Введение. Актуальность и степень изученности темы

Введение. Актуальность и степень изученности темы

«На вопрос, будут ли писать о нем в записках, как о его [великих] предшественниках, он [Платон] ответил: «Было бы доброе имя, а записок найдется довольно».

Диоген Лаэртский II,38.

Социальными науками сегодня охотно признается, что Платон является одним из главных предтеч элитологии как науки, изучающей страту, поставляющую лидеров, раскрывающей процесс социально-политического управления в обществе, описывающей тот социальный слой, который непосредственно осуществляет это управление.[5] Между тем фундаментальной работы, которая бы всесторонне в социокультурном ключе дала бы теоретическое обоснование этому утверждению, на сегодняшний день пока еще не существует. Имеющиеся критические (К.Поппер) или комментирующие (А.Ф.Лосев, В.Ф.Асмус) труды, как правило, освещают какие-то отдельные социальные или гносеологические стороны платоновского элитологического наследия и не дают цельности самой этой теории.

Сегодня все больше становится очевидно, что политологический и социологический подход к элитологии, как самостоятельной гуманитарной науки, давно уже устарел и его необходимо заменить социокультурным (философским), где приоритет должен быть отдан именно философии избранности. Имеющиеся на сегодняшний день данные позволяют нам рассматривать всю философию Платона именно как философию избранности, т.е. как теоретическое обоснование платоновской элитологии. На такое понимание элитологии наталкивает нас сам Платон, который в ряде своих основных диалогов развил именно такую концепцию теории элит (Политик,303e-305d; Федон,81а; Пир,202d-204а; Государство, 456d-460e; 494а-497а; Теэтет,176d; 230c-e; Законы,644а; 741а; Тимей, 22b-23b и др.).

Актуальность настоящего исследования заключается еще и в том, что мы, на основании анализа платоновского учения об избранности, даем сугубо философское определение и обоснование самой элитологии как науки. С этой точки зрения,элитология определяется нами в качестве науки, изучающей и моделирующей весь комплекс проблем, связанных с историей и современным состоянием элиты, как социокультурного явления. Это определение, построенное на теоретических основах элитологии Платона, в значительной степени расходится с политологической и социологической оценкой элитологии как науки об элите. Элитологию необходимо, в первую очередь рассматривать как «философию избранности», т.е. подходить к ней с позиций анализа самого элитарного сознания, а уж затем брать во внимание социо-политические аспекты действительности, которые часто не соответствуют этим исходным данным. В последнем случае элитология выходит непосредственно на очень важную для себя проблему — проблему псевдо- или квазиэлитности. 90% так называемой «статусной элиты» может быть нами отнесено именно в этот разряд, так как не обладает, или формально обладает, признаками элитарного сознания, которое является основным надежным критерием избранности.

Нам кажется вполне очевидной правомерность поставленной нами проблемы платоновской элитологии, потому что сами произведения Платона вопиющи свидетельствуют всем своим содержанием в ее пользу. Нет ни одного диалога Платона, где бы не обсуждалась тема избранности, т.е. элитности. Игнорировать это обстоятельство мы не можем, поскольку современное состояние элитологии обязывает нас выяснить роль Платона в становлении этой научной дисциплины. На актуальность выбранной нами темы указывает так же и степень авторитетности Платона в этой области общественного знания. Вопрос о «наследии Платона» в современной элитологии из-за его открытости стоит достаточно остро и требует скорейшего своего решения.

Элитология Платона, конечно, не сложилась у ее автора в систематическое и определенное учение, в каком виде она является нам сегодня. Тем не менее, в диалогах Платона она раскрывается с разных сторон, в различных отношениях, так что может быть представлена в виде учения, вполне согласно с духом его философии.

Проблема усложняется еще и тем, что если Платон свое учение об элите излагал преимущественно в устных беседах с учениками, находя неудобным сообщать их в письменном виде из-за опасения быть репрессированным со стороны агрессивно настроенного к идеологии аристократизма демоса, то проблема эта сводится к реставрации того, что все-таки тем или иным путем попало на страницы его произведений в виде «темного» эзотеризма или какого либо еще иносказания.

В настоящее время «Элитология» Платона является такой же загадкой для нашей общественной науки, как в свое время были загадкой философские доктрины А.Шопегауэра или Ф.Ницше. К сожалению, сегодня мы не можем назвать ни одной сколько-нибудь серьезной работы, в которой бы специально говорилось об этой стороне творчества великого афинского мыслителя (Вл.Соловьев, С.Трубецкой, В.Эрн, Н.Бердяев, А.Лосев, В.Асмус и др.). Даже античные историки философии, такие как Диоген Лаэртский, Олимпиадор, Альбин, Апулей и другие, обходят эту проблему полным молчанием. В стороне от внимания исследователей остается, пожалуй, самая важная проблема всей платоновской философии — проблема сознания самого Платона, аристократического по сущности всей своей природы и элитарногом по степени его политического и философского направления. Отдельные авторы в разное время предпринимали, правда, в этой области свои изыскания, но все они, как правило, носили фрагментарный характер (В.Виндельбанд, Э.Шюре, Дж.Реале).

Специальных исследований по персонификации философского наследия Платона было несколько (А.Лосев 1993; В.Асмус 1975, 1976), однако они в большей степени носили биографический, а не персоналистический характер.

А.Ф.Лосев впрочем отмечает, что платоновское учение об элите как особом «классе» философов (Государство,473с-520с) занимает особое место в его философии и «гораздо интереснее понять, что именно тут хотел сказать Платон и почему столь странное учение занимает у него такое центральное место».[6] Само же это «странное учение, занимающее у Платона центральное место», Лосев трактует как неприкрытую проповедь аристократии, а точнее аристократии духа.[7] К этой мысли исследователь возвращается неоднократно, так ни разу и не назвав ее настоящим именем — «элитологией».

Об «аристократизме», как особом типе античного мышления, писали многие философы последних двух столетий. Наиболее известными из этого числа имен можно назвать Ф.Ницше и Н.А.Бердяева, чье видение этой проблемы кажется нам наиболее адекватным. Отчасти эта тема встречается в произведениях Вл.Соловьева, Е.Трубецкой, В.Эрна и А.Лосева. Последний, как уже отмечалось, прямо называет платоновскую теорию идей атрибутом аристократического мышления, элитизирующую ее носителей и всю античную философию в целом.

Помимо попыток подойти к элитологии Платона с чисто философских позиций, в истории данного вопроса наблюдается значительное количество работ (число которых с трудом может быть установлено), которые занимаются анализом социально-политического учения академика. Изучение теории общественной элиты Платона имеет куда большую степень разработанности, чем антропологическая или гносеологическая сторона этого вопроса. Однако ее главный недостаток, с нашей точки зрения, заключается в том, что все эти работы оценивают социальную элитологию Платона или в качестве некой «утопии», или в качестве одной из тоталитарных политологических доктрин, с антидемократическим «вывихом» в идеологической области. Любопытно, что признанные классики социальной элитологии ХХ века (В.Парето, Г.Моска, Р.Михельс) крайне редко обращались к философскому наследию платоновской элитологии. Социология вообще весьма редко затрагивает платоновское наследие, чаще всего ограничиваясь традиционной констатацией уже хорошо известных фактов (И.Шафаревич 1991). То же самое мы можем сказать и о целой серии работ, в которых дается традиционное видение Платона, как идеолога афинской элиты (Тронский И.М. 1988; Гуревич П.С. 1997).

Исторический подход к проблеме развития античной идеи избранности зачастую тоже игнорирует Элитологию Платона (J.Ober 1989) или упоминает о ней вскользь, не придавая ей должного, на наш взгляд, значения (Дж.А.Тойнби 1991, 1995; С.Л.Утченко 1977). Подобного рода упущения чреваты тем, что из поля зрения исследования совершенно выпадают вопросы, связанные с анализом того влияния, которое эти идеи имели на развитие правового сознания Древнего Рима и последующих эпох (Г.Дж.Берман 1994).

За исключением небольшого очерка Ю.Н.Давыдова (1968) о эстетико-политическом аристократическом миросозерцании Платона, отечественная философия серьезных и специальных работ по данной проблематике на сегодняшний день еще не имеет. Хотя и указанная работа не совсем выдержана в терминологии непосредственно самой элитологии. К числу особо выгодных для Элитологии Платона работ необходимо назвать также книги Э.Шюре (1914), L.Brisson (1993) и В.П.Фомина (1994), исследующие сознания Академика с точки зрения античного эзотеризма и работу А.Т.Геворкяна (1987), изучающую текст Философа с позиции элитарного иносказания. Обращает на себя внимание и то, что П.Линицкий (1876) описывает учение Платона о божестве в близкой к элитологии терминологией, что дает нам основание считать и эту проблему одной из составляющих частей большой платоновской Элитологии. Ряд историков античной философии XIX — XX веков косвенно тоже затрагивали эту тему, указывая на отдельные моменты его элитологической концепции (А.Клеванов 1861; Н.Я.Грот 1896; Е.Орлов 1896; К.П.Новицкий 1923; В.Ф.Асмус 1975; А.Ф.Лосев и др.).

В западной литературе только в последнее время достаточно часто обсуждаются такие отдельные компоненты Элитологии Платона, как критика демократии (H.L.Cheek 1991; Rosenstock 1994); интерпретация понятий «достоинство» и «святость» (F.Ricken 1995; D.M.Parry 1994); философия образования в «Государстве» (N.Delheg 1994); аристократическое отношение к познанию (F.P.Coolidge 1995); благородство и свобода гражданина (M.J.Lutz 1994); вопросы античной евгеники (A.G.Roper 1992); проблема индивидуальности и личности (L.Sweeney 1992). Все это в известной степени подготавливает базу для системного изложения платоновской Элитологии, создавая достаточно весомую библиографическую поддержку этой темы.

Современное состояние Элитологии Платона таково, что, за исключением небольшого упоминания у Г.К.Ашина (1985), этот вопрос не получил никакого дальнейшего освещения. Более того, многие современные исследования по теории элит практически совсем не затрагивают идейное наследие Платона в этой области (В.П.Пугачев 1991 и И.Ю.Киселев 1995) и, напротив, ведущие платоноведы не замечают или всего лишь от части констатируют, как следует не изучив, отдельные явления его Элитологии (G.R.Morrow 1991; K.Bormann 1993). Подобные крайности подтверждают актуальность данной темы, тем более, что разрыв этот может коренным образом скоординировать общее направление развития элитологии, увести ее в сторону сугубо прикладных социологических и политологических исследований.

Наконец, есть еще целая группа работ различных по своим элитологическим направленностям, но единые в том, что авторы этих трудов совсем не используют Платона в качестве авторитета в области элитологической теории (Т.Карлейль 1994; У.Джеймс 1993; Г.Лебон 1995; Ч.Ломброзо 1992; К.Мангейм 1993; Р.Арон 1993; Н.Смелзер 1994). Эта группа авторов совершенно спокойно обходится и без элитологического наследия Платона, что делает их работы крайне интересными при сопоставлении этого их теоретического материала с традицией афинского Академика.

Все это позволяет нам сделать вывод о том, что изучение Элитологии Платона в предшествующее нам время происходило стихийно и не бралось как отдельное платоноведческое направление, имеющее свою теоретическую ценность и цельность. Изучение элитологического наследия Платона позволит нам установить не только истоки элитологии как самостоятельного научного направления, но и проследить саму эволюцию идеи избранности и ее связь, в частности, с философией. Важность настоящего исследования видится еще и в том, что Платон действительно является патриархом элитологии и, как знать, что было бы с этой наукой, если бы эта тема прошла мимо внимания первого афинского академика?! Но в том-то и весь Платон, что тема аристократии духа была его родной темой, была частью его мировоззрения, так как он сам был до мозга костей аристократ и аристократ с большой буквы. Если Цицерон и Сенека являются символами римской аристократии духа, то Сократа и Платона можно назвать аристократическим олимпом Эллады.

Неудивительно поэтому, почему именно Платон является крестным отцом античной элитологии, почему современная элитология ему обязана буквально всем, ибо нет ни одной элитологической темы, где бы Платон не проявил себя как элитолог. Наш интерес к элитологическому наследию Платона определен именно тем влиянием, который он оказывал на элитологию на всем протяжении ее исторического развития. Не будь Платона — элитология была бы отброшена в своем развитии на несколько столетий назад и ей предстояло бы еще много узнать, прежде чем подойти к тому рубежу, на котором она сегодня находится. Поэтому первейший долг элитолога заключается в том, чтобы воздать должное этому великому человеку, восстановить и повозможности реабилитировать его элитологическую систему в том ее исконном виде, в коем она явилась отцу элитологии на заре этой науки...