Дрессировщик букв
Дрессировщик букв
Литература
Дрессировщик букв
ЛИТПРОЗЕКТОР
Дмитрий МУРЗИН
Название русских поэтических книг: «Камень», «Чётки», «Вечер», «Огненный столп», «Путь конкистадора», «Портрет без сходства», «Сестра моя жизнь», «Гроза», «Русский узел»… Сузить круг? Пожалуйста: «Перецвет», «Ночные реки», «Свет внезапный», «День», «Слеза», «Душа», «Пласт», «Сирень», «Тело судьбы»… Название выношено, выстрадано до образа, даже до одного слова. Есть, конечно, и «Я прочёл рублёвскую газету, словно сел в роскошную карету», и вообще не только «быстрых разумом Невтонов» может рождать земля российская. Но славу России они не принесут. Ославить, правда, могут запросто. Название у новой книги кемеровского поэта Андрея Пятака кокетливое, шансонное, никакое – «На чердачке моей души». Есть тут, правда, и честность. Потому что название соответствует содержанию.
РАБОТА НАД ОШИБКАМИ
Когда вышла первая книга Андрея Пятака «Хочешь света – полюби ночь», в статье «Так сойдёт?» я сетовал на плохую редакторскую работу, небрежность корректоров (тогда их было два), неоправданно большой объём книги, ну и ещё много на что. Андрей провёл «работу над ошибками» и выпустил вторую книгу стихов – «На чердачке моей души». По сравнению с первой у неё есть одно неоспоримое преимущество: она меньше.
Обращает на себя внимание строка в выходных данных: «Сохранены орфография и пунктуация автора». Издатель умывает руки. «Администрация за ценные вещи ответственности не несёт». Давай, читатель, пробегись по весеннему минному полю. На тебе сэкономили. Сапёров не прислали. Подмога не пришла. Читатель доверчиво улыбается: «А может, там и мин-то нет!» Не извольте сомневаться. Мины есть.
Предисловие Андрей написал тоже сам… «Не люблю в стихах ура-патриотического пафоса и бритой, как женские ноги, лирики», – написал он. «Впервые я решился отредактировать сам себя, без ущерба для русского языка», – продолжает Андрей. «…добротная книга, с оригинальными текстами и иллюстрациями», – не стесняется автор. «Только не спрашивайте меня, пожалуйста, откуда берутся стихи, это всё равно что спрашивать, откуда берутся дети» – на этом месте благородная девица века позапрошлого должна густо покраснеть и книгу захлопнуть… А в наше время… А в наше время, увы, есть масса книг, про которые неудобно спрашивать, «откуда они взялись».
«Я считаю, что сегодня большинству простых людей нужно, чтобы так называемая «покупная красота» (книги, фильмы, музыка) была без изысков, но с рюшечками». А вот это уже серьёзно. Это уже и попытка осмыслить «соцзаказ» (подвиньтесь, Дарья Донцова) и решить, что же на самом деле нужно этим простым людям. Решить с безжалостностью телевизионного канала: изыски здесь ни к чему. «Пипл хавает».
РЮШЕЧКИ
Да простит читатель – дальше будет много цитат и комментариев. Потому что вершить семантический анализ, говорить о лирическом герое, бормотать о лексической окраске – в данном случае это будет разновидностью хамства.
Вот у автора мелькают «быки в корриде». Конечно, патриоты «незалежной» могут требовать, чтобы мы ехали не «на» Украину, а «в», но быки-то не должны возражать против правильного употребления предлогов. Хотя, возможно, я путаю неряшливость с «экспериментом».
Штиблеты тянутся к дорогам,
Дороги тянутся к штиблетам.
Как сто евреев – синагога,
Влечёт красавица поэта.
Есть сомнения в отсутствии глубокоосмысленной новости во взаимной тяге штиблет (не походная это обувь) и дороги. Но третья строка перебивает всё и разом. Во-вторых, она падежей не блюдёт – сотню евреев – в данном случае числительное должно склоняться. А во-первых, это кощунство. Просто поставьте вместо евреев – православных, а вместо синагоги – храм. Так ли влечёт православных храм, как красавица поэта? А если вместо синагоги поставить мечеть, то получим джихад.
Всё медленно, медленно сходит с ума,
Надежда и вера, любовь из кошмара.
Жалею порой, что не Томас Манн,
Не Жириновский и не Че Гевара.
Перечисленные имёна – «однозначные» рюшечки. Взятые из головы наугад. В рифму стряслось. Список имён, никаких мыслей и эмоций не вызывающий.
