Бернанке тормозит цикл

Бернанке тормозит цикл

Юрий Самонов, инвестиционный советник, кандидат экономических наук

Среди членов комитета Федеральной резервной системы по операциям на открытом рынке (FOMС) обострилась дискуссия о необходимости завершения части программ монетарного стимулирования экономики США уже в текущем году. Экспериментальная денежная политика Бена Бернанке пока не приносит ожидаемого ускорения роста экономики

Глава ФРС Бен Бернанке сильно рискует — никто до него не решался так сильно вторгаться в естественный ход цикла хозяйственной конъюнктуры

Фото: AP

В дополнение к практически нулевой учетной процентной ставке в 0,25%, установленной еще в 2008 году, и обещанию главы Федеральной резервной системы США Бена Бернанке не менять ее до конца 2015 года ФРС продолжает скупать на рынке гособлигации и закладные ценные бумаги по 85 млрд долларов в месяц, накачивая ликвидностью финансовую систему. Делается это в рамках третьего раунда программы монетарного смягчения (quantative easing — 3, QE-3, стартовала в сентябре 2012-го; предыдущие раунды, QE-1 и QE-2, были запущены в ноябре 2008-го и ноябре 2010 года соответственно). Цены на акции и недвижимость растут, но экономика не разгоняется, занятость и инфляция не достигают целевых уровней.

Экспериментальная монетарная политика ФРС, увлекающая за собой центробанки других стран, не могла не отразиться на динамике макроэкономического цикла, смена стадий которого, как известно, во многом связана с изменением процентной ставки — цены денег, зависящей от уровня инфляции, использования производственных мощностей и трудовых ресурсов, а в конечном итоге — от соотношения совокупного спроса и предложения на капитал.

Предыдущий глава ФРС Алан Гринспен строил свою политику по принципу «не навреди», то есть учетная ставка фактически следовала за рынком на различных стадиях экономического цикла, что и предопределяло более или менее регулярную их смену (подробнее см. «“Американские горки” на пути к рецессии» , «Эксперт» № 32 за 2007 год).

Бернанке, напуганный масштабами рецессии 2008–2009 годов, опасается преждевременного сворачивания монетарных стимулов. Он предпочитает управлять ценой денег в зависимости от им же установленного целевого уровня инфляции (2,5%) и безработицы (6,5%). Другими словами, он пытается предопределять поведение рынка путем гарантирования низкой процентной ставки в условиях стремительного роста денежной массы.

Такая политика, на наш взгляд, вносит субъективную неопределенность в объективную естественную рыночную цикличность экономики. В частности, затрудняет переход к следующей стадии цикла — разгону экономики и подъему рыночных ставок. И, что более важно, делает такие переходы менее предсказуемыми по последствиям. Рынок сегодня напоминает сжимающуюся пружину, которая стремительно разожмется, как только денежный пресс ФРС ослабнет.

Активная монетарная политика приводит к стремительному росту портфеля долговых госбумаг на балансе ФРС и формированию нового пузыря, при котором рост стоимости акций корпораций и недвижимости происходит в отрыве от реального роста экономики. В первом квартале 2013 года прирост ВВП к тому же периоду прошлого года составил 3,3% в текущих ценах (в сопоставимых — 1,8%), а индекс акций ведущих 500 компаний США S&P 500 за это время прибавил 11,4%. Эластичность прироста стоимости акций к ВВП (в текущих ценах) уже поднялась до 3,5 при среднеисторическом значении 1,1.

Неубедительно звучит и аргумент, что доходность компаний в данном случае является «материнским молоком» для роста акций. Дело в том, что за последние три года на выкуп собственных акций компании направили более 1 трлн долларов дешевых денег. Так, в 2010–2012 годах нефинансовые компании Dow Jones сократили количество акций в обращении на 2,5%. Соответственно доходность в расчете на акцию росла не за счет опережающего роста объема продаж компаний, но в основном за счет экономии и массового уменьшения количества акций в свободном обращении, что и обеспечивает сохранение их низкой относительной стоимости (P/E).

Немного cтатистики стадий цикла

За последние пятьдесят лет в США было зафиксировано шесть экономических циклов, каждый из которых содержал пять условных стадий: 1) замедление; 2) падение; 3) отскок; 4) стабилизация; 5) разгон. Статистический анализ показывает, что на каждую стадию в среднем приходилось около 20% времени цикла и около 20 месяцев (см. таблицу).

Таблица:

Циклы в США за последние 50 лет

Конечно, были и исключения. Почти в два раза дольше среднего значения, например, продолжался разгон в цикле 1988–1997 годов (46 месяцев) или падение в цикле 1978–1987 годов (35 месяцев), так же как и совсем короткий разгон в цикле 1972–1978 годов (6 месяцев). Раскрыть причины переходов из стадии в стадию помогает сравнительный анализ 16 ключевых макроэкономических показателей, отражающих уровень использования основных факторов производства — труда (4 показателя), основного капитала (5) и денег (7). Анализ показывает достаточно устойчивые характеристики для каждой стадии цикла. Рассмотрим некоторые из них.

По нашей оценке, экономика США сейчас находится между четвертой и пятой стадиями, то есть между стабилизацией и разгоном (более уверенно об этом можно было бы утверждать при растущих процентных ставках). Однако именно в их динамике еще в начале текущего цикла произошли наиболее драматические изменения, связанные с нетрадиционной политикой ФРС (см. график 1).

Уже с самого начала текущий цикл отличался от традиционного. Если за последние пятьдесят лет при переходе от первой стадии (замедление) ко второй (падение) среднемесячный темп прироста эффективной ставки ФРС падал с +2 до –4,5%, то в текущем цикле — с +0,3 до –18,7%. То есть на первой стадии цикла ставка поднималась на порядок медленнее, но падала в три-четыре раза интенсивнее, чем обычно на второй.

В результате резкого падения ставок интенсивной переоценке подверглись все активы и инвестпрограммы. В прошлом году стоимость десятилетних гособлигаций США опустилась до уровня Второй мировой войны, соответственно доход по ним за 2012 год упал в среднем до 1,79% годовых, достигнув минимума в июле (1,38%), против 4,73% среднегодового значения за последние двадцать лет.

Лишь однажды, в цикле 1978–1987 годов, из-за двойной рецессии цена денег продолжала снижаться за пределами стадии падения, то есть на стадии стабилизации. Теперь же эффективная ставка ФРС продолжает снижаться уже в начале стадии разгона. Обычно на этом этапе ставка уже росла на 1% в месяц!

Выход из стимулов — реальная угроза

Почему это важно и какие могут быть для ФРС варианты сворачивания текущего монетарного эксперимента с нулевыми ставками и накачивания банков ликвидностью?

Сценарий первый . Если план Бернанке не сработает, то есть до конца 2015 года ни инфляция, ни безработица не достигнут целевых уровней (2,5 и 6,5% соответственно) и учетная ставка в этот период сохранится практически нулевой, рынок акций, очевидно, продолжит рост, возможно, даже по экспоненте. При этом экономика, идя своей дорогой, минует короткую стадию разгона и перейдет в новый цикл — последуют замедление и падение. В этом случае у ФРС просто не окажется средств для смягчения удара следующей рецессии, поскольку реальные процентные ставки и так уже отрицательные и на балансе ФРС треть госдолга.

Сценарий второй . Предположим, что «эффект Фридмана», увязывающий инфляцию с денежной массой, все же сработает и инфляция достигнет 2,5%, но при этом безработица останется выше 6,5%, хотя бы потому, что рынок труда по сравнению с ценами более инертен. В этом случае вопрос, сворачивать стимулы или нет, останется открытым.

Такая неопределенность сохранится и в зеркальном случае — когда безработица выйдет на желательный уровень, а инфляция — нет. В обоих случаях обвал фондового рынка неминуем.

Сценарий третий, японский. Сохранение долгосрочной дефляции, при которой как минимум до конца текущего десятилетия темпы роста ВВП, цен и занятости останутся низкими. В этом случае рынок акций будет продолжать боковой тренд по синусоиде, начатой в конце 1990-х, с амплитудой колебаний 30–40% (подробнее см. «Дефляционная пауза» , «Эксперт» № 24 за 2009 год).

