Обычная человеческая жизнь

Обычная человеческая жизнь

Лытдыбр

С утра пожарили яичницу. Разделили на две части. Одну съел я. Другую — Катя, причем она давала еще иГлебу («Я хочу, чтобы мама давала!»)

Ну че, у этих двоих сальмонеллез. У меня ничего. У Глеба поменьше — он чуть съел. А у Кати по полной программе, включающей температуру под сорок, чудовищный озноб и все остальное.

Полдня занимаюсь экстренной медицинской помощью. Сейчас вроде заснули. Будем надеяться, что это обычная легкая форма и завтра все образуется.

Еще Заштопик заболела, а Чистякова как назло в отпуске.

А со мной ничего не происходит. Я падаю в воду, пью постоянно без перерыва, нахожусь в состоянии перманентной гонки и стресса — и хоть бы хуй.

Страшновато от того, что все это когда-нибудь обязательно ебнется.

Из журнала mrparker, 17 августа 2009

— У всей вашей деятельности в сети есть какой-то общий мессидж? Вы хотите что-то сообщить миру? — спрашиваю я под конец.

— Уже нет, — быстро отвечает Паркер, допивая пиво. Нас вежливо выпроваживают из барного зала «Икры»: клуб закрывается. На улице холодно и промозгло; Кононенко собирается ехать за город.

— А раньше хотели?

— Раньше — да. Мне хотелось сказать: «Смотрите, как интересно можно жить! Можно приготовить себе вкусный ужин, красиво накрыть на стол». Люди же приходят, варят пельмени и жрут, — объясняет Кононенко доверительно, и я немедленно чувствую себя одним из таких людей. Нельзя сказать, что «мессидж» Паркера доставляет мне удовольствие, но пельменей по возвращении домой уже как-то не хочется. — Мы с женой любим как-то вот. Сейчас, правда, уже не так, потому что с ребенком это очень трудно делать. Но когда не было ребенка, у нас была размеренная жизнь, я приезжал с работы в шесть, и жена тоже приезжала с работы, и мы каждый вечер устраивали себе какое-то гурманство, все время готовили разное. И мне все время хотелось показать: смотрите, как можно жить! Потому что вообще в ЖЖ писали какую-то скуку.

— А сейчас у меня нет совершенно никакого мессиджа, — задумчиво продолжает он. — Мне уже много лет, я понимаю, что в этом возрасте люди начинают уже о кризисе среднего возраста задумываться. Наступает момент, когда ты думаешь: а зачем все это? Вот я на Марата Гельмана посмотрел два года назад — страшно было, как человек метался. Вроде с политтехнологиями покончено, галерея тоже надоела — чего ему делать? Слава богу, стал музеем заниматься. Наверное, и у меня придет когда-нибудь такой момент. А мессиджа никакого нет. Нет никакого мессиджа. Сейчас уже хочется ежесекундно ловить моменты счастья в семье, потому что понимаешь, что все мимолетное. Родителям по 70 лет, сколько им там осталось уже? Приходится об этом думать. И надо ловить все вот эти моменты. Обычная человеческая жизнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.