Революция кресел / Политика и экономика / В России

Революция кресел / Политика и экономика / В России

Революция кресел

/  Политика и экономика /  В России

Нового правительства еще нет, а планы для него уже сверстаны. Главный тезис «Стратегии-2020», представленной на прошлой неделе, заключается в том, что цель этой амбициозной программы будет достигнута лишь при условии решительного реформирования всех институтов госуправления. О том, смогут — а главное, захотят ли — Путин и Медведев решать эту грандиозную задачу, на страницах «Итогов» спорят руководитель Центра стратегических разработок (ЦСР) Михаил Дмитриев и президент РСПП Александр Шохин.

С одной стороны

Михаил Дмитриев: «Слабой стороной государства стала неспособность создавать дееспособные и современные административные форматы»

Михаил Эгонович, президентская кампания завершена. На очереди формирование правительства. И выполнять ему предстоит те задачи, которые Владимир Путин ставил в своих предвыборных статьях. Насколько это достижимо?

— Проблемы, стоящие перед страной, и пути их решения Владимир Путин формулировал вполне корректно. Тут вопросов нет. Проблема в другом. Система госвласти мало изменилась с середины прошлого десятилетия. Ее главная слабость — неспособность создавать новые эффективные рыночные институты. Между тем страна нуждается именно в институциональных реформах. В прошлом году мы подводили итоги реализации «Стратегии-2010». Главный вывод: реформы шли неравномерно. С одной стороны, темпы роста до кризиса 2008 года действительно позволяли решить задачу удвоения ВВП. То же касается реформирования налоговой системы. И мы получили впечатляющий результат. По показателям бюджетной устойчивости Россия была до кризиса одной из ведущих стран мира.

С другой стороны, есть разделы, где уровень исполнения программы оказался минимальным. Это госуправление или административная реформа. Попытки создать более современные и дееспособные институты провалились. Качество госуслуг остается низким. Причем в наиболее чувствительных для населения сферах.

За предыдущее десятилетие Россия пережила самый быстрый рост подушевых доходов за всю тысячелетнюю историю. В будущем об этом будут вспоминать с ностальгией, как сейчас об эпохе Витте! Но бурное развитие привело к серьезным изменениям в социальной структуре. У нас не только появился средний класс, но и изменилась структура потребления. Это уже не то потребление, которое было характерно для 90-х. И проблема в том, что спрос удовлетворяется в условиях отсутствия эффективных рыночных институтов, обеспечивающих усложнившиеся потребности. Что и вызывает социальное напряжение.

Взять, к примеру, рынок недвижимости. Новый слой среднего класса смотрит на него как на инструмент обеспечения безбедной старости. Он не надеется на пенсионную систему. Но регулирование этого рынка очень далеко от правового. В той же Москве в период правления Юрия Лужкова было выпущено более 14 тысяч засекреченных нормативных документов. Большинство из них так или иначе влияло на права собственников: это был снос домов, точечная застройка... Выиграть дело против региональной власти в Москве и во многих других субъектах Федерации практически невозможно. И таких рынков, где государственная политика не соответствует уровню спроса со стороны населения, достаточно. Для наглядности — ситуация в сфере регулирования автотранспорта. В начале рыночных преобразований в России только 6 процентов населения являлись автовладельцами. Для остальных проблемы взаимоотношений с ГАИ были малосущественны. Но теперь, когда автомобилями владеют более четверти россиян, проблема произвола в ГИБДД и низкое качество институтов в этой сфере носят социально острый характер. Или турпоездки за границу. Внешняя политика и дипслужба слабо ориентированы на удовлетворение потребностей людей. Достаточно посмотреть, как расположены консульские службы. В Хургаде и Шарм-эш-Шейхе, где отдыхают сотни тысяч россиян в год, нет ни одного нашего консульского работника. В Анталье их всего четыре... Институциональной отсталостью во многом обусловлено и неудовлетворительное состояние в медицине, в области образования.

— Новое правительство сможет изменить ситуацию?

— Без изменения механизма контроля со стороны населения вряд ли можно ожидать, что те же самые люди, которые находились в руководстве страны последние 12 лет, смогут добиться коренного перелома. Сегодня мы имеем дело с весьма ослабленной центральной властью. Ресурс доверия у властей гораздо ниже, чем в 2000 году, когда начала реализовываться «Стратегия-2010». А институциональные реформы — это сложные процессы, где связь между действиями и их отдаленными результатами очень трудно проследить. Ошибки и неудачи тут неизбежны. Но при нынешнем состоянии общественного мнения любые масштабные изменения станут предметом критики, обоснованной или не очень. И это будет ослаблять мотивацию федеральных властей к проведению масштабных преобразований. Им будет гораздо проще ограничиваться минимально возможными изменениями, в том числе в пиар-формате, который характерен для политического стиля Дмитрия Медведева. Примером таких реформ может служить реформа милиции, которая в основном свелась к смене названия и кадровой фильтрации.

...Сама природа нынешнего кризиса другая. Это результат не поражения страны, а ее успеха. Это кризис общества и экономики, которые переросли существующие институциональные рамки. Общество почувствовало вкус к прогрессу. Нам осталось совсем немного, чтобы стать развитой страной. Вопрос, сможем ли мы это сделать.

— Получается, для модернизации в первую очередь необходима модернизация госуправления...

— Совершенно верно. Слабой стороной государства стала неспособность создавать дееспособные и современные административные форматы. Что касается введения системы ключевых индикаторов деятельности чиновников, о которой Владимир Владимирович говорил на съезде РСПП, то, к сожалению, наша власть пока не научилась использовать ее эффективно. Это видно на примере оценки деятельности губернаторов. Перечень содержит около 300 критериев. На поверку же, как показало исследование Российской экономической школы, отставки и назначения были связаны только с одним — уровнем голосования населения за «Единую Россию».

При этом учтите: нынешнее улучшение состояния экономики может оказаться временным. Цена на нефть близка к пику. Значит, при возможном глубоком падении цен на нефть страну ждет не только институциональный, но и бюджетный кризис... При этом новым премьером должен стать человек, который известен склонностью к постоянному наращиванию бюджетных расходов.

Страна сегодня похожа на автомобиль с двумя акселераторами, но без тормозов. Двигаться он может только по прямой — до ближайшего крутого поворота или большого ухаба.

Константин Угодников

С другой стороны

Александр Шохин: «Тот факт, что институциональные реформы до сих пор в России не удавались, не является поводом для сомнений в том, что Путин будет их реализовывать»

Александр Николаевич, начинается этап формирования правительства. Каким оно должно быть?

— Кто будет премьером, абсолютно ясно. Поэтому главная интрига в том, произойдет ли существенная реорганизация кабинета. И на каких принципах. На тех же, что в 2004 году, когда ведомства были разделены на правоустанавливающие, надзорные и исполнительные, или на других. Тем более что описанная схема за прошедшие годы претерпела существенные изменения. Скорее всего, будет принята какая-то новая модель. Возможно, ряд ведомств разделят. Например, Минздравсоцразвития могут поделить на Минтруд и Минздрав. Вероятно, такая же участь постигнет и Министерство образования и науки, из которого может выделиться министерство образования, науку отдадут в Минпром, а торговлю из Минпрома вернут в МЭР. Это настройка, ориентированная на публичную политику. Известно, что медицинская общественность доказывает, что ей нужно свое министерство. Ряд других социальных групп лоббируют свои интересы. И соответствующие ведомства могут быть созданы в знак признания значимости той или иной социальной группы. Но при формировании правительства принципиальным должно стать не перераспределение полномочий между ведомствами, тем более не их реорганизация, которая может на несколько месяцев парализовать работу правительства.

— Избранный президент готов к модернизации всей системы госуправления?