При любом варианте развития событий большую озабоченность и членов ФРС, и участников рынка вызывают последствия прекращения многолетней практики скупки американским центробанком долговых бумаг (а масштабы таких покупок составляют 2–3 млрд долларов в день!). На начало июня текущего года на балансе ФРС находилось казначейских бумаг на 1,9 трлн долларов, а ипотечных закладных — на 1,2 трлн, прирост за 12 месяцев составил соответственно 244 и 311 млрд долларов, что превышает годовой номинальный прирост ВВП.

Не определена и тактика разворота от сверхстимулирующей процентной ставки к сдерживающей. Начнет ли ФРС продавать накопленные долговые бумаги с убытком и тем самым повышать цену госзаимствований или будет держать бумаги до погашения, прекратив свое влияние на рынок? Конечно, не исключен и вариант взаимозачета депозита Казначейства и госбумаг ФРС. Фактически это будет означать частичный дефолт Казначейства по размещенному долгу. Остается только гадать, как на это отреагируют иностранные держатели американских госбумаг. Эта неопределенность и вызывает вполне обоснованные опасения и волатильность рынков, которая по мере приближения развязки будет возрастать.

Безработица реально не снижается

Для снижения безработицы, несомненно, экономика должна расти. В первом квартале 2013 года по сравнению с предыдущим кварталом прирост ВВП в сопоставимых ценах даже ускорился — до 1,8% в годовом выражении, против 0,4%, что в условиях сокращения госрасходов (на 30 млрд долларов) выглядит оптимистично. Но лишь на первый взгляд — из 60 млрд долларов прироста ВВП 23 млрд приходится на изменение запасов, что позитивно, но только в случае ускорения в ближайшем будущем потребления и производства.

Розничная торговля после падения в марте на 0,5% и стагнации в апреле (0,1%) несколько оживилась в мае (0,6%). Промышленное производство в апреле показало –0,4%, в мае ничего не изменилось. По нашей оценке, в первом полугодии 2013 года прирост ВВП не превысит 1,7–1,9%, а норма безработицы сохранится на уровне 7,5%.

При этом надо учитывать, что снижение безработицы в последнее время более чем на треть связано не с наймом, а с изменением структуры населения — быстрее прирастает та его часть, которая не включается в понятие «рабочая сила». Две основные причины сокращения рабочей силы, официально не влияющие на уровень безработицы, — это ускоренный выход на пенсию бэби-бумеров (возрастная группа старше 55 лет) и продолжение образования и/или полная переквалификация за счет второго образования (24–55 лет). В обоих случаях главная причина — нет работы соответствующего качества, то есть это структурная безработица, которая официально не учитывается. При неизменной структуре занятости (с 2011 года) безработица оценивается в 8,5% (см. график 2).

Заметный прирост личного потребления в первом квартале (100 млрд долларов) связан в основном с ростом потребления услуг (70 млрд долларов), прежде всего в сфере здравоохранения в рамках нового плана администрации ObamaСare. При этом уровень потребления товаров изменился незначительно.

Вместе с тем вклад внешней торговли в динамику ВВП (экспорт минус импорт) вновь стал негативным (–0,09% против +0,33% в четвертом квартале 2012 года). Последний раз такое было в четвертом квартале 2011 года. В основном это связано с резким ростом курса доллара и сокращением спроса на американские товары в Европе, экономика которой никак не может выйти из рецессии. За год экспортные поставки в Евросоюз сократились на 5 млрд долларов (7,1%), по предварительным данным, во втором квартале положение не изменилось.

Похоже, во втором квартале действие негативных факторов сохранится и накопленные в первом квартале запасы придется сдавать с дисконтом на распродажах, что негативно отразится на доходности компаний.

Аксиома Фридмана не работает?

Стагнация в торговле и промышленности в марте—мае текущего года сдерживает и цены, что на первый взгляд кажется парадоксальным при стремительном росте денежной массы. Означает ли это, что аксиома Милтона Фридмана «инфляция всегда и везде — денежный феномен» для США перестала работать?

