Команда «В ружье!»

Команда «В ружье!»

Сергей Канчуков

8 августа 2013 0

Политика Армия

Пристрастный взгляд на внезапную проверку

Выступая 5 июля на заседании Совета Безопасности России, Владимир Путин сказал: "Нужно учитывать тенденции военного строительства, которым следуют ведущие страны мира. Сокращая численность Вооружённых Сил, они одновременно качественно наращивают их боевой потенциал, оснащают войска передовыми системами управления, разведки и связи, ударными системами. Буквально на глазах меняется и характер военных конфликтов, способы их развязывания и ведения. Развиваются роботизированные боевые системы, высокоточное оружие. Причём, хочу отметить, уважаемые коллеги, по своим возможностям, специалисты это хорошо знают, это высокоточное оружие уже практически не уступает стратегическому и влияет в конечном итоге на глобальный баланс сил. Идёт милитаризация космоса и киберпространства. Широко используются механизмы специальных операций и инструменты так называемой "мягкой силы". Всю совокупность этих факторов мы обязаны учитывать в своей практической работе".

И уже 12 июля во время встречи с министром обороны президент России дал распоряжение "провести внезапную проверку Восточного военного округа, довести до всего личного состава это указание и в час ночи с 12 на 13 июля привести войска Восточного военного округа в полную боевую готовность с последующим выводом их в районы учебы, на полигоны".

Сразу хочу оговориться, что внезапные проверки войск, не связанные с существующими планами позволяют руководству страны, да и армии, оценить не только истинное состояние боевой готовности, а и проверить правильность намеченных решений во всех спектрах военного организма, да и государства в целом, и его (государства) реальную возможность реагировать на кризисные ситуации.

Для нас главное - соответствуют ли требования, указанные верховным главнокомандующим Владимиром Путиным, действиям войск.

Действительно, масштаб привлекаемых войск, впечатляет, но возникают вопросы, связанные с главным, а было ли общее планирование, в соответствии с теми новыми и правильными требованиями, высказанными президентом РФ на заседании Совета Безопасности, так сказать общий замысел проверки, или это экспромт верховного главнокомандующего. Еще в феврале 2012 года писал о том, что, к сожалению, у верховного нет своего органа, позволяющего ему качественно и с пользой для общего дела проверять и боеготовность армии, и боеготовность других силовых структур и обороноспособность военной организации в целом. Таким органом должен был стать Совет Безопасности, который по своей структуре и значимости мог подготовить верховному главнокомандующему замысел проведения внезапной проверки.

Исходя из отданных указаний, к проверке привлекались органы управления, как ВВО, так и ЦВО. Штаб ВВО, должен выполнять задачи за "красных", управляя подчиненными и приданными войсками. Штаб ЦВО, за "синих", управляя своим оперативным объединением, дислоцированным в Новосибирске. Таким образом, на данном этапе двусторонней проверки Генеральный штаб мог реально оценить возможности и способность двух стратегических объединений не только управлять войсками, а оценить их оперативно-стратегические замыслы и проверить практически в ходе двухсторонних учений. Но все представленные экспертам материалы, говорят, что такая проверка органов управления практически отсутствовала, войска действовали самостоятельно, без управления со стороны стратегических объединений. Дальше, в материалах брифинга нам перечисляют уже привлекаемые оперативные объединения Сухопутных войск, ВВС и ПВО и флота, входящих организационно в структуры данных стратегических объединений или приданные оперативно для решения частных задач.

А ведь поднятие войск по тревоге, приведение в высшие степени боевой готовности всего округа, в том числе и части смежного округа, и вывод их в районы учений, уже является оперативно-стратегическим мероприятием, которым нужно руководить, прежде всего, Генеральному штабу, а уже затем штабам Восточного и Центрального военных округов. При наличии разработанного скрытно структурами верховного главнокомандующего замысла стратегических учений, так должно было и быть, а пока есть то, что видим, - штабы округов к учениям привлекались не в полной мере.

В подтверждение данных выводов нам показано, что основные командные пункты военных округов не привлекались, а развертывался только вспомогательный ПУ ВВО. Но мы знаем и другое, что в ходе реформы системы управления, вспомогательные командные пункты доведены до ручки и не способны реально руководить войсками. Армии смогли развернуть свои основные КП, но только три из них развернули вспомогательные, а это говорит уже об угрозе устойчивости системы управления. Далее, идут бригады со своими КП. У них они в единичном экземпляре, что также не придает устойчивости системе управления, особенно в условиях сплошного отсутствия воздушного прикрытия, разгула деятельности ССО и диверсионных групп противника.

В целом, способность органов управления руководить войсками в современных условиях требует совершенно другого подхода и других возможностей от штабов. В условиях широкомасштабной агрессии, которую условно отражали поднятые на проверку войска с существующими органами управления и их системой управления и связью, такую задачу решить не представляется возможным. И дело не только в отсутствии автоматизированной системы управления, а и в отсутствии необходимого количества органов управления, способных дублировать систему управления в случае выхода ее элементов из строя.

Бросается в глаза, отсутствие в перечне привлекаемых соединений и частей разведки, без которых невозможно сегодня не то, что воевать, а даже принять адекватное решение. Будем говорить, что это секрет и показывать главную составляющую любого учения нам нельзя. Но хочу еще раз напомнить, что без разведки войска не могут воевать, а у нас до настоящего времени не решен окончательно вопрос с подчиненностью спецназа ГРУ, убогая и примитивная войсковая разведка, ограниченная космическая и все остальные составляющие, за которые отвечает непосредственно начальник ГРУ.

Некоторый анализ проведенного мероприятия показывает, что, несмотря на положительное стремление придать армии новый импульс, повысить ее реальную боеготовность и боеспособность, чувствуются старые подходы к решению задач боевой готовности войск, к решению задач перегруппировки, несмотря на изменяющийся характер возможного противодействия и повышения боевых возможностей армий сопредельных государств. Одновременно проверка вскрыла проблемы, не решенные ни в ходе придания армии "нового облика", ни в ходе последующих действий уже нового руководства армии.

Так, чтобы правильно и адекватно оценивать действия органов управления и войск, особенно в современных условиях, нужно всегда отталкиваться от характера возможных действий противоположной стороны, возможностей его сил и средств, в том числе и по созданию ударных группировок, количеству войск, способных быть привлеченными для воздействия на наши войска. Нужно учитывать и новые формы, и способы ведения боевых действий, о чем говорит президент РФ Владимир Путин.

В современном вооруженном конфликте основную роль будут играть не СЯС, а силы специальных операций и ВВС, силы и средства разведки, системы РЭБ, кибервойска, информационное противодействие, системы управления и связи, а уже потом силы и средства сухопутных войск, флота и другие составляющие военного организма.

В ходе проверки из состава ВВС России привлечено всего 130 самолетов и вертолетов, в том числе 24 самолета истребительной авиации и 18 бомбардировочной, а должно привлекаться не менее 600 боевых самолетов и столько же вертолетов. Авиация в современном вооруженном конфликте с высокотехнологичным противником, как уже сказано, будет играть, наряду с разведкой, определяющую роль, и все эти 35 различных пехотных и танковых бригад, и остальных воинских организмов без круглосуточного авиационного прикрытия не способны выполнить ни одну из поставленных задач. Хочу еще раз подчеркнуть, что одно дело - управлять сотней самолетов, а совсем другое - 600 самолетами, обеспечивая их данными для ударов. А ведь им еще нужно и аэродромно-техническое обеспечение, и сотни тонн боеприпасов, ГСМ, прикрытие ПВО, системы связи, разведки, управления, да и сами аэродромы или на крайний случай, участки автострад, подготовленных для рассредоточения указанного количества самолетов. А это втройне затратно и сложно организовать. Да и переброска самолетов в больших количествах с других направлений потребует и умения, и времени, и сил, и средств. В недалеком прошлом только ВВС Белоруссии организовывали учение с базированием авиации на участки автотрасс.

Чтобы лучше понимать ситуацию, обратимся к недавней истории, датированной мартом 2011 года, когда основу развернутой у ливийского побережья группировки многонациональных сил (МНС) составили военные формирования США, Великобритании и Франции. Они включали свыше 320 самолетов. Средняя интенсивность действий авиации МНС составила от 60 до 90 самолетовылетов в сутки.

Теперь посмотрим на наши результаты. Разберем только истребительную авиацию, без которой и бомбардировочная и штурмовая, да и армейская авиация действовать не смогут. У нас простой подсчет показывает, что истребительная авиация совершила 0,6 самолетовылетов в сутки (выполнено 36 с/вылетов), а должна была совершать не менее 7-10 самолетовылетов в сутки таким составом привлекаемой авиации. Значит, общее число самолетовылетов должно соответствовать как максимум 250 самолетовылетам.

Выводы показывают, что ГШ и руководство ВВС не в полной мере осознают ту опасность, которая грозит неправильным применением авиации. Итог очевиден, вся авиация работала только на глазах у президента РФ, снова для показухи, нужно ли это президенту РФ? Ведь нужна реальная отработка самостоятельных действий авиации по прикрытию территории страны, войск в районах и на маршрутах, важных экономических и государственных объектов, действий флота. Не осуществлялись мероприятия по завоеванию господства в воздухе, по нанесению ударов в глубине территории противника, не применялась массово авиация и для всесторонней поддержки войск, недопущения их охвата, обхода, выхода на коммуникации. Не видно в замысле и задач по поиску и обнаружению войск противника и проведению имитации атак на них, противодействию деятельности диверсионных групп, направленных на уничтожение самолетов, располагающихся на аэродромах, возвращающихся с боевых заданий и т.д. Мне могут возразить, что все это планировалось, но для экономии средств, привлекалось по одному самолету на каждую задачу. Возможно и так, но тогда вовсе не нужно привлекать авиацию, а воевать на картах, более удобно.

Военно-транспортная авиация привлекалась для обозначения переброски войск в составе 30 самолетов (167 с/в), нагрузка на экипаж, менее одного самолетовылета в сутки. Не понятен замысел привлечения и цель данного мероприятия. Если проверять возможности, то тогда по максимуму, с привлечением вторых экипажей, а с ними, думаю, есть определенные проблемы. А так, это прогулка для летчиков, а не напряженные учения по проверке возможностей ВТА. Правда, из-за огромной задержки вылета в первые сутки учений, необходимо было корректировать принятое решение и выполнять его, несмотря на возникшие трудности, скажем, назовем их внезапный удар противника по аэродрому и вывод из строя ВПП и складов с ГСМ. Такие действия вполне допустимы на том театре военных действий, особенно в отсутствие круглосуточного боевого дежурства соединений ПВО и возможности нанесения ударов авиацией с аэродромов постоянного базирования.

Есть здесь и еще одна проблема, о которой упорно молчит руководство ГШ, это привлечение гражданской авиации. Нет информации о привлечении к переброске, скажем, ударных вертолетов самолетами Ан-124 авиакомпании "Волга-Днепр", а такие действия не только должны предусматриваться, а и отрабатываться реально.

Отдельным вопросом нужно рассматривать вопрос состояния и организации практических действий войск, и не в отрыве от общей оперативно-стратегической обстановки, а в комплексе, в динамике, с накладкой, с возможностью реально изменять решение и управлять войсками. И здесь скидок не должно быть.

Так при заявленном привлечении на учения пяти оперативных объединений (5-я, 29-я, 36-я, 37-я, 41-я армии), четырех объединений авиации и трех объединений флота проведено всего одно оперативное учение с одним из оперативных объединений. Привлечение сухопутных войск, составило только 20%. Единственный, кто отличился в этом вопросе, это флот, проведя с каждым объединением свое оперативное учение. Возникает вопрос, а чем занимались остальные управления объединений? Руководили ли они войсками, отрабатывали ли свои решения. Или все это просто для галочки в очередном докладе и для записи в очередном представлении на государственную награду? Мне думается, что здесь полностью отсутствует роль Генерального штаба, как организатора и руководителя любого мероприятия оперативно-стратегического уровня. Это его прямая обязанность в ходе такого мероприятия организовать и провести оперативные учения с остальными оперативными объединениями. Никто не освобождает командира (начальника) от принятия решения даже в отсутствие необходимых распоряжений и директив. Ведь когда еще можно будет вот так, по велению верховного главнокомандующего потренировать, прежде всего, себя, свои подчиненные структуры в реальной обстановке и попробовать одновременно поруководить огромным воинским коллективом разнородных сил и средств. Вот здесь и куется воинское мастерство, проверяются все звенья управления, средства связи, организация и способность командования организовывать взаимодействие на всех уровнях, в том числе и с местными органами власти, силовыми структурами. А так, получается, что армия отработала как бы в вакууме, в стороне от заинтересованных в привлечении к учениям органов местного самоуправления и силовых структур. А ведь ход последних вооруженных конфликтов показывает совершенно обратное.

В ходе данных мероприятий из 35 различных бригад проведено только 8 бригадных тактических учений, а это 22% от привлекаемых войск. Это же и касается привлечения только 20-25% батальонов и рот для проведения тактических учений.

В целом организация практических действий войск требует отдельного развернутого анализа, несмотря на то, что это одно из интереснейших действий войск.

Таким образом, реально привлекалось из заявленных только 20-25% войск, а остальные имитировали бурную деятельность. Уверен, что такая проверка совершенно не нужна армии, она не отражает истинного положения вещей.

Тем более что возникает вопрос, в полном ли составе действовали бригады, или, как прозвучало в одном из репортажей, снова батальонными тактическими группами. Так наши командиры бригад никогда и не научатся руководить полноценной бригадой.

Встает вопрос, как укомплектовать бригаду в отсутствие укомплектованности ее военнослужащими срочной службы. Раньше структуры в дивизии занимались ее доукомплектованием. Сейчас нет таких структур в бригадах, военкоматы состоят из гражданских, и мероприятия по доукомплектованию приписным составом не проводились в войсках, что в корне снижает всю значимость данного проверочного мероприятия. Почему ГОМУ ГШ не выполнило свои прямые функции? Те организмы, которые отмобилизованы (управление дорожно-комендантской бригады и три батальона) не влияют на выполнение округом в целом своей главной задачи, способности отразить агрессию. У нас бригады и так являются немного усиленными полками, а в условиях некомплекта превращаются в усиленный батальон, на картах выполняющий задачи за дивизию. Вторая проблема, кто предназначен для охраны и обороны военных баз, складов текущего довольствия, военных городков, городков с семьями военнослужащих. Ведь с выходом всей бригады по тревоге в военном городке должны оставаться не военнослужащие из разведывательного батальона, как самые надежные, или пехота с артиллеристами, а структуры, способные обеспечить и сохранность вооружения, неисправной техники, имущества и других материальных средств и людских гражданских контингентов. Такими структурами могут быть структуры военной полиции, но и можно, и нужно поручать охрану российским частным военным компаниям (ЧВК). Но закон о ЧВК так и утонул в согласованиях только потому, что спроса с армии за ее укомплектование и боевые возможности недостаточно.

В ходе учений несколько раз освещался и подвиг тыловых структур армии. Отрадно, что военно-клинические госпитали выполнили некоторую работу, но проблем еще довольно много, начиная с нехватки медицинского персонала, сокращенного ранее, отсутствия прикрытия расположения госпиталей системами ПВО, и заканчивая проблемами доставки раненых в данные госпитали. События первой и второй чеченских компаний наглядно продемонстрировали, с какими трудностями будут сталкиваться медики в условиях войны. А ведь эти проблемы должны решаться еще в мирное время. Тыловое и техническое обеспечение требует сегодня более углубленного и всестороннего внимания, особенно в ходе восстановления их возможностей.

Очень коротко отражены вопросы технического обеспечения в ходе проведенных учений, причины, наверное, в том, что сегодня этим вопросом практически некому заниматься, а со слов Борисова, мы можем знать, что основными причинами выхода боевой техники из строя стал человеческий фактор, а именно поломки по вине военнослужащих. Правда, в ВВО новой техники всего 17%, так что в то, что у нас во всем виноваты военнослужащие, верится с трудом. Думаю, что в этих цифрах больше лукавства, чем реальности, но проблемы технического обеспечения войск должны решаться.

Что не увидел в ходе этого учения и на предоставленной Министерством обороны презентации.

Первое, нет государственной системы военного управления, разработанной на современном уровне. Верховный главнокомандующий должен наблюдать весь ход учений, находясь не на наблюдательной вышке одного полигона, а на своем командном пункте. В повседневной жизни такой ПУ должен быть вблизи рабочего кабинета верховного, и дополнительно должен быть подвижный вариант. Технически и технологически это не является проблемой, проблема в постановке задачи. Для образца можно взять такие ПУ, существующие в НОАК, в том числе и силы и средства, привлекаемые для отображения реальной обстановки на поле боя (в ходе учений).

Второе, видеоконференции, которые проводятся в МО, это хорошо. Но МО и НГШ должны иметь также ПУ, как и у президента РФ, для того, чтобы в реальном масштабе времени министр обороны и НГШ могли наблюдать решения, действия войск на любом участке фронта, а не только кабинет руководителя. Действия войск на любом полигоне, аэродроме, должны отражаться на планшетах, электронных картах, трехмерных макетах местности, отражающих реальную картину и реальные решения военачальников в реальном масштабе времени. Такие пункты есть, но они уже не отражают ту потребность, которая необходима в масштабах страны

А вот непосредственный выезд в войска можно проводить и по завершении указанных мероприятий, для личного разбора, раздачи поощрений или