ГЛАВА 28. БАЛОМ ПРАВИТ САТАНА ИЛИ ГРАБЬ НАГРАБЛЕННОЕ!
ГЛАВА 28. БАЛОМ ПРАВИТ САТАНА ИЛИ ГРАБЬ НАГРАБЛЕННОЕ!
Умножая капитал!
Люди гибнут за металл!
Иоганн Вольфганг Гёте
6 августа 1918 г. сводный русско-чешско-сербский отряд Комуча (Комитета членов Учредительного собрания) под командованием полковника Каппеля[398] внезапной атакой овладел Казанью. Из хранившейся там части имперского золотого запаса большевики успели вывезти только 100 ящиков (4,6 тонны на сумму, порядка 6 123 796 рублей). Общий вес захваченных только в золоте ценностей (монет, слитков, золотых изделий) составил 30 563 пуда (489.008 кг.). Здесь же хранились серебро, платина и ценные бумаги. Сторонники белого движения оценили казанскую добычу в 645,4 млн. золотых рублей по курсу того времени. (Сегодня золотой рубль чеканки 1894-1914 годов стоит больше $11)[399]. Захваченную часть золотого и серебряного запаса Российской империи в количестве более чем 500 тонн золота и не менее 750 ящиков серебра[400] доставили в Самару — столицу Комуча. Все это перекочевало Верховному правителю Российского Правительства в Омске адмиралу А. В. Колчаку.
По распоряжению Совет министров колчаковского правительства была проведена ревизия, результаты которой опубликованы в официальном издании «Вестник финансов». Из Казани в Омск доставлено 504,441846 тонны золота:
— в российской монете — на 523.458.484руб. 42 коп.,
— в иностранной монете — на 38.065.322руб. 57 коп.,
— в слитках — на 90.012.027руб. 65 коп.
Всего на сумму 651.535.834руб. 64 коп. [401]
Быть может именно эта дерзкая по исполнению и беспрецедентная по масштабам экспроприация экспроприированного большевиками, привела сионистских изуверов в ярость и послужила одной из причин красного террора, которому придала ярко выраженный реваншистско-меркантильный[402] вектор. Оно и понятно: диалектика экспроприации экспроприаторов — если отнимаешь ты, это правильно и хорошо, если отнимают у тебя — это плохо!
Ограбить можно только тех, у кого есть что взять. А звали таких буржуями. И террор, как средство грабежа, был направлен против имущих. А вождь мирового пролетариата объяснял соратникам, как надо кошмарить ограбляемых.
«Принципиально мы никогда не отказываемся и не можем отказаться от террора», — писал В. И. Ленин в 1901 году. Незадолго до Октябрьского переворота 1917 года Ильич отмечал: «Без смертной казни по отношению к эксплуататорам (т.е. помещикам и капиталистам) едва ли обойдется какое ни есть революционное правительство... Великие буржуазные революционеры Франции... сделали свою революцию великой посредством террора»[403].
«...1) Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц.
2) Опубликовать их имена.
3) Отнять у них весь хлеб.
4) Назначить заложников — согласно вчерашней телеграмме.
Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц-кулаков.
Телеграфируйте получение и исполнение.
Ваш Ленин.
P. S. Найдите людей потверже»[404].
За две недели до пресловутого Декрета о красном терроре, 22 августа 1918 г., В. И. Ленин телеграфировал уполномоченному наркомпроду А. К. Пайкесу: «Сейчас буду по телефону говорить с военными о всех ваших требованиях. Временно советую назначить своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты»[405].
И соратники понимали вождя правильно.
Еще до издания Декрета о красном терроре, газета «Известия» от 3 сентября 1918 года поведала согражданам о расстреле чекистами в Петрограде свыше 500 заложников (512 представителей элиты — бывших сановников, министров, профессоров). После Декрета — в Питере расстреляно еще 300[406], и в Кронштадте — около 200 заложников[407] .
В этом же номере «Известий» от 3 сентября 1918 года опубликован призыв Ф. Э. Дзержинского: «Пусть рабочий класс раздавит массовым террором гидру контрреволюции! Пусть враги рабочего класса знают, что каждый задержанный с оружием в руках будет расстрелян на месте, что каждый, кто осмелится на малейшую пропаганду против советской власти, будет немедленно арестован и заключен в концентрационный лагерь!».
3 сентября Народный комиссар внутренних дел Г. И. Петровский в своём распоряжении отметил ненадлежащее выполнение указаний революционной власти, поскольку расстрелы происходят недостаточно массово и, несмотря на «массовые расстрелы десятками тысяч наших товарищей», всё ещё не введён массовый террор против «эсеров, белогвардейцев и буржуазии». Затем Г. И. Петровский издал и опубликовал в Еженедельнике ВЧК следующее указание:
Расхлябанности и миндальничанию должен быть немедленно положен конец. Все известные правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должно быть взято значительное количество заложников. При малейших попытках сопротивления должен применяться массовый расстрел. Местные губисполкомы должны проявить в этом направлении особую инициативу. Отделы милиции и чрезвычайные комиссии должны принять все меры к выяснению и аресту всех подозреваемых с безусловным расстрелом всех замешанных в контрреволюционной и белогвардейской работе.
О всяких нерешительных в этом направлении действиях тех или иных органов местных советов Завуправы исполкомов обязаны немедленно донести народному комиссариату Внутренних Дел.... Тыл наших армий должен быть, наконец, окончательно очищен от всякой белогвардейщины и всех подлых заговорщиков против власти рабочего класса и беднейшего крестьянства. Ни малейших колебаний, ни малейшей нерешительности в применении массового террора!
I. Применение расстрелов.
1. Всех бывших жандармских офицеров по специальному списку, утвержденному ВЧК.
2. Всех подозрительных по деятельности жандармских и полицейских офицеров соответственно результатам обыска.
3. Всех имеющих оружие без разрешения, если нет на лицо смягчающих обстоятельств (например, членство в революционной Советской партии или рабочей организации).
4. Всех с обнаруженными фальшивыми документами, если они подозреваются в контрреволюционной деятельности. В сомнительных случаях дела должны быть переданы на окончательное рассмотрение ВЧК.
5. Изобличение в сношениях с преступной целью с российскими и иностранными контрреволюционерами и их организациями, как находящимися на территории Советской России, так и вне ее.
6. Всех активных членов партии социалистов-революционеров центра и правых. (Примечание: активными членами считаются члены руководящих организаций — всех комитетов от центральных вплоть до местных городских и районных; члены боевых дружин и состоящие с ними в сношениях по делам партии; выполняющие какие-либо поручения боевых дружин; несущие службу между отдельными организациями и т.д.).
7. Всех активных деятелей к/революционных партий (кадеты, октябристы и проч.).
8. Дело о расстрелах обсуждается обязательно в присутствии представителя Российской партии коммунистов.
9. Расстрел приводится в исполнение лишь при условии единогласного решения трех членов Комиссии.
10. По требованию представителя Российского комитета коммунистов или в случае разногласия среди членов Р. Ч. К. дело обязательно передается на решение Всероссийской ЧК.
II. Арест с последующим заключением в концентрационный лагерь.
11. Всех призывающих и организующих политические забастовки и другие активные выступления для свержения Советской власти, если они не подвергнуты расстрелу.
12. Всех подозрительных согласно данных обысков и не имеющих определенных занятий бывших офицеров.
13. Всех известных руководителей буржуазной и помещичьей контрреволюции.
14. Всех членов бывших патриотических и черносотенных организаций.
15. Всех без исключения членов партий с.-р. центра и правых, народных социалистов, кадетов и прочих контрреволюционеров. Что касается рядовых членов партии с.-революционеров центра и правых рабочих, то дни могут быть освобождены под расписку, что осуждают террористическую политику своих центральных учреждений и их точку зрения на англофранцузский десант и вообще соглашение с англо-французским империализмом.
16. Активных членов партии меньшевиков, согласно признакам, перечисленным в примечании к пункту 6.
Должны быть произведены массовые обыски и аресты среди буржуазии, арестованные буржуа должны быть объявлены заложниками и заключены в концлагерь, где для них должны быть организованы принудительные работы. В целях террори-зации буржуазии следует также применять выселение буржуазии, давая на выезд самый короткий срок (24-36 часов)... »[408].
Ф. Э. Дзержинский заявил:
«Законы 3 и 5 сентября наконец-то наделили нас законными правами на то, против чего возражали до сих пор некоторые товарищи по партии, на то, чтобы кончать немедленно, не испрашивая ничьего разрешения, с контрреволюционной сволочью».
17 сентября, Дзержинский предложил местным ЧК «ускорить и закончить, то есть ликвидировать, нерешенные дела»[409].
«Для расстрела нам не нужно ни доказательств, ни допросов, ни подозрений. Мы находим нужным расстреливать и расстреливаем. Вот и все» — вторил уполномоченный ВЧК в Кунгурской ЧК Гольдин[410].
«Мы не ведём войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить, — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом — смысл и сущность красного террора»[411] — скрывал меркантильную сущность красного террора за классовой ширмой 1 ноября 1918 года в издаваемом ЧК журнале «Красный террор» член коллегии ВЧК, — председатель ЧК и Военного трибунала 5-й армии Восточного фронта товарищ Лацис[412] .
Спустя два года, подводя итоги, М. Лацис утверждал, что в 1918 году и за 7 месяцев 1919 года были расстреляны 8 389 человек, из них: Петроградской ЧК — 1 206; Московской — 234; Киевской — 825; ВЧК 781 человек, заключено в концлагеря 9 496 человек, тюрьмы — 34 334; взяты заложники 13 111 человек и арестованы 86 893 человека[413].
***
Понятное дело, с таким мощным узаконенным средством убеждения, как институт заложников и расстрелы на месте без суда и следствия грабилово шло бойко: менты вваливались в адрес и без особых церемоний «экспроприировали экспроприаторов». Золото и драгоценности сдавались, куда полагается (к ментовским ручонкам «прилипало» порядка 15% конфиската). Произведения искусства частично присваивались или перепродавались спекулянтам, которых после реализации ловили и также расстреливали, зачастую вместе с покупателями. Все это с теми или иными вариациями происходило по всей стране[414] .
Но и народ наш не лыком шит. Попрятали людишки золотишко-то. Так и менты не пальцем деланы! Устроили такой великодержавный рэкет [415], какого история не знала ни до, ни после тех лихих годочков! Стали брать в заложники буржуев с роднёю, обещая освобождение за огромные выкупы.
Тех, кто сразу соглашался и указывал место хранения денег и ценностей, расстреливали за их укрывательство, тех, кто упирался, подвергали средневековым пыткам, пытали на его глазах и членов семьи, а затем — независимо от результата — расстреливали со всей семьей. Тех же, кто сдавался постепенно, держали в тюрьмах вплоть до 1934 года, потихоньку выжимая из них миллионы[416].
И выжимали весьма изощренно .
«...в последних числах августа (1918 г. — курсив автора) две барки, наполненныя офицерами, потоплены и трупы их были выброшены в имент одного из моих друзей, расположенном на Финском заливе; мног1е были связаны по двое и по трое колючей проволокой...».
«... в Киеве так называемых «человеческих боен» губернской и уездных ЧК: Весь... пол большого гаража был залит уже... стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками.... стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи... желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в 10 метров длины... был на всем протяжети до верху наполнен кровью... Рядом с этим местом ужасов в саду того же дома лежали наспех поверхностно зарытые 127 трупов последней бойни... у всех трупов размозжены черепа, у многих даже совсем расплющены головы... Некоторые были совсем без головы, но головы не отрубались, а... отрывались... мы натолкнулись в углу сада на другую более старую могилу, в которой было приблизительно 80 трупов... лежали трупы с распоротыми животами, у других не было членов, некоторые были вообще совершенно изрублены. У некоторых были выколоты глаза... головы, лица, шеи и туловища были покрыты колотыми ранами... У нескольких не было языков... Тут были старики, мужчины, женщины и дети. Одна женщина была связана веревкой со своей дочкой, девочкой лет восьми. У обеих были огнестрельныя раны.
В губернской Чека мы нашли кресло (то же было и в Харькове) вроде зубоврачебнаго, на котором остались еще ремни, которыми к нему привязывалась жертва. Весь цементный пол комнаты был залит кровью, и к окровавленному креслу прилипли остатки человеческой кожи и головной кожи с волосами... В уездной Чека было то же самое, такой же покрытый кровью с костями и мозгом пол и пр... В этом помещении особенно бросалась в глаза колода, на которую клалась голова жертвы и разбивалась ломом, непосредственно рядом с колодой была яма, в роде люка, наполненная до верху человеческим мозгом, куда при размозжеми черепа мозг тут же падал.».
«...Не менее жестокими оказываются пытки, применяемые так называемой «китайской» ЧК г. Киева: Пытаемаго привязывали к стене или столбу; потом к нему крепко привязывали одним концом железную трубу в несколько дюймов ширины... Через другое отверст1е в нее сажалась крыса, отверст1е тут же закрывалось проволочной сеткой и к нему подносился огонь. Приведенное жаром в отчаяме животное начинало въедаться в тело несчастнаго, чтобы найти выход. Такая пытка длилась часами, порой до следующаго дня, пока жертва умирала.».
«... Харьковская ЧК под руководством Саенко[417] применяло скальпирование и «снимание перчаток с кистей рук», Воронежская ЧК применяла катание голыми в бочке, утыканной гвоздями. В Царицыне и Камышине «пилили кости». В Полтаве и Кременчуге священнослужителей сажали на кол. В Екатерино-славе применяли распятие и побивание камнями, в Одессе офицеров привязывали цепями к доскам, вставляя в топку и жаря, либо разрывали пополам колесами лебедок, либо опускали по очереди в котел с кипятком и в море. В Армавире, в свою очередь, применялись «смертные венчики»: голова человека на лобной кости опоясывается ремнем, концы которого имеют железные винты и гайку, которая при завинчивании сдавливает ремнем голову. В Орловской губернии широко применяется замораживание людей путём обливания холодной водой при низкой температуре...».
«... Сведения о применении пыток во время допросов проникают в революционную прессу, поскольку данная мера, естественно, была непривычна для многих большевиков. В частности, газета «Известия» от 26-го января 1919 года № 18 публикует статью «Неужели средневековый застенок?» с письмом случайного пострадавшаго члена РКП (б), который был подвергут пыткам следственной коммисией Сущево-Мариинскаго района в Москве: «Арестован я был случайно, как раз в месте, где... фабриковали фальшивые керенки. До допроса я сидел 10 дней и переживал что-то невозможное... Тут избивали людей до потери сознания, а затем выносили без чувств прямо в погреб или холодильник, где продолжали бить с перерывом по 18 часов в сутки. На меня это так повлияло, что я чуть с ума не сошел...»[418] .
Вроде сквозь призму Декретов об опасности социалистического отечества и красном терроре такой беспредел — дело законное. В эпоху экспроприации экспроприаторов ментовское лихоимство[419] было делом обыденным.
Так, летом 1918 года заместитель председателя Петроградской ВЧК товарищ Яковлева[420] донесла Ленину, что ее непосредственный начальник Бокий[421] (личный друг Дзержинского) и председатель Кронштадской ЧК Андроников секретно арестовали великих князей Николая Михайловича, Григория Михайловича, Александра Михайловича с женой Ксенией Александровной (сестрой бывшего царя) и шестью детьми, Дмитрия Константиновича и Павла Александровича, которым за огромный выкуп обещана свобода и выезд за границу. Но суть доноса не в этом узаконенном рэкете, а в том, что за освобождение и вывод за рубеж Александра Михайловича с женой и детьми, уже получено и присвоено Бокием и Андронниоковым 2 000 000 рублей золотом.
Скандал был несусветный. Проведенным, по прямому указанию Ленина, следствием была установлена причастность к этому лихоимству руководства ВЧК во главе с Дзержинским. Дзержинский, Бокий и еще ряд руководителей ВЧК были временно отстранены от занимаемых должностей. Инцидент кончился тем, что быстренько расстреляли великих князей Николая Михайловича, Григория Михайловича, Дмитрия Константиновича и Павла Александровича. В расход пустили Андроникова, ну и некоего Козырева — начальника одного из районных отделов ЧК, взятого с поличным при продаже иностранцам ювелирных изделий. Дело по обвинению Козырева уникально тем, что ему инкриминировались кражи золотых тарелок, ложек и вилок ИЗ СТОЛОВОЙ ВЧК[422]!!! При этом ни у кого не возник вопрос: почему и зачем золотая посуда находилась в СТОЛОВОЙ ВЧК?!!! — дело житейское, почему не пожить «красиво»!
Вы полагаете, описан единичный, исключительный факт жидовско-ментовского террористического рэкета? Отнюдь!
Это была система.
Формально красный террор был прекращён 6 ноября 1918 г. Однако, большевики большие неформалы.
В ноябре 1920 года красные «освободили» Крым. Владимир Ильич отметили: «Крым отстал на три года в своем революционном движении. Его надо быстро подтянуть к общему революционному уровню России». И давай подтягивать
большевистскими темпами! В Севастополе первым делом расстреляли более 500 портовых рабочих только за то, что они работали на погрузке уходящих транспортов генерала Врангеля[423]. Только за первую неделю в Севастополе опубликованы списки расстрелянных 8 364 человек. Помимо расстрелов, происходили массовые казни через повешенье. «Нахимовский проспект, — вспоминает очевидец, — увешан трупами офицеров, солдат и гражданских лиц, арестованных на улице и тут же казненных без суда. Офицеров вешали обязательно в форме с погонами. Невоенные болтались полураздетыми. Вешали «для назидания». Были использованы все столбы, деревья, даже памятники».
Но красный террор, как в по всей России в целом, так в Крыму в частности, был лишь средством экспроприаций, коими весьма успешно занимались секретарь Крымского обкома РКП(б) Землячка[424] совместно с председателем крымского Ревкома Куном[425]. С обреченных сначала брали выкуп за освобождение и только потом расстреливали. Награбленные ценности транспортировались двумя путями: на запад — ответственный Бела Кун, и в Москву — ответственная Розалия Землячка[426].
Красный террор, как средство грабежа и эксплуатации народа, в России не прекращался никогда[427].
В 1922 году В. И. Ленин, жаждущий дальнейшей экспроприации и порабощения россиян, был убежден в невозможности прекращения террора и необходимости его законодательного урегулирования. Так, 17 мая 1922 года Ильич наставлял наркома юстиции Курского: «... Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас.
... С коммунистическим приветом, Ленин!»[428].
***
Последние четверть века СМИ рассказывают нам о «красном терроре», забывая о «белом».
Ряд исследователей полагают, что «белый» террор берет свое начало 28 октября 1917 г. В этот день юнкера разоружили и расстреляли у памятника Александру II в московском кремле порядка 300 революционно настроенных солдат 56-го запасного полка[429] .
Однако фактически «белый террор», как движение началось восстаниями в Рыбинске, Муроме и Ярославле [430], организованными созданным Б. В. Савинковым[431] Союзом защиты родины и свободы. Осуществляя общее руководство восстанием в этих городах, Б. В. Савинков[432] направил в Ярославль монархиста полковника А. П. Перхурова[433] и поручил ему возглавить там вооружённое выступление.
В том же 1918 году антибольшевистским Комитетом членов Учредительного собрания были созданы первые карательные органы и приняты репрессивные меры: в августе созданы Чрезвычайный суд, Министерство охраны государственного порядка и его чрезвычайная часть, в сентябре введена смертная казнь, в октябре установлено военное положение и на всей подконтрольной территории введены военно-полевые суды. Применялись «баржи смерти»[434]. Были арестованы и заключены в тюрьмы около 20 000 человек.
Белый террор от красного, по сути, не отличался ни чем. Те и другие грабили и убивали нещадно и жестоко. За 1918 год при «белой» власти на северной территории с населением около 400 000 человек в архангельскую тюрьму были отправлены 38 000 арестованных, из них около 8 000 было расстреляно, более тысячи умерло от побоев и болезней[435].
Так один из вождей Белого движения Главнокомандующий Добровольческой армии генерал Корнилов[436] перед знаменитым Ледовым походом, якобы, напутствовал своих солдат: «Я даю вам приказ, очень жестокий: пленных не брать! Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом я беру на себя!».
В 1918 году в ответ на зверское убийство большевиками захваченного в плен командира полка М. А. Жебрака (был сожжён заживо) и всех чинов захваченного вместе с ним штаба полка, а также в ответ на применение красными в этом сражении под Белой Глиной впервые за всю историю Гражданской войны разрывных пуль, командир 3-й дивизии Добровольческой армии М. Г. Дроздовский отдал приказ расстрелять около 1000 пленных красноармейцев[437] .
Под станицей Гниловской большевики убили раненых корниловских офицеров и сестру милосердия. Под Лежанкой был взят в плен и заживо закопан в землю разъезд. Там же большевики вспороли живот священнику и волокли его за кишки по станице. Их зверства всё умножались, и чуть ли не каждый корниловец имел среди своих близких замученных большевиками. В ответ на это корниловцы перестали брать пленных. Это подействовало. К сознанию непобедимости Белой армии присоединился страх смерти[438] .
Пленные красноармейцы, после допросов, расстреливались комендантским отрядом. Офицеры комендантского отряда в конце похода были совсем психически больными людьми. На офицерах комендантского отряда лежала тяжелая обязанность — расстреливать большевиков, но, к сожалению, было много случаев, когда под влиянием ненависти к большевикам, офицеры брали на себя обязанности добровольно расстреливать пленных[439] .
«...К нам иногда заходил член военно-полевого суда, офицер-петербуржец... Этот даже с известной гордостью повествовал о своих подвигах: когда выносили у него в суде смертный приговор, потирал от удовольствия свои выхоленные руки. Раз, когда приговорил к петле женщину, он прибежал ко мне, пьяный от радости.
— Наследство получили?
— Какое там! Первую. Вы понимаете, первую сегодня!.. Ночью вешать в тюрьме будут...
Помню его рассказ об интеллигенте-зеленом. Среди них попадались доктора, учителя, инженеры...
— Застукали его на слове "товарищ". Это он, милашка, мне говорит, когда пришли к нему с обыском. Товарищ, говорит, вам что тут надо? Добились, что он — организатор ихних шаек. Самый опасный тип. Правда, чтобы получить сознание, пришлось его слегка пожарить на вольном духу, как выражался когда-то мой повар. Сначала молчал: только скулы ворочаются; ну, потом, само собой сознался, когда пятки у него подрумянились на мангале... Удивительный аппарат этот самый мангал! Распорядились с ним после этого по историческому образцу, по системе английских кавалеров. Посреди станицы врыли столб; привязали его повыше; обвили вокруг черепа веревку, сквозь веревку просунули кол и — кругообразное вращение! Долго пришлось крутить. Сначала он не понимал, что с ним делают; но скоро догадался и вырваться пробовал. Не тут-то было. А толпа, — я приказал всю станицу согнать, для назидания, — смотрит и не понимает, то же самое. Однако и эти раскусили было — в бега, их в нагайки, остановили. Под конец солдаты отказались крутить; господа офицеры взялись. И вдруг слышим: кряк! — черепная коробка хрястнула, и повис он, как тряпка. Зрелище поучительное»[440].
От рук казачков атамана Всевеликого Войска Донского Краснова[441] в 1918 году погибло более 30 тысяч человек. «Рабочих арестовывать запрещаю, а приказываю расстреливать или вешать; Приказываю всех арестованных рабочих повесить на главной улице и не снимать три дня» — распорядился Краснов-ский комендант Макеевского района 10 ноября 1918 г. [442].
7 августа 1918 года Деникин[443] издал указ, согласно которому все лица, обвиняемые, как во враждебной Добровольческой армии деятельности, так и в иных преступлениях, должны были предстать перед военно-полевым судом, крутым и скорым до расправы. В июле 1919 года был принят закон, предусматривающий смертную казнь для всех, кто имеет отношение к советской власти[444] .
Легионеры 40-тысячного чехословацкого корпуса, восставшие против большевиков в мае-августе 1918 года в Поволжье, Сибири и на Урале нещадно уничтожали красноармейцев, советских и партийных функционеров и сочувствующих им граждан. Только в Поволжье в 1918 году легионеры, совместно с Комучем казнили более 5 000 человек[445].
8 августа 1919 года польские войска захватили Минск, а 25 апреля 1920 года двинули на Киев. Вторжение сопровождалось еврейскими погромами и массовыми расстрелами. Тысячи евреев погибли во время резни в городах Ровно и местечке Тетиево. Состоялись массовые расстрелы мирного населения в деревнях Ивановцы, Куча, Собачи, Яблуновка, Новая Гребля, Мельничи, Кирилловка. Из 157 000 красноармейцев, взятых поляками в плен, погибли в концлагерях Стшалков и Тухоли порядка 80 000. Части Красной армии под командованием Тухачевского[446] дали достойный отпор агрессору и гнали его до самой Варшавы.
Отступая, польские палачи уничтожили еврейские местечки:
Пинск, Лунинец, Василевичи, Городея, Койданово, Несвиж, Песочное, Мир, Узда, Столбцы, Уречье — вот далеко не полный перечень уже «белорусских» еврейских погромов, учиненных борцами за Великую Польшу. По данным информационностатистического отдела Евобкома (Еврейский областной комитет) минимальное количество евреев, пострадавших при отступлении поляков из Беларуси летом 1920 года, составило 350 000 человек (из них 120 000 детей)[447]. Так что расстрел польских офицеров в Катынском лесу, если он конечно совершен советскими органами, имеет «исторические корни».
На Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке России свирепствовали войска казачьих атаманов Б. В. Анненкова, А. И. Дутова, Г. М. Семёнова, И. П. Калмыкова, И. Н. Красильникова и прочих. В истреблении россиян этим казачкам помогали самураи.
В следственном деле против атамана Анненкова, начатом в мае 1926 года, сохранились несколько тысяч показаний подвергшихся грабежам крестьян, родственников убитых его отрядом под девизом: «Нам нет никаких запрещений! С нами бог и атаман Анненков, руби направо и налево!»
11 сентября 1918 года при подавлении крестьянского выступления в Славгородском уезде «гусары» Анненкова замучили и убили до 500 человек. В их числе были и 87 делегатов крестьянского съезда, которых по приказу Анненкова изрубили на площади Славгорода против народного дома и там же закопали в яму. Была сожжена дотла деревня Чёрный Дол, в которой располагался штаб восставших, расстреливались, бились и вешались на столбах даже жёны и дети крестьян. Девушек из Славгорода и его окрестностей привозили к поезду Анненкова, находившемуся на городской станции, насиловали, а затем расстреливали. По свидетельству очевидца Блохина, казни аннен-ковцев отличались особой жестокостью: у жертв вырывались глаза, языки, вырезались полосы на спине, их закапывали живьём, привязывали к конским хвостам. В Семипалатинске Анненков угрожал расстрелять каждого пятого жителя города в случае отказа выплаты контрибуции[448].
9 мая 1918 года после взятия казаками атамана Дутова села Александров-Гая было закопано заживо 96 взятых в плен красноармейцев. Всего в селе разными способами было казнено 675 человек. После захвата казачьим отрядом атамана Дутова 27 мая 1918 года Челябинска и Троицка, 3 июля Оренбурга в этих городах был установлен режим террора. В одной оренбургской тюрьме содержалось более 6 000 заключённых, из них около 500 были убиты в ходе допросов. В Челябинске Дутовцами было расстреляно или вывезено в тюрьмы Сибири 9 000 человек. По сообщениям советской периодики, в Троицке Дутовцами в первые недели после взятия города было расстреляно около 700 человек. В Илеке ими было уничтожено 400 человек. Такие массовые казни были характерны для казачьих войск Дутова[449].
Приказом от 4 августа 1918 года Дутов ввёл на подконтрольных ему территориях смертную казнь за малейшее сопротивление властям, а также за уклонение от воинской службы[450]. В одной только Уральской области в январе 1919 года казаками Дутова было убито 1 050 человек[451].
3 апреля 1919 года казачий атаман приказал расстреливать и брать заложников при проявлении малейшей неблагонадёжно-сти[452]. В том же году в селе Сахарное Дутовцами была сожжена больница вместе с 700 находившимися там больными тифом красноармейцами, уничтожена деревня Меглиус вместе с 65 её жителями[453] .
Сподвижник атамана Семёнова генерал-майор Л. Ф. Влась-евский на допросе 13 августа 1945 года свидетельствовал: «Белоказачьи формирования атамана Семёнова приносили много несчастий населению. Они расстреливали заподозренных в чём-либо лиц, жгли деревни, грабили жителей, которые были замечены в каких-либо действиях или даже в нелояльном отношении к войскам Семёнова. Особенно отличились в этом дивизии барона Унгерна и генерала Тирбаха, имевших свои контрразведывательные службы. Но наибольшие зверства всё же чинили карательные отряды войсковых старшин Казанова и Фильши-на, сотника Чистокина и другие, которые подчинялись штабу Семёнова»[454].
Сам Семёнов также признавал на суде, что при проявлении сопротивления его войска сжигали деревни. Семёнов лично держал под контролем пытки в застенках, в ходе которых было убито до 6 500 человек[455].
Не отличался добродетелью и адмирал Колчак, именовавший большевиков и эсэров шайкой грабителей и врагов народа.
Член ЦК партии правых эсеров Д. Ф. Раков о правлении адмирала писал: «Омск просто замер от ужаса. В то время, когда жены убитых товарищей день и ночь разыскивали в сибирских снегах их трупы, я продолжал мучительное свое сидение, не ведая, какой ужас творится за стенами гауптвахты...
... Само убийство представляет картину настолько дикую и страшную, что трудно о ней говорить даже людям, видавшим немало ужасов и в прошлом, и в настоящем. Несчастных раздели, оставили лишь в одном белье: убийцам, очевидно, понадобились их одежды. Били всеми родами оружия, за исключением артиллерии: били прикладами, кололи штыками, рубили шашками, стреляли в них из винтовок и револьверов. При казни присутствовали не только исполнители, но также и зрители. На глазах этой публики Н. Фомину нанесли 13 ран, из которых лишь 2 огнестрельные. Ему, еще живому, шашками пытались отрубить руки, но шашки, по-видимому, были тупые, получились глубокие раны на плечах и под мышками. Мне трудно, тяжело теперь описывать, как мучили, издевались, пытали наших товарищей...
... Убитых... было бесконечное множество, во всяком случае, не меньше 2500 человек. Целые возы трупов провозили по городу, как возят зимой бараньи и свиные туши. Пострадали главным образом солдаты местного гарнизона и рабочие ...»[456].
Вот выписка из приказа от 27 марта 1919 года генерала С. Н. Розанова, особого уполномоченного Колчака в г. Красноярске:
Начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания:
1. При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей и вожаков; если этого не произойдет, а достоверные сведения о наличии таковых имеются, — расстреливать десятого.
2. Селения, население которых встретит правительственные войска с оружием, сжигать; взрослое мужское население расстреливать поголовно; имущество, лошадей, повозки, хлеб и так далее отбирать в пользу казны.
Примечание. Всё отобранное должно быть проведено приказом по отряду...
6. Среди населения брать заложников, в случае действия односельчан, направленного против правительственных войск, заложников расстреливать беспощадно...»[457].
В Екатеринбургской губернии, одной из 12 находившихся под контролем Колчака губерний, при адмирале было расстреляно не менее 25 000 человек, перепорото около 10% двухмиллионного населения. Пороли как мужчин, так и женщин и детей[458] .
Министр правительства Колчака барон Будберг в своём дневнике писал: «Приехавшие из отрядов дегенераты похваляются, что во время карательных экспедиций они отдавали большевиков на расправу китайцам, предварительно перерезав пленным сухожилия под коленями («чтобы не убежали»); хвастаются также, что закапывали большевиков живыми, с ус-тилом дна ямы внутренностями, выпущенными из закапываемых («чтобы мягче было лежать»)»[459].
От «белого террора» погибло порядка 300 000 человек[460]. Политика «белого террора» вызвала такое недовольство у населения, что, наряду с другими факторами, послужила одной из причин поражения Белого движения в Гражданской войне[461].
Вы полагаете, что целью «белого террора» было восстановление самодержавия и тупая месть? Отнюдь! В то лихое время экспроприаций экспроприированного, грабили не только красные, но и красных.
Так, летом 1919 года рейды IV казачьего корпуса под командованием генерала Мамонтова в Рязанской, Тульской, Орловской, Воронежской, Тамбовской и Пензенской губерниях славились экспроприациями конфискованного чекистами у «буржуев» золота в слитках, ювелирных украшениях и монетах, драгоценных камней и произведений искусства...
Мамонтов и его казачки не только мародерствовали, но и пополняли казну Донской Армии по принципу: на тебе Боже, что нам не гоже .
Из составленного комиссией под председательством коменданта Управления начальника снабжений Донской Армии полковника Зацепина 26 сентября 1919 года Акта № 305 усматривается, что в вагоне № 334 от генерала Мамонтова были получены военные трофеи. В основном ни кому не нужная макулатура: царские и советские купюры вперемешку с керенками, векселями, облигациями и прочим хламом на многие миллионы .
А вот «ликвидных» трофеев было маловато: золотых монет на ПЯТЬДЕСЯТ рублей, серебряных на ТРИСТА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРИ рубля 40 КОПЕЕК, медных на ШЕСТНАДЦАТЬ рублей 90 КОПЕЕК, германских серебряных марок — 43, австрийских крон — 7, румынских лей — 1. Ювелирных изделий — тоже не густо: бокальчиков серебряных (вызолоченных) разных размеров 57 штук, чарок серебряных вызолоченных разных размеров 80, наперсный крест серебряный золоченный с цепкой — 1, серебряный графинчик (ликерный) — 1, серебряных подсвечников — 3, серебряный пятисвечник — 1, серебряный пояс с 17-ю звеньями — 1, серебряный маленький редикюльчик с цепочкой — 1, кувшинчик для духов маленький серебряный — 1, столовых ножей серебряных ные) — 13, серебряных столовых вилок — 42, серебряных ловых ложек — 44, и ложек (фраже) — 7, серебряных ложек десертных — 16, серебряных ложек чайных (часть вызолочена) — 142, серебряных ложек чайных поломанных — 5, серебряных ложек чайных "аршади" — 6, серебряных разных совочков для заварки чая — 11, серебряных разливных ложек — 4, серебряных чайных ситец (одно поломано) — 9, серебряных щипчиков для сахара — 8, серебряных вилочек для лимона — 9, вилочек для лимона (фраже) — 4, серебряных ножей для фруктов — 6, плоских ложечек для рыбы — 3, серебряный вызолоченный столовый гарнитур — 19, серебряный вызолоченный столовый гарнитур — 9, серебряные вызолоченные ножи для фруктов — 12, серебряные вызолоченные вилки — 6, серебряная тарелочка от письменного прибора — 1, серебряные вызолоченные кольца для салфеток — 10, серебряная сахарница (вызолоченная внутри) — 1, серебряных вызолоченных подстаканников — 3, серебряных спичечниц — 2, серебряный футляр для блокнота — 1, серебряных портсигаров — 3, серебряных медалей — 3, серебряных вызолоченных сухарниц — 6, серебряные вызолоченные молочники — 4, серебряные тарелочки для визитных карточек — 3, золотые мужские часы № 71302 — 1, золотые дамские часы — 3, золотая массивная цепь от часов — 1, золотой медальон с камнями на золотой цепочке — 1, мелкого жемчуга ниток — 7, брошь золотая с алмазами — 1, золотые серьги с алмазами — 2 шт, золотые дутые браслеты — 2, золотой браслет сломанный с камнями — 1, золотой браслет витой с алмазами и опалом — 1, серебряных браслетов — 2, золотых запонок грудных — 4. золотых запонок для манжет — 2, золотых серьги с камнями — 1 пара, золотых нательных крестов — 5, золотая брошь — 1, золотых обручальных колец — 1, золотых дамских колец — 8, золотая брошь с цепочкой — 1, серебряная вызолоченная брошь с камнями (простыми) — 1, лом золота и серебра весом 362 грамма, золотая с сиреневой эмалью пряжка от дамского пояса — 1[462].
Ликвидные трофеи казачки на бричках по домам растащили. На 60 вёрст, по свидетельству очевидцев, растянулся мамонтовский обоз, когда отягощенные добычей казаки повернули назад — на Дон. Генерал Мамонтов только из личной доли пожертвовал на купола и кресты Новочеркасским соборов и церквей 90 пудов золота[463]! Надо полагать, что отдал Богу лихоимец Мамонтов не последнее...
Именно за такие подвиги советская власть чуть погодя жестоко рассчиталась с казачеством.
***
А ведь была и «третья сила», призывавшая бить красных пока не побелеют, а белых — пока не покраснеют.
На Украине вершил террор Петлюра[464], давший своим со-ратникам-антисемитам полную свободу действий, закрывал глаза на совершаемые ими преступления — убийства, грабежи и насилия. В результате было убито порядка 50.000 человек, более 300 тысяч детей были оставлены сиротами (более полутора тысяч евреев были зверски убиты в одном только печально известном проскуровском погроме 1919 года).
Петлюру пристрелил в Париже еврей Самуил Шварцбард — поэт и публицист, участник всех русских революций, во время службы в французском легионе ставший кавалером Ордена Боевого Креста. Причина банальна — Шварцбард узнал, что петлюровцы на Украине вырезали всю его семью. Всех 15 человек.
Атаман Зелёный[465] в конце 1917 года в Триполье организовал местную ячейку партии украинских социал-демократов и организации «Вольного казачества». Агитировал за Центральную Раду. Летом 1918 года во время восстания против Скоро-падского сформировал повстанческий отряд. В ноябре, признав верховенство Директории УНР, по распоряжению С. Петлюры создал трёхтысячную Днепровскую повстанческую дивизию, которая вошла в состав Осадного корпуса Коновальца[466], захватившего 14 декабря 1918 года Киев. В результате конфликта с Петлюрой Зеленый отказался выполнять его указания и 6 января 1919 года распустил дивизию. В середине января снова собрал армию и выступил против войск Директории. В феврале переметнулся к большевикам, но после попытки в конце февраля переформировать отряды Зелёного по образцу Красной Армии, увел свое войско в Триполье, поднял мятеж, уничтожив большевистских агитаторов и продовольственный отряд. 25 марта СНК УССР объявил атамана Зелёного «вне закона». В мае Зеленый разбит Красной Армией, а в ноябре атаман погиб в бою с Деникиницами у Канева.
Атаман Григорьев[467] за кого и против кого только не воевал в те лихие годы. В 1917 г. поддерживал эсэров, стал членом комитета Юго-Западного фронта. Поддержал украинскую Центральную Раду, получил от нее чин подполковника, затем поддержал переворот Скоропадского, который произвел его в полковники. Летом 1918 г. восстал против Скоропадского и германских оккупантов, собрав отряд в 200 человек и начав партизанскую войну. Затем перешел на сторону Петлюры. В декабре овладел Николевым, Херсоном, Очаковым и Алешками. К тому времени его отряд уже стал 6-тысячной дивизией, а Григорьев объявил себя «атаманом партизан Херсонщины и Таврии», повел независимую от Петлюры политику и в начале февраля 1919 г. перешел на сторону красных. Продразверстка, реквизиции, запрет хлебной торговли, насаждение ревкомов вместо крестьянских советов, массовое создание совхозов вместо раздачи земли крестьянам, чекистский террор привели к тому, что Григорьев прямо потребовал от командующего украинской Красной Армией Антонова-Овсеенко[468] вывода с Украины прибывших из России отрядов. Попытка ареста Григорьева за этот ультиматум кончилась антибольшевистским мятежом.
Между делом Григорьев в Одесском государственном банке в 1919 году экспроприировал 124 килограмма золота в слитках, 238 пудов серебра и 1 285 185 рублей золотыми царскими монетами. Ликвидировав Григорьева атаманскую казну унаследовал батька Махно[469] — очередной персонаж тех лихих годочков.
Махно с 1906 года член «Крестьянской группы анархистов-коммунистов». Начал свою политическую карьеру с краткосрочного ареста за незаконное хранение оружия. Вскоре после освобождения, уже 5 октября 1907 года арестован за покушение на жизнь гуляйпольских стражников Захарова и Быкова и 22 марта 1910 года приговорён к смертной казни через повешение. Казнь была заменена бессрочной каторгой.
Февральская революция принесла Махно освобождение. 29 марта 1917 года вернулся на родину и стал председателем Гу-ляйпольского крестьянского союза (оставался им и после реорганизации Союза в Совет рабочих и крестьянских депутатов). После Октября в Москве Махно встретился с лидерами российских анархистов Аршиновым, А. А. Боровым, И. С. Гроссманом, П. А. Кропоткиным, Л. Чёрным (Турчаниновым), а также руководителями советского правительства В. И. Лениным, Я. М. Свердловым, Л. Д. Троцким, Г. Е. Зиновьевым.
По решению Таганрогской конференции анархистов, 29 июня 1918 года покинул Москву для организации вооружённой борьбы против немецко-австрийских и гетманских войск на Украине. Организовал небольшой партизанский отряд, вскоре соединившийся с партизанским отрядом Ф. Щуся[470]. После Ноябрьской революции 1918 года в Германии возглавил борьбу с режимом С. В. Петлюры на Украине. 27 ноября 1918 года занял Гуляйполе, объявил село «столицей» войска, ввёл в нём осадное положение, образовал и возглавил «Гуляйпольский ре-онный штаб». Затем совместно с большевиками стал воевать против Директории и 27-29 декабря 1918 года с приданными ему силами занял Екатеринослав. В союзе с большевиками воевал против войск генерала А. И. Деникина. С 15 апреля 1919 да руководил бригадой в составе 1-й Украинской советской армии. После начала мятежа командарма Красной Армии Н. А. Григорьева (7 мая) Махно занял выжидательную позицию, затем выступил на стороне Красной Армии.
В начале июня 1919 года Махно, не получив поддержки боеприпасами и снаряжением со стороны Красной Армии в боях с частями Кавказской дивизии под командованием генерала А. Г. Шкуро[471], разорвал соглашение с Советским правительством.
С началом наступления белых войск на Москву летом 1919 года Махно вновь призвал крестьянских повстанцев к союзу с красными, заявив: «Главный наш враг, товарищи крестьяне, — Деникин. Коммунисты — всё же революционеры... С ними мы сможем рассчитаться потом. Сейчас всё должно быть направлено против Деникина!»[472].
1 сентября 1919 года Махно провозгласил создание «Революционной повстанческой армии Украины (махновцев)».
Программа Махно предусматривала отмену диктатуры пролетариата и руководящей роли коммунистической партии; развитие самоуправления на основе беспартийных «вольных Советов»; организацию «третьей социальной революции» для свержения большевиков и установления народной власти, ликвидации эксплуатации крестьянства, защиту деревни от голода и политики военного коммунизма, установление собственности крестьянских масс на землю.
За такую самодеятельность, после ликвидации Деникинского фронта, 11 января 1920 года приказом Троцкого Махно был объявлен «вне закона». Это позволило генералу Врангелю предложить Махно союз против большевиков. Махно публично казнил посланника Врангеля в Гуляйполе.
2 ноября 1920 года Махно в Старобельске заключил очередной союз с Красной Армией о борьбе с войсками Врангеля. Махновцы, под командованием Семёна Каретника[473] были отправлены в район Перекопа и использовались на самых опасных участках — в форсировании Сиваша и в сражениях с кавалерийским корпусом ген. Барбовича[474] под Юшунью и Карповой Балкой.
После разгрома Врангеля большевики вероломно окружили и частично уничтожили пулемётным огнем отряд махновцев. Спастись удалось единицам, которые и поведали о случившемся в Гуляйполе. Бои махновцев с красноармейцами закончились тем, что 28 августа 1921 года Махно с отрядом из 78 человек ушел в Румынию в районе Ямполя.
Как тут не вспомнить наущения К. Маркса: «В политике ради известной цели можно заключить союз даже с самим чертом — нужно только быть уверенным, что ты проведешь черта, а не черт тебