III Очеркъ культуры

III

Очеркъ культуры

Р?зкая разница между сибирякомъ и русскимъ. — Но изм?нился не сибирякъ, а русскій; сибирскій крестьянинъ есть чистый типъ русскаго челов?ка Московскаго періода. — Удовлетвореніе потребностей. — Пища; ежедневное питаніе одного семейства; водка. — Одежда; заимствованіе отъ инородцевъ и собственныя изд?лія. — Жилыя и хозяйственныя строенія. — Землед?льческія орудія. — Землед?ліе и его пріемы. — О чемъ стоитъ жал?ть въ жизни крестьянъ.

Есть въ Самарской губерніи одинъ уголъ (въ Бузулуксковъ у?зд?), населенный сибиряками въ количеств? н?сколькихъ большихъ селъ, которыя расположились на протяженіи бол?е ч?мъ на пятьдесятъ верстъ въ діаметр?. Переселились они сюда изъ Челябинскаго у?зда въ 20-хъ или 30-хъ годахъ нашего стол?тія по той причин?, что когда образовалась одна изъ казачьихъ линій въ Оренбургской губерніи, то имъ было предложено или выселиться, или перейти въ казаки; они выбрали первое и ушли огромною массой, въ н?сколько тысячъ душъ, въ Самарскую губ, въ-то время еще пустую. Впосл?дствіи рядомъ съ ихъ деревнями стали основываться другіе поселенцы изъ внутреннихъ губерній, но сибиряки не сливались съ ними; складъ ихъ жизни былъ настолько отличный отъ обычаевъ русскихъ крестьянъ, что они продолжали жить особнякомъ, не допуская въ свою среду русскихъ крестьянъ; отношенія между ними были если не враждебныя, то во всякомъ случа? брезгливыя. Со стороны сибиряковъ считалось позоромъ вступать въ бракъ съ женщиной русскихъ крестьянъ; сибиряки презирали русскихъ за ихъ нечистоту, за ихъ костюмъ, за ихъ языкъ. Въ свою очередь, русскіе крестьяне, признавая безспорно превосходство сибиряковъ въ домашней жизни, злобно называли ихъ колдыками, (отъ слова «колды», вм?сто «когда»), неум?ющими говорить настоящимъ русскимъ языкомъ. Это продолжалось до 70-хъ годовъ, когда пишущій эти строки потерялъ изъ виду этотъ уголъ, но несомн?нно продолжается и до настоящаго времени.

Мы разсказали объ этомъ съ ц?лью констатировать несомн?нно существующее различіе между «россійскими» и сибиряками. Да и странно было бы, если бы эти два класса крестьянъ, проживъ почти въ полномъ разъединеніи н?сколько сотъ л?тъ, сохранили одинаковый типъ. Находясь подъ вліяніемъ различныхъ условій, они въ своемъ развитіи пошли по различнымъ дорогамъ, образовавъ два различные типа людей.

Но отклонились отъ общаго типа не сибиряки, а русскіе, или, по крайней м?р?, сибиряки мен?е, нежели русскіе, подверглись изм?ненію. Поселившись въ Сибири, они долгое время жили отд?ленными отъ всего міра; ихъ сношенія съ русскимъ міромъ были случайны; они помнили все, что принесли съ собой изъ Руси, но ничего новаго не могли прибавлять. Тамъ, гд? масса инородцевъ была плотная, они много переняли отъ дикарей, но тамъ, гд? туземное населеніе не было многочисленно и не охватывало кольцомъ русское населеніе, посл?днее не подвергалось вліянію даже и со стороны дикарей.

Именно такъ д?ло стояло въ описываемой стран?. Киргизы, съ которыми долго пришлось бороться крестьянамъ, не могли оказать зам?тнаго вліянія на нихъ; крестьяне перенимали отъ своихъ дикихъ враговъ н?которыя вещи, напр., одежду, утварь и прочее, въ чемъ вид?ли пользу, но не скрещивались съ ними, не ассимилировались.

Такимъ образомъ, сохранивъ въ неизм?нной ц?лости русскій типъ, вынесенный ими изъ прежней родины, они въ то же время не подверглись вліянію и со стороны туземныхъ обитателей новой родины. И если бы кто вздумалъ искать чистый русскій типъ Московскаго періода нашей исторіи, то наибол?е чистый онъ нашелъ бы, в?роятно, въ южной половин? Тобольской губерніи, среди Ишимской степи.

Мы не им?емъ права дальше распространяться зд?сь объ этомъ предмет? и потому перейдемъ прямо къ занимающему насъ вопросу о культур? сибирскаго крестьянина изучаемой страны, Для удобства и во изб?жаніе недоразум?ній, опред?лимъ «культуру» въ смысл? изв?стной степени матеріальнаго благосостоянія и ум?нья пользоваться этимъ благосостояніемъ для всесторонняго челов?ческаго развитія.

Переселившись въ новую страну, крестьяне нашли въ ней неизм?римый просторъ и огромныя естественныя богатства, не тронутыя челов?ческою рукой. Подъ руками у нихъ были обширные дремучіе л?са, озера, полныя рыбой и дичью, земля, которую не бороздила соха. Когда они принялись работать среди этой д?вственной природы, у нихъ скоро развелись огромныя стада скота, распаханы были широкія пространства тучной земли, накошены горы с?на.

Ничего не было запретнаго для поселенца. Для постройки дома онъ вырубалъ лучшія деревья л?са; въ пищу могъ употреблять отборный хл?бъ и неограниченное количество мяса; для производства одежды обладалъ также неограниченнымъ количествомъ шерсти, льну, пеньки. Всего было въ волю.

Но зато произведенія заводской и фабричной промышленности были недоступны для крестьянъ; во всей стран? не было даже попытокъ въ этомъ род?; города долгое время походили на деревни. Крестьяне поневол? должны были изворачиваться сами, удовлетворяя вс? свои потребности собственными измышленіями. Когда надо было пріобр?сти дугу, они искали въ л?су подходящей коряги, когда изнашивалась обувь, они шили себ? бродни — сапоги, похожіе на м?шки изъ кожи. Часто ни за какую ц?ну нельзя было достать косы, а бороны нер?дко д?лались съ деревянными зубьями.

Изворачиваясь своимъ умомъ, крестьяне до посл?дняго времени вс? нужды свои удовлетворяли сами: ткали изъ льва и шерсти одежду для себя, строили собственными руками свои дома, зам?няя стекла требушиной, сколачивали, какъ ум?ли, тел?ги, бороны, колеса, плуги и т. п.

Эта печать собственнаго измышленія лежитъ на вс?хъ вещахъ сибиряка. При этомъ мы не беремъ въ разсчетъ т?хъ крестьянъ, которые разселились по большимъ трактамъ и которые высотой своего обезпеченія и развитія подали поводъ ко многимъ недоразум?ніямъ, но см?шивать этихъ крестьянъ съ т?ми, которые живутъ въ глубин? л?совъ и степей, значитъ то же, что см?шивать въ одну кучу мужиковъ, живущихъ около Петербурга, вообще съ мужиками. Им?я это въ виду, мы воздержимся отъ описанія всего исключительнаго и несущественнаго и разскажемъ только то, что наибол?е распространено, наибол?е обще и наибол?е типично.

Предоставленная исключительно самой себ?, мысль крестьянина, т?мъ не мен?е, все-таки изобр?тала въ области матеріальныхъ улучшеній.

Это въ особенности относится къ пищ?. Въ то время, какъ русская баба, не жившая нигд? въ город?, является положительно безпомощною сд?лать сколько-нибудь челов?ческій об?дъ, сибирячка знаетъ множество поварскихъ секретовъ чисто-крестьянскаго произведенія. Обставленная большими средствами въ выбор? сырыхъ матеріаловъ, служащихъ пищей, она выучилась лучше печь хл?бъ, варить и жарить мясо и приготовлять молочные продукты. Зат?мъ явилась уже и прямая изобр?тательность, какъ сл?дствіе обезпеченія первыхъ потребностей и большаго досуга. Въ сибирской деревн? ум?ютъ сд?лать множество видовъ печенья, хорошо обращаются съ соленьемъ и знаютъ, какъ н?которыя вещи приготовлять въ прокъ. Правда, все это ум?нье можетъ возбудить въ городскомъ жител? брезгливость и иронію, но это ум?нье, поставленное рядомъ съ таковымъ же русскаго крестьянина, показываетъ несомн?нное превосходство сибиряка: разнообразіе въ пищ?, чистота приготовленія, питательность.

Иногда сибирскія кушанья поражаютъ нев?роятными комбинаціями; пироги съ р?пой, р?дька со сметаной, сладкое сусло съ хр?номъ, чай съ лукомъ — вообще н?что невообразимое и непонятное. Но если мы не потеряемъ изъ виду сказанную выше отчужденность отъ всего міра сибирскаго крестьянина, то для насъ все объяснится. Несомн?нно, что мысль женской половины зд?шняго населенія сильно работала въ этомъ направленіи, изобр?тая нев?роятныя комбинаціи пищевыхъ средствъ, которыхъ въ сыромъ вид? было много.

Выберемъ среднюю крестьянскую семью средней зажиточности, притомъ въ деревн?, удаленной отъ постороннихъ, не-сибирскихъ вліяній, и посмотримъ, какъ она питается.

Знакомое гамъ семейство состоитъ изъ мужа и жены, сына-работника и двухъ подростковъ-д?вочекъ. Обрабатываетъ она отъ шести до десяти десятинъ земли въ годъ.

Им?етъ 4 лошади, три коровы, съ десятокъ овецъ, пару свиней и птицу — куръ и гусей.

Утромъ она завтракаетъ молокомъ, сыромъ, сметаной съ хл?бомъ, запивая все кто кирпичнымъ чаемъ безъ сахару. Чай пьется въ неограниченномъ количеств?, но сахаръ подается только гостямъ или въ праздники. Такой завтракъ совершается два раза въ день, утромъ рано и часовъ въ десять.

На об?дъ подается супъ изъ мяса съ мукой или мясныя щи. Второе блюдо состоитъ изъ жаренаго въ масл? картофеля.

Вечеромъ закусываютъ чаемъ съ хл?бомъ.

На ужинъ остатки об?да и опять молоко, сыръ, сметана съ хл?бомъ, — все это опять запивается чаемъ.

Иногда того или другого вида изъ перечисленной пищи недостаетъ, но общій видъ питанія остается одинъ и тотъ же. Главное содержаніе этой пищи — чай, мясо, молоко, творогъ, сметана, хл?бъ, картофель; это круглый годъ, изо дня въ день, готовится. Чай вошелъ въ такое употребленіе, что самый б?дный крестьянинъ пьетъ его ц?лый годъ, даже тогда, когда у него больше ничего н?тъ. Мясо составляетъ всеобщую потребность. Зимой крестьяне нер?дко покупаютъ его въ город?, но самое распространенное мясо — это сушеное или вяленое, приготовляемое самими крестьянами; оно держится у нихъ круглый годъ, такъ что все л?то они его употребляютъ. У моего семейства потребляется его до 15 пуд. въ годъ, кром? того, еще дв? три свиныя туши, н?сколько десятковъ птицы и сушеная рыба. Посл?дняя также сильно распространена между крестьянами и употребляется ими въ посты.

Въ посты семейство ?стъ грибы сушеные и соленые, капусту, картофель, рыбу.

Въ праздники готовятся т? изобр?тенія кухонной мысли, которыми славятся сибиряки. Въ общемъ питаніе крестьянъ обильно по количеству, разнообразно и хорошо по качеству. оставивъ далеко позади себя питаніе русскаго мужика.

Что касается водки, то о ней мы должны сказать, можетъ быть, къ огорченію т?хъ людей, которые ув?рены въ природной склонности русскаго мужика къ безшабашному пьянству, что потребленіе ея зд?сь больше, и все-таки пьянства н?тъ между крестьянами. Зажиточные крестьяне держатъ водку въ дом? круглый годъ для себя, для гостей и для всякаго другого случая; передъ страдой даже недостаточные покупаютъ водку ц?лыми боченками въ два-три ведра — это для угощенія помочи. Къ праздникамъ Пасхи и Рождества вс? поголовно запасаются водкой. И все-таки пьянства по деревнямъ зд?сь н?тъ.

Крестьянинъ зд?шнихъ м?стъ не пропьетъ шапку, не сниметъ ради водки панталонъ и не стащитъ у жены сарафана; водку онъ покупаетъ тогда, когда ему есть на что купить, и пьетъ столько, сколько можетъ, но хозяйство его не терпитъ отъ этого никакого убытка. Потому что у нихъ н?тъ бол?зни пьянства. Даже прогулявъ н?сколько дней, онъ встаетъ здоровымъ, работящимъ, умнымъ. Пьетъ онъ не зат?мъ, чтобы загасить бол?зненную страсть, а ради удовольствія и всегда остается душевно трезвымъ и ум?реннымъ.

Объ одежд? можно сказать немного. Мы намекнули выше, что зд?шній крестьянинъ перенялъ кое-что отъ киргизовъ. Это всего бол?е относится къ одежд?. Поставленные въ необходимость прясть и ткать самолично, они часто не им?ли ни времени, ни ум?нья сд?лать себ? одежду, а подъ руками были дешевые киргизскіе халаты изъ верблюжьей ткани, по-моему красивые, легкіе, необыкновенно прочные и непромокаемые, и русскіе усвоили эту одежду. Когда стали распространяться изд?лія московской хлопчато-бумажной промышленности, крестьяне стали д?лать одежду изъ нихъ, но не бросили и азіятскихъ халатовъ, какъ не бросили ткать и свое домашнее сукно. Вм?ст? съ ситцами, коленкорами и шерстяными матеріями, сбытъ которыхъ въ Сибири составляетъ одинъ изъ крупныхъ разсчетовъ русскихъ фабрикантовъ, продолжаютъ носиться и матеріи туземныя.

Если л?томъ зд?шній крестьянинъ од?вается хорошо, то зимой тепло; зд?сь трудно встр?тить крестьянина-оборванца, подобно русскому мужику, незащищенному отъ дождя и холода. Теплые кафтаны и шубы у всякаго есть. Въ холодные зимніе дни крестьяне носятъ дв? шубы — одну короткую внизу, другую на верху; посл?дняя въ форм? дохи, т.-е. выворочена м?хомъ вверхъ. Такая же шапка, такія же рукавицы шерстью вверхъ и точно также иногда над?ваются сапоги мохнатые. Правда, это од?яніе д?лаетъ зд?шняго мужика похожимъ на какого-то невиданнаго зв?ря, но зато тепло. Обычай этотъ — выворачивать одежду шерстью вверхъ — заимствованъ, в?роятно, отъ с?верныхъ инородцевъ и привился потому, что въ самомъ д?л? такая одежда хорошо защищаетъ отъ сильныхъ морозовъ, для которыхъ обыкновенный тулупъ просто шутка. Сибирскія пимы (валенки) не мен?е распространены; ихъ носитъ старый и малый, мужчины и женщины, деревенскій и городской житель.

Трудно сказать, есть-ли какая-нибудь вещь изъ одежды, которая впервые зд?сь произведена была; за исключеніемъ разв? половиковъ изъ коровьей шерсти, да, можетъ бытъ, н?сколькихъ мелочей, н?тъ ничего, что явилось бы непосредственнымъ крестьянскимъ творчествомъ.

Перейдемъ къ постройкамъ.

Странное впечатл?ніе производитъ вн?шній видъ зд?шней деревни. Столько было говорено про эти сибирскія хоромы изъ толстыхъ бревенъ, веселыя, чистыя, прочныя, сейчасъ же рисующія довольство ихъ хозяевъ, что наблюдателемъ, увидавшимъ д?йствительно сибирскую деревню, а не трактовую, овлад?ваетъ сильное разочарованіе. Сначала, въ первое время, деревня кажется даже просто жалкою. Кривые, неправильно построенные домишки, множество запутанныхъ переулковъ, безалаберность вс?хъ построекъ, — отъ всего этого д?лается просто тяжело. Одна улица д?лаетъ такіе зигзаги что кажется ущельемъ; другая улица въ десять саженей длины и когда въ?дешь въ нее, то кажется, что изъ вся н?тъ выхода. Одинъ домъ выглядываетъ окнами на улицу, а стоящій рядомъ съ нимъ обратилъ окна куда-то въ поле; у одного на улицу выдвинулась ст?на, а другой домохозяинъ построилъ чуть не на середин? улицы огородъ; над?ясь попасть въ ворота двора, попадешь на скотскій загонъ.

И долго это впечатл?ніе не изглаживается. Разсматривая каждый домъ въ отд?льности, сейчасъ видишь, что онъ построенъ собственными руками хозяина, при помощи столь же неум?лыхъ односельчанъ. Бревна хорошія, крыша изъ сосновой драни, но все это такъ неправильно прид?лано другъ къ другу. что домъ кажется нежилымъ пом?щеніемъ. Неискусная рука криво, параллелограмомъ вырубила косяки, криво вдвинула въ нихъ дверь, забывъ въ то же время, что окна должны стоять на одинаковой высот?; видно, что хозяину-плотнику было не до симметріи. Точно также, ставя свой дворъ, онъ р?шительно не обращалъ вниманія, въ какую сторону онъ будетъ обращенъ — на улицу или въ поле, или на сос?дній домъ, наслаждаясь, можетъ быть, неиспытанною дотол? свободой д?лать, что угодно.

Но когда ближе ознакомишься съ этимъ домомъ, грубо сд?ланнымъ, и съ этимъ дворомъ, безалаберно расположеннымъ, мало-по-малу зам?чаешь и уб?ждаешься въ ихъ удобствахъ. Изба всегда просторная, теплая, прочная. Дворовыя постройки мизерны, но ихъ такъ много, что он? способны удовлетворить вс? нужды хозяйства, исполняя каждая свое собственное назначеніе. Амбары, кладовыя, погреба, хл?вы, холодные и теплые, открытые и закрытые, баня, подполье, курятникъ, — все это есть налицо. Свинью не зач?мъ держать вм?ст? съ курами; коровы не будутъ поставлены въ одномъ нав?с? съ лошадью; телятъ не привяжутъ къ ножк? стола, за которымъ об?даютъ хозяева, а куры не станутъ зимовать подъ лавкой въ дом?; каждая вещь и каждое животное въ зд?шней деревн? им?ютъ свое м?сто. И грязь съ вонью въ дом?, сд?лавшіяся синонимами русской избы, необязательны для сибирскаго дома.

И поэтому внутренность этого дома не им?етъ ничего общаго съ избой русскаго мужика. Обыкновенно домъ д?лится на дв? половины — горницу и кухню. Въ горниц? чистота постоянная. Ст?ны выб?лены б?лою глиной, известью или м?ломъ, не р?дки шпалеры. По ст?намъ лубочныя картинки, зеркальце. Вм?сто лавокъ, стулья, столы, табуреты, застланные половиками сундуки. Печка голландская. У кого одна только маленькая избушка, но поддерживается она съ упорною чистотой. Въ б?дномъ и богатомъ дом? множество самод?льщины, и эта самод?льщина грубая, неостроумная, но зато всегда опрятная.

Говорятъ, что сибирская деревня производитъ впечатл?ніе зажиточности или даже богатства. На насъ она произвела впечатл?ніе какъ разъ обратное, впечатл?ніе б?дности, гордой каждою вещью, которою она обладаетъ. Въ сибирской деревн? все грубо, неостроумно, мизерно, плохо, но все опрятно и полезно. Крестьянская мысль, предоставленная самой себ? въ степяхъ и л?сахъ, не произвела ничего большаго и новаго въ матеріальной обстановк?, вовсе понемногу улучшила, вычистила, приспособила. Сибирскіе крестьяне ничего не прибавили къ тому, что они вынесли изъ Россіи, но все вынесенное сохранили въ лучшемъ вид?.

Если такой выводъ относится къ одежд?, домашней обстановк? и отчасти къ пищ? зд?шняго крестьянина, то онъ въ особенности приложимъ къ пріемамъ по обработк? земли, къ землед?лію и къ землед?льческимъ орудіямъ.

Небольшіе огороды взрываютъ жел?знымъ заступомъ. Пахота производится паровознымъ плугомъ, который есть только дальн?йшая степень улучшенія сохи: онъ состоитъ изъ большого лемеха, горизонтально лежащаго къ поверхности земли, и обр?за, наклоненнаго въ лемеху подъ тупымъ угломъ. Деревянныя части этого плуга обыкновенно грубо сд?ланы, иногда тяжелы безъ всякой пользы и неудобны; ось и колеса подъ плугомъ ставятся такія, которыя буквально уже никуда не годятся, — они взяты отъ разломанной тел?ги.

Но, несмотря на свою грубость, онъ достаточно хорошо удовлетворяетъ своему назначенію, Въ т?хъ м?стахъ, гд? земля почему-либо не подъ силу пар? лошадей, запрягаются три и даже четыре.

Еще не такъ давно бороны повсем?стно были деревянныя, но теперь никто уже ихъ не употребляетъ, им?я возможность поставить жел?зныя зубья.

Жнутъ серпами, косятъ «литовкой». Овсы по большей части идутъ подъ косу.

Молотятъ хл?бъ ц?пами и лошадями.

Р?дко у кого н?тъ овина. Крестьяне позволяютъ себ? пускать въ обращеніе только овесъ сыромолотный. Большая часть другихъ хл?бовъ сушится передъ молотьбой. Да и климатъ не дозволяетъ обходиться безъ овина; исключительна та осень, когда въ деревняхъ еще до сн?га усп?ютъ убраться съ молотьбою; часто же приходится жать въ сн?гу. Ронятно, что если не высушить такой хл?бъ, то онъ сгніетъ, оставленный до весны, и не поддастся никакому способу молотьбы.

Другія хозяйственныя принадлежности — тел?ги, коробки, сбруя и пр. могутъ только лишній разъ засвид?тельствовать в?рность нашего вывода: ничего крупнаго и новаго, но все удобно и прочно, лучше, ч?мъ у русскаго мужика. Зд?сь невозможно встр?тить хомутъ безъ шлеи и тел?гу, которая реветъ отъ недостатка дегтя. У большинства крестьянъ штукъ пять тел?гъ, столько же всякой сбруи, столько же саней. Точно также у большинства им?ются, такъ сказать, показныя, праздничныя тел?ги и сани; на этотъ случай держатся и росписная дуга, и колокольчики.

Единственный рабочій скотъ — это лошадь. Выше мы уже назвали среднее число лошадей на каждую семью. Неистощимымъ конскимъ заводомъ для зд?шнихъ жителей служатъ табуны киргизовъ, пригоняемые изъ глубины степей на зд?шнія многочисленныя ярмарки.

Но крестьяне въ большинств? случаевъ употребляютъ пом?сь киргизской лошади съ русской, какъ бол?е пригодную. Въ самомъ д?л?, лошадь, получившаяся отъ этого скрещиванія, крайне вынослива, неутомима, хотя и лишена уже дикости и скакового б?га чистой киргизской лошади; возъ въ тридцать пудовъ эта лошадь легко везетъ по шестидесяти верстъ въ сутки и не утомляется, д?лая на легк? по сту слишкомъ верстъ въ сутки.

Другой скотъ нич?мъ не выдается. Коровы русской породы; свиньи тоже; только овцы м?стнаго происхожденія; в?роятно, зд?шнія овцы пом?сь русской породы съ киргизской.

Небольшое отличіе можетъ представить и та совокупность работъ, которая составляетъ землед?ліе. Искусственнаго удобренія, какъ сказано выше, не можетъ быть. Только огороды и капустники передъ посадкой огурцовъ и капусты требуютъ значительныхъ приготовленій. Въ земляхъ, поросшихъ кустарниками, приходится вырубать и корчевать кусты, но чаще всего это д?лается помощью огня, пусканіемъ «паловъ». Палы пускаютъ и въ степяхъ, и на жнивахъ, если это не грозитъ опасностью пожара. Во все продолженіе осени, если благопріятствуетъ погода, кругомъ видно зарево степного пожара; въ одномъ м?ст? видно, какъ огонь зм?йкой пробирается по полямъ высохшей травы, то почти потухая, то вспыхивая; въ другомъ вдругъ ц?лый снопъ искръ и клубы дыма поднимаются вверхъ — это огонь встр?тилъ забытую копну с?на или кучу валежника.

«Палы» — это все, что можетъ быть названо искусственнымъ подготовленіемъ почвы для будущей жатвы и с?нокоса.

Но зато самая пахота земли производится съ р?дкою тщательностью. Одинъ знающій сельскій хозяинъ говорилъ намъ, что онъ нигд? въ Россіи, въ степныхъ полосахъ, не встр?чалъ такой превосходной обработки земли подъ пашню, какую онъ увид?лъ зд?сь. Правда, въ н?которыхъ м?стахъ, напр., Курганскаго округа, гд? почва — см?сь чернозема и песку, по своей рыхлости, требуетъ только одинъ разъ вспахать и одинъ разъ взборонить ее, обработка не требуетъ ни особенныхъ усилій, ни тщательности. Но въ прочихъ частяхъ страны пахота отнимаетъ много времени, требуя страшнаго напряженія силъ.

Пары приготовляются сл?дующимъ образомъ. Весной, посл? пос?ва, земля вспахивается въ первый разъ. Зат?мъ посл? с?нокоса пашется во второй разъ, причемъ поперекъ, и въ первый разъ боронуется; въ конц? сентября земля иногда снова перепахивается и боронуется, наконецъ, весной передъ пос?вомъ она еще разъ тщательно разрыхляется бороной, посл? этого зас?вается и въ посл?дній разъ заборанивается. Вообще, два раза вспахать и три раза заборонить считается для вс?хъ обязательнымъ правиломъ. Хозяева, особенно старательные, пашутъ три раза и боронятъ четыре раза.

Надо, впрочемъ, зам?тить, что этого требуетъ зд?шняя почва, лишенная прим?си песку, — такъ какъ кварцу и полевому шпату зд?сь и взяться не откуда, — составленная изъ одного перегноя и глины; она вязкая и липкая, какъ т?сто; во время засухи тверд?етъ подобно кирпичу, а въ дождливое время размокаетъ на большую глубину, превращаясь въ болото.

Въ н?которыхъ м?стахъ Курганскаго округа вводится обычай на новыхъ земляхъ и залежахъ сначала с?ять картофель, а потомъ уже хл?бъ. Д?лается это потому, что поле, засаженное картофелемъ, естественнымъ и необходимымъ образомъ разрыхляется, во-первыхъ, самыми клубнями и, во-вторыхъ, копаніемъ при снятіи урожая. Кром? того, почва отъ картофеля удобряется ея травой. Но это нововведеніе входитъ туго и совершается безъ всякой системы.

Въ общихъ чертахъ мы показали теперь все, что характеризуетъ степень культуры. Д?лая посл?дній выводъ, мы должны сказать, что жизнь сибирскаго крестьянина зд?шнихъ м?стъ не оправдываетъ надеждъ и ожиданій, которыя естественно являются при первомъ же вопрос?: куда д?вались неизм?римыя степи и безконечные л?са? Какое употребленіе сд?лано изъ окружавшихъ его естественныхъ богатствъ?

Прошли в?ка съ начала переселенія сюда русскаго крестьянина. Онъ пользовался на новомъ м?ст? сравнительною свободой; подъ его руками им?лось все, что необходимо для удовлетворенія челов?ческихъ потребностей, и мы вид?ли, какъ онъ воспользовался такимъ положеніемъ: свято сохранивъ обычаи, пріемы и преданія, онъ ничего не прибавилъ новаго, только количественно и качественно улучшивъ вынесенное изъ старой Руси. Типъ его культурнаго развитія неизм?нно остался тотъ же самый, но только степенью выше. Достоинства и недостатки, вынесенные изъ старой родины, — все онъ сохранилъ и все поднялъ на одну ступень выше.

На старой родин? было поголовное нев?жество — и крестьянинъ принесъ его на м?сто родины, сохранивъ его зд?сь до посл?днихъ дней, въ продолженіе н?сколькихъ в?ковъ. Мы должны констатировать абсолютное отсутствіе грамотности въ стран?. Существующія при волостяхъ школы только роняютъ достоинство школы. Большинство деревень им?етъ только одного грамотнаго челов?ка — сельскаго писаря. Можно то и д?ло наткнуться на сл?дующую потрясающую до глубины души картину.

Во весь опоръ скачетъ куда-то мужикъ верхомъ на лошади, безъ шапки и босикомъ, и, очевидно, крайне взволнованный. Это деревенскій староста. Ему пришла изъ города черезъ волость бумага, и онъ бросился къ своему писарю, но тотъ куда-то у?халъ. Староста поскакалъ въ другую деревню, но тамошній писарь лежитъ безъ сознанія, и его никакъ не могутъ три дня вытрезвить. Волненіе старосты доходитъ до посл?днихъ пред?ловъ, и онъ мечется въ большомъ страх?. А и вся бумага-то, можетъ быть, состоитъ изъ записки зас?дателя: «Приказываю теб? ко дню Благов?щенія купить и привести мн? щуки въ три четверти каждая».

Но мало того, что зд?шній крестьянинъ сохранилъ всю умственную безпомощность Московскаго періода, но онъ еще на одну степень увеличилъ ее. Тамъ, гд? крестьяне живутъ плотною массой, нев?жество приняло только бол?е яркую окраску, но тамъ, гд? были часты сношенія съ инородцами, умственный уровень ихъ совершенно понизился.

А, между т?мъ, жизнь все-таки изм?няется. Явились новыя нужды, новыя задачи, требующія своего разр?шенія, но крестьянинъ только чувствуетъ ихъ тяжесть, не ум?я взяться за нихъ, и приписываетъ вс? свои тяжести природ? и т?снот?, но это составитъ предметъ сл?дующей главы.