— Формирование структуры правительства — это действительно не более чем частный случай. Недовольство «рассерженных горожан» только частично вызвано конкретными политиками. По большей части их не устраивает система управления в областях, затрагивающих их непосредственные интересы, — здравоохранении, образовании, ЖКХ... И власть должна не просто пообещать что-то сделать в этой области, тем более путем создания специального ведомства, а пойти на реальные шаги. Речь должна идти о повышении конкурентоспособности всего государства. Главная задача — переориентировать госуправление на обслуживание потребностей гражданского общества, бизнеса и конкретных потребителей. На наш взгляд (я имею в виду РСПП), главные усилия необходимо сосредоточить на реформе судебной власти. Повышение профессионализма и независимости судов может компенсировать неэффективность исполнительных органов. Эта проблема, к сожалению, сейчас оказалась не в центре внимания.

Что касается исполнительной власти, то резко повысить ее эффективность не получится. Нужно сначала снизить сферу компетенции бюрократии. Передать ряд полномочий с федерального на региональный и муниципальный уровни. И последовательно развивать систему саморегулируемых организаций. Так что при формировании правительства власти никуда не уйти от демонстрации новых подходов в управлении всем государством. А новые подходы — это и новые люди. Если дело ограничится только пересаживанием из Кремля в Белый дом или перераспределением полномочий, поверить в то, что выстраивается новая система госуправления, будет невозможно.

— Институциональные реформы ранее заканчивались провалом. Глава ЦСР Михаил Дмитриев, к примеру, считает, что Путин и Медведев, исходя из их прошлого опыта, вряд ли способны возглавить этот процесс.

— Действительно, в предыдущие годы реформа институтов хотя и провозглашалась, но не удалась. Почему? Благоприятная экономическая конъюнктура позволяла мириться с неэффективными институтами, которые дожили и до наших дней. Но сейчас государство настолько перебрало социальных обязательств, что мы оказываемся в ситуации, когда без серьезных реформ экономика будет буксовать. Сам Владимир Путин в своих предвыборных статьях четко ставил задачу: темпы роста нужны высокие. Источником такого роста он видит прежде всего улучшение делового климата. И те предложения, которые уже прозвучали — создать институт бизнес-омбудсменов, улучшить позиции России в рейтинге инвестиционной привлекательности, — это по сути реформа институтов. Уже к концу 2013 года мы должны иметь возможность судить, справляется новое правительство с этой задачей или нет.

При этом, я считаю, те, кто говорит, что Владимир Путин и Дмитрий Медведев не могут проводить реформы в будущем, поскольку не проводили их в прошлом, не правы. Они исходят из того, что политики не меняются. А на самом деле настоящие политические лидеры обязаны это делать. Иначе они будут проигрывать. И тот факт, что до сих пор институциональные реформы в России не удавались, не является поводом для сомнений в том, что Владимир Путин будет их реализовывать. Это скорее повод для оптимизма. Он знает, что такое структурные преобразования. Их набор ему понятен и известен. И он должен понимать, что в новой глобальной экономической ситуации, при новом раскладе общественных сил они являются необходимыми. Та макроэкономическая стабильность, которая в прошлые годы достигалась легче, сейчас может быть обеспечена только с помощью институциональных реформ. Другого ресурса для этого у страны нет. Сейчас у нас больше оснований рассчитывать, что реформы будут проведены и завершатся успехом. Результат избранному президенту придется предъявить обществу через шесть лет, а то и раньше.

— А если предъявлять окажется нечего?

— Мне кажется, что гражданское общество, если оно будет проявлять активность не через улицу, может само начать создавать соответствующие институты. Такие, например, как контроль за госзакупками, как сейчас делают известные блогеры. Может возникнуть гражданский контроль за аффилированностью госчиновников и бизнеса, который ведут их родственники. Тогда получится, что и гражданское общество, и конкурентная политсистема начнут менять неэффективные государственные структуры на другие. Речь не идет о том, что в 2016 году «ЕР» может проиграть выборы или в 2018-м кто-то из тандема проиграет выборы президентские. Я говорю о том, что отсутствующие госинституты будут замещаться гражданскими. А политическая конкуренция и выборность смогут сформировать другую базу для реформ. Поэтому система госуправления в любом случае изменится.