Евгений Нефёдов «НАДО ЖИТЬ»
Евгений Нефёдов «НАДО ЖИТЬ»
Нашим читателям не нужно специально представлять автора этих строк — имя Евгения Андреевича НЕФЁДОВА, его жизненная и творческая судьба вот уже два десятилетия неразрывно связаны с газетами «День» и «Завтра», а его поэзия — то трагическая, то проникновенно лиричная, то блещущая неподражаемым юмором, — давно стала одним из признанных символов русского патриотического движения.
КРЕПОСТЬ
...Девяносто третий. Дом Советов.
Над Москвой — кровавый горизонт.
Танки бьют по флагам и пикетам.
Там сегодня — Брестский гарнизон.
...Как старались к "Завтра" подобраться
Власть и суд, давя нас в унисон.
Но велел народ: "Держитесь, братцы!
Вы в России — Брестский гарнизон".
...Беларусь! В разгуле "демократий",
Нас толкнувших в горе и позор,
Ты одна, не сдавшая ни пяди, —
Ныне тоже Брестский гарнизон.
В слове Брест — и крест светло сияет,
И Звезда Геройская горит,
Памятью нетленной осеняя
Души тех, чей прах земля хранит...
К негасимой праведной святыне
Я пришёл сегодня на поклон.
Для войны, что длится и поныне,
Дай мне силы, Брестский гарнизон!
НАШ ПУТЬ
У Бреста, где граница,
Застрял надолго поезд.
Сосед в купе бранится,
Он вспыльчив и напорист:
— Как странно всё в России!
Затор — среди дороги?
То в гости пригласили,
То держат на пороге...
Я говорю: — Всё просто,
И пауза законна.
Обычно тут колёса
Меняют у вагонов.
Такая, брат, морока,
Поскольку в целом мире
Железная дорога
У нас намного шире...
Сосед и верит вроде,
И удивлён к тому же:
Выходит, что в Европе
У них дороги — уже?!
Внушаю иностранцу:
— В России, в Беларуси —
Огромные пространства,
Так было и в Союзе.
И всё у нас — крупнее,
И всё у нас — серьёзней.
Лишь в нынешнее время
Достали злые козни...
Никак не разберёмся:
Что с нами совершили?..
Но мы ещё прорвёмся.
У нас дорога — шире!
ЩИТ
Друзья заклятые из НАТО
У белорусов под окном
Расселись, вроде так и надо.
Да и на русский смотрят дом...
И что ответить им на это,
Коли в безумные деньки
Москва советские ракеты
Пустила тут под резаки...
Но что-то всё-таки осталось
Для настоящего огня?
...И поглядел ракетчик старый
С улыбкой грустной на меня.
Потом, вздохнув, добавил строго —
Мол, всем известно, мы добры.
Но это — если нас не трогать,
А так — добры мы до поры...
Конечно, техника покруче
Смотрела раньше в небеса.
Но кое-что хранят на случай
И ныне верные леса...
Я не просил открыть секреты,
Но утвердился в мысли тут:
У Беларуси — есть ракеты!
Они Россию берегут...
ГОРДЫНЯ
Был ученик ему безмерно предан,
но вдруг услышал то, о чём не ведал:
"Ещё сегодня, до начала дня,
ты трижды отречёшься от меня..."
"О нет, Учитель! Невозможно это!"
Но так оно и вышло: до рассвета
беда подкралась к ним со всех сторон -
и от Него отрёкся трижды он.
Потом молился, горестно страдая.
И был прощён. И просветлел, рыдая.
И навсегда постиг добро и зло.
И два тысячелетия прошло.
И отреклись — совсем иные — снова
вдруг от всего святого и родного,
в корысти отступились от присяг —
но не страдают, сделав этот шаг.
Живут, жируют, правят — и похоже,
что милости совсем не жаждут Божьей.
Но — ведают (!) в гордыне, что творят...
И этот грех простит Он им — навряд.
СРЕДИ ЗВЁЗД
Я живу среди истинных звёзд.
Не штампованных "фабрикой грёз",
А таких, что однажды зажглись —
И навек озарили нам жизнь.
За окном моим — Звёздный бульвар,
Чуть поодаль — музей Королёва,
Циолковский — с пророческим словом,
И Ракеты сияющий старт!
Вот Гагарин и те, кто за ним, —
В молчаливом строю на аллее.
Русский Космос дыханьем своим
Здесь и душу, и память согреет...
Это слово привычно горит
Над гостиницей и кинозалом.
Славный час о себе говорит
Каждой улицей, каждым кварталом.
Ничему тут забвения нет.
И как памятник гордой эпохе —
Телебашня, легенда тех лет,
Рвётся к завтрашней звёздной дороге!..
ПРОЕЗДОМ
И без того я в городе родимом
Нечастый гость, а в этот раз маршрут
Ещё грустнее: проезжаю мимо...
Лишь остановка — несколько минут.
Родной вокзал глядит, не понимая:
Неужто я его не узнаю?
А чуть вдали — и улица родная
С надеждой смотрит в сторону мою.
Я даже вижу окна, из которых
Годами сам смотрел на поезда...
Но о таком свиданье с отчим домом
Не помышлял, конечно, никогда.
...Пяток минут безмолвно на перроне
Стою, пока окликнет проводник.
И вот уже во вздрогнувшем вагоне
К стеклу холодноватому приник.
Состав опять в пылу неутомимом
Поплыл на зов зеленых фонарей,
И город детства — мимо, мимо, мимо! —
Уносится обратно всё скорей.
Колёса набирают обороты,
Последние знакомые дома
Останутся сейчас за поворотом...
А поезд закричал — и так охота
Сойти с него, чтоб не сойти с ума.
РЯБИНА
Ломая планы, встречи, даты
И отменяя все дела,
Опять больничная палата
Неумолимо позвала.
Больница — грустная страница,
А за окошком, как на грех,
Рябин багряные зарницы
И долгожданный первый снег.
Но там, за снегом и за речкой
Огнями полночи хмельной
Сгорает город бесконечный
В горячке долгой и больной.
В нём всё кого-то выбирают,
В нём веселится сытый сброд,
А он неслышно умирает
Уже который день и год...
Он задыхается от смога,
Он в тромбах пробок день и ночь.
Но не пришлёт страна подмогу —
Ей тоже некому помочь...
О, наша Родина больная,
Не птичий грипп — крыло чумы
Простёрли недруги над нами
И правят пир под сенью тьмы,
По захолустьям и столицам
Вершат неправедный обряд...
Но вечно это не продлится —
Уроки жизни говорят.
Той жизни, где не раз во мраке,
Осилив немощи излом,
Мы поднимались, как в атаке,
Сминая орды и рейхстаги,
И знали твёрдо об одном:
Рябины, алые, как стяги,
Нам верно светят за окном!
ПРОГУЛКА
В больничном парке — тихие аллеи,
Где вечерами — редкие круги...
"Я думала: поэты — не болеют,
Раз помогают выживать другим.
Бывает так темно в душе и в доме,
Что кажется — уже не рассветёт.
Но полистаешь подзабытый томик,
И хмарь спадёт...
Не выбираешь авторов при этом —
Довольно и того в минуту бед,
Чтоб рядом просто были те поэты,
Кто про вечерний, несказанный свет
Или кремнистый путь опять расскажет,
Кто проведёт от скифских ковылей
К избушке няни, и в ночи покажет
Звезду полей...
Кто разгадает, что край света видно
За первым же углом в местах родных,
Кто вымолвит о павших неповинно:
"Их души воплотятся во благих..."
И станет сразу легче и теплее,
И до поры отступят боль и мрак.
Я думала, поэты — не болеют!"
О, если б так...
ВОСХОД
Огромного города рокот ночной
Едва уловимо живёт за стеной,
Где небо над лесом с неведомых дней
Такое, что нет его в мире темней.
Но я по утрам наблюдаю восход,
Когда эта темень свершает исход,
Теснясь, отступает в незримый простор
И гасит до вечера звёздный костёр.
И яркое пламя иной красоты
Является вдруг из-за чёрной черты.
Лучами коснувшись берёзовых глав,
Оно в золотой обращается сплав.
И после — весь день себя миру дарит...
"Не спи на закате", — сосед говорит.
А я и не сплю, просто рано ложусь,
Безделья больничного молча стыжусь.
Но если и правда забудусь когда,
Просплю телевизор — большая беда...
Зато, упреждая врачебный обход,
Я каждое утро встречаю восход!
ВЕРА
Снова вижу в ночи —
не понять, наяву ли, во сне ли —
две дороги, которым
дано предо мною лежать.
Как по первой пойду —
там дышать на ходу всё труднее.
Как ступлю на вторую —
там легче совсем не дышать...
Я вторую дорогу
спешу обойти стороною,
я по первой бреду
из последних, истраченных сил.
И твой голос родной —
вдалеке или рядом со мною —
слышно мне, к небесам устремлён:
"Сохрани и спаси!.."
Никому не дано
обрести откровенье оттуда,
где молений таких
накопилось — вовеки не счесть...
Не бывает чудес.
Но бывает надежда на чудо.
Упованье на чудо —
не это ли вера и есть?
Помолись обо мне —
перед самым высоким ответом
на всё то, чем я грешен,
и в чём отпущенье просил.
Ну а я о тебе
что ни день уже многие лета
точно ту же молитву
творю: "Сохрани и спаси!.."
И я верю в ответ.
Как пловцу утомлённому берег
вдалеке открывается —
так Провидение нас
сохранит и спасёт —
в наших детях и в детях детей их.
.. .И ночей моих тени
развеются в утренний час!
ПЕРЕКЛИЧКА
Записная книжка-телефонник
Поистёрлась — заменить пора,
Чтоб видней на чистом белом фоне
Были имена и номера.
Сквозь очки распутываю почерк,
Но и так внезапно вижу я,
Что всё меньше занимает строчек
Перекличка поздняя моя.
Что теперь с любой почти страницы
Старой книжки, повергая в грусть,
Смотрят не фамилии — а лица
Тех, кому уже не дозвонюсь!..
Я рассудком понимаю это;
На земле ничей не вечен срок.
Но как часто именно поэты
Главных не дописывают строк!
Сколько их в неведомом полёте
Унесла далёкая пора...
Но в моём потрёпанном блокноте —
Те, чей голос слышал лишь вчера!
Друнина, Примеров и Глушкова,
Кузнецов и Ляпин... Боже мой!
Вику лов!.. Один живей другого,
Хоть кому звони сейчас домой!
...Снова чьё-то имя и мобильник
На прощанье осеню крестом,
И тетрадь угрюмо, как в могильник,
Опущу безмолвно в тёмный стол.
Ну, а на столе уже — стозвонно,
Забытьё спеша разворошить,
Аппарат трещит неугомонно!
Эх, не время душу тормошить...
Но — снимаю трубку телефона.
Надо жить.
ВОЛЖСКИЙ ДАЧНИК
Это — не усадьба "новых русских",
Кто, природой вроде бы дыша,
Знают больше выпивку с закуской,
Но не знают, чем живёт душа...
А она живёт — вишнёвой веткой,
Птичьим свистом, скошенной травой,
Яблоком в испарине рассветной
И речной вечерней синевой,
Дымкой вдоль осенних огородов,
Эхом колокольни вдалеке,
Гулкой перекличкой теплоходов,
Лодкой, прикорнувшей на песке...
А ещё душа живёт отрадой
В миг, когда, нечастой встрече рад,
У калитки брат увидит — брата.
Значит, не забыл о брате брат.
Здравствуй, брате, в этой доброй хате!
Не считая лет или седин,
Сядем рядом, вспомним маму с батей,
Молча на их Волгу поглядим -
Как бежит, спешит она, родная,
Разнося простор, покой и свет...
Я другой такой реки — не знаю.
Да её, другой такой, и нет!
ГРОЗА
Дождь и гром разбудят среди ночи,
Сна объятья шумно разомкнут,
Молнии стремительные строчки
Темноту на миг перечеркнут
И заставят встать, воды напиться,
Обойти неслышно босиком
По остывшим гладким половицам
Спящий посреди стихии дом,
Створки окон запахнуть без стука,
Чтобы ропот бури поутих,
И поправить одеяльца внукам,
Постояв немного возле них,
Предвкушая, как они проснутся,
Мир увидят в солнечной росе
И привычно утру улыбнутся,
Знать не зная о ночной грозе...
ПРОВОДЫ
Наш поезд уходил ночной порою,
Такой отъезд и прежде был не раз,
И дочка с мужем на пустом перроне
Вполне привычно проводили нас.
Но, как всегда бывает на вокзале,
Когда вагон закроет проводник, —
Казалось, что всего не досказали
Они и мы в прощальный этот миг...
И через час, на остановке новой,
Они опять махали у окна —
Сюрприза ради в темноте рисковой
Наш поезд на машине обогнав!
— Ну, вы даёте! — мы их пожурили,
Хотя не стали радости скрывать:
Они — что так прекрасно пошалили,
А мы — что "повстречали" их опять!
Что расставанье — это скоротечность,
И что сейчас, под их счастливый смех,
Пронзила нас та славная беспечность,
Что в молодости всё же есть у всех...
Прекрасен мир, где сквозь и мрак, и морось,
На виражах любых житейских трасс
Мы мчимся вдаль, не сбрасывая скорость,
И наши дети обгоняют нас!
1