Космический смысл русской истории Космический смысл русской истории 30.05.2012

Космический смысл русской истории Космический смысл русской истории 30.05.2012

Выездные редакционные коллегии нашей газеты становятся доброй традицией. Первая из них состоялась еще в октябре 2010 года — тогда нас пригласили к себе насельницы Свято-Боголюбского монастыря под Владимиром и их духовник архимандрит Пётр (Кучер). Богослужение, крестный ход, лития в память Евгения Нефёдова, погружение в монастырской купели на Нерли... Теперь по приглашению Владимира Солнцева, генерального директора НПО "Энергомаш", выпускающего двигатели для космических ракет, выездная редакционная коллегия "Завтра" была проведена в самом сердце отечественной космонавтики. Два этих события символически соединили для нас прошлое, настоящее и будущее России в единство вечного. 

Александр ПРОХАНОВ, главный редактор газеты "ЗАВТРА".

Уважаемые коллеги! Дорогие друзья! 

Тема выездного заседания нашей редколлегии, "Космический смысл русской истории", может показаться несколько абстрактной и далёкой от реалий современности, но, на самом деле, она чрезвычайно живая и актуальная. Сегодня российское государство существует без идеологии, оно кувыркается в пространстве и времени, как космический аппарат, утративший управление, потерявший систему координат. 

Русская цивилизация — это гигантский, уходящий в праисторию и в необозримое будущее мир. Его начало, его истоки мы можем только угадывать через наш язык, через Слово, через какие-то найденные археологами и истолкованные историками артефакты. Его конец, если он  существует, тоже невидим, недоступен для нас, являясь достоянием разного рода пророчеств и прогнозов. 

Зато настоящее русской цивилизации находится сейчас здесь, в этом зале, где собраны, с одной стороны, лучшие образцы высоких космических технологий, а с другой — одни из лучших представителей современной русской мысли, современной русской культуры.

Обращаясь к истокам русской цивилизации, хочу сказать, что наш фольклор, наши былины и сказки — все они абсолютно космичны. В них присутствует представление о том, что мир является  бесконечно длящейся схваткой света и тьмы, жизни и смерти. Эти самые древние представления в следующем поколении фольклора, в следующем поколении народных сказок — детализируются. Русское сознание начинает оперировать, например, категорией молодильных яблок, которые дают человеку новую жизнь. Иван-царевич кидается в один котёл, в другой, в третий, для того, чтобы приобрести новые силы, новое обличие. Живая вода и мёртвая вода — это феноменология древнего русского сознания, позволяющего воскрешать, дающее победу над смертью. Способность перемещаться в любом направлении с любой скоростью — сказка о ковре-самолёте. Преодоление нехватки ресурсов, в том числе продовольственных ресурсов — которых уже не хватает человечеству на Земле и за которыми придется спускаться на дно океана и подниматься в космос, — сказка о скатерти-самобранке, о горшочке, который варит безграничное количество еды. 

И, конечно, феноменология чуда. Как стремительного, моментального преображения мира недостаточного, мира ущербного, мира смертного — в мир, преисполненный силы, красоты, здоровья и бессмертия. Русское сознание живёт сознанием чуда. И даже сегодня многие из наших людей, понимая безысходность политического и экономического момента, верят в русскую Победу, исходя из категории чуда. 

Когда фольклор сменился православной феноменологией, и русский народ стал православным народом, эта проблематика перешла в православное сознание, которое, по существу, является сознанием преодоления смерти, сознанием сотворения новой земли и нового неба. И в православной феноменологии Россия демонстрировала абсолютно космические задачи, задачи превращения  жизни народа, страны и государства в космическую жизнь. Так, старец Филофей, который утвердил концепцию Москвы — Третьего Рима, говорил, что государство всей своей мощью, всеми своими силами: армией, экономикой, политической практикой, — должно поддерживать это православное мироощущение, связанное с осознанием чуда, необходимостью иного человечества, правильного земного устройства, где присутствуют справедливость, благо и высшие духовные и космические смыслы. Патриарх Никон (о котором, может быть, лучше нам расскажет отец Дмитрий) создал под Москвой, в Новом Иерусалиме, космодром, на котором, как полагало тогда русское сознание, должно было произойти Второе пришествие Иисуса Христа. Для того, чтобы этот космодром был обозначен, у него была своя глиссада. Под Москву из святой земли Иерусалима была перенесена вся система координат: там есть и Голгофа, и Крестный путь, и Иордан, и Вифлеемский сад, и Храм. Потрясающий русский космист Николай Федоров, опираясь на православное сознание, на свои представления о космосе, создал уникальное учение о "воскрешении отцов", полагая, что соединение этого огромного духовного порыва, православной мистики с техникой, с наукой, с физическими, химическими, биологическими представлениями — сможет совершить потрясающее чудо, преодолеть смерть. Смерть не только человеческую, но и смерть мироздания, смерть угасающих участков Вселенной. Ученик Федорова Константин Циолковский стал создавать формулы и чертежи ракет, которые были способны реализовать мечту Фёдорова. 

И вот, этот технический космос, который не только окружает нас в этом зале, но который мы сейчас наблюдаем, в котором мы сейчас живём, — он, по существу, своими невидимыми духовными корнями прорастает из всей отечественной истории. И советское общество, по существу, было обществом космическим. Это был космический проект по созданию нового человечества, нового социума, в котором должны были восторжествовать райские, небесные, космические смыслы, смыслы гармонии и бессмертия. Советский проект, основанный на принципе справедливости, по существу, был в высшей степени реализован в 1945 году, когда наша страна одержала Победу космического масштаба, священную Победу в священной войне. Недаром из Победы 1945 года — из победы военной и победы духовной — произошел рывок русской цивилизации в космос. Знамя Победы с Рейхстага было перенесено Гагариным на космическую орбиту. К сожалению, после того, как рухнул Советский Союз, эти смыслы освоения космоса оказались во многом утрачены — остались в основном технические моменты. И задачи, которые выполняет сегодняшний космос, на первый взгляд кажутся абсолютно прагматичными: это война, это разведка, это создание станций раннего обнаружения ракет, создание новых систем оружия, способного поражать боеголовки врага, это наблюдение за биосферой Земли, это, возможно, создание космических станций для разработки полезных ископаемых других планет. Но глубинные, дальние задачи, которые будет ставить перед собою космос не завтра и, может быть, даже не послезавтра — они несут в мир всё то же сознание космического мессианства человечества, свойственное русской цивилизации, русской культуре. В них, как в зерне, заложена вся программа развития нашей истории. Возвращение в космос будет связано со спасением тех частей мироздания, где господствуют энтропия и хаос, где абсолютен второй закон термодинамики и где гаснут светила, а вместе со светилами гаснет разум, гаснет совесть, гаснет добро и гибнет человечество. 

Газета  "Завтра" пытается сформулировать задачи сегодняшнего государства, сегодняшнего общества, вернуть России, русскому человеку их космический, вселенский смысл России, рассказать, что этот смысл состоит в создании идеального, абсолютно совершенного общества, в котором господствует высший замысел Творца. Космический смысл окружить эти сверхмашины той духовной атмосферой, которая составляет суть русской истории. Если мы сумеем это сделать, мы объясним и себе самим, и народу, и власти — кто мы, откуда и куда мы идём. Какие программы должно реализовывать государство, как мы должны относиться к детям, к животным, к растениям, к звёздам, к могилам наших отцов, к нашим грядущим и прошлым сражениям, ко всему человечеству. Первое слово я хочу предоставить Владимиру Львовичу Солнцеву, который согласился предоставить нам такое великолепное место для дискуссии.

Владимир СОЛНЦЕВ, генеральный директор НПО "Энергомаш".

Конечно, мы решаем более конкретные научные, технические и организационные вопросы, связанные прежде всего с нашим производством, но, несомненно, чувствуем гордость за историю России, неотъемлемой частью которой на протяжении последних 80 лет является создание жидкостных двигателей для ракет. Сегодня 46% космических пусков во всём мире выполняется на двигателях НПО "Энергомаш", и здесь Россия в нашем лице занимает, можно сказать, самые передовые и прочные позиции.

Андрей ФУРСОВ, историк.

Александр Андреевич сказал, что в нашей истории есть две совершенно неоспоримые победные даты: это 9 мая 1945 года и 12 апреля 1961 года. И даты эти связаны между собой не только тем, что полёт Юрия Гагарина вытекает из Победы 1945 года. Даже внешне они, если можно так сказать, были оформлены одинаково. 9 мая 1945 г. люди в едином порыве устремились на Красную площадь — их никто не гнал, не созывал, то был мощный инстинктивно-исторический порыв народа, который хотел коллективно пережить великий час Победы — друг с другом и с властью, с которой он чувствовал единение. И местом единения должна была стать Красная площадь — сакральное место русской истории, русской державы и русской власти.

12 апреля 1961 г. произошло то же самое, и, по сути, это был последний  в советской истории случай спонтанного единения власти и народа, народовластной симфонии, соборности. И хотя Советскому Союзу оставалось существовать ещё три десятилетия, хотя его могильщики ещё прятались в крысиных норах, чуть высовываясь из них и принюхиваясь блудливыми ноздрями к духу эпохи, бомба замедленного действия уже начала тикать.

1961 г. — парадоксальный год нашей истории. Это одновременно её пик, космический рывок Гагарина, словно стоявшего на плечах тех, кто расписался на Рейхстаге и был удовлетворён его руинами, в будущее, в мир ефремовского Великого Кольца, — и начало пути вниз, в мещанское болото потреблятства, из которого в 1980-е годы вылезут водяные и прочая нечисть перестройки. Дело в том, что в 1961 г. на XXII съезде КПСС (17-31 октября 1961 г.) в новой программе КПСС было зафиксировано, что одна из главных задач партии — удовлетворение растущих материальных потребностей советских граждан. Таким образом, в проект строительства коммунизма была заложена, если называть вещи своими именами, мещанско-потребленческая линия; системный антикапитализм (а социализм был именно системным антикапитализмом) начали измерять в чуждых его природе рыночных потребительских параметрах, т.е. применять капиталистическую мерку для оценки уровня развития антикапиталистического общества. Понятно, что с такой меркой победить капитализм в идейной, психоисторической борьбе невозможно.

"Материализация", "овеществление" целей КПСС, материализация коммунизма — всё это была социосистемная бомба намного мощнее, чем антикультовский доклад Хрущёва. Это социальный аналог взорванной в предпоследний день XXII съезда 58-мегатонной бомбы (3 тыс. "хиросим") над Новой Землёй. И это, конечно же, поворот от реального социализма к тому, что восторжествовало во времена горбачёвщины и ельцинщины. Поворот, символически отмеченный выносом 31 октября того же 1961 г. тела Сталина из Мавзолея и захоронением его у Кремлёвской стены: психоисторически это стало началом конца советского коммунизма.

1960-е годы стали неким рубежом в развитии советского общества как в социальном, так и в научно-техническом плане — на рубеже 1960-х–70-х годов началось торможение научно-технического прогресса (отказ от собственной компьютерной программы, от лунной программы). Но и на Западе в эти годы произошло то же самое — торможение научно- технического прогресса, научно-промышленного развития. По сути, в этот период изменился вектор развития человечества, точнее, его изменили те, кто контролирует власть (энергию), собственность/ресурсы (вещество) и СМИ (информацию). Если эпоху 1945-75 гг. вслед за французским социологом Ж. Фурастье можно назвать "славным тридцатилетием", устремлённым в будущее, то сменившее его тридцатилетие 1980- 2010 гг. вполне можно назвать бесславным и устремлённым в прошлое — несмотря на все компьютерные революции и глобализации вместе взятые.

Научно-технический и социальный прогресс человечества и Запада в частности, достигнутый в 1950-е–60-е годы, привёл к усилению социальных позиций средних слоёв и значительной части рабочего класса. С какого-то момента это стало превращаться в политическую угрозу для верхушки мирового капиталистического класса. Ответом с её стороны стала неолиберальная контрреволюция, затормозившая научно-промышленное развитие Запада. Выбор в пользу развития информационных технологий ("постиндустриальных"), а не нового полноценного индустриального рывка был чисто классовым. Новые информационные технологии, во-первых, не требовали многочисленного рабочего класса; во-вторых, их развитие открывало новые, невиданные возможности манипулировать людьми, их поведением, сознанием, возможности социального контроля. 

Антинаучному и антипромышленному неолиберальному повороту предшествовала идейно-пропагандистская подготовка: в 1962 г. на деньги Рокфеллеров было создано экологическое (антипромышленное) движение, затем на свет произвели движение секс-меньшинств, феминистское движение и молодёжную субкультуру ("рок-секс-наркотики"). Ну, а в 1980-е годы вместе с неолиберальной контрреволюцией началось наступление фэнтэзи — жанра, который вытеснил научную фантастику. Фэнтэзи — это будущее как прошлое, футуроархаический мир иерархии, построенной на доступе к магической власти и, конечно же, совершенно недемократичный. 

Совпадение по времени торможения научно-технического прогресса в СССР и на Западе на рубеже 1960-х–70-х годов не случайно. Именно тогда стал складываться союз между западными глобалистами-корпоратократами, создававшими свои новые структуры ("Римский клуб", "Трёхсторонняя комиссия" и т.п., за которыми скрывались более старые и мощные организации), и частью советской номенклатуры, связанной с внешней торговлей и советской теневой экономикой. Этот союз победил (1989-1991 гг.), сняв почти все существовавшие на тот момент преграды на пути глобализации. 

В современном мире объективно существуют два проекта будущего. Точнее, Будущего и будущего, которые отличаются друг от друга как мир Дара Ветра от мира Дарта Вейдера. Сутью второго является деиндустриализация-глобализация, т.е. мир, в котором промышленность концентрируется в особых зонах (главным образом, Восточная и Южная Азия); мир, численность населения которого по сравнению с нынешним сокращена на 80-90%; мир, организованный по кастовому принципу с почти биологическими различиями каст. Это проект определённой части западного истеблишмента, за которой стоит ряд лож, клубов, орденских и неорденских организаций и, возможно, некоторых других структур "хозяев истории" (Б.Дизраэли). Большую роль в реализации этого людоедского проекта играют некоторые "экологические" и "природоохран- ные" организации, которые почти не скрывают своих целей и заявляют о необходимости уменьшить давление человеческой массы на природу. Курирующий с 1976 г. Фонд защиты дикой природы  (World Wild Fund) британский принц-консорт Филипп (тот самый — герой сексуальных скандалов и порноальбомов британской верхушки 1950-х–60-х годов) публично заявил, что в будущей жизни хотел вернуться на Землю смертоносным вирусом, чтобы раз и навсегда решить проблему перенаселенности планеты. Резкое сокращение численности населения Земли — один из центральных пунктов той повестки дня, которую проталкивают глобализаторы и которая удивительным образом напоминает целеполагание Третьего рейха и его проекты "нового мирового порядка". 

Альтернативой проекту глобальной деиндустриализации и депопуляции может быть только неоиндустриальный рывок. Национальное государство не может стать субъектом реализации неоиндустриальной программы: во-первых, оно существенно подорвано глобализацией; во-вторых, численность населения большинства государств составляет менее 250-300 млн. чел., т.е. того демографического потенциала, который необходим для нормального функционирования в современном мире. У отдельно взятого национального государства (разумеется, за исключением нескольких гигантов, да и в этом случае есть нюансы) не хватит ни политико-экономических, ни демографических сил преодолеть сопротивление глобалистов с их наднациональными структурами управления и согласования, ни выйти из-под их контроля. Необходима принципиально новая организация — импероподобное образование. Речь идёт о крупном государственном наднациональном образовании унитарного типа с населением не менее 300 млн. человек. Это образование, ядром которого являются военно-промышленный комплекс, армия и спецслужбы, и может стать тем субъектом стратегического действия, которое совершит неоиндустриальный рывок и окончательно поломает планы глобалистов, а если нужно, то и их самих. Разумеется, и армия, и спецслужбы должны быть обновлёнными, адекватными новым условиям. Так, сегодня нужны принципиально новые спецслужбы, способные работать с огромными объёмами открытой информации и дезинформации, противодействуя не столько государствам, сколько наднациональным, сетевым, неоорденским и т.п. структурам, руководствуясь анализом законов истории (реальной, а не той, что сочинена для профанов и объектов управления), массовых процессов. Я называю эти обновлённые спецслужбы когнитивно-разведывательными, или когнитивно-аналити- ческими структурами и отвожу им центральное место в ядре импероподобных образований, они — это службы имперской безопасности и научно-аналитические подразделения "в одном лице". И, конечно же, импероподобные образования должны быть устремлены в Космос, как в 1960-е годы было устремлено человечество и его авангард — СССР. 

Геннадий ЖИВОТОВ, художник.

Я бы хотел сказать, что для меня слово "космос" связано с безумным счастьем. Мы после войны были безумно счастливы. Мы из огорода высматривали первый спутник… А уж когда полетел Гагарин — это было такое счастье! Живя в Сибири, вдалеке от той самой Красной площади, о которой сказал Андрей Ильич, мы не имели возможности сбежаться на сакральное место, но счастье было невероятное. И я думаю, что мы не просто живем в реальности — мы стремимся к Космосу, как к счастью. Сейчас я нахожусь среди шедевров. А что такое шедевр? Шедевр — это произведение, которое создано в нужное время, в нужном месте, с нужным качеством, с нужным большим смыслом. То, что я вижу здесь — это шедевры. Это то, что позволит нам создать наше будущее, и оно будет прекрасно. 

Максим КАЛАШНИКОВ, писатель, футуролог.

Необходимо соединение космонавтики с работами по достижению бессмертия человека. Сейчас в Российской Федерации существует общественное движение "Россия-2045". Смысл его — действительно достижение бессмертия человека. Чтобы первую часть жизни человек провел в своем биологическом обличии, а потом имел возможность "переселить" свой мозг в искусственное тело или — но это уже более дальний прицел — вообще в искусственный носитель.

Если мы осуществим такой синтез (я сейчас говорю очень перспективно), то мы можем, собственно говоря, породить таких вот киборгов. И отправить их в дальние миры, для дальней космической экспансии, достижения новых высот. Это, собственно говоря, реконструкция сильно разрушенного Большого Человека, и сильно разрушенной Большой Мечты. Если совместить эти два направления — получится прорыв глобального уровня, мы получим и бессмертие, и экспансию в дальний Космос, и будущие технологии жизни у нас на Земле, и возрождение человека как такового. Мы преодолеем последствия либерального расчеловечивания, которое произошло последние 30 лет, и весь мир пойдёт за нами. Если мы начнем такие проекты здесь, в Российской Федерации — да, пусть это выжженное место, выжженная земля после гибели СССР, но это будет прекрасная "точка сборки", — эти мегапроекты позволят нам втянуть лучшие мозги и технологии со всего мира. Альтернативой всему этому я вижу только наступление новых Темных Веков, создание нового классового общества, воплощённого мира фэнтези, или что-то вроде "Голодных игр" во плоти. Где есть сияющий город господ, и 12 дистриктов рабов, за счёт которых это общество живет. Я думаю, нам стоит сделать космос орудием борьбы за будущее. Я думаю, что все условия  для этого есть. Синтез фёдоровского стремления к бессмертию человека и космической экспансии, я думаю — это то самое золотое звено, за которое мы можем вытянуть всё человечество.

Михаил ДЕЛЯГИН, экономист.

Позвольте просто добавить несколько деталей.

Прежде всего, для меня завод — это храм человеческого гения. Не мертвый, — всепрощающий и всетерпящий, — но живой, в котором человек находится в непрерывном соработничестве с богом.

И уже поэтому он совершенно несовместим с главным проектом современного человечества, который осуществляется глобальным управляющим классом Запада. Этот проект находится в полном, непримиримом противоречии со всей природой и со всеми естественными стремлениями человека, в том числе и с его стремлении к соработничеству с богом. Грубо говоря, смысл этого проекта — возврат в новое средневековье, в котором основная часть любого общества будет состоять из темных, забитых и бесправных смердов, не смеющих даже помыслить о наличии у них каких бы то ни было прав перед лицом их сиятельных и непостижимых им властителей.

Проект возврата в новое средневековье сегодня осуществляется по двум причинам.

Во-первых, из-за общей и совершенно очевидной беспомощности перед глобальным кризисом, который нарастает и достаточно быстро сорвет мир в ад новой глобальной депрессии. А когда вы не видите, как можно решить проблему, вы перестаете думать о ее решении: пусть всё рухнет, а главное — спастись самому. Это понятная, хотя и отвратительная у людей, наделенных властью, инстинктивная психологическая реакция.

Вторая причина попытки затолкать человечество в новые "тёмные века" — эгоизм глобальных элит, которые в результате сложных исторических процессов полностью освободились от внешнего контроля. У них нет ни избирателей, ни налогоплательщиков, ни даже акционеров — ибо частная собственность в крупном бизнесе умерла, и его акционеры хотят быть его пенсионерами, и не более того.

Освободившийся от всякого внешнего контроля глобальный управляющий класс стихийно творит мир в своих эгоистических интересах, создавая новое кастовое общество. Согласиться с ним могут только запуганные люди — и мы видим последовательную хаотизацию всей жизни, а не только мировой политики, чтобы запугать людей до состояния средневековых крестьян, жмущихся к "своему" барону-разбойнику.

С новым кастовым обществом могут согласиться только глупые люди — и мы видим последовательную дебилизацию — если бы только одной России, — но всего развитого мира при помощи реформирования системы образования в интересах не заказчика "образовательных   услуг" — общества, а монополиста по их оказанию — преподавательского корпуса. Элиты, осуществившие это доведение демократии до её самоотрицания (как они сделали это и во многих других направлениях), преследовали свои четкие интересы: создание новых каст.

К сожалению, российское общество и культура, как обычно, идут впереди всего человечества, демонстрируя безумной стае либеральных леммингов их будущее.

То, что четверть века назад казалось катастрофой советского строя, а десять лет — трагедией нашей страны, сегодня показало свой подлинный масштаб.

Это катастрофа всеобщая, общечеловеческая, катастрофа расчеловечивания человека, его дегуманизации, возврата его личности обратно в неразделимо слитный рой общины, пусть даже и распределенной по социальным сетям...

Глобальные монополии в своем произволе грозят будущему не только средневековым социальным устройством, но и разрушением современной инфраструктуры и созданием тем самым невыносимых условий жизни для человечества.

Возможно, именно из понимания возможности этого "растут ноги" назойливых прогнозов о вымирании основной массы современного человечества. Ведь никаких объективных причин этого в виде     ограниченности тех или иных ресурсов (с учетом, разумеется, современных технологий) попросту нет. Если же предположить в качестве базового сценария уничтожение значительной части современ- ной технологической инфраструктуры — всё "встает на свои места".

Понятно, что этому сценарию надо противостоять. Более того: его надо остановить любой ценой.

А будущему варварству противостоят только технологии, — и для меня очень большая честь быть именно здесь, потому что "Энергомаш" — это одно из совсем немногих в современном мире мест, откуда может подняться новое человечество, новый Проект с большой буквы, — и гуманитарный, и технологический.

Субъекта, который будет его реализовывать, пока, к сожалению, нет: мы его не создали. Но если сохраняются такие островки технологической Атлантиды, она сможет потом подняться над водой. Просто потому, что в условиях глобального кризиса происходит разрушение всех старых догм, которые сейчас все еще воспринимаются как незыблемые, а обнажение их античеловеческого характера делает их неприемлемым. Кроме того, в условиях глобального кризиса миру оказывается не до России, что, как в 30-е годы, создает нам новые стратегические возможности.

Если же мы с глобального уровня опустимся на региональный, то увидим, что именно технологии объективно обеспечивают сборку сохранившейся части Союза. Это ведь классический пример: 70% ваших доходов — экспортная выручка, но в ней лишь 40% идет в "дальнее зарубежье", а 30% на Украину. Ракетно-космическая кооперация — одна из скреп, которые до сих пор, на технологическом уровне держат Советский Союз, держат наше единство.

Алексей БЕЛЯЕВ-ГИНТОВТ, художник.

Хочу обратить ваше внимание на то, что вся советская символика — это соединение звезды и колоса, космоса и земли. Египетские жрецы по расположению Сириуса на небе вычисляли время разлива Нила и начала полевых работ. Если приглядеться повнимательнее, то, например, ВДНХ — это сплошная эманация встречи колоса и звезды. Которые были разлиты по всей советской архитектуре, графике жили во всей советской культуре, но здесь эта концентрация достигла определенного предела. Собственно, ничего другого там нет. Это, конечно же, повлияло и на новые архитектурные формы, а что касается европейской сотавляющей ВДНХ, она проработана подробно, а что касается возвращения к русской эстетике, элементы храмового строительства при желании можно видеть на ВДНХ. И вот сейчас по-настоящему недостает новой образности большого проекта . В данном случае мы обсуждаем русский космизм. И своими малыми силами, своими малыми ресурсами я пытаюсь представить этот образ, как умею. И хотел бы братиться к тем, кто мог бы отозваться, поучаствовать в создании сверхэстетики, где пародоксально космическое встречается с традицией, в первую очередь с русской традицией. Ибо я верю в торжество этого проекта.

Фёдор ГИРЕНОК, философ.

Мне заранее сообщили тему, которая будет здесь обсуждаться, и я подготовился. Как подготовился? Взял один фрагмент из "Голубиной Книги", один фрагмент из соловьевской статьи "Россия и Вселенская Церковь", и хотел бы обратить ваше внимание на русский космизм. И я помню, что когда в советские времена писал диссертацию на эту тему, она проходила утверждение в отделе пропаганды. И она прошла, хотя журнал "Вопросы философии" статью не опубликовал. У меня до сих пор хранятся замечания редколлегии: мол, если сказано "русский космизм", то должен быть и немецкий космизм, и американский, и т.д.

Итак, русский космизм. Давайте я прочту текст из "Голубиной книги". Вещи, которые мы обсуждаем, на самом деле известные, но не всегда тщательно продумываются. Так вот, первая цитата. "У нас белый свет взят — от Господа. солнце красное — от мира Божия, млад светел месяц — от груди Его, зори белые — от очей Божьих, звёзды частые — от риз Его, ветры буйные — от Святого Духа, мир, народ Божий — от Адамия. Кости крепкие взяты от камени, телеса наши — от сырой земли". Здесь, в этих строчках, обозначена важнейшая вещь — соразмерность мира. Мир понимается так же, как понимается человек. Что из этой соразмерности следует? Первое. Не говорится о логосе, не говорится о разумности мира, а говорится о том, что получит в дальнейшем именование София. Софийность — означает оппозицию к рациональности. Даже не оппозицию — деятельность рациональных структур просто не принимается во внимание. Софийность предполагает — важно не понять, а обжить мир. Если человек соразмерен с миром, то мы получаем космос, который можно обжить — где мы, там и космос. Космос не где-то, куда-то, где-то там... Нет, где мы — там и он. И ключевое слово — не разумность его, а обитаемость и обжитость. 

А теперь цитата из Соловьева. "Но софийность, она очень странная, она чревата проблемами, теми проблемами, которые мы с вами переживаем. И они связаны со словом "хаос". Дело в том, что софийность — это некое посредничество, это то, что, с одной стороны, является порядком, с другой стороны — хаосом... Это то, что может быть разумным, и это же, с другой стороны, является неразумным. Вот это странное образование — софийность". 

Итак, появляется слово "хаос". Дело в том, что космизм — он софиен, а софийность предполагает странную работу хаоса. Вот например, что еще говорит Соловьёв: "Бог хочет хаоса. Хаос есть в Боге. И там уподобляется Его истине. Но Бог любит хаос и в его небытии. Он хочет, чтобы сей последний существовал, ибо он сумеет вернуть его в единство. Поэтому Бог дает свободу хаосу". Что сие значит? Это значит, что София по существу своему превращает некое множественное, различное, в целое. Но это вот превращение всегда граничит с хаосом. Повторяю, хаос — это естественное состояние для софийного бытия. Обращение в хаос, или погружение в хаос. Поэтому я хотел бы вам сказать, что русский космизм — еще сопряжен и с опасностями заходов в пространство хаоса. Где нет ничего невозможного. И тогда софийность обладает одним свойством. Чудесное свойство, оно состоит в следующем — когда уже всё разъято, когда уже совершенно не на что полагаться — софийность и проявляется. Тогда вдруг оказывается единомыслие. Совершенно нерациональным способом, удивительное согласие. И если можно на что-то уповать в этом мире, в котором мы живем, — то только на это непонятное Вдруг, на эту непонятную, странную софийность, которая может вдруг явиться каким-то согласием и собиранием разделенного и множественного в целое.

Владислав ШУРЫГИН, заместитель главного редактора газеты "ЗАВТРА" .

К философскому и мировоззренческому аспектам обсуждаемой проблемы я хотел бы добавить аспект геополитический, потому что мы находимся именно там, где создается и гарантируется суверенитет и независимость России в XXI веке. Если проделать небольшой экскурс в историю, то мы увидим стремление контролировать землю с внешних по отношению к ней измерений и пространств. Сначала это была морская экспансия, затем подъём в воздух. "Кто контролирует небо, тот контролирует землю" — под этим лозунгом фактически закончилась Первая мировая война и под ним же прошла Вторая мировая война. Уже в конце ХХ века основной концепцией войны стала война в небе и космосе. И древний ужас кельтов, которые боялись, что небо упадет им на голову, в конце ХХ века разделили очень многие народы. Многие из тех, кто здесь присутствуют, были в Югославии, в Ираке, и, должно быть, помнят это совершенно жуткое ощущение, которое мы, живущие тогда в Советском Союзе, потом в России, по промыслу Божию еще не испытывали, и, хочется верить, не испытаем — ощущение бессилия, ощущение того, что небо над твоей головой тебе больше не принадлежит, что оттуда идут разрушение и смерть… 

Космос присутствовал в этой концепции аэрокосмической войны сначала с точки зрения разведки и наблюдения, потом появились программы "звездных войн", которые очень быстро превратили космос в основное и самое перспективное поле боя. 

Но военная ситуация всегда зависела от того, в каком состоянии находилась наша космическая индустрия. Можно вспомнить, что первый договор по ПРО 1972 года был предложен американцами и подписан именно тогда, когда наши успехи в космосе поставили США перед угрозой того, что мы будем первыми, кто выведет в космос ядерное оружие, мы будем первыми, кто сможет нанести неотразимый ничем удар — и американцы пошли на подписание этого договора. Опять же, можно вспомнить, когда возникла пресловутая СОИ — стратегическая оборонная инициатива. Она возникла в тот момент, когда у американцев возникла иллюзия, что они вот-вот нас опередят в космосе, когда у них появился "шаттл", который вроде бы позволял им поднять в космос всё что угодно, а значит — давал возможность контролировать всё околоземное пространство. Когда оказалось, что это у них не получится, и когда мы подошли к тому же самому рубежу, СОИ сдулось и осталось только в форме пугалки для престарелых лидеров позднего Советского Союза. Когда возникло новое ПРО, сегодняшнее ПРО? Когда у американцев опять появилась иллюзия, что в космосе они смогут наконец-то создать неуязвимый плацдарм, с которого смогут контролировать любую точку на планете Земля, они в одностороннем порядке вышли из Договора 1972 года. Но вот, находясь здесь, среди этих совершенных космических машин, — мы все видим, что очередная попытка американцев завоевать абсолютный контроль над планетой закончится ничем. Заряжаясь здешней энергетикой, наблюдая, что и как тут делается, начинаешь понимать, что на самом деле у нас есть тот тракт, тот портал, который открыт в будущее и гарантирует нам суверенное и независимое будущее, достойное великой страны, которой Россия была, остаётся и, я верю, будет!

Екатерина ГЛУШИК, писательница, журналистка.

С детства меня притягивало небо. Звёздное небо. Перед самим словом "космос" испытывала благоговение. Смотрела тематические передачи, собирала книги, статьи… Мечтала быть астрономом. 

Как-то, по окончании телепередачи, посвящённой Сергею Павловичу Королёву, его сподвижникам, а передачу мы смотрели, буквально затаив дыхание, мама, человек не восторженный, сдержанный, как бывают величественно сдержанны женщины из русских деревень, сказала как бы сама себе: "Если бы не такие люди, мы-то что? Что мы — без них?" И в этом выразилось понимание величия людей, решающих великие задачи, осознание масштаба их деяний, преклонение перед умом, подвижничеством, благодарное осознание, что они и нас поднимают до высот: идеи, знания, духа, служения, технических достижений. Безусловное признание, что они — высоты. Неоспоримые авторитеты.

Я и сама изобрела космический двигатель — в школьном сочинении о полётах в иные галактики. Поскольку самое быстрое — это мысль, и самое мощное — это мысль, то межпланетный корабль, решила я, будет лететь со скоростью мысли и силой мысли. Двигатель работал на силе человеческого интеллекта. Космонавтами были не только люди физически сильные, но и высокие интеллектуалы. Они в кабине управления полётом концентрировали свои мысленные усилия и направляли корабль в заданную точку Вселенной. 

Астрономом я не стала, но преклонение перед людьми, которые поднимают человека в космос, даже трепет перед ними, сохранила.

Иерей Димитрий (ШМЕЛЁВ).

Я очень внимательно слежу за публикациями диалогов Александра Андреевича Проханова с представителями оборонного комплекса. Это очень интересные интервью потому, что люди откровенно говорят о том, что происходит на предприятиях. Не помню, кто из конструкторов был ваш визави, но ситуацию он описывал следующую: предприятие находится в неплохом экономическом состоянии, у рабочих зарплата достойная, станки, оборудование новые, современные, но производительность труда по-прежнему низкая. Работают по-прежнему много, а эффективность маленькая, если сравнивать с тем, что происходит в западных странах. Руковод- ство предприятия ищет новые подходы, новый менеджмент, чтобы заинтересовать сотрудников. Одни лишь деньги не работают. Cлучай показательный

Мне кажется, причина в том, что у нас утрачивается понятие своей миссии, миссии народа. 

У русского народа понятие о своём предназначении присутствовало всегда. В дореволюционный период оно было связано с сохранением чистоты православного вероисповедания и той державой, которая эту веру сохраняет. В советский период, который, на мой взгляд, представляет крайнюю форму реформации, затронувшей общество, но не церковь ("Построим царство божие без Бога"), тоже присутствовало понятие о призвании. Наша страна не дала загнать мир в фашистский концлагерь и осуществила прорыв в космос, мы освободили от колониального рабства большую половину человечества, включая великий Китай, о чём почему-то все забывают.

В учебниках марксистских писалось, что падение системы колониализма — это естественный процесс, но я, будучи офицером советских Вооруженных Сил, немножечко лично поучаствовал в этом естественном процессе. Из наших рук, из рук советского народа большая часть человечества получила свободу от мира мамоны, свободу выбора какого-то нового пути. 

Советская миссия была лишена сформулированного божественного измерения, потому и оказалась не вечной, но она существовала.

Конструктор Кошкин, гнавший в Москву морозными полями танк, на котором нам предстояло выиграть войну. Пригнал и умер. Или ученые-ракетчики, создававшие космическое чудо, которые, как монахи, просто жили в своих КБ. Какими деньгами, славой или менеджментом можно было стимулировать их работу? Они жили ощущением своего долга, своего предназначения.

Идея миссии должна вернуться в жизнь нашего народа, или мы исчезнем. Идея всеобщего потребления, богатения или какая-то чисто технократическая идея не могут стать сердцевиной этой миссии. Некогда уникальная Византийская Империя была хранительницей не только чистоты православного вероисповедания, но и различных научных, экономических, военных, дипломатических и прочих технологий, которые были необходимы для сохранения веры от посягания чуждых народов. Лишь после уничтожения и разграбления Византии началась на Западе эпоха ренессанса во всех областях, кроме духовной (в подлинном смысле этого слова). 

Об утверждении третьего Рима и Нового Иерусалима на Русской земле так радел некогда Патриарх Никон, своими трудами предопределивший произошедшее спустя столетия объединение Украины, Белоруссии и Молдавии вокруг России, как единого великого православного государства, законного наследника Византии и являющего мамонолюбивому миру иной путь. На эти стези нам и нужно возвращаться, и советский опыт нашей истории будет нам подспорьем в создании мощного православного, техно- логически передового государства, несущего человечеству свободу от засилья "фининтерна" и глобальных растлителей, являющего свет и спасение Христовой веры.

Это мой личный взгляд, основанный на знании русской и церковной истории и на моей вере.

Лев ДАНИЛКИН, писатель, литературный критик.

Ветхий Завет свидетельствует, что около трех тысяч лет назад в распоряжении евреев оказался так называемый Ковчег Завета со скрижалями. Есть много предположений о том, какими свойствами обладал этот артефакт, но если внимательно читать Библию, мы видим, что одним из свойств этого предмета было работать, как прибор невесомости. Он имел свойство приподнимать людей, оказавшихся вокруг него, в воздух. Евреи использовали этот таинственный предмет и как оружие. Примерно через несоклько столетий он был разбит или утрачен, дальнейшие следы его теряются. Есть основания предполагать, что разные народы в разное время владели этим ковчегом, есть основания предполагать, что он оказался не где-нибудь, а именно в России. И обладание этим таинственным предметов и определило судьбу нации. Мы наблюдаем на протяжении всей истории России, и последних столетий, что реализуется структурная закономерность: это нация людей, которых тянет вверх, в космос. Не случайно, конечно, возникла эта философия русского космизма, не случайными были явления Николая Федорова, Константина Циолковского, Сергея Королёва, Валентина Глушко, Юрия Гагарина и весь наш космический проект. Не знаю, как выглядел Ковчег Завета, но нация, в чьем распоряжении он оказался, начинает копировать его и использовать его как оружие. И вот эти вот удивительные сооружения, среди которых мы оказались, и которые служат для того как раз, чтобы отправлять человека в космос, преодолевать силу гравитации — они так похожи на этот Ковчег Завета, как только возможно. Мне кажется, если он где-то хранится, то вполне возможно, здесь, в этом здании.

Александр НАГОРНЫЙ, заместитель главного редактора газеты "Завтра".

Здесь уже были затронуты многие проблемы связи космоса и традиций русского космизма с тем технологическим рывком, который русская цивилизация осуществила в Советский период. Однако, мы должны определиться прежде всего с тем, каковы космические перспективы нашей страны и от чего они зависят. Нам надо выяснить наиболее эффективные пути и методы возврата к тем высотам, на которых советская Россия находилась? Чтобы найти ответы на эти вопросы следует обратиться к опыту прошлого и прежде всего — к идеям и опыту академика Валентина Петровича Глушко, который был не только гениальным инженером, технологом, ученым — он еще думал о системе устройства человечества в мире, во Вселенной. Есть его книга об эксплуатации комического пространства, астероидов и планет, он эти проблемы всерьёз исследовал еще в середине 20-х гг. прошлого века. Уже тогда Глушко задумывался о судьбе планеты и роли космоса в сохранении и развитии человеческой цивилизации. А в 70-х годах Валентин Петрович предлагал пути реформы социально-экономической системы Советского Союза. Он говорил о необходимости создания более гибких управленческих структур, которые должны были дать новый импульс развития СССР с выходом на абсолютно первое место в мире. Он искал пути органичного и эффективного соединения централизованного механизма власти, способного сконцентрировать необходимые силы и ресурсы для дальнейшего движения вперед, — с состоянием человеческой свободы, необходимой для того, чтобы такое движение было максимально эффективным и успешным: свободы личности, свободы творчества и свободы коллективного потребления. И как показал китайский опыт, эти базовые элементы абсолютно необходимы сегодня для возврата России на путь прогресса, на передовой край всей человеческой цивилизации. Под руководством слепых поводырей из "фининтерна" невозможно выйти к органичному развитию ни нашей стране, ни человечеству в целом. И в условиях Советской России мы были гораздо ближе к верным стратегическим решениям, чем на нынешнем этапе. И нам следует вернуться к опыту СССР и предложениям Глушкова. Другими словами, мы должны использовать не только духовные, идеальные, но и чисто прагматические аспекты, которые русская и советская цивилизация предлагали остальному миру в прошлом и могут предложить в будущем.

Андрей ЖУКОВ, предприниматель.

Я представляю собой один из многочисленных осколков "красно-коричневой империи", который четверть века прослужил ей верой и правдой, а последние двадцать лет занимается различными бизнес-проектами, в основном на территории России…

Где-то с полгода назад мне довелось услышать по одному из телеканалов выступление Дмитрия Анатольевича Медведева, тогда еще президента Российской Федерации. И он высказался в том смысле, что наша Конституция не признаёт никакой идеологии в качестве государственной или обязательной. Я удивился и даже специально посмотрел текст Конституции. Да, эта норма там прописана, в статье 13. Что повергло меня в долгие размышления по этому поводу. В конце концов, я пришел к выводу, что для идеологии как какой-то единой, законченной и целостной системы взглядов на мир, наша страна и общество в их нынешнем виде просто не созрели. Нас действительно болтает из стороны в сторону, и не по нашей воле, которая сегодня попросту отсутствует. Это касается всех сторон российской жизни, где главенствуют не цели, а привычки.

Если мы посмотрим, как развивалась космическая отрасль в США, то мы увидим, что уже в 1965 году, когда создавалась NASА, перед ней были поставлены очень четкие задачи, а именно: к 1970 году американцы должны высадиться на Луне. Для этого были сконцентрированы огромные ресурсы, и они сумели поставленную задачу решить. Как действовал в космосе Сталин? Он, будучи председателем Совета Министров СССР — это была для него основная должность, хотя он величайший политик, создал несколько абсолютно самостоятельных, подчиненных только Предсовмина, управлений. Управление №1 — ядерный проект. Управление №2 — почему-то Севастополь. Управление №3 — всё, что связано с ракетно-космической теорией и практикой; номер 4 — это электронная связь, радиоэлектроника. Через это решение он ввёл понятие инструментов управления. Эти решения Сталина 1945 и 1947 годов легли в основу нашей экономики, положили начало десятилетиям разделенных управленческих воздействий. Но сегодня такой идеологии, к сожалению, нет.