Слова у Пятака часто означают совсем не то, что на самом деле. Читатель может принять как есть, а может и задуматься. Давайте задумываться:
Как трудно жить своим умом,
Когда полно «усатых» книг,
Когда компьютерный «содом»
Англоязычит наш язык.
Что значит «усатые книги»? Горький? Ницше? Дали? Флобер? Или тут какая-то иная ассоциация? На манер «по усам текло – в рот не попало»: читал усатую книгу – никакой пользы для себя не извлёк? Или вот поэт бросил в нас слово «содом», причём компьютерный. Вообще-то у града сего была вполне конкретная и узкая специализация.
Такое ощущение, что автор, перечисляя «трудности жития своим умом», сам оказался побеждён этим перечнем:
Как трудно ближнего любить,
Когда уста разведены.
Полезно также читать то, что написано. Буквально. Уста разведены = рот разинут. Вероятно, с таким идиотским видом любить ближнего несподручно. Но неужели для достижения всеобщей любви достаточно закрыть рот? Закрыли. Не работает. Врёт поэт. Любить ближнего затруднительно при всяком состоянии рта.
Но я не за так свои боты морожу –
Под боком стучат каблучками твои.
Что стучит под боком? Боты. С каблучками.
Без паспорта, как без штанов,
Билет на поезд не купить.
Смачная рюшечка. Поклон Владимиру Владимировичу Маяковскому. Партия и Ленин, паспорт и штаны – всё одно близнецы-братья.
«Давай не будем о проблемах – чур их, чур!» «Чур меня, чур» – значит «защити меня, пращур». То есть автор просит защитить… проблемы…
Лучше не вчитываться, не задумываться. Что такое «сказки Аэлит»? Что такое «миг сугробного зачатия»? «Губа на шее»? «Цвет fresh»?
ДОСТУЧАТЬСЯ ДО ПЯТАКА
Смешно?
А вообще-то не должно быть смешно. Потому что имя любого русского поэта можно написать рядом с Пушкиным – и всегда найдётся о чём поговорить. «Пушкин и Блок», «Пушкин и Пастернак», «Пушкин и Высоцкий». Ни тени улыбки не возникнет. Возникают параллели, ассоциации, смелые гипотезы. А вот «Пушкин и Пятак» – почему-то смешно.
«Если всё так плохо, то зачем копья ломать? В наше время есть что почитать. Бери и читай Непятака», – очень надеюсь, что у вас возникла такая мысль.
Но не всё так просто. Дело в том, что Андрей Пятак – очень талантливый поэт. При всех его недостатках, неряшливости и невнятности у него масса поэтических находок, прекрасных образов, пронзительных стихов.
Когда к нему приходит вдохновение – он творит чудеса:
Весна. Влюблённых – как грачей.
Грачи ещё не прилетели.
Грустит старушка в дряхлом теле,
Ширяя палочкой в ручей.
Мальчишкам – божья благодать
Свой дивный face увидеть в луже.
А я болею. Я простужен.
Аля-улю, моя кровать!
Но когда на него находит блажь – он путает её с вдохновением. И потом не в состоянии отличить плоды вдохновения от отходов жизнедеятельности. И валит всё в одну кучу. Собирает всё под одну обложку.
У Андрея нет трезвого и отстранённого взгляда на себя, на то, что он делает. Он всё ещё находится в прелести, имя которой «Я – ПОЭТ». Поэт – этим всё сказано, и этого достаточно. А всё это учение, морщелобство, размышления – лишние. Дрессировщику букв и так трудно.
Будь я художником, а не поэтом,
Я б рисовал тебя,
пока есть дома краски,
С глициньями, с шампанским,
с пистолетом…
Не Рембрандт я. –
Я на стихи натаскан.
Того, что делает Андрей Пятак, явно недостаточно, чтобы оставаться поэтом. Стать поэтом легко: вечером написал стихотворение, утром проснулся поэтом. А вот «оставаться поэтом»… Это та ещё каторга, те ещё галеры. Дрессировка отдыхает. Потому что если поэт не продвигается вперёд, не ищет совершенства, не меняется со временем, не посылает своего лирического героя на курсы повышения квалификации, не полон планов по реорганизации себя… Тогда получается то, что получилось у Пятака.
Но очень трудно прислушиваться к какой бы то ни было критике, если в другое ухо слаженный хор сообщает, что Андрей Пятак – гений. Боюсь, мне его не перекричать. Поэтому закончу я словами одного неглупого человека: «Когда меня хвалят, я чувствую запах могилы».
Андрей Пятак. На чердачке моей души . – Кемерово: Примула, 2010?год. –80?с. – 400?экз.
Статья опубликована :
№32-33 (6334) (2011-08-10) 5
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии: