IV Очеркъ переселеній

IV

Очеркъ переселеній

Прекращеніе массоваго переселенія изъ Россіи въ описываемый край. — Прим?ры переселенческой деревни и переселенческой единицы; порядокъ ихъ устройства зд?сь. — Относительное количество народонаселенія края и вопросъ о т?снот?, рядомъ съ вопросомъ о соотв?тствіи новыхъ условій жизни старой культур?; сущность сибирской культуры. — Вм?ст? съ прекращеніемъ переселеній сюда фактъ выселеній отсюда; выселеніе единицъ и близость массоваго выселенія.

Населились эти степи и л?са не вдругъ, конечно; шли сюда въ продолженіе н?сколькихъ в?ковъ массами и единицами, шли вольные и невольные переселенцы, примыкая къ тому ядру населенія, которое образовалось съ начала открытія и завоеванія. Такъ продолжалось вплоть до семидесятыхъ приблизительно годовъ, когда переселенческое движеніе нашло для себя новыя м?ста впаденія — Томскую губ. и отчасти Востокъ Сибири. Объясняется это т?мъ, что именно около этого времени открылась для русскихъ крестьянъ большая свобода переселеній, большая свобода выбора и большая возможность руководиться основательными знаніями о будущемъ м?ст? поселенія. А до этого времени переселенецъ радъ былъ, если усп?валъ выбраться безъ особенныхъ приключеній изъ Россіи, и радъ былъ остановиться въ первомъ попавшемся м?ст?, в?чно опасаясь быть возвращеннымъ назадъ, на разоренное старое пепелище. Когда же переселенческое движеніе сд?лалось бол?е регулярнымъ и бол?е или мен?е оффиціально руководимымъ, русскіе крестьяне узнали, что въ Сибири есть м?ста богаче Тобольской губ., мало населенныя и вольныя; туда, въ Бійскій и Барнаульскій округа и въ другіе углы Томской губ. и направилось массовое движеніе переселяющихся, минуя Курганъ, Ишимъ, Тюкалу.

Такимъ образомъ, къ названному времени въ эти округа почти совершенно превратилось массовое переселеніе, сд?лавшись явленіемъ для этихъ м?стъ исключительнымъ. Когда въ Курган? или Ишим? останавливалась партія, то это былъ уже чистый случай, не поддававшійся предвид?нію, и сами переселенцы являлись только частью движенія, отставшею отъ общей массы движенія, законъ котораго можно объяснить и предсказать заран?е, какъ явленіе природы. Въ посл?дніе же, восьмидесятые, годы, благодаря тяжелымъ м?стнымъ б?дствіямъ, переселенческое движеніе сюда, можно сказать, совс?мъ прекратилось. Отъ времени до времени только приходятъ или, лучше сказать, невзначай забредаютъ сюда только маленькія группы, чаще же всего — единицы. Забредая, они приписываются къ обществу уже сложившемуся.

Въ виду такого ничтожнаго значенія переселенческихъ вопросовъ для описываемой страны, мы коснемся ихъ вскользь, не вдаваясь въ мелкія подробности, и дадимъ только самое общее понятіе о зд?шнихъ переселенцахъ.

Для прим?ра возьмемъ два случая: переселенческую деревню и переселенческую единицу.

Въ Ишимскомъ округ? есть Старо-Локтинское село, населенное сибиряками съ незапамятнаго времени. Но въ шестидесятыхъ годахъ сюда прибыла партія переселенцевъ изъ средней полосы Россіи. Сначала они пом?щены были возл? Локтинскаго на особомъ м?ст?, но это м?сто имъ не понравилось, и они перебрались со вс?ми постройками на другое м?сто, также возл? Локтинскаго, но по другую сторону его. Въ первые годы между старожилами и новоселами происходили частыя недоразум?нія изъ-за земли, т?мъ бол?е, что подлежащія власти долго не утверждали законнымъ порядкомъ факта переселенія. Такъ, напр., старожилы, зная напередъ, что къ нимъ назначены новоселы, посп?шили вырубить лучшія деревья въ л?су, жал?я, что не могутъ вырубить всего л?са. Но года черезъ два, черезъ три вводъ во влад?ніе землей для новоселовъ былъ совершенъ, новая деревня названа Ново-Локтинской, отношенія опред?лились между старыми и новыми крестьянами, и недоразум?нія окончились.

Т?мъ бол?е, что пришлые люди были необыкновенно честны, мягки и добродушны. Прі?хали они, конечно, совершенно разоренными, оборванными, голодными, но ни одинъ изъ нихъ не запятналъ себя воровствомъ; старожилы удивлялись видя, что въ Новыхъ локтяхъ ворота и двери не запирались, замковъ не было, и все оставалось ц?лымъ. Когда богатому крестьянину надо было работника, онъ искалъ его, прежде всего, между новоселами; когда нужна была нянька, ее выбирали изъ новоселовъ; и это не потому, что тамъ, въ Новыхъ Локтяхъ, было много рабочихъ рукъ, а потому, что вс? безъ возраженія признавали ихъ честность, трудолюбивость, услужливость и — забитость…

Такимъ образомъ, отношенія между двумя деревнями установились самыя дружескія. Но он? долго не сливались, живя каждая по своему. Пришельцы ничего не перенимали отъ старожиловъ. Видъ Новыхъ Локтей для сибиряка былъ просто нел?постью. Избушки маленькія, кособокія, безпременно пригнувшіяся къ земл?; дворишки непокрытые; тел?ги, сбруя, лошади, — все это рваное, разбитое, убогое. Классическая грязь на улицахъ, во дворахъ, въ домахъ; телята, привязанныя въ передній уголъ, куры подъ лавкой, поросята въ с?няхъ. Полъ чистятъ скребкомъ. волосы чешутъ руками; моются и парятся въ печкахъ. Мужчины ходятъ въ обычныхъ полушубкахъ, въ которыхъ за множествомъ лохмотьевъ нельзя разобрать покроя: женщины съ раскрытыми грудями, а ребята безъ всякаго од?янія чумазые, грязные, какъ поросята. Ко всему этому надо прибавитъ лапти. Новоселы упорно носили лапти, несмотря на то, что въ Ишимскомъ окрут? совс?мъ н?тъ липы, не продавали лыка и на ярмаркахъ. Не им?я подъ руками лыка, ново-локтинцы терп?ли изъ-за лаптей положительныя страданія: они выписывали лыко изъ Тарскаго округа и даже дал?е, пока не уб?дились, что съ такимъ же удобствомъ только съ меньшими хлопотами можно носить сапоги кожаные.

Въ землед?льческихъ пріемахъ новоселы также сначала держались того, что они вынесли изъ Россіи: иногда пытались унавоживать поля, переворачивать с?но, пахать настоящимъ плугомъ залежи и сохой возд?ланныя земли, но скоро бросили все это, приглядывались къ старожиламъ и, наконецъ, вс? д?лали такъ, какъ они.

Относительно землевлад?нія новоселы еще скор?е усвоили сибирскіе порядки. Когда земля была утверждена за ними, они разд?лили ее по душамъ, съ нам?реніемъ перед?лить ее, когда будетъ нужно, черезъ н?сколько л?тъ, но шли года, а участки не перед?лялись; не перед?лены и теперь.

Ту же систему пользованія, какая существуетъ у старожиловъ, восприняли ново-локтинцы и по отношенію къ другимъ угодьямъ — л?самъ, лугамъ, выгонамъ и проч. Оказались у нихъ и вольныя земли, но только ничтожное количество.

Итакъ, мы видимъ, что новая деревня не сливалась долгое время съ старою, сибирскою деревней, за исключеніемъ способовъ землед?лія и формъ землевлад?нія, которые быстро усвоивались новопришельцами. Они до посл?дняго дня сохранили въ неприкосновенности вынесенные изъ Россіи обычаи и порядки. Старики, пришедшіе уже сформировавшимися работниками, такъ и въ могилу понесли лапти, и только молодежь мало-по-малу, подъ давленіемъ окружающаго, подчинялась новымъ порядкамъ.

Теперь Ново-Локтинская им?етъ хорошій видъ; построенная на прекрасномъ м?ст?, она весело глядитъ изъ-за зелени л?совъ, отражаясь въ зеркальной поверхности окрестныхъ озеръ. Половина домишекъ зам?нилась прочными избами, въ которыхъ введено разд?леніе на дв? половины; наружный видъ самихъ обитателей много перем?нился. Молодежь, выросшую на м?ст?, даже трудно отличить отъ сибиряковъ, отъ которыхъ она заимствовала все, начиная отъ чисто выб?ленной печки и вплоть до языка. Впрочемъ, нужно еще ц?лое покол?ніе, чтобы окончательно сгладить посл?дніе сл?ды различія между Старой и Новой Локтинской.

То же можно сказать и объ остальныхъ массовыхъ переселеніяхъ. Вновь образовавшаяся деревня туго сливается съ сибирскою деревней, д?лая сначала опыты жить и работать по-своему. Иногда эти опыты плодотворны, — вводятся не только новые пріемы землед?льческіе, но и самые продукты землед?лія. Такъ, брюквы л?тъ двадцать назадъ сибиряки даже не видали; не им?ли понятія о цв?тной капуст? и о другихъ овощахъ.

Новоселы всегда что-нибудь приносятъ съ собой новое, осв?жая сибирскую культуру новыми пріемами, но въ общемъ они безъ остатка сливаются съ старожилами.

Совершенно обратныя отношенія возникаютъ между сибирскою массой и русскою единицей.

Т?мъ или инымъ путемъ попадая въ сибирскую деревню, переселенецъ на первыхъ порахъ теряется. Окруженный со вс?хъ сторонъ чуждыми порядками и чужими людьми, онъ считаетъ себя какъ бы погибшимъ и одинокимъ. Онъ начинаетъ все хвалить русское и все ругать сибирское, съ презр?ніемъ отзываясь о всей жизни «братановъ». Но это продолжается не долго; давимый со вс?хъ сторонъ общественнымъ мн?ніемъ, онъ, самъ того не зам?чая, быстро усвоиваетъ новую жизнь, пока совс?мъ не пропадаетъ въ толп?, какъ исключительная личность. Черезъ н?сколько л?тъ его можно признать русскимъ потому только, что онъ горяч?е, ч?мъ сами сибиряки, отстаиваетъ сибирскіе порядки.

Впрочемъ, во многихъ случаяхъ и эти единицы, пропадающія въ толп?, оказываютъ значительное вліяніе на старожиловъ, внося новыя ремесла. Едва-ли не этимъ путемъ возникли кустарныя производства описываемой страны, т.-е. искусствомъ и знаніями единицъ, прибывающихъ сюда съ запада.

Переселеніе единицъ сюда очень часто; чуть не въ каждомъ большомъ обществ? есть пришельцы, и ежегодно можно встр?тить въ данномъ обществ? переселенца, который хлопочетъ о приписк?. За количествомъ, точно такъ же, какъ за ихъ жизнью на новомъ м?ст?, конечно, трудно усл?дить и почти невозможно вывести какія-нибудь общія положенія объ ихъ условіяхъ.

Но есть н?которыя черты, которыя связываютъ ихъ и позволяютъ наблюдателю сд?лать немногія общія заключенія. Мы сказали, что, приписываясь къ обществу старожиловъ, переселенецъ испытываетъ сильн?йшее давленіе со вс?хъ сторонъ. Но это относится не къ одной нравственной области, но и къ чисто-практической. Пользуясь одиночествомъ переселенца, его беззащитностью и неопытностью въ новомъ положеніи, старожилы со вс?хъ сторонъ обсчитываютъ и обм?риваютъ его, давая ему худшій над?лъ по качеству и меньшій по количеству. Правомъ голоса, по незнанію м?стныхъ условій, онъ долгое время не пользуется; въ раскладкахъ платежей не участвуетъ; вообще на міру является ничтожествомъ. Словомъ, его за?даютъ.

Положеніе это такъ тяжело, что многіе, поживъ съ годъ, просятся отпустить ихъ дальше, въ Томскую губернію; выхлопотавъ право новаго переселенія, они и уходятъ.

Безъ сомн?нія, относительно переселенцевъ, основывающихся ц?лыми поселками, давленіе со стороны старожиловъ въ такой р?зкой форм? немыслимо, но оно есть. Обыкновенно самоходы селятся на общественныхъ земляхъ, примыкая къ существующему уже старому поселенію. А въ такомъ случа? это посл?днее им?етъ множество обстоятельствъ, удобныхъ для выраженія своей силы и власти надъ новоселами. Земли отр?зываются недоброкачественными, л?са мелкими, луга по разм?ру недостаточными. Кром? того, часто старыя общества требуютъ изв?стной платы за пріемъ, и эта плата въ н?которыхъ м?стахъ значительная, во всякомъ случа?, произвольная.

Въ виду этого, въ посл?днее время, всл?дствіе нескончаемыхъ споровъ между старожилами и новоселами, подлежащая власть вм?шалась въ это д?ло и во многихъ м?стахъ уже обязала сельскія общества заран?е опред?лять м?ста подъ будущія поселенія самоходовъ и разм?ръ над?ловъ, всл?дствіе чего образовались опред?ленные участки, только ожидающіе поселенія.

Т?мъ не мен?е, переселенческая волна минуетъ эту страну, напуганная невыгодами, которыя плохо покрываются выгодами зд?шней жизни. Сами старожилы жалуются на свою жизнь и покидаютъ свои пепелища, чтобы искать счастья дальше на восток?.

Но, прежде ч?мъ разсматривать эти вопросы, мы займемся народонаселеніемъ трехъ округовъ.

Говоря это, мы не им?емъ въ виду абсолютной цифры народонаселенія трехъ изсл?дуемыхъ округовъ, — цифры, которую всякій можетъ узнать изъ отчетовъ тобольскаго статистическаго комитета {Хотя надо сознаться, что къ цифрамъ этимъ сл?дуетъ относиться съ величайшею осторожностью.}. Намъ нужно выяснить относительную густоту населенія, для чего мы р?шимъ вопросъ: соотв?тствуетъ-ли данное количество населенія существующему типу культуры?

Отъ вс?хъ крестьянъ, въ особенности Ишимскаго и Тюкалинснаго округовъ, можно то и д?ло слышать жалобы на то, что ихъ жизнь стала нехорошая, что ихъ стала одол?вать б?дность и что скоро, в?роятно, многимъ придется убирпться отсюда и отыскивать бол?е счастливыхъ м?стъ. Когда начинаешь допытывать крестьянъ, чтобы узнать, какая, по ихъ мн?нію, главная причина об?дн?нія и безпокойства ихъ, то получаешь самые разнородные отв?ты, но вс? они сводятся къ н?сколькимъ неизм?ннымъ положеніямъ.

Одни говорятъ, что б?дствія ихъ происходятъ отъ перем?ны климата. Никогда прежде не бывало, чтобы сн?гъ падалъ въ іюн?; никто не запомнитъ года, когда бы поля убиты были іюльскимъ заморозкомъ. Правда, хл?бъ на низкихъ м?стахъ иной разъ размокалъ, были и морозцы и засухи, но все это не достигало той ужасной силы, какъ теперь.

Другіе просто ссылаются на т?сноту. Прежде не было людности и всего было въ волю — л?совъ, хл?ба и пр… а теперь идетъ новый народъ и требуетъ своей доли. Приволье не увеличилось, конечно, а людей прибавилось много.

Большинство же только перечисляетъ неудобства и лишенія, не объясняя ихъ, но, т?мъ не мен?е, жалобы ихъ отъ этого не уменьшаются.

Какъ бы то ни было, но, сводя вс? жалобы въ одно, мы получимъ только перем?ну климата и т?сноту.

Первое едва-ли можно отрицать. Истребленіе л?совъ, шедшее безъ всякой системы въ продолженіе в?ковъ, должно было сказаться же когда-нибудь. И вотъ оно теперь сказалось. Сами крестьяне признаютъ безполезное истребленіе л?совъ, но только обвиняютъ въ этомъ посельщиковъ. Посельщики, въ самомъ д?л?, практиковали и до сихъ поръ практикуютъ сл?дующее: получивъ над?лъ отъ общества, они не занимаютъ пахотные участки; ихъ единственная забота вырубить л?съ, данный имъ, и продать; т?, которые не им?ютъ сами средствъ производить вырубку, продаютъ его на срубъ. Покончивъ съ л?сомъ, они прощаются съ деревней. «А глядя на нихъ, и мы рубимъ», — говорятъ сибиряки.

Однимъ словомъ, изм?неніе климата неоспоримо и совершенно в?рно признается самими крестьянами, хотя связь между этимъ изм?неніемъ и истребленіемъ л?совъ смутно входитъ въ сознаніе жителей.

Но совс?мъ иное отношеніе у насъ должно быть къ жалобамъ на т?сноту. Какая можетъ быть т?снота въ стран?, гд? на душу приходится земли отъ десяти до пятидесяти десятинъ, гд? черноземъ глубокъ и плодороденъ, гд? есть вольные участки, гд? много л?совъ, луговъ, озеръ? Въ такой стран? абсолютной т?сноты не можетъ быть. А, между т?мъ, нельзя не признать справедливости жалобъ крестьянъ, нельзя не вид?ть, что ихъ жизнь начинаетъ д?латься иногда мучительною. Въ чемъ же разгадка?

По нашему мн?нію, загадка разр?шается очень просто: возникаетъ новая жизнь съ новыми явленіями, и эта жизнь уже не соотв?тствуетъ старой культур?, по существу московской. надвигается новая жизнь въ вид? новыхъ потребностей, вздорожанія предметовъ первой необходимости, увеличенія экспорта сырья, уменьшенія этого сырья за м?ст?, но существующая форма культуры не можетъ вм?стить въ себя этихъ явленій. Эта культура Московскаго періода научила челов?ка фатализму во взгляд? на природу, но не дала понятія о возможности борьбы съ ней; она научила только брать готовое въ природ?, не научивъ создавать богатства искусствомъ; развитіе мысли и даже простой грамотности было чуждо ея основ?.

Такимъ фаталистомъ крестьянинъ зд?шній дожилъ и до нашего времени. Онъ не хищникъ природы, а нахл?бникъ ея, оплачивающій трудомъ ея столъ. Было приволье во всемъ — и крестьянинъ жилъ хорошо, но ничего не припасалъ на черный день, а когда это приволье уменьшилось — и онъ, вм?ст? съ природой, сократился. Приволье и богатства природы пропали для него совершенно безсл?дно, онъ не воспользовался ими, чтобы укр?пить себя въ борьб? съ природой, чтобы развить свою мысль, чтобы настроить школъ, чтобы чему-нибудь научиться; ничему онъ не научился, и съ какими мыслями онъ явился въ Сибирь, съ такими же и теперь живетъ; все время, н?сколько в?ковъ, онъ какъ бы спалъ, хотя во сн? ?лъ, а когда проснулся, увид?лъ уже не то, что было до сна; приволье уменьшилось, людей стало больше, отношенія сложн?е; но такъ какъ въ продолженіе сна онъ ни о чемъ не думалъ, то не могъ обдумать и того новаго, что онъ увид?лъ.

Старинная культура научила его только одному: когда природа переставала кормить его хорошо въ данномъ м?ст?, онъ покидалъ его и шелъ искать новаго готоваго стола, ожидающаго только нахл?бника, который бы платилъ.

Такимъ образомъ, р?шая вопросъ о народонаселенія и т?снот? въ описываемой м?стности, мы должны отказаться отъ мысли признать эту т?сноту абсолютною. Многія невзгоды и тяжести зд?шняго крестьянина несомн?нны, д?йствительны, осязательны, но он? зависятъ не отъ т?сноты, а отъ несоотв?тствія старой крестьянской культуры съ вновь нарождающимися сложными условіями. На зд?шнихъ крестьянъ надвигаются со вс?хъ сторонъ новыя явленія, а онъ не только бороться, но и понимать ихъ не можетъ, потому что его старинная культура ничему не выучила его, даже грамотности, несмотря на все богатство, которымъ онъ былъ окруженъ долгое время. На него, напр., надвигается жел?зная дорога, а онъ еще не знаетъ, что она ему принесетъ хорошаго и худого, онъ знаетъ только самыя простыя отношенія нахл?бника: работать и ?сть.

