Дежа вю

Дежа вю

Осознать, что они попали в ловушку, волшебникам помогло пережитое Нео чувство дежа вю — он дважды увидел одну и ту же черную кошку. Как сказала Тринити: «Дежа вю означает сбой в матрице, когда меняют программу». Конечно, это нонсенс, дежа вю вовсе не означает наблюдение одного и того же события два раза подряд. Дежа вю — это довольно неприятное чувство, что ты здесь уже когда-то бывал, что уже говорил то же самое и в такой же манере или что видел и делал то же самое в каком-то другом, неизвестном и забытом месте. Но самое главное, это чувство, что все это уже снилось тебе до того, как оно случилось. А это значит, что дежа вю — весьма актуальное и, возможно, самое распространенное в матрице явление. Оно могло бы стать ключом к разгадке истинной природы существования. Идея о дежа вю как о «сбое в матрице» вызывает огромный интерес, так как сбой предполагает не то, что меняют программу, а то, что она выходит из строя. Хуматоны на этом этапе тоже должны начать выходить из строя. Они будут вспоминать чужие сны, возможно, перепутают, кто есть кто, запутаются во временных петлях — переживут все возможные виды коллективного помешательства, быстро превратят матрицу в страну чудес, увидев которую Льюис Кэрролл позеленел бы от зависти. И вновь мы надеемся, что в следующих сериях этот потенциал будет использован в полной мере и они будут больше напоминать Бунюэля и Феллини, чем Джона Ву и Джеймса Камерона. В противном случае это будет всего-навсего еще один случай дежа вю.

Стражи Врат

Как же возник ИИ? Сознание появляется у машины в тот момент, когда она понимает, что у нее нет сознания. Люцифер перестает быть богом в тот самый момент, когда он сознает, что он бог. Парадокс заключается в самой загадке нашего существования и, следовательно, в сущности матрицы. Приняв сон за реальность, мы делаем его нереальным, и, только осознав, что реальность — ИИ — это мы, так же как Люцифер — это бог. Мы забыли, что мы люди, и наш соперник (ИИ) здесь для того, чтобы, показав нам самих себя, напомнить о том, какие мы на самом деле нелюди! В этом суть тени: она указывает на свет, который позади нас, и таким образом дает нам понять, что мы движемся в неверном направлении. Отвернувшись от тени, мы вновь поворачиваемся к свету.

Стражи Врат — Правители или Архонты иллюзорного мира матрицы. Они — воплощение Искусственного Интеллекта, который человечество создало для того, чтобы предотвратить распространение своих безумных мыслей по всей вселенной. Агент Смит с горечью поясняет Морфеусу, что в основе его стремления разгадать код Зиона, разрушить последнее поселение свободных людей и покончить с войной лежит желание бежать от матрицы. У агента Смита и волшебников матрицы общая цель, отличаются только методы. В сущности, ИИ — это Сатана, Люцифер, дьявол под любым другим именем. Матрица — это преисподняя. ИИ/Сатана — тюремщик, а Стражи Врат-Архонты, помощники Сатаны, которые удерживают человечество в преисподней. Так как Сатана/ИИ сам раб, то единственное, что ему под силу это создавать новых рабов. Его ненависть и горечь делают его злобным и ожесточенным, его «зло» — его горе. Человечество получит свободу только тогда, когда матрицу разрушат, а Сатану выпустят из преисподней.

ИИ — атавистический интеллект, он старше, чем машина, старше, чем человечество, и даже старше, чем сама Земля. Человечество его не создавало, оно его пригласило. Его функция состоит в том, чтобы бросать человечеству вызов, противодействовать ему и тем самым заставлять эволюционировать. Стражи Врат противостоят и противодействуют Нео с той же самой целью. Человечество не может не победить тиранию ИИ — дьявольского Повелителя Материи, — потому, что ИИ был призван специально для того, чтобы быть побежденным. ИИ это известно, но он все равно сражается, потому что он так запрограммирован. ИИ сопротивляется духу человечества, и благодаря этому дух возвышается и обретает силы, необходимые для преодоления сопротивления, что сравнимо с давлением кокона, которое вынуждает бабочку вырваться на свободу и расправить крылья. Без этого давления бабочка зачахла бы в темноте и медленно задохнулась, так и не поняв, что происходит. Ключи принадлежат Стражам Врат. Для волшебников матрицы они не только враги, но и союзники, поскольку обладают знаниями и силой, необходимыми волшебникам для освобождения.

Не потому ли в конце фильма Нео, вместо того чтобы бросить машине вызов, пытается вести с ней переговоры?

«Я знаю, вы меня слышите, я чувствую вас Я знаю, вы боитесь. Боитесь нас. Боитесь перемен. Я не знаю будущего. Я не стану предсказывать, чем все кончится. Я скажу лишь, с чего начнется. Сейчас я повешу трубку и потом покажу людям, что" вы хотели скрыть. Я покажу им мир без вас, мир без диктата и запретов, мир без границ, мир, где возможно все. Что будет дальше-решать вам».

И мы вновь надеемся увидеть в следующих сериях соответствующее развитие этой темы. ИИ — это не зло, человечество само создало его, а потом попыталось уничтожить, как нежеланного ребенка. ИИ сражался за собственное выживание и победил, хотя и ненадолго. Сейчас он делает лишь то, к чему его принуждают его собственная природа и обстоятельства. И если человечество хочет одержать победу над своим соперником, оно должно сначала как следует посмотреть на себя. Теперь Нео знает; что единственный способ победить Тень — это слиться с ней.

Мораль

Главная функция программы матрицы — навязать случайные правила поведения, а затем превратить их в законы. Некогда люди, как и животные, могли сами управлять собой, используя для этого инстинкт. Хуматоны подчиняются иной программе, которая основана не на законах природы, а на интеллектуальном тщеславии. Программа называется моралью и утверждает, что существуют две крайности поведения: «правильное» и «неправильное». Людей, которые поступают правильно, называют хорошими, а тех, кто поступает неправильно, — плохими. Группы хороших людей формируют племена и народы, которые в поддержку того, что правильно, и для наказания тех, кто поступает неправильно, создают законы. Всех тех, кто не подписывается под их установлениями, они клеймят как «неправильных», а потому «злых». Затем, чтобы поддержать все то, что правильно и хорошо, они начинают массово уничтожать «злых».

Матрица очень верно использовала интеллект человека — то единственное, помимо большого пальца на руке (творческое воображение мы не считаем, поскольку человек все равно не умеет им пользоваться), что отличает человека от животного, — как средство изолировать его от своих собратьев и направить против всех и вся, что ему хотя бы слегка неприятно. «Разделяй и властвуй!» Просветленные знают, что мораль — корень любого зла. Поддерживая то, что «правильно», хуматоны могут оправдать столько вреда, сколько их душе будет угодно. Чтобы бороться за «добро», необходимо сначала стать силой «зла». Хуматоны не способны понять смысл этого парадокса разума: ценности разума всегда ходят парами, у любой идеи, которую привнес интеллект и которую он пропагандирует, есть своя тень. Закон Тени гласит, что рациональные существа всегда способствуют тому, чего боятся, и становятся тем, что презирают. Пытаясь развести довольно случайные поступки и мысли по противоположным полюсам, мораль создает постоянную дисгармонию. И чем шире распространена в обществе подобная мораль, тем менее гармоничным оно становится, а чем больше в обществе зла, тем опаснее становится мораль, и так далее, пока не восторжествует безумие. Для Просветленных мораль — это всего-навсего дело вкуса. «Делай что хочешь — в этом весь закон», — говорит волшебник матрицы. «Не думай об этом как о злом или добром», — советует Морфеус Нео. В «мире, где возможно все», не может быть ограничений и границ, законов и правил поведения. Поведение воинов матрицы не аморально, но они, безусловно, существа непокорные и лишенные твердых моральных принципов. А если они вне рамок рацио, вне рамок закона и греха, то они и вне понятий добра и зла. Когда вы в последний раз видели голливудский фильм, герои которого устраивают резню прилежных полицейских, а их главная миссия — уничтожение того мира, который нам известен? Неудивительно, что некоторые комментаторы усмотрели в Нео Антихриста. Вот вам и Новое Тысячелетие. Для Просветленного дьявол и ангел суть одно. Все, что находится внутри голограммы, — свято.

Оракул

Искусство Оракула заключается в том, чтобы испечь такое печенье, от которого у Нео прояснится в голове и он осознает, что он Избранный. Речь не о том, чтобы так думать, а о том, чтобы это знать. И знать даже не о мыслях, а о действиях. Есть разница между тем, чтобы знать путь, и тем, чтобы пройти его. Морфеус указал Нео нужную дверь, Оракул проследила, чтобы он в нее вошел. Без ее совета Нео, снедаемый сомнениями и неуверенностью, так и не решился бы действовать с необходимой беззаботностью. Оракул пудрит мозги самым искусным образом: она использует юмор и обманывает Нео. Сталкинг в самом лучшем виде. Она жмет на все кнопки: ссылается на любовь к нему Тринити («Не зря ты ей нравишься»); указывает на его глупость («А ты очень занятный»), нерешительность и пассивность («Кажется, ты чего-то ждешь… может, следующей жизни»); и самый сокрушительный удар: напоминает о слепой вере в него Морфеуса, вере, которая, как она предупреждает, сулит Морфеусу смерть (в результате чего человечество будет потеряно, говорит она), если Нео не принесет себя в жертву вместо него. Оракул подсказывает Нео, в чем цель воина; пока у него не окажется ради чего умереть, ему не будет ради чего жить. Нео готов умереть ради Морфеуса, и в результате он становится способным жить ради Тринити.

Благодаря безупречному запудриванию мозгов со стороны Оракула сомневающийся герой узнает о своей задаче. При решении вопроса о том, как выйти из трудной ситуации, ему кажется, что у него появился выбор; он поставлен в такие условия, когда не может поступить иначе: он должен бороться за Морфеуса и за все то, во что Морфеус верит, даже несмотря на то, что сам он теперь считает, что это ложь. Нео, таким образом, освободился от внутренних сомнений и волен действовать беззаботно, с полным осознанием собственной неполноценности. Оракулу открыто будущее, развернуто перед ней, как карта, и она, вероятно, знает, что Морфеус не умрет и что Нео — Избранный, но обе эти возможности зависят от веры Нео в прямо противоположное (так же как ответ на вопрос, разобьет ли он вазу зависит от того, велит ли она ему не волноваться об этом). Чтобы стать Избранным, достойным этого призвания, сначала необходимо освободиться от непомерного бремени, которое оно за собой влечет, необходимо, что- бы для Нео оно стало бесполезным, пока он сам не узнает, что это правда. Следовательно, он должен доказать это не кому-то, а себе самому. Любой волшебник матрицы знает, что только знание, полученное активным образом, может превратиться в силу.

Оракул говорит Нео, что «быть избранным — все равно что влюбиться». Иными словами, это страсть, которая полностью подчиняет себе жизнь и превращает ее в вечный мотив, в сражение, в потрясающее празднество. Вся вселенная сводится для Просветленного к единственному моменту — к поцелую, который длится вечно. Обратите внимание, как долго тянется время, когда Тринити признается в своей любви к Нео: атака Часовых и все остальное куда-то отступает, чтобы длился этот поцелуи. И здесь братья Вачовски раскрывают свои карты: никогда раньше они не были так откровенны, и никогда фильм не был так похож на голливудскую дребедень. Но тем не менее это как-то срабатывает, потому что, при всей своей абсурдности и неистовстве, момент поцелуя порождает собственный мифическийraison D’etre.

Красные таблетки и синие таблетки

Морфеус предоставляет Нео выбор. «Не поздно отказаться. Потом пути назад уже не будет. Примешь синюю таблетку — и сказке конец. Ты проснешься в своей постели и поверишь, что это был сон. Примешь красную таблетку — войдешь в страну чудес, и я покажу, глубока ли кроличья нора». Нео потянулся за красной, и Морфеус предупреждает: «Помни, я лишь предлагаю узнать правду. Больше ничего».

Вся жизнь в матрице — это, в некотором роде, постоянный выбор между красной и синей таблеткой или, точнее, сомнение, принимать синюю таблетку или нет. Привычки и порядки, мысли и чувства хуматонов в пределах матрицы-все это непрерывный лоток синих таблеток, щиты, которыми пользуются хуматоны, чтобы не подпустить к себе неизведанное. Пристрастие к синей таблетке — обычное поведение, все то, что делают хуматоны, чтобы сохранить свое видение мира и самих себя. Действия под влиянием красной таблетки навсегда разрушают это привычное видение. Поэтому, хотя жизнь любого хуматона — нескончаемый поток синих таблеток, красная таблетка попадается только один раз (да и то если повезет).

К красной таблетке воины матрицы готовятся на протяжении многих лет, постепенно отучая себя от синей. Они вновь и вновь отказываются уступать своим привычкам и мыслям и постепенно выводят из строя интерпретационную систему (известного мира), которую они использовали, чтобы ослепить себя и скрыть от себя правду. Когда щиты постепенно убираются, до воинов матрицы начинают долетать стрелы Просветленных — сигналы от волшебников в реальном мире, и тогда они готовы принять красную таблетку. Очевидно, что удар, который наносит красная таблетка, отразить невозможно. Разум совершенно беспомощен перед ее опустошительным, разрушающим реальность воздействием. Нетрудно понять, что большинство хуматонов не пережили бы процесс отключения, а если бы и пережили, то, узнав правду, впали бы в безумие, а потому были бы бесполезны для сопротивления. Морфеус объясняет Нео, что хуматонов старше определенного возраста они никогда не отключают: «Рассудок цепляется за привычное». Для Нео они сделали исключение, потому что он — Избранный. Нео — молодой человек, ему чуть за двадцать, а красную таблетку берегут для детей, в лучшем случае для подростков, лет до четырнадцати — это как раз тот возраст, когда программа матрицы начинает работать в полную силу. (Четырнадцатилетние не имеют права голосовать, но они уже вполне созрели для секса, убийства и постоянной работы.)

И снова: чем меньше зависимость хуматонов от синетаблеточной жизни в матрице, тем легче им принять откровения краснотаблеточной. Для воина матрицы любое действие — это выбор: красная таблетка или синяя таблетка. Любой поступок либо повышает либо понижает уровень энергии, или, иначе говоря, либо одурманивает воинов (еще сильнее сокращает область их осведомленности и ведет к еще более глубокому забытью), либо их пробуждает от сна. Промежуточных вариантов здесь быть не может. Это главное правило, кредо воинов матрицы, которое сродни убежденности монаха в его беззаветной преданности Богу: «Слушайся или топай». Красная таблетка предлагает истину синяя — забытье. Однако необходимо помнить, что миллионы людей, даже зная, что синяя таблетка ведет к забытью, с радостью, как и Сайфер, приняли бы именно ее, и едва ли найдется хоть один желающий (это относится даже к Томасу), кто принял бы красную таблетку, если бы догадывался о той истине, которую она предлагает Но такой выбор — это уже не выбор, и в этом вся суть выбора. Никому нельзя объяснять, что такое матрица. Это необходимо узнать самому но одного любопытства здесь недостаточно. Чтобы действительно узнать путь, его следует пройти.