Когда умолкнет день…
Когда умолкнет день…
Искусство
Когда умолкнет день…
АРТ-ХРОНИКА
«Ночью все кошки серы», «искать чёрную кошку в тёмной комнате» – все эти живущие тысячи лет в человеческом подсознании премудрости как-то вдруг теряют свой смысл в четырёх выставочных залах Большого Царицынского дворца, где фонд поддержки искусств «Арт-Линия» при участии правительства Москвы и Департамента культуры города Москвы устроил выставку-инсталляцию «Русская бессонница. Сезон первый». Собственно, придумала всю эту историю сказочница и волшебница Алиса Даншох (как и подобает в подобных случаях, в мысленном соавторстве со своей покойной бабушкой).
А чтобы сказка и волшебство стали вполне осязаемой реальностью, к её овеществлению были приглашены такие московские скульпторы, как Сергей Антонов, Сергей Бычков, Михаил Дронов, Екатерина Казанская, Ольга Карелиц, Игорь Козлов, Виктор Корнеев, Юрий Нерода, Александр Смирнов-Панфилов, Пётр Степанов, Игорь Трейвус, Олег Цхурбаев, Борис Чёрствый, фотографы Максим Железняков, Михаил Каламкаров, Дмитрий Куклин, Арсений Бычков; архитектурой и светодизайном занимался Карстен-Винкельс из Германии (кстати, он освещал многие города Европы и Олимпийские игры в Пекине). Соответствие атмосферы задуманному, а вернее, её звуковое оформление придумывал Александр Герасимов. Для полноты ощущений были привлечены и самые главные специалисты по бессоннице – великие русские поэты – Александр Пушкин, Михаил Лермонтов, Афанасий Фет, Марина Цветаева, Анна Ахматова, Борис Пастернак, Давид Самойлов, Арсений Тарковский, Борис Слуцкий, Геннадий Шпаликов, Вероника Тушнова.
И столь творческой компании, естественно, удалось превратить воспоминание (которое наверняка хоть раз в жизни испытывал каждый посетитель выставки) о мучительном ночном времяпрепровождении, а вернее, недуге со скучным медицинским названием insomnia в увлекательнейшее интеллектуальное путешествие. Когда в тёмных залах бронзовые скульптуры видятся сокровищами древних падишахов, таинственные звуки словно долетели до Царицына из дзен-буддийского храма, а светопроекция со школьной скамьи знакомых строк заставляет совсем по-иному задуматься над их смыслом.
Хотя на самом деле задумано было это автором выставки как некое четырёхчастное театральное действо, где «в первом зале наступают вечерние сумерки и мастерская художника наполняется звуками подступающей ночи. Во втором зале освещение меняется, к художнику приходят запоздавшие гости, слышатся эхо музыки и негромкие голоса. Потом мы попадаем в полную темноту, художника одолевает тоска. Последняя картина – возвращение света. Одиночество в предрассветные часы, когда тебя мучают совесть и воспоминания, постепенно отступает. Рассветный час приносит облегчение». Каждому действию соответствует поэтический ряд, который иллюстрируют скульптурные произведения. Например, стихотворение-мятеж А.С. Пушкина «Воспоминание»:
Когда для смертного
умолкнет шумный день
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет
ночи тень
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся
в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном
живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме,
подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно
предо мной
Свой длинный развивает свиток:
И с отвращением
читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь,
и горько слёзы лью,
Но строк печальных не смываю.
В данном случае пушкинские ночные жалобы попытался проиллюстрировать С. Бычков скульптурой «Большая зимняя молитва». Е. Казанская своим «Поцелуем» решилась соответствовать тоже вовсе не покаянной «Бессоннице» Марины Цветаевой:
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может – пьют вино,
Может – так сидят.
Или просто – рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Не от свеч – от ламп
темнота зажглась:
От бессонных глаз!
Крик разлук и встреч –
Ты, окно в ночи!
Может – сотни свеч,
Может – три свечи…
Нет и нет уму
Моему покоя.
И в моём дому
Завелось такое.
Помолись, дружок,
за бессонный дом,
За окно с огнём!
А.М. Дронов посчитал, что «Селяви» вполне соответствует дидактике Бориса Слуцкого:
Совесть ночью,
во время бессонницы,
несомненно, изобретена.
Потому что с собой поссориться
можно только в ночи без сна.
Потому что ломается спица
у той пряхи, что вяжет судьбу.
Потому что, когда не спится,
и в душе находишь судью.
Так что, когда вас в очередной раз будет мучить бессонница, а тени станут почти осязаемы, вспомните «Марбург» Бориса Пастернака:
Чего же я трушу?
Ведь я, как грамматику,
Бессонницу знаю.
Стрясётся – спасут.
Рассудок? Но он –
как луна для лунатика.
Мы в дружбе, но я не его сосуд.
Ведь ночи играть
садятся в шахматы
Cо мной на лунном
паркетном полу,
Акацией пахнет,
и окна распахнуты,
И страсть, как свидетель,
седеет в углу.
И тополь – король.
Я играю с бессонницей.
И ферзь – соловей.
Я тянусь к соловью.
И ночь побеждает,
фигуры сторонятся,
Я белое утро в лицо узнаю.
И фигуру «Цейтнот» О. Цхурбаева. И вам, правда, станет легче.
Юлия ЛОГИНОВА
Статья опубликована :
№32-33 (6334) (2011-08-10) 5
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии: