Осенняя стратегия

Осенняя стратегия

ОТПРАВИТСЯ ЛИ МАЛРОНИ В КОНГО?

В то время Майкл Малрони служил офицером в Оперативном управлении ЦРУ. Он утверждает, что в октябре 1960 года Ричард Биссел предложил ему выехать в Конго, чтобы осуществить убийство Лумумбы. Он отказался принять участие в террористической операции, но поехал в Конго, чтобы попытаться вывести Лумумбу из-под опеки «голубых беретов» ООН и передать его в руки конголезских властей.

Вскоре после прибытия Малрони в Конго в контакт с ним вступил QJ/WIN, агент ЦРУ, бывший преступник-рецидивист. В конце 1960 года один из оперативных агентов Хеджмэна предложил QJ/WIN связаться с «исполнительной группой» (телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 7.12.60).

Малрони, вероятно, не был в курсе готовившегося убийства. Знали ли об этом плане агенты QJ/WIN и WI/ROGUEL, установить гораздо труднее. […]

В следственной комиссии Малрони заявил: «Меня вызвал к себе Биссел и предложил отправиться в Конго, чтобы устранить Лумумбу (…)».

Вопрос: Что, по вашему мнению, он имел в виду под словом «устранить»?

Малрони: Убить и тем самым устранить его влияние. Вопрос: Из чего вы исходили, интерпретируя его замечания? Из каких его слов явствовало, что он говорит об убийстве, а не просто о нейтрализации каким-либо другим способом?

Малрони: Речь шла не о нейтрализации (…), весь смысл нашего разговора ясно указывал на то, что речь идет об убийстве […]. Я сказал ему, что ни в коем случае не буду участвовать в убийстве Лумумбы. Он мне ответил, что хочет, чтобы я переговорил с Джозефом Шейдером.

По свидетельству Малрони, «трудно себе представить, чтобы Биссел мог руководить подобным делом без личной санкции Аллена Даллеса»:

«Я считал, что в столь важном деле он опирается на Даллеса, но со мной он об этом не говорил и не ссылался на высшие инструкции».

С Шейдером Малрони встретился очень скоро. Он «был уверен, что Биссел предупредил Шейдера о том, что он, Малрони, его посетит». Шейдер сказал ему, «что располагает четырьмя или пятью смертоносными средства¬ми, чтобы избавиться от Лумумбы (…). Одно из средств предполагало использование вируса, другие — яда». Шейдер «не обмолвился о своем пребывании в Конго и о том, что он переправил туда химическое средство».

После разговора с Шейдером Малрони снова встретился с Бисселом:

«Я сказал ему, что не хочу участвовать в убийстве Лумумбы (…) и категорически отказываюсь быть привлеченным к покушению […]».

Когда, после дачи показаний, Малрони предложили сообщить дополнительные сведения, он рассказал о том моральном климате, в котором все это происходило: «Все, кого я лично знал, действовали добросовестно. Я думаю, что они руководствовались, возможно, не своими убеждениями, но своим пониманием патриотизма. Они считали, что это в высших интересах Соединенных Штатов. Думается, мы ведем себя чересчур по примеру «добропорядочного жениха», когда соглашаемся делать все то, чего требует от нас хозяин, утверждая, что это правильно. Они вовсе не испорченные люди. Но таким путем можно совершить большую ошибку (…). Все это до того непорядочные дела, что поручать их нужно только людям порядочным. Вот единственный способ спасти репутацию ЦРУ и вернуть доверие к безупречности его контактов… Разведчик… должен быть щепетилен и обладать высокой нравственностью… Он должен быть безупречен… Разведчики должны в высшей степени сознавать значение морального фактора в разведывательной операции». Давая свои показания, Малрони кратко резюмировал свое этическое неприятие покушения на жизнь Лумумбы: «Убийство растлевает».

Во время одной из двух своих бесед с Бисселом по поводу Лумумбы Малрони высказал предположение, что, поскольку «заговор об убийстве был составлен в округе Колумбия, он подпадает под действие федерального закона». Биссел «как бы между прочим» отклонил такую возможность.

Несмотря на отказ участвовать в убийстве, Малрони согласился выехать в Конго, с тем чтобы «нейтрализовать» Лумумбу как «фактор политический»:

«Я сказал, что поеду и меня не смущает ни задача вызволить Лумумбу из-под опеки ООН, ни даже возглавить операцию с целью нейтрализовать его деятельность, противоречащую интересам Запада, противоречащую, как я считал, американским интересам».

Хотя до отъезда в Конго Малрони не составил для себя никакого определенного плана, он обсудил с Бисселом общую стратегию:

«Я сказал Бисселу, что готов ехать, чтобы нейтрализовать его действия, попытаться вызволить его из-под защиты ООН и передать в руки конголезских властей».

Вопрос сенатора Мондейла: При этом учитывался тот факт, что конголезские власти могут его убить?

Ответ Малрони: Полагаю, что это учитывалось… но не убить, а судить конголезца судом конголезцев за конголезские преступления. Да, об этом мы, кажется, говорили.

По мнению Малрони, были «очень большие шансы» на то, что Лумумба будет осужден конголезскими властями на смертную казнь. Но «передача его суду, избранному из числа его же сограждан, не причиняла никаких угрызений».

Несмотря на то, что Малрони открыто выразил свое неприятие убийства и согласился выполнять лишь более общую задачу, имевшую цель «нейтрализовать» влияние Лумумбы, Биссел продолжал давить на него, планировать возможность убийства: «Перед самым отъездом, заканчивая нашу вторую беседу (…), (Биссел) сказал: „Ладно, я не исключаю такой возможности" — он имел в виду возможность устранения или убийства Лумумбы (…); „Иными словами, даже если вы возражаете против убийства, не снимайте его с повестки дня… Тут нет сомнений. Я не исключаю и такой возможности"».

«МОРАЛЬНЫЕ СЛОЖНОСТИ»

Малрони отчетливо помнил, что после своей второй беседы с Бисселом он встретил Ричарда Хелмса, который занимал тогда пост заместителя начальника Оперативного управления и начальника по оперативным вопросам службы специальных операций: необходимо было заявить о своем несогласии с операцией убийства Лумумбы. «Поскольку в ЦРУ документов оставлять не принято, приходится соблюдать чрезвычайную осторожность, и необходимо все фиксировать. Вот почему я пришел к Хелмсу. «Дик, — сказал я, — вот что предлагает мне Биссел, но я ответил ему, что не соглашусь ни в коем случае». Хелмс ответил: „Вы совершенно правы"».

Во время расследования Хелмс заявил, что «возможно» он имел такой разговор с Малрони и что показания последнего соответствуют действительности.

Показания Уильяма Харви, бывшего в тот период непосредственным начальником Малрони:

«Малрони ко мне приходил и сообщил о своей встрече с Ричардом Бисселом… по поводу планировавшейся операции в Конго, одной из целей которой было устранение Патриса Лумумбы. Он сообщил также, что отказался выполнить такое задание».[…]

Твиди показал:

«Хоть Малрони отказывался от выполнения этого задания, у меня такое впечатление, что, когда он выехал в Конго, подготовка организации убийства Лумумбы была составной частью задачи, которую ставил перед ним Биссел; насколько мне известно, в задание Малрони не входило убийство, а скорее разработка планов такой операции».

По мнению Твиди, задание Малрони в Конго было связано с подготовкой условий для осуществления убийства Лумумбы, а не с общим планом, предусматривавшим вывод Лумумбы из-под опеки ООН.

Малрони тем не менее утверждает, что, будучи «морально несогласен с убийством», он якобы «категорически отказался» готовить необходимые для этого средства. По его словам, он не согласился бы ехать в Конго, чтобы «готовить покушение, даже если бы руководил им кто-либо другой».

Биссел «совершенно четко» помнит разговор, состоявшийся у него с Малрони осенью 1960 года, по поводу организации убийства Лумумбы и о его отрицательном к этому отношении. С точки зрения Малрони, убийство «было акцией неуместной и поставленную цель проще было осуществить другими средствами».

Свидетельство Биссела расходится с показаниями Малрони в одном существенном пункте: включало ли задание, первоначально данное Малрони Бисселом, организацию операции или только «общее планирование»? Малрони прямо утверждает, что Биссел потребовал от него попытаться убить Лумумбу. Отвечая на этот вопрос первый раз, Биссел показал, что он предложил Малрони «выяснить возможность убийства Лумумбы», в дальнейшем, однако, он заявил, что от Малрони «требовалось организовать и подготовить» это убийство.

Малрони выехал в Конго через двое суток после своей второй беседы с Бисселом.

ВИРУС В ЧЕМОДАНЕ

29 октября резидент был уведомлен о прибытии в ближайшее время в Леопольдвиль Малрони, который должен «продвинуть выполнение плана». Малрони прибыл в Леопольдвиль 3 ноября. По словам Хеджмэна, «весьма возможно», он расценил командирование в Конго высшего офицера как недовольство руководства ЦРУ выполнением им, Хеджмэном, инструкции Шейдера.

Хеджмэн знал о задании Малрони лишь в общих чертах:

«Я полагал, что речь идет о той же самой задаче, какая стояла передо мной, то есть об отстранении или нейтрализации Лумумбы».

Он не может сказать, уточнил ли Малрони, что он рассматривает убийство в качестве средства «нейтрализации» Лумумбы:

«В соответствии с полученными мною инструкциями я мог полагать, что он расценивает его именно так».

Прибыв в Конго, Малрони встретился с резидентом, который сообщил ему, что «в чемодане находится вирус». Малрони, по его словам, счел, что вирус этот смертелен, хотя резидент прямо этого не сказал.

Малрони не помнит, чтобы резидент упоминал, откуда прислан вирус, но, «по моему мнению, он мог быть прислан только Вашингтоном, и поскольку об этом был разговор с Шейдером, я подумал, что, по всей вероятности, вирус прислан его ведомством».

Хеджмэн не помнит разговора с Малрони относительно поездки Шейдера в Конго, но «допускает», что такой разговор вполне мог состояться.

Малрони «убежден», что вирус был доставлен до него. Он удивился, узнав, что такой вирус находится в резидентуре в Леопольдвиле, так как перед отъездом в Конго он отказался возглавить операцию по физической расправе с Лумумбой. Он не знает другого случая, когда бы резидентуры ЦРУ на местах располагали смертоносными бактериями. Малрони предположил, что они предназначаются для убийства, возможно, для убийства Лумумбы.

Малрони уверен в том, что «все доложил» Хеджмэну о своих разговорах с Бисселом, касающихся убийства Лумумбы. Между тем Хеджмэн не помнит, что узнал об этом от Малрони. По утверждению Малрони, его беседы с Хеджмэном по поводу убийства носили общефилософский характер и касались «моральной стороны убийств»:

«Я изложил ему свой взгляд, в соответствии с которым считал это неприемлемым с нравственной точки зрения, не только неловким, но и неприемлемым. Я считал, что так действовать непорядочно».

По требованию следственной комиссии Малрони, основываясь на этих беседах, охарактеризовал позицию Хеджмэна в отношении убийства:

«В принципе он не возражал против убийства, если бы это отвечало интересам национальной безопасности… Я знаю его как высоконравственного, честного и порядочного человека… Ему было бы неприятно оказаться втянутым в такое дело. Но я должен сказать, что в наших разговорах, по крайней мере как я их запомнил, он никогда не исключал возможности подобных действий».

ПЛАН МАЛРОНИ

Прибыв в Конго, Малрони сформулировал свой план «нейтрализации» Лумумбы, который сводился к тому, чтобы вывести Лумумбу из-под защиты войск ООН, охранявших его резиденцию.

Малрони: Я хотел, прибегнув к уловке, вызволить его из резиденции, затем передать в руки (…) законных властей, чтобы он был судим. Ибо его обвиняли в жестокостях, за которые он вполне мог быть судим.

Вопрос: И за которые вполне мог быть приговорен к смертной казни?

Малрони: Да. Против смертной казни я не возражал.

Получив информацию о задании Малрони, С. Дуглас Диллон (в то время помощник государственного секретаря США) заявил, что она соответствует политике США в отношении Лумумбы.

Согласно ранее полученному докладу от резидента, специальный представитель генерального секретаря ООН придерживался мнения, что арест Лумумбы конголезскими властями был «очередной уловкой в целях убить Лумумбу» (телеграмма ЦРУ, резидент — директору, 11.10.60). Рекомендуя арестовать Лумумбу, резидент писал в той же телеграмме:

РЕЗИДЕНТУРА НАСТОЙЧИВО ПОБУЖДАЕТ КОНГОЛЕЗСКИХ ЛИДЕРОВ К АРЕСТУ ЛУМУМБЫ; СЧИТАЮ: ЛУМУМБА И ВПРЕДЬ ДО УСТРАНЕНИЯ ЕГО СО СЦЕНЫ БУДЕТ УГРОЖАТЬ СТАБИЛЬНОСТИ КОНГО.

Для осуществления своего плана Малрони попытался снять внаем «наблюдательный пункт, возвышающийся над резиденцией, в которой укрылся Лумумба». Он познакомился также с солдатом из состава частей ООН, с тем чтобы тот помог вызволить Лумумбу из-под защиты «голубых беретов».

АГЕНТ QJ/WIN

Малрони принял меры к тому, чтобы в Конго для работы с ним был направлен агент QJ/WIN[42]:

«Я хотел использовать его для (…) контршпионажа (…). Мне следовало скрыть причастность к этому делу США… использовав для этого иностранца, которого мы хорошо знали, которому доверяли и с которым уже работали (…). Я намеревался использовать его в качестве alter ego».

В середине ноября из Леопольдвиля поступили две телеграммы с целью поторопить штаб-квартиру ЦРУ с отправкой агента QJ/WIN:

СВЯЗАННЫЕ С ОПЕРАЦИЕЙ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ТРЕБУЮТ НЕМЕДЛЕННОЙ ОТПРАВКИ QJ/WIN В ЛЕОПОЛЬДВИЛЬ

(телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 13.11.60).

Телеграммы не уточняли, о каких «связанных с операцией обстоятельствах» идет речь.

Агент QJ/WIN — по происхождению иностранец, в прошлом рецидивист, был завербован в Европе. В ноябре 1960 года его направили в Конго для выполнения задания, которое «неоднократно могло быть связано с риском для жизни».

Дополнительный мотив, в связи с которым агента привлекли к задуманной операции, состоял в том, что из Конго его предполагали переправить в другую африканскую страну для выполнения какого-то задания. Существо этого задания в переписке между штаб-квартирой ЦРУ и различными резидентурами, в распоряжение которых он поступал, не указывается. В делах ЦРУ не содержится также каких-либо указаний на то, что задание этим агентом было выполнено. Малрони говорил, что он не знает о существовании приказа об отправке QJ/WIN в другую страну. Уильям Харви заявил, что вспоминает о возможности отправки агента QJ/WIN в какую-то другую страну Африки, помимо Конго, но он «почти уверен, что это никак не было связано с осуществлением убийства».

Вот телеграмма, направленная штаб-квартирой ЦРУ в Леопольдвиль:

В СВЯЗИ С КРАЙНЕ ДЕЛИКАТНЫМ ЗАДАНИЕМ, ВОЗЛАГАЕМЫМ НА QJ/WIN, ЕМУ НЕ БЫЛО ТОЧНО УКАЗАНО, ЧЕГО МЫ ОТ НЕГО ОЖИДАЕМ (…). НАПРОТИВ, ЕМУ СКАЗАНО, ЧТО ОН ДОЛЖЕН ИСКАТЬ, ОЦЕНИВАТЬ И РЕКОМЕНДОВАТЬ НАМ ЛЮДЕЙ СО СМЕКАЛКОЙ, ЗАСЛУЖИВАЮЩИХ ДОВЕРИЯ, КОТОРЫХ МЫ МОГЛИ БЫ ИСПОЛЬЗОВАТЬ (…). МЫ СОЧЛИ ЦЕЛЕСООБРАЗНЫМ НЕ РАСКРЫВАТЬ НАШИХ ПОДЛИННЫХ ТРЕБОВАНИЙ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ОКОНЧАТЕЛЬНО НЕ БУДЕТ РЕШЕН ВОПРОС О ЕГО ИСПОЛЬЗОВАНИИ

(ЦРУ, 2.11.60).

Эта телеграмма показалась слишком деликатного свойства, чтобы хранить ее в Леопольдвиле, и потому было добавлено: «Текст закодировать, а телеграмму по прочтении немедленно уничтожить».

Агент QJ/WIN прибыл в Леопольдвиль 21 ноября 1960 г. и вновь выехал в Европу к концу декабря 1960 года.

В следственной комиссии Малрони так характеризовал этого агента: «…Я бы сказал, что он был человеком не слишком щепетильным».

Вопрос: Следовательно, способным совершить все, что угодно?

Малрони: Да, думаю, что да.

Вопрос: В том числе и убийство?

Малрони: Думаю, что да.

Но Малрони не знал, использовался ли когда-либо QJ/WIN для операции, включающей убийство. Насколько ему помнилось, он был единственным офицером ЦРУ, отвечавшим за QJ/WIN, и этот агент ни с кем другим непосредственно не общался. Когда Малрони задали вопрос, возможно ли, чтобы QJ/WIN имел поручение, не связанное с операцией Малрони, тот ответил:

«Да, возможно. После его приезда кто-либо мог вступить с ним в контакт и поручить выполнить нечто такое, что имело отношение к убийству. Этого я не знаю».

Вместе с тем Малрони отверг подобный вариант как «весьма мало вероятный». Поставить агента в условия, при которых он был бы лучше информирован, чем офицер, которому этот агент подчинен, являлось бы явным нарушением обычной практики, принятой в ЦРУ.

Каково бы ни было впечатление Малрони относительно более или менее независимого поведения агента QJ/WIN, в телеграмме Хеджмэна Твиди от 29 ноября сообщалось, что QJ/WIN приступил к разработке определенного плана. «Он хотел обмануть одновременно бдительность и конголезцев, и «голубых беретов» ООН», с тем чтобы проникнуть в резиденцию Лумумбы и «вывести его наружу». Малрони приказал агенту QJ/WIN познакомиться с одним из военнослужащих сил ООН, с которым ранее был установлен контакт. Однако в это время Лумумба уже вышел из-под охраны «голубых беретов» и направился в Стэнливиль. Это не остановило QJ/WIN.

В СВЯЗИ С ПЕРЕМЕЩЕНИЕМ МИШЕНИ JQ/WIN ТОРОПИТСЯ В СТЭНЛИВИЛЬ И РАССЧИТЫВАЕТ ОСУЩЕСТВИТЬ ПЛАН САМОСТОЯТЕЛЬНО, БЕЗ ВСЯКОГО ОСНАЩЕНИЯ

(телеграмма ЦРУ, 29.11.60).

Трудно утверждать, предусматривал ли этот последний «план» помимо похищения Лумумбы также и его убийство. Штаб-квартира на следующий день дала утвердительный ответ, причем в выражениях, которые можно интерпретировать как приказ к убийству:

СОГЛАСНЫ С ПОЕЗДКОЙ QJ/WIN B СТЭНЛИВИЛЬ (…). ГОТОВЫ РАССМОТРЕТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ПРЯМЫХ ДЕЙСТВИЙ QJ/WIN, HO ЖЕЛАТЕЛЬНО ВАШЕ МНЕНИЕ ОТНОСИТЕЛЬНО ФАКТОРА БЕЗОПАСНОСТИ. БУДУТ ЛИ СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ ПРЯМО ЗАМЕШАНЫ В ОПЕРАЦИИ?

(телеграмма ЦРУ, начальник африканского отдела — резиденту,30.11.60).

По мнению Малрони, агент QJ/WIN находился в Конго столько же времени, сколько и он, если учесть, что агент прибыл туда после него.

ЧТО ЖЕ СДЕЛАЛ АГЕНТ QJ/WIN?

Уильям Харви, непосредственный начальник Малрони в отделе Оперативного управления, указывает в докладной записке для бухгалтерии относительно деятельности агента QJ/WIN в Конго: «QJ/WIN отправился в эту поездку с особой оперативной целью; свою весьма деликатную задачу он выполнил». Малрони так объясняет слова Харви: поскольку Лумумба находился в руках конголезских властей, «цель, ради которой разрабатывался этот проект, становилась спорной». Когда его спросили, несет ли агент QJ/WIN и он лично ответственность за то, что Лумумба был вызволен из-под защиты ООН и потом арестован, Малрони ответил: «Ни в коей мере». (Харви не помнит содержания своей докладной записки, но утверждает, что уже сам факт возвращения Малрони из Конго мог означать, что задача агента QJ/WIN была выполнена.)

Несмотря на содержавшиеся в ноябрьских телеграммах выражения относительно планируемых «прямых действий» агента QJ/WIN и указания в докладе генерального инспектора о том, что перед отъездом QJ/WIN мог быть привлечен к операции по убийству Лумумбы, очевидные доказательства причастности этого агента к какому-либо плану или к попытке покушения отсутствуют.

В докладе генерального инспектора ЦРУ говорится, что агент QJ/WIN

«был завербован ранее (…) для использования в специальной операции в Конго (убийство Патриса Лумумбы), которая должна была быть предпринята Майклом Малрони».

Однако, как видно из сказанного выше, Малрони отрицал свою причастность к покушению с целью убийства. Доклад генерального инспектора ЦРУ может относиться к плану использования агента QJ/WIN в соответствии с приказом Биссела, существовавшим до того, как Малрони отказался участвовать в убийстве. Но нет никаких данных, которые позволяют сделать вывод о том, что в тот период агент QJ/WIN был привлечен к участию в операции такого рода.

Резидент Хеджмэна «смутно вспоминает», что агент QJ/WIN прибыл в Конго, чтобы помогать Малрони. Но он не помнил причины, ради которой этот агент там находился, и заявил, что последний отнюдь не был в числе его главных сотрудников. Биссел и Твиди ничего не помнят по поводу того, чем занимался в Конго агент QJ/WIN.

Харви, чей отдел «прикомандировал» агента QJ/WIN к резидентуре в Конго, показал:

«Я был информирован о том, что готовится поездка агента QJ/WIN, и, следовательно, о его пребывании в Конго. Точно не знаю, чем он занимался в этой стране. Не думаю, чтобы я когда-либо мог быть об этом осведомлен (…). Если бы QJ/WIN предназначался для участия в убийстве, то это организовывалось бы в контакте со мной. Меня ни разу не предупреждали, что его следует использовать для такой операции». Если верить Харви, то бумаги, касающиеся агента QJ/WIN и подлежавшие его, Харви, подписи, составлялись, вероятно, офицером, который наблюдал за деятельностью этого агента в Европе. Харви говорит, что в последующих беседах, которые он имел с Шейдером по поводу создания «общей спецгруппы»[43], Шейдер никогда не упоминал о деятельности QJ/WIN в Конго, равно как он не ссылался на свою собственную поездку в Леопольдвиль. Харви заявил также, что до разработки этого плана офицер, руководимый агентом QJ/WIN, ни разу не использовал его «в качестве возможного агента-исполнителя и даже не предусматривал такой возможности».

Из телеграммы ЦРУ от 1962 года с полной очевидностью явствует, какое значение оно придавало агенту QJ/WIN, и о тех затруднениях, с какими было связано для разведывательных служб использование бывших преступников. ЦРУ узнало, что агент QJ/WIN в Европе привлекался к суду по обвинению в контрабанде, и штаб-квартира рекомендовала:

ЕСЛИ (…) ИНФОРМАЦИЯ ТОЧНАЯ, МОГЛИ БЫ ПОПЫТАТЬСЯ ПРЕКРАТИТЬ СУДЕБНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ЛИБО УСТРОИТЬ ПЕРЕДАЧУ QJ/WIN ДЛЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ В НАШИХ ЦЕЛЯХ

(телеграмма ЦРУ, 1962).

«ГОТОВ СДЕЛАТЬ ЛЮБУЮ ПОПЫТКУ ХОТЯ БЫ ОДИН РАЗ…»

Единственное свидетельство, из которого можно усмотреть связь между агентом QJ/WIN и планом убийства, — это донесение WI/ROGUE, другого агента резидентуры в Конго, где тот предлагал QJ/WIN присоединиться к «группе ликвидации».

Агент WI/ROGUE — «солдат удачи», «человек без родины», «мошенник и взломщик банковских сейфов». ЦРУ направило его в Конго, предварительно сделав ему пластическую операцию и снабдив париком, чтобы европейцы, находящиеся в Конго, не могли его узнать. WI/ROGUE охарактеризован органами ЦРУ как человек, «быстро усваивающий и хорошо исполняющий любое задание, сколь бы опасным оно ни было». Африканский отдел аттестует его так:

«Он, разумеется, различает, что хорошо, а что дурно; и вместе с тем, если на него возложено задание, в нравственном плане предосудительное, но необходимое, поскольку начальник сказал, что его надо выполнить, он воспримет это задание как должное и будет выполнять его методично, без каких-либо угрызений совести. Короче говоря, он способен холодно и разумно подойти к любому заданию».

С точки зрения Хеджмэна, WI/ROGUE — это «человек не очень привлекательной репутации, готовый сделать любую попытку хотя бы один раз».

Он использовал его как агента, «способного на все», ибо, заявил Хеджмэн, «нам следовало расширить наблюдение, установить новые контакты и т. п.». Хеджмэн лично контролировал агента WI/ROGUE и не допускал его встречи с Малрони.

В донесении 1975 года, касающемся WI/ROGUE и подготовленном для канцелярии генерального инспектора ЦРУ, следующим образом описывается подготовка, которую прошел этот агент: «19 сентября 1960 г. два сотрудника африканского отдела встретились с ним для обсуждения «оперативного задания по линии этого отдела». WI/ROGUE должен был готовиться к проведению актов саботажа, тренироваться в применении легкого оружия и учиться делать предохранительные прививки». В донесении подчеркивалось также, что агент WI/ROGUE предназначался для использования в Конго, но не уточнено, с какой целью его учили производить предохранительные прививки.

В телеграмме от октября 1960 года в Леопольдвиль говорится, что (…) штаб-квартира (…) намеревалась использовать его как способного на все агента, чтобы «а) организовать и руководить группой наблюдения; b) перехватывать посылки; с) взрывать мосты; d) осуществлять другие операции, требующие конкретных действий. Его использование не ограничится пределами только Леопольдвиля».

«ГРУППА ЛИКВИДАЦИИ»

Агент WI/ROGUE впервые вступил в контакт с Хеджмэном 2 декабря 1960 г. в Леопольдвиле. Хеджмэн предложил ему «прежде всего обеспечить себе прикрытие» и «выявить людей для группы наблюдения» из состава агентуры в провинции, где Лумумба пользовался наибольшей поддержкой[44]. Вскоре Хеджмэн телеграфировал в штаб-квартиру:

QJ/WIN, ПРОЖИВАЮЩИЙ В ОДНОЙ ГОСТИНИЦЕ С WI/ROGUE, СООБЩИЛ: WI/ROGUE ПРОИЗВОДИТ ВПЕЧАТЛЕНИЕ СЕКРЕТНОГО АГЕНТА; РЕЗИДЕНТУРА НЕ ИМЕЕТ СВЕДЕНИЙ О НЕМ. 14 ДЕКАБРЯ QJ/WIN ДОЛОЖИЛ, ЧТО WI/ROGUE ПРЕДЛОЖИЛ ПЛАТИТЬ ЕМУ 300 ДОЛЛ. ЕЖЕМЕСЯЧНО ЗА РАБОТУ В РАЗВЕДСЕТИ И ЗА УЧАСТИЕ В «ГРУППЕ ЛИКВИДАЦИИ». В ОТВЕТ НА СЛОВА QJ/WIN О ТОМ, ЧТО ЭТО ЕГО НЕ ИНТЕРЕСУЕТ, WI/ROGUE ДОБАВИЛ, ЧТО ОН ВЫПОЛНЯЕТ СПЕЦИАЛЬНЫЕ ЗАДАНИЯ. ПОЗДНЕЕ НА ВОПРОС АГЕНТА QJ/WIN WI/ROGUE ПРИЗНАЛ, ЧТО РАБОТАЕТ НА АМЕРИКАНСКУЮ СЛУЖБУ.

(…) В ХОДЕ ОБСУЖДЕНИЯ ВОПРОСА О МЕСТНЫХ КОНТАКТАХ WI/ROGUE УПОМЯНУЛ АГЕНТА QJ/WIN, ОДНАКО НЕ ПРИЗНАЛСЯ В ТОМ, ЧТО ПЫТАЛСЯ ЕГО ЗАВЕРБОВАТЬ. КОГДА РЕЗИДЕНТ ПОПЫТАЛСЯ ВЫЯСНИТЬ, НЕ СБЛИЗИЛСЯ ЛИ WI/ROGUE С НИМ ПОЗДНЕЕ, ТОТ ОТВЕТИЛ, ЧТО НЕ ПРИНИМАЛ ДО ЭТОГО НИКАКИХ МЕР. РЕЗИДЕНТ НЕ МОЖЕТ ВОЗРАЖАТЬ, ИБО НЕ ХОЧЕТ ОБНАРУЖИТЬ СВЯЗЬ QJ/WIN С ЦРУ

(телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 17.12.60).

В телеграмме содержались также различные оговорки Хеджмэна по поводу использования WI/ROGUE:

ЛЕОПОЛЬДВИЛЬ ОЗАБОЧЕН НЕДИСЦИПЛИНИРОВАННОСТЬЮ И НЕОСМОТРИТЕЛЬНОСТЬЮ WI/ROGUE. ХОТЯ ПРЯМЫХ ПРОВАЛОВ С ЕГО СТОРОНЫ НЕТ, АГЕНТ ДОСТАВЛЯЕТ РЕЗИДЕНТУРЕ МНОГО ХЛОПОТ. ОН НЕ СОГЛАСЕН СЛЕДОВАТЬ ИНСТРУКЦИЯМ, ДАВАТЬ ОТЧЕТ В СВОИХ ДЕЙСТВИЯХ. В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ШТАБ-КВАРТИРА ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ОН ОСТАВАЛСЯ ЗДЕСЬ ДЛЯ ИСПЫТАНИЯ, ВОЗРАЖЕНИЙ НЕТ; НО ЕСЛИ ОН И ВПРЕДЬ СТАНЕТ ЧИНИТЬ ЗАТРУДНЕНИЯ, ПОЛАГАЮ, ЧТО ОТОЗВАНИЕ WI/ROGUE — НАИЛУЧШЕЕ РЕШЕНИЕ ВОПРОСА.

Хеджмэн расценивает попытку WI/ROGUE завербовать агента QJ/WIN в «группу ликвидации» как действие неожиданное и несанкционированное. Он утверждает, что не давал WI/ROGUE инструкций обращаться с подобного рода предложениями ни к QJ/WIN, ни к кому бы то ни было другому:

«Я готов настаивать на том, что мне не известно, что имел в виду WI/ROGUE под выражением «группа ликвидации», и я убежден, что от него никто никогда не требовал кого-либо уничтожать».

Он дает понять, что мысль о создании «группы ликвидации» принадлежит самому WI/ROGUE:

«Идея, которую он составил себе о разведывательном агенте, была им почерпнута из каких-то романов или еще откуда-то в том же роде».

Малрони утверждает, что ему не было известно о какой-либо попытке, исходившей от того или иного агента ЦРУ, организовать «группу ликвидации», и он не припоминает агента WI/ROGUE. Ему известно, что агента QJ/WIN намеревались использовать в «группах наблюдения», не имевших никакого отношения к убийству:

«Группы наблюдения находятся в зонах преступности (…), где необходимо иметь парня, умеющего драться и способного выскочить из ловушки».

С точки зрения агента ЦРУ, если бы WI/ROGUE был действительно вовлечен в организацию убийства, то касающиеся этого агента сообщения он передавал бы по линии «только для личного сведения». Однако телеграмму об агенте WI/ROGUE он передает обычным способом, как «это сделал бы любой чиновник ЦРУ (…), если бы ему пришлось отрицательно отзываться об одном из своих агентов».

Хеджмэн настаивает на том, что предложение агента WI/ROGUE агенту QJ/WIN присоединиться к «группе ликвидации» следует отнести за счет его недисциплинированности:

«Мне трудно было его контролировать, потому что он являлся профессиональным разведчиком. Ему хотелось действовать совершенно самостоятельно, не ожидая инструкций и распоряжений (…). Я смотрел на него скорее как на неуправляемую ракету (…), как на человека, который способен вас подвести, так что вы этого даже и не заметите».

Несмотря на это, Хеджмэр полностью не отрицает своей ответственности за действия WI/ROGUE:

«Если вы даете приказание человеку, который, выполняя его, создает отделению трудности, вы должны брать ответственность за это лично на себя».

В итоге свидетельства офицеров ЦРУ, причастных к операции PROP, и замечания, высказанные в телеграммах Хеджмэна по поводу недисциплинированности агента WI/ROGUE, указывают на то, что попытка этого агента сформировать «группу ликвидации» была действием самовольным, не связанным с операцией ЦРУ. Вместе с тем тот факт, что WI/ROGUE был обучен производить «предохранительные прививки», не дает возможности сделать окончательный вывод. […]

УМЕРЩВЛЕНИЕ

27 ноября Лумумба тайно покидает Леопольдвиль, с тем чтобы присоединиться к своим сторонникам, которые готовили его возвращение в Стэнливиль. Корреспондент агентства Франс Пресс так описывает бегство Лумумбы:

«Побег Лумумбы был тщательно подготовлен.

Ровно в 10 часов вечера в понедельник в полной темноте лимузин Лумумбы бесшумно выехал из его резиденции, охраняемой двойным кордоном марокканских «голубых беретов» и конголезских солдат. Подчиняясь полученным инструкциям, «голубые береты» беспрепятственно пропустили машину Лумумбы, которого сопровождали шофер и секретарь.

Охрана тем более не ожидала бегства Лумумбы, что всего за несколько дней до этого при мощной поддержке общественности он потребовал от ООН сопровождения для поездки в Стэнливиль на похороны дочери.

На следующий день из сообщения самого Лумумбы конголезские власти узнали о его бегстве. Дома, соседние с резиденцией Лумумбы, а также квартиры его друзей, где он мог укрыться, сразу же были подвергнуты тщательнейшему обыску. Были обысканы также все самолеты, вылетавшие из аэропорта Нджили, а у пассажиров тщательно проверены документы.

Относительно маршрута, который мог избрать бывший премьер-министр, было выдвинуто три предположения:

1) Он мог направиться по шоссе в город Киквит, расположенный в 400 км юго-западнее Леопольдвиля. Этот населенный пункт является опорным для Партии африканской солидарности, поддерживающей Лумумбу. Для него не составило бы никаких трудностей продолжить оттуда свой путь на Стэнливиль, добраться до которого ему потребовалось бы приблизительно трое суток.

2) Лумумба мог двинуться речным путем на быстроходном катере, подняться вверх по реке Конго до Стэнливиля. Такая поездка, полагают, заняла бы четыре-пять дней.

3) Наконец, смещенный премьер-министр мог направиться на один из многочисленных частных аэродромов в районе Леопольдвиля и сесть в самолет, предоставленный в его распоряжение RAU» (телеграмма агентства Франс Пресс, 23.11.1960).

О плане перемещения Лумумбы ЦРУ, по-видимому, было предупреждено недели за две до его отъезда:

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДРУЗЬЯ ЛУМУМБЫ В СТЭНЛИВИЛЕ ХОТЯТ, ЧТОБЫ ОН ПОКОНЧИЛ СО СВОЕЙ ИЗОЛЯЦИЕЙ И, ПРИБЫВ НА АВТОМАШИНЕ В ЭТОТ ГОРОД, ВКЛЮЧИЛСЯ В ПОЛИТИЧЕСКУЮ БОРЬБУ (…). РЕШЕНИЕ О ВЫЕЗДЕ, ВЕРОЯТНО, БУДЕТ ПРИНЯТО НЕМЕДЛЕННО. РЕЗИДЕНТУРА РАССЧИТЫВАЕТ ПОЛУЧИТЬ ОТ СВОЕГО АГЕНТА ИНФОРМАЦИЮ О ПРИНЯТОМ РЕШЕНИИ. ОНА, В СЛУЧАЕ ВЫЕЗДА ЛУМУМБЫ, ИМЕЕТ В СВОЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ МНОГОЧИСЛЕННЫЕ СРЕДСТВА И ИЗУЧАЕТ РАЗЛИЧНЫЕ ПЛАНЫ ДЕЙСТВИЙ (ЦРУ, ЛИНИЯ СВЯЗИ «ТОЛЬКО ДЛЯ ЛИЧНОГО СВЕДЕНИЯ») (14.11.60).

За несколько дней до отъезда Лумумбы в другой телеграмме сообщалось:

(…) РЕЗИДЕНТУРА В СОТРУДНИЧЕСТВЕ С КОНГОЛЕЗСКИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ БЛОКИРУЕТ ДОРОГИ И ПРИВЕДЕННЫЕ В ГОТОВНОСТЬ ЧАСТИ, ЧТОБЫ ВОСПРЕПЯТСТВОВАТЬ БЕГСТВУ ПО ШОССЕ (телеграмма ЦРУ, 28.11.60).

С этого времени устанавливается тесное сотрудничество между конголезским правительством Мобуту и Касавубу, с одной стороны, и ЦРУ — с другой.

2 декабря Лумумба был арестован. 3 декабря его перевели в военный лагерь в Тисвиле. Протесты мировой общественности против бесчеловечного обращения с Лумумбой и его сторонниками Морисом Мполо и Жозефом Окито вынуждают Мобуту перевести их в провинцию Бакванга.

17 января 1960 г. Лумумба и его соратники были доставлены самолетом в Элизабетвиль и переданы Чомбе. Приводим свидетельство одного шведского солдата, который находился на аэродроме в Элизабетвиле в тот момент, когда туда прибыл Лумумба:

«Это было тяжелое зрелище. Лумумбу и двух его соратников вытащили из самолета, потом связали одной веревкой. Они едва могли двигаться. Катангские охранники — европейцы и африканцы — окружили их и стали избивать. Лумумба и двое других упали на землю, их били по голове кулаками, избивали дубинками и прикладами, пинали ногами в лицо. Несколько минут они пролежали на земле, потом избиение возобновилось». Служащий аэродрома, также присутствовавший при этой сцене, заявил: «Я вынужден был отвернуться: я не мог перенести этого зрелища».

Лумумба и два других арестанта стонали под ударами жандармов, но не вымолвили ни единого слова протеста и не просили пощады («Монд», 19.1.61).

Дальнейшие сведения о Лумумбе весьма противоречивы, и о его гибели существуют различные версии.

Сообщение о смерти трех пленников было сделано министром внутренних дел Чомбе 13 февраля 1961 г. Официальная версия — линчевание местными жителями при попытке к бегству — не выдерживает критики. Международная комиссия ООН по расследованию, созданная после смерти Лумумбы, отвергла эту версию.

По-видимому, Лумумба и его соратники были подвергнуты жестоким пыткам еще в самолете и 17 января после высадки из самолета умерщвлены в помещении авиакомпании «Сабена».