В качестве показателя таргетируемой инфляции ФРС использует менее волатильный по сравнению с общим CPI индекс базовой инфляции — core CPI, не учитывающий цены на продовольствие и энергоносители. В марте—апреле его прирост составил 1,7% годовых. За тот же период ВВП вырос в текущих ценах на 3,4%, а денежная масса (М2) росла в два раза быстрее — на 7,1% (!), при этом ее наиболее ликвидная часть (М1), включающая в себя счета до востребования и наличность, выросла на 12% и почти на порядок опередила цены.

В целом низкие темпы роста экономики, рецессия в Европе и замедление Китая стали причиной падения спроса на сырье, материалы и энергоносители, цены на которые на 40% определяют потребительские цены. Глобальное замедление роста отразилось и на уровне использования основного капитала в промышленности (см. график 3).

Однако есть и ряд других, специфических причин низкой инфляции.

Во-первых, существует лаг между процессами накопления и расходования средств домохозяйствами. Этот лаг зависит от степени осторожности населения, что отражается в соотношении прироста денег на счетах до востребования и наличности (М1) и депозитах (М2 – М1). Если неопределенность сохраняется или усиливается, то быстрее растут «наличные на черный день», и агрегат М1 опережает прирост депозитов; если ожидания населения улучшаются — быстрее растут депозиты, доходы от которых хорошо коррелируют с инфляцией.

Однако динамика и структура денежных агрегатов текущего цикла свидетельствует о сохранении негативных ожиданий населения — рост депозитов существенно отстает от роста ликвидных денег, соответственно снижается их соотношение (М2 – М1)/М. Это совсем не характерно для четвертой стадии (стабилизации) и тем более для пятой (разгона), когда обычно настрой потребителей улучшается и указанное соотношение растет вместе с инфляцией (см. график 4).

Во-вторых, хотя денежная масса продолжала расти, реальные доходы населения за год практически не увеличились, а процентный доход даже снизился, несмотря на монетарную политику ФРС по накачиванию деньгами финансовой системы, поскольку реальная учетная ставка удерживается на исторически низком (реально отрицательном) уровне. Отсюда падение процентного дохода по депозитам, который традиционно тратится населением без опаски, что является специфическим фактором, тормозящим инфляцию (см. график 5).

В-третьих, потребительские цены живо реагируют на динамику госрасходов, которые стали заметно сокращаться в текущем году с целью ограничения роста госдолга, превысившего 50 тыс. долларов на человека (8% за год). Решить проблему госдолга в условиях медленного роста экономики можно, как известно, или с помощью разгона инфляции (это ФРС пока не удается), или путем повышения налогов (процесс только начался), или путем сокращения госрасходов (заметно это почувствовали пока только военные). Такие перспективы, конечно, не добавляют оптимизма населению и инвесторам и сдерживают рост потребления и цены.

Супермонетаризм против дефляции бессилен

Третий сценарий развития событий в США, упомянутый выше, на наш взгляд, наиболее вероятен. Чтобы подробнее разобрать его, обратимся к опыту Японии, где он обкатывается последние двадцать пять лет. Новое японское правительство, воодушевившись успехами американцев по стимулированию экономики и обесценению собственной валюты для поддержания экспорта и преодоления многолетней дефляции, занялось активной скупкой финансовых активов повышенного риска.

В соответствии с планом, получившим название «Абэномика» (по имени премьер-министра Синдзо Абэ ), за два года правительство намерено увеличить прирост денежной массы вдвое и достичь двухпроцентного уровня инфляции, победив долгосрочную дефляцию.

Вообще-то Япония начала свою программу монетарного стимулирования QE еще в 2001 году, но свернула ее в 2006-м, так и не добившись желаемого роста экономики и цен. Программа скупки корпоративных долгов была возобновлена в 2008-м, однако только в текущем году было решено вывести ее объемы на принципиально более высокий уровень.

