Александр Бородай МЕЖ ДВУХ СТОЛИЦ

Александр Бородай МЕЖ ДВУХ СТОЛИЦ

Двадцатый век знает опыт возведения искусственных столиц посреди географической пустоши. В 1960 году в нищей Бразилии был построен чудо-город Бразилиа, призванный стать столицей обновленного государства. Совершенная планировка, передовые технологии и блестящая архитектура нового центра бросали вызов тропическим джунглям и народным традициям.

Но столицы не возникают на пустом месте. Они созревают вместе со страной, отстаивая свою власть в битвах истории. Оторванная от корневых оснований нации Бразилиа оказалась мертворожденным младенцем. Сердцем бразильского народа по сей день остается Рио-де-Жанейро, город языческих карнавалов под распростертыми объятиями Христа.

Печальный опыт Бразилиа — назидание Назарбаеву, выращивающему свою парниковую столицу на разоренных землях Северного Казахстана…

ВЕЧЕРОМ АЛМА-АТА погружается во мрак. Слегка освещена только улица Фурманова, по которой пролегает основной маршрут правительственного транспорта — от аэропорта до президентского дворца. Редкие фонари выхватывают из темноты огромные рекламные плакаты, где на голубом фоне золотом светятся загадочные на первый взгляд изречения вроде: “Я люблю тебя — мой Алматы”. Заметив мое недоумение, водитель через плечо поясняет: “Это нашего президента бессмертные фразы — везде развешаны”. Действительно, под каждой надписью просматривался барственный росчерк Нурсултана Назарбаева. Мне вспомнилось, как полтора года назад, проезжая по заснеженным степям северного Казахстана, где ветер заметает поземкой остовы деревень и поселков, брошенных бежавшими от голода и холода жителями, мы натолкнулись на огромный, блестевший дорогой заграничной полиграфией стенд с портретом родоначальника казахской государственности. Картина была совершенно фантастическая, казалось, что плакатный Назарбаев выглядывает в пустынной степи успехи собственной социальной политики, одним из результатов которой стала эмиграция “куда глаза глядят” почти четверти населения страны.

Нет, забота о людях, конечно, есть. Например, Сара Алпысовна — супруга казахского президента, будучи большой поклонницей здорового образа жизни, увешала весь город цитатами на эту тему. Сама она регулярно появляется в праймтайме пока единственного общеказахстанского телеканала “Хабар” с проповедями о пользе лечебного голодания и демонстративными купаниями в холодной воде целебных источников. Будучи необычайно активной, по казахстанским меркам, женщиной, она заботится и подрастающем поколении, председательствуя в детском благотворительном фонде “Бабек”, в закрома которого стекаются средства, получаемые от иностранных организаций и местных предпринимателей. Эта организация получила в свое распоряжение доставшуюся от советской власти роскошную сеть домов отдыха по всему Казахстану. Веселые мероприятия, обычно организуемые фондом на какой-нибудь бывшей турбазе ЦК, пользуются популярностью среди представителей местной элиты и работающих в республике западных предпринимателей.

Саре Алпысовне несложно получить время в эфире для пропаганды идей здорового образа жизни: генеральным директором канала ”Хабар” и связанного с ним правительственного информационного агентства — аналогичного нашему ИТАР-ТАСС, является ее собственная дочь которая еще и успевает руководить целой сетью собственных магазинов-бутиков. Такое совмещение должностей нисколько не беспокоит правоохранительные органы — ведь дочь Назарбаева находится под их постоянным контролем: ее муж — начальник налоговой полиции республики.

Что же касается реального положения простых казахстанских детей и здорового образа их жизни, то по далеко не полным данным республиканского министерства здравоохранения, за последние пять лет заболеваемость различными видами тифа (брюшной, сыпной, возвратный) возросла в 30-40 раз, венерическими заболеваниями в 20 раз. Чесотку же в сельских районах республики уже за болезнь и не считают — настолько она стала привычной.

Наша машина проезжает по пустой темной площади, впереди поблескивает подсвеченная прожекторами громада нового президентского дворца. Вдруг из темноты вырастает гранитный столб, живо напоминающий творения московского скульптора Церетели. “Там наверху — это золотой мальчик — символ казахской независимости, — разъясняет свыкшийся с ролью гида водитель. — Много лет назад где-то поблизости курган раскопали и вот такого нашли, только маленького…”

“Казахская государственность, — продолжает он, — знаешь, какая древняя! Недавно Назарбаев официально объявил всех казахов потомками Чингисхана, так что битву на Калке и трехсотлетнее иго, получается, — это все они нам устроили. “А ведь когда-то Алма-Ата была казачьей станицей и называлась Верный”, — вздыхаю я, пытаясь продемонстрировать историческую эрудицию. “То давно было, — фыркает спутник, — а сейчас отсюда славяне уезжают, находят в России хоть какое-то жилье и сваливают сразу, бросают нажитые места. Посмотри, какие очереди в российское посольство выстраиваются. Сейчас из полутора миллионов населения Алма-Аты — больше половины — казахи, а еще несколько лет назад на улицах азиатское лицо встретить было трудно, и то чаще не казахи, а корейцы попадались”.

Город действительно перенасыщен бежавшими из развалившихся колхозов и совхозов молодыми представителями «титульной нации». Не имея никаких средств к существованию, днем они оккупируют громадные алма-атинские барахолки, а вечерами шатаются по темным улицам, зачастую представляя немалую опасность благополучию всех, кто попадется им на пути. Именно мелкая уличная преступность — бич укрывшегося между отрогами Алатау города.

Есть в Алма-Ате и мафия, занимающаяся, кроме вульгарного вымогательства, торговлей наркотиками, контролирующая проституцию, которая в стране формально считает себя исламской и имеет просто невиданные размеры. Однако межклановые кровавые разборки, подобные московским, случаются крайне редко, так как местные бандиты не агрессивны по натуре и предпочитают делить сферы влияния мирно, путем долгих переговоров. Самыми «нервными» считаются ингуши, присутствия же чеченских боевиков, в отличие от северного Казахстана, почти не ощущается.

Так называемые правоохранительные органы бандитам вовсе не помеха, так как они лишились большой части квалифицированных работников. Впрочем, Заламбек Нуркадилов — бывший мэр Алма-Аты, ставший недавно акимом (фактическим хозяином) всей области, выступил с предложением вообще милицию отменить, — мол, стоит дорого, а толку никакого. По его просвещенному мнению, защищать жителей Алма-Атинской области от преступников должны “авторитетные люди”, которых он лично знает и назначит, делегировав им все необходимые полномочия. А пока какие-то “уважаемые люди”, наверное, обрадовавшись обещанным новациям, успели вырезать в пригородных поселках около 30 русских семей…

АЛМА-АТА ПРОДОЛЖАЕТ оставаться реальной столицей республики и единственным городом, оправдывающим этот «высокий» статус. Здесь еще есть электричество — почти всегда зимой и изредка летом. Здесь топят дома, а если перестают, стараются хотя бы не допустить разрыва труб от мороза. Здесь даже ходит иногда общественный транспорт.

Именно здесь, а не в далекой провинциальной Акмоле проходит главный пульс деловой и политической жизни республики. Сам Назарбаев проводит в южной столице большую часть времени, а широко разрекламированный переезд его правительства на север оказался фикцией. Многие чиновники просто не желают уезжать из теплой, относительно обустроенной Алма-Аты в меленький, продуваемый суровыми степными ветрами городок, вокруг которого на сотни километров только просторы «заброшенной целины» и дичающие цинготно-тифозные рабочие поселки. Поэтому чиновники до сих пор ездят руководить государством вахтовым методом. Недавно, для «улучшения имиджа», новая столица, прежнее название которой переводилось на русский язык, как «белая могила», с истинно казахской изобретательностью была переименована в Астану, что значит “столица”. Намеченная на 10 июня «презентация» Астаны, чье строительство уже обошлось небогатой республике более чем в десяток млрд. долларов, тоже поглотит немалые средства, но вряд ли сможет замазать трещины, зияющие на фасаде казахстанской государственности.

Одной из главных причин спешного переноса столицы с юга на север правительственные чиновники называют резко выросшую за последние несколько лет сейсмоопасноть Алма-Аты. Но тогда остаются загадкой мотивы, по которым уже почти десятилетие идет строительство городского метрополитена. Да и не слишком красиво выглядят члены правительства, спасающиеся от будущих ужасов землетрясения, в то время как сотни тысяч их сограждан остаются жить в напоминающих о судьбе Спитака и Ленинакана “хрущобах”, которыми застроен весь центр города. Очевидно, что проще укрепить старые здания, чем выстроить новую столицу, оснастив ее всеми современными коммуникациями и заселив квалифицированными специалистами, которых надо насильно сгонять с нажитых мест. За демагогией о переносе столицы из Алма-Аты в Акмолу ( Астану) , по общему мнению, стоят две реальные причины: 1. Угроза добровольного присоединения северного Казахстана к России, 2. Чрезмерная близость Алма-Аты к Китаю.

Первая угроза “стабильности” Казахстана довольно реальна, так как именно на севере и востоке республики еще живет значительное число славян, многие из которых до сих пор надеются вырваться из-под “казахского ига”. Об этом свидетельствуют их многочисленные, жестоко подавленные властями неоднократные попытки ввести автономное правление в своих областях — проект Рудно-Алтайской республики, волнения Уральского казачества и последняя попытка весной 1997 года создать Южно-Сибирскую республику со столицей в Кокчетаве.

Надеются вывернуться из-под власти Назарбаева и казахи, принадлежащие к так называемому “младшему жузу” (роду), чьи земли находятся как раз на севере. Они боятся и ненавидят своих собратьев-южан из старшего жуза, пожалуй, больше, чем даже чеченцев или китайцев, не говоря уже о русских. Поэтому вся официальная риторика о формировании казахстанской нации повисает в воздухе — ведь пока не существует даже единого казахского этноса (народа).

“Китайская опасность” в Алма-Ате почти не ощутима. Представителей Поднебесной почти не встретить на улицах города, их присутствие заметно лишь на базарах и барахолках. Нет на улицах города вывесок с изящными паучками иероглифов, всего того, что стало обыденностью, например, на российском Дальнем Востоке.

И все же напряжение чувствуется, политики и деловые люди всерьез опасаются могучего соседа, чьи границы начинаются через 90 километров высокогорного бездорожья. Именно Назарбаев создал для стран СНГ прецедент, пару лет назад “спрямив” в пользу Китая границы своей республики, тем самым уменьшив ее территорию более чем на сотню квадратных километров. Он уже давно был вынужден признать, что именно Китай является крупнейшим инвестором в экономику Казахстана, а вовсе не “развитые капиталистические страны”, на контакты с которыми республика сориентирована идеологически. В последнее время все активней муссируются сплетни вокруг масштабного проекта прокладки нефтепровода от Кара-Чегонаксого месторождения до Шанхая. Нет сомнений, что Китаю значительно выгодней получать нефть с Сахалина, а газ — с месторождений в Иркутской области. Но, похоже, за проектом казахстано-китайского нефтепровода стоят не только экономические, но, прежде всего, политические мотивы.

Впрочем, все реальные иностранные инвестиции в экономику республики пока совершенно смехотворны. Большинство фирм, не покупающих, но берущих огромные предприятия “в управление”, зарегистрированы подставными лицами где-нибудь на Вирджинских островах, и часто имеют своей целью не развитие производства, а его свертывание, что позволит зарубежным производителям аналогичной продукции или сырья вздохнуть с облегчением. Ведь никому н е нужна конкуренция со страной, где, в частности, цена относительно квалифицированной рабочей силы равна стоимости ее минимального пропитания.

Даже казахстанские официальные лица иногда вынуждены признавать, что деятельность большинства казахстанских компаний приносит республике значительный финансовый ущерб. Так, например, владевшая Соколовско-Сарбайским объединением британская компания “Транс Уорлд Групп” недавно была обвинена в занижении прибыли, экспортных цен, шпионаже, отмывании грязных денег. По подсчетам экспертов, ее деятельность принесла республике более миллиарда долларов убытка.

САМЫМ ГЛАВНЫМ богатством Казахстана считается нефть. Но в этом независимом государстве не развивается даже эта, совсем недавно сверхприбыльная отрасль, единственная, где среди инвесторов присутствуют серьезные компании с мировым именем. Суровая статистика говорит, что в советское время республика добывала нефти в 2,5 раза больше, чем теперь. Монстры нефтедобычи не торопятся открывать новые скважины и даже закрывают многие, уже функционировавшие, предпочитая бросать в республиканский бюджет подачки, например, спонсировать ремонт катка Медео. Однако и эти деньги не доходят по назначению. Знаменитый каток сейчас просто большая лужа — сломались холодильные установки. Сюда, по старой памяти, выбираются располагающие автотранспортом жители Алма-Аты — подышать свежим воздухом. Сам город построен в низине, а ущелье, через которое раньше осуществлялась естественная вентиляция, заперто громадной дамбой, защищающей жилые кварталы от лавин и селей. Неуклонно ухудшающаяся экологическая обстановка почти истребила знаменитые алма-атинские яблоки — крупные, почти с человеческую голову величиной и сладкие. Сейчас пригородные сады в основном производят кисловатую мелочь.

Почти все предприятия в Алма-Ате стоят, а атмосферу загрязняют выхлопные газы наводнивших город машин. Даже в центре Москвы невозможно увидеть столько дорогих иномарок разом. Это одна из характерных черт местной субкультуры. Настоящий «новый казах» прежде всего вкладывает средства не в виллу или роскошный офис, а в сверхдорогую машину. Местные остряки утверждают, что любовь новой казахской элиты к огромным машинам — кочевой атавизм.

Мы подъехали к одному из центров ночной жизни “южной столицы” — клубу с изысканным названием “Петролиум”, для понятности написанным кириллицей. Чтобы попасть в фешенебельное заведение, надо карабкаться по узенькой лестнице на четвертый этаж. Внутри — советский антураж, парижские цены, русская охрана, казахские проститутки, вместо музыки — рэп. Среди публики не заметно кожаных тужурок, бордовых пиджаков на широких плечах и бритых затылков, столь характерных для московских ночных клубов. Местные хозяева жизни — это пожилые казахи, в мятых костюмах, обремененные солидными пузами. Один из них кружится по сцене, размахивая тряпкой галстука и завывает под четкий африканский ритм что-то вроде: Ай-далалай-далалай! Вокруг него лениво извиваются две полуголых “жрицы любви”. Тоскливо до безобразия.

Недалеко от клуба спит громада университетского комплекса. Несколько лет назад КазГУ совсем было пришел в упадок, из-за спешного отъезда многих преподавателей некоторые факультеты оказались под угрозой закрытия. Назарбаев, прослышавший о таких непорядках, распорядился срочно укрепить учебное заведение национальными кадрами. И старательные чиновники изыскали резервы, укрепили КазГУ и даже существенно увеличили численность учащихся, не только не закрыли имеющиеся, но и открыли новые факультеты. Теперь в университете учатся более пятнадцати тысяч человек — почти как в МГУ, при том, что все население республики не достигает шестнадцати миллионов человек.. И ничего, что многие вновь принятые даже расписаться толком не в состоянии. Впрочем, говорят, уровень знаний среднего преподавателя не слишком сильно отличается от уровня среднего студента… Показуха по старинке — или новая суть “реформ”?

На дворе теплый дождь шелестит молодой листвой. Темные улицы пусты и кажутся чистыми, вечер скрывает нависшие над городом пики гор. На тысячи километров вокруг лежит богатейшая земля с приветливым и здоровым климатом. Предусмотрительный азиат — хан Назарбаев — пообещал людям, ее населяющим, полное процветание, но не раньше, чем через двадцать восемь лет. А за это время, как гласит азиатская мудрость — “или шах умрет, или ишак сдохнет”. Суровая западная наука, статистика, показывает, что шахи, обычно, оказываются долговечнее ишаков.