Точно также есть у него самое наипрост?йшее средство отъ вс?хъ золъ — уходить. И когда онъ уходитъ, это значитъ, что ему плохо и что онъ шлетъ лучшаго.

Такъ и происходитъ теперь зд?сь. Начались уже выселенія дальше, въ глубь Сибири. Правда, что выселенія эти не приняли еще характера массовыхъ передвиженій, но переселеніе отд?льными семействами стало явленіемъ зауряднымъ. Н?тъ той волости, изъ которой бы каждый годъ не выбралось н?сколько старожиловъ. Общій ихъ голосъ — приволья не стало, жить сд?лалось тяжело.

Прежде всего надо зам?тить, что покидаютъ свою родину не б?дняки, а зажиточные крестьяне, которые, повидимому, им?ютъ вс? средства, чтобы жить хорошо; очевидно, что они уходятъ не всл?дствіе наступившей б?дности и тяжести, а изъ страха за будущее; очевидно также, что такое явленіе показываетъ только начало переселеній, которыя этимъ именемъ могутъ быть названы только тогда, когда потянутся и б?дняки.

У знакомаго мн? домохозяина, впосл?дствіи ушедшаго въ Томскую губернію, былъ на старомъ м?ст? хорошій домъ, со вс?ми хозяйственными приспособленіями, до десятка лошадей, штукъ пять рогатаго скота, овцы, свиньи и пр.

Земли въ его влад?ніи бол?е сорока десятинъ одной пашни, луга, табачный огородъ и проч. Только л?су не было. Большую часть всего этого, за исключеніемъ движимости, онъ сдалъ на два года на аренду (продалъ, какъ зд?сь говорятъ), опасаясь, что ничего не найдетъ хорошаго на новомъ м?ст?, а старое потеряетъ.

Впрочемъ, подобная сд?лка совершается не изъ одной только боязни возвращенія, но и всл?дствіе другихъ причинъ, изъ которыхъ главная состоитъ въ томъ, что при оффиціально заявленномъ выселеніи возникаетъ множество непріятныхъ хлопотъ по выписк? изъ общества. Между т?мъ, вышеупомянутая сд?лка требуетъ только, чтобы все продать и взять паспортъ. Въ продажу (въ отдачу на аренду) міръ никогда не вм?шивается; паспортъ выдается легко.

Устроившись на новомъ м?ст?, выходецъ, наконецъ, проситъ общество совс?мъ выписать его.

Уходятъ въ самыя разнообразныя м?ста — одни тянутся за общимъ движеніемъ — въ Бійскій и Барнаульскій округа, другіе идутъ въ Минусинскъ, третьи на Амуръ, четвертые на Олекминскіе пріиски. Бываетъ и такъ, что изъ одной волости Ишимскаго, напр., округа пере?зжаютъ только въ другую волость того же округа.

Это начавшееся движеніе идетъ рядомъ съ другимъ — бросаніемъ земли и поисками другихъ, неземлед?льческихъ занятій, особенная склонность существуетъ къ торговл?, въ особенности въ Ишимскомъ округ?.

Иногда земля не совс?мъ бросается, хотя и не составляетъ уже главнаго занятія, такъ д?лаютъ т? крестьяне, новыя занятія которыхъ, напр., скупка и продажа скота, требуютъ присутствія хозяина въ деревн?.

Но подробности этихъ явленій мы разберемъ въ сл?дующей глав?, а зд?сь въ заключеніе скажемъ только, что достаточно еще н?сколькихъ неурожайшихъ годовъ, и мы увидимъ зд?сь массовое переселеніе сибиряковъ въ отдаленныя м?ста Сибири.