Отметим, что Япония уже имела опыт резкой активизации денежной политики. После подписания известного Соглашения Плаза в 1985 году между США, Японией, Германией, Францией и Великобританией о совместных мерах по сдерживанию роста курса доллара Япония резко снизила базовую процентную ставку, что привело к быстрому росту курса иены (см. график 6). В результате активной монетарной политики во второй половине 1980-х (резкого трехкратного снижения процентной ставки с 7,5 до 2,5% и одновременного 10-процентного годового увеличения денежной массы) к началу 1990-х Япония пережила безудержный рост стоимости акций и недвижимости. Однако затем впала в двадцатилетнюю дефляцию (подробнее см. «Гримасы бума Хейсей», «Эксперт» № 48 за 2007 год). Индекс NIKKEI 225, поднявшись на свой исторический максимум — почти 39 тыс. пунктов — в декабре 1989 года, вот уже почти четверть века находится между 8 тыс. и 20 тыс.

К счастью для японцев, их бережливость, трудолюбие и технологическое новаторство обеспечивали в эти годы устойчивый приток валюты из-за рубежа, накапливались и внутренние сбережения. В результате внешнеторговый профицит (2% ВВП в среднем за двадцать пять лет), чистый инвестиционный доход (+1,5%) и собственные сбережения (+1,5%) обеспечили финансирование значительной части огромного бюджетного дефицита (–6%). Тем не менее госдолг к ВВП постоянно рос и к настоящему моменту превысил 220%.

Сохранится ли дееспособность сложившейся за последние два с лишним десятилетия модели финансирования госдолга Японии? Вопрос остается открытым, поскольку экспорт испытывает конкурентный пресс со стороны азиатских соседей, а импорт вынужден абсорбировать рост цен на импортируемые сырье и энергоносители. Одновременно уровень сбережений домохозяйств сокращается под воздействием демографических факторов. В этих условиях обслуживание гигантского госдолга при намечаемом росте инфляции, а значит, и процентных ставок, может стать непосильной задачей.

При этом нашлись горячие головы, решившие, что предыдущие меры не сработали, поскольку были половинчатыми, да и стимулов оказалось недостаточно. Новое правительство решило идти ва-банк: в разы поднять скупку Центробанком Японии и Банком развития Японии государственных и корпоративных облигаций (часть из которых конвертируема в акции) на открытом рынке и одновременно покупать американские казначейские облигации.

В результате за год Япония увеличила свой портфель американских госбумаг на 25 млрд долларов, сохранив вторую позицию (1,1 трлн) после Большого Китая (1,6 трлн), — это долгосрочная игра на понижение иены и извлечение арбитражной прибыли из разности внутренних и внешних ставок. Одновременно японское правительство планирует увеличить за год выпуск собственных бондов на 6,6% (до 1,2 трлн долларов) и поднять госрасходы для стимулирования экономики еще на 150–200 млрд за счет дальнейшего роста госдолга и соответствующего наращивания выпуска своих бондов.

Самое удивительное, что Абэ также установил для рынка две субъективные цели: инфляцию в 2% и курс 95–100 иен/долл. При этом курс 110 иен/долл. считается недопустимо высоким. Однако последний раз инфляция в 2% была зафиксирована в Японии в 1997 году, но при курсе 130 иен/долл., после этого дефляция разыгралась с новой силой, и десять лет из последних пятнадцати цены падали.

Раскручивание монетарной спирали, бесспорно, дает позитивный, но краткосрочный эффект. В первом квартале текущего года прирост ВВП поднялся со среднегодовых 0,5% за последние двадцать пять лет до 4,1%. После традиционного дефицита платежного баланса в январе (–365 млрд иен) в феврале—апреле появился среднемесячный профицит (910 млрд иен). К концу мая иена подешевела на 17%.

Индекс акций NIKKEI 225 с ноября 2012 года к маю текущего года удвоился, достигнув 16 тыс. пунктов, но вновь потерял 30% в июне, существенно возросла волатильность рынка. После спурта на старте правительство решило осмотреться и несколько замедлило скупку активов в июне, на что незамедлительно отреагировали рыночные игроки на понижение.

Рост денежной массы в Японии, как и в США, лишь частично дошел до потребителя и пока не отразился на ценах; дефляция сохраняется. Зарплата не росла девять из двенадцати последних месяцев. По опыту прошлых лет, активизация роста денежной массы улучшает среднесрочную, но не долгосрочную перспективу, поскольку практически не затрагивает решение фундаментальных проблем экономики ни в Японии, ни в США, но долговая яма становится еще глубже.

Среди непреодолимых препятствий — старение населения, а начиная с 2009 года и его абсолютное сокращение. Для сравнения: в Японии старше 65 лет — 25% населения, в США — 14%, в Китае — около 10%. За последнее десятилетие доля рабочей силы в Японии сократилась с 60 до 58%. Соответственно продолжает снижаться и уровень сбережений домохозяйств (с 44% в 1990 году до 2% в 2012-м) и корпораций, что также ставит под сомнение сложившуюся модель финансирования дефицита госбюджета, достигшего 11% ВВП (см. график 7).

По прогнозу, к 2032 году население Японии сократится почти на 20 млн человек (с 127 до 118 млн), при сохранении тренда в производительности и инфляции даже в 2% национальный долг за этот период вырастет в два с половиной раза (с 980 до 2400 трлн иен), на его обслуживание, при условии сохранения нынешней низкой стоимости, будет тратиться до 50% бюджета страны (сегодня — около четверти).

Однако при росте инфляции, за которую ратует японское правительство, ставки пойдут вверх, и дефолт станет неминуем. В противном случае потребуются непопулярные меры — сокращение госрасходов, среди которых особое положение занимает здравоохранение. Сворачивание соцпрограмм, в свою очередь, приведет к дальнейшему снижению уровня сбережений населения и т. д.

И все же главные надежды «Абэномика» связывает с переломом негативной тенденции сокращения профицита во внешней торговле. В сопоставимых ценах 2005 года отношение экспортно-импортного сальдо к ВВП упало с 4% в 2008 году до 1,2% в 2012-м (см. график 8).

В текущих ценах (из-за дефляции экспорта и инфляции импорта) положение японской внешней торговли совсем не радостное. В январе—апреле текущего года среднемесячный внешнеторговый дефицит по сравнению с аналогичным периодом 2012 года (515 млрд иен) практически удвоился (912 млрд иен).

В этих условиях позитив текущего счета платежного баланса достигается исключительно за счет чистого инвестиционного дохода японских корпораций и государства от инвестиций, деноминированных в иностранной валюте. При этом ключевую роль играют вложения в американские гособлигации (1,1 трлн долларов). И вот здесь вновь всплывает проблема выхода ФРС из скупки казначеек и суперстимулирования финансовой сферы.

Что произойдет с платежным балансом Японии (и, соответственно, с ее госдолгом), если ФРС решит сбросить балласт накануне очередной циклической рецессии, а Банк Японии также захочет продать накопленное в США? Догадаться не трудно — коллапс и дефолт. Именно поэтому супермонетаризм становится серьезной долгосрочной проблемой не только для Японии и США, но и для глобальной экономики в целом.

Вообще, на наш взгляд, в ближайшие годы без реальных структурных и фундаментальных экономических реформ и США, и Япония продолжат дефляционный путь, для которого всплески супермонетаризма не только не помеха, но и долгосрочное подспорье.          

График 1

Переход экономики США от стадии стабилизации к стадии разгона сдерживается нулевой процентной ставкой

График 2

Снижение уровня безработицы в США за последние два года на две трети объясняется ростом населения, не включаемого в рабочую силу

График 3

Природа 40% падения потребительских цен связано с ценами на сырье и энергию, спрос на которые понизился, как и уровень использования основного капитала в промышленности

График 4

Падающее соотношение депозитов к наличным говорит о сохранении негативных ожиданий населения

График 5

Ожидать роста цен при падающем процентном доходе не приходится

График 6

Японию достал курс йены

График 7

Фундаментальная проблема Японии - стареющее население и снижающийся уровень сбережений домохозяйств

График 8

Преодоление снижающегося вклада внешней торговли и дефляции - основная цель "Абэномики"