Па-де-де в бесконечность

Па-де-де в бесконечность

Анна Галайда

Спектакль «Amoro Buffo» представил Москве нового хореографа — Вячеслава Самодурова

Фото: Архив пресс-службы

Конкурсные показы Национальной театральной премии «Золотая маска» открыл Екатеринбургский театр оперы и балета. Он привез оригинальный двухактный спектакль «Amore Buffo», поставленный Вячеславом Самодуровым .

Несмотря на вполне традиционные имя и фамилию, в русском балете Самодуров человек не совсем свой. Когда-то он окончил Вагановское хореографическое училище, его прочили в преемники Фаруху Рузиматову — главному харизматику Мариинского театра предыдущего поколения. Самодуров станцевал десятки главных партий, обзавелся почитателями, но — «Чин следовал ему: он службу вдруг оставил». Правда, отправился не в деревню. Хотя Национальный балет Нидерландов с мариинских высот, возможно, выглядел именно так. Но в Амстердаме, а затем в Лондоне, в Королевском балете, Самодуров перетанцевал постановки чуть ли не всех актуальных хореографов, о многих из которых Россия до сих пор не имеет представления.

Тем не менее полтора года назад, приблизившись к финалу исполнительской карьеры, Самодуров внезапно вернулся в Россию. Причем не в Москву или Петербург — он оказался в Екатеринбурге. Перед этим почти расставшись с балетом и начав карьеру фотографа, вдруг принял пост художественного руководителя балетной труппы Екатеринбургского оперного театра. И в конце первого сезона показал совершенно оригинальную постановку.

Балет «Amoro Buffo» не был для Самодурова дебютом в качестве хореографа: несколько лет назад по приглашению Алексея Ратманского он дебютировал в ныне почивших «Мастерских новой хореографии» в Большом театре, потом поставил в Михайловском театре одноактные «Минорные сонаты», которые тоже попали на «Золотую маску». Но сравнивать «короткометражки» с полноформатным спектаклем — все равно что считать себя космонавтом, покрутившись на детском турнике во дворе. В наши дни, вопреки зрительским вкусам, почти никто из хореографов не берется за большие сюжетные балеты — старая традиция спектаклей большой формы потеряла актуальность, новая же пока не просматривается.

Самодуров в этой сложной ситуации сделал парадоксальный выбор: он взял в помощники оперу. Задорное название «Amoro Buffo» скрывает сюжет «Любовного напитка» и позаимствованные у Доницетти каскады сладкозвучных и танцевальных мелодий (их обработал для балета Александр Троицкий). Действие из тосканской деревушки неопределенно-пасторальных времен перенесено во вневременную «современность», в которой стеклянные конструкции соседствуют с граффити на стенах. Именно в это стерильное пространство, где люди живут под звуки морского прибоя и радиоволн, улетает стрела престарелого Амура — в начале спектакля он сидит в курчавых облаках и пытается попасть в пухлую нимфу. Неморино становится жертвой стариковской немощи и влюбляется в Адину. Правда, балетный сюжет спрямил сложную оперную интригу: все действие сосредоточено преимущественно вокруг действия винных паров, жертвой которых становится Неморино.

Но хореографу это не облегчает задачу. Получив в свое распоряжение большую труппу, как худрук он должен был обеспечить ее работой. Поэтому на сцене одновременно танцуют десятки людей, и если для тройки амурчиков и четверки солдат во главе с Капитаном придуманы интересные ансамбли, то отличить «горожан» от «парней и девушек» не представляется возможным. Впрочем, заставить эту массу танцовщиков непринужденно вальсировать непросто: у екатеринбургской труппы до этого просто не было столкновений с современной хореографией, и даже пойти по сцене с пятки, а не по-сильфидному, на кончиках пальцев, кажется артистам крамолой. Самодуров же задачу не облегчает, а будто специально подыскивает такие сочетания движений, чтобы они были как можно менее привычны и удобны. Порой даже у зрителя остается ощущение вывиха глаза. Но гораздо чаще эти парадоксальные вывихи рождают собственную красоту, особенно когда хореография встречается с мастерством Елены Воробьевой (Адина). Вероятно, поэтому постановщик наградил ее чуть ли не пятью дуэтами и па-де-де. Собственно, мастерство приходит тогда, когда хореограф учится отказываться от части своих открытий и выбирать лучшее. У Самодурова есть из чего выбрать.