодня делают ставку в решении столь глобальных вопросов политического характера! Ведь в конце концов именно службы опеки отвечают за то, какое будет дано заключение по поводу приемных родителей. И над ними нет ни федерального, ни даже регионального ведомства, которое бы контролировало их деятельность. Все функции разбросаны по 19 учреждениям. Очень сложно так решать задачи, должен быть головной орган, который будет этим заниматься: агентство, служба, департамент — как угодно назовите. Например, в Бурятии действует агентство по делам семьи и детей, в Северной Осетии есть аналогичное, в Пермском крае три основных министерства — здравоохранения, соцразвития и образования — объединились в этом деле и создали центр подготовки детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Такой модели пока больше нигде не существует. Сегодня это один из лучших регионов с точки зрения семейного устройства: 92 процента детей попадают в семьи. Остаются дети со сложными заболеваниями, которых невозможно сразу передать в семью, потому что их надо лечить, соответствующим образом поддерживать.

— Бытует мнение, что иностранцы как раз и берут себе больных детей, на которых у нас махнули рукой.

— Это миф! Сначала действительно так и было, потому что других не давали! Первые усыновления начались в конце 80-х, когда прекращал свое существование Советский Союз. Вспомните ситуацию в России в начале 90-х — медицина находилась в тяжелом состоянии. На тот момент было много отказных детей с серьезными заболеваниями. Иностранцы забирали малышей с пороками сердца, челюстно-лицевыми дефектами — расщеплением нёба, заячьей губой, волчьей пастью. А потом иностранцам стали давать всех подряд. Тем временем наша медицина не стояла на месте. В последние 3—4 года высокотехнологичные операции — к ним относятся и исправление пороков сердца, и протезирование, и другие — делаются в полном объеме, даже квоты не выбираются до конца. Сегодня нет проблемы с тем, чтобы сделать ребенку лицевую операцию. Но удивительное дело: в Хабаровском крае в одном из учреждений я видел стенд-карту Америки, на которой флажками были отмечены места, куда отдали детей, и рядом их фотографии — вот один с расщеплением нёба, а вот через полгода он уже прооперирован, симпатичное личико, все в порядке. Прямо наглядная агитация за американское усыновление! Но почему руководство детского дома ничего не сделало, чтобы вылечить этого ребенка здесь, почему не выбили квоту на операцию? Потому что иностранные усыновители не заплатят?

— Но ведь россияне в первую очередь хотят брать здоровых детей.

— И это неправда. Россияне берут почти в 10 раз больше инвалидов, чем иностранцы. В 2011-м наши граждане приняли в приемные семьи 1075 детей-инвалидов. В иностранные семьи принято 176 детей-инвалидов, из них американцы взяли 89. Цифры несопоставимые! И утверждения о том, что «закон Димы Яковлева» не дает возможности российским детям лечиться за границей, несостоятельны.

— Что еще вы считаете мифами?

— То, что в США дети находятся в большей безопасности, чем у нас. В Америке существует несколько общественных организаций, которые занимаются исключительно защитой прав детей, они каждый год публикуют доклады со страшными цифрами — опираясь на официальные данные, которые предоставляет министерство здравоохранения и социальных служб. В 2010 году, по этим данным, в США зарегистрировано 3,6 миллиона случаев насилия в отношении детей, в 2011 году — 3,72 миллиона. Из них около 9 процентов, то есть примерно 330 тысяч, — это сексуальное насилие. Примерно 0,9 процента от общего числа преступлений было совершено приемными родителями — грубо говоря, 30 тысяч. В России в 2010 году зафиксировано 9,5 тысячи сексуальных преступлений против детей, в 2011-м — 14,5 тысячи. Цифры огромные, но, если сравнивать с американскими, несоразмерные.

— Ну, цифры штука лукавая...

— У меня недавно интересная встреча случилась. Еду в лифте, заходит мужчина, смотрит на меня угрюмо и говорит: «Я видел по телевизору ваше выступление по поводу «закона Димы Яковлева». У меня есть друзья-американцы, которые удочерили двух девочек. И я вам скажу: худшего отношения к российским детям я не видел нигде!»

Недавно министерство юстиции США и общественные организации предоставили нам информацию о нескольких уголовных делах в отношении семей, взявших на воспитание детей-инвалидов. Супруги Димария взяли 21 девочку-инвалида. Понятно, что им слова благодарности говорили и хвалили всячески. А они организовали порностудию и в течение двух лет снимали грязные фильмы с участием этих детей. Димария осудили, дали им по 30 лет, а девочек передали в новые семьи. Другие супруги, по фамилии Шмитц, оказавшиеся сектантами, взяли на воспитание 11 мальчиков-инвалидов и издевались над ними по полной. Семилетнему мальчику вставляли шланг в рот и вливали воду, пока она у него не начинала литься отовсюду. Другого мальчика, десятилетнего, привязывали к инвалидной коляске, бросали в бассейн и смотрели, как он вырывается, а потом вытаскивали и тогда уже откачивали. Всех детей прижигали каленым ножом. В огороде нашли могилы, которые они себе выкопали... Шмитцев тоже осудили — дали по 6 месяцев тюрьмы. Они уже вышли на свободу. Спрашивается: кто может сказать с уверенностью, в какую семью попадет российский ребенок? Зачем нам играть в эту американскую рулетку?

— Но ведь издеваются и убивают и у них, и у нас.

— Считается, что в американских приемных семьях за последние 10 лет погибли 19 российских детей, а в России — 1020 детей. Но российская цифра — это все дети, погибшие за 10 лет в семьях от рук родителей — и приемных, и родных. В России в приемных семьях живет 522 тысячи детей. От рук приемных родителей за эти 10 лет погибли 14 детей. То есть сравнение опять не в пользу Америки. И потом, мы имеем информацию только о 19 убийствах детей в США, но, по данным общественных организаций, их гораздо больше — около 40, потому что мы не знаем о случаях переусыновления. А такое бывает нередко — примерно в 30 процентах случаев. В первые годы дети передаются в другие семьи, и мы теряем их след. К сожалению, в США отсутствует система контроля за приемными россиянами. У них же принцип права на частную жизнь: приехали, походили вокруг ранчо — вроде бы ребенка не убивают, значит, все нормально.

— А с российской статистикой полный ажур? Все ли у нас регистрируется?

— Это наша собственная статистика, мы собираем данные последние три года, раньше этим никто не занимался. Например, мы вообще точно не знаем, сколько было вывезено российских детей за границу. Каждый год мы фиксируем разницу в 200—300 детей — между числом официально усыновленных американцами в России (по данным Минобрнауки) и той цифрой, что нам дает Госдепартамент США — о детях, поставленных на стартовый учет. Возникает вопрос: каким образом 200—300 детей каждый год покидают Россию? Вероятно, по серым схемам — на учебу, на отдых, по туристической визе. По официальным данным, иностранцами усыновлено 49 тысяч, а по нашим данным, реальная цифра — около 100 тысяч.

— Правильно ли я понимаю: ваш стратегический приоритет — полностью изжить иностранное усыновление?

— Еще предстоит поработать и понять, что делать с иностранным усыновлением, потому что оно должно уйти в прошлое. Первая задача — обеспечить приоритет российских усыновителей, который закреплен в законе. Вторая — предоставить зеленый коридор всем российским родителям, которые готовы взять ребенка в другой форме — патронат и прочее. Третья — всем детям, которые живут сейчас в детском доме, найти семью. Причем необязательно приемную. Давайте не забывать, что у многих из них есть родные родители, которые восстановили свои права. Таких за последние три года было 43 процента, и их число увеличивается. Не надо закрывать дорогу обратно в семью, движение должно идти в обе стороны. Восемьдесят процентов детей находятся в детских домах при живых родителях. Ребят можно возвращать в восстановленные, социально реабилитированные семьи.

Поэтому приоритеты — возвращение в родную семью, снижение числа изъятий, социальная работа. Надо деньги перераспределить именно в эти направления. Ведь если будет сокращаться число детских домов и, соответственно, коммунальные расходы на них, то высвободятся средства, которые можно направить на поддержку семьи.

Разработана программа «Россия без сирот», которая примечательна тем, что в ней сделаны акценты на поддержку родной и приемной семьи, а также на отдельную категорию сирот — детей-инвалидов. Многое делается в этом плане. В Башкирии, например, приняли закон: в случае усыновления ребенка приемной семье предоставляется материнский капитал. В Калининграде выплачивается 600 тысяч рублей. В Кургане — до 800 тысяч, но постепенно, в течение всего времени нахождения ребенка в приемной семье. В Иркутской области — 150 тысяч рублей. Суммы разные, но они выделяются. Главное — осознать: государству гораздо выгоднее платить непосредственно семье, чем содержать детские дома.

И наконец, мы подошли к пониманию, что российское законодательство надо менять, в первую очередь морально устаревший Семейный кодекс. В статье 77 необходимо прописать более точно основания для изъятия ребенка из семьи, статью 124, касающуюся иностранного усыновления, можно вообще отменить, а статья 126.1, которая оговаривает запрет на посредничество, вообще выглядит в нынешней ситуации забавно — чем же тогда занимаются иностранные агентства, как не оказанием посреднических услуг? Это лукавство.

— Вы оценивали перспективы — сколько детей можно устроить в семьи уже сейчас?

— На 1 января 2012 года у нас очередь из кандидатов в приемные родители составляла 12 900 человек. С ними конкурировали со своими деньгами 3500 иностранцев. А потенциал усыновления у нас в стране выглядит так: в стране 108 миллионов дееспособного населения, а детей в детских домах — 103 тысячи. Вот и считайте: в России больше тысячи дееспособных граждан приходится на одного ребенка-сироту. Из тысячи отобрать пару потенциальных родителей, подготовить, сопроводить, платить нормальные деньги — и все, вопрос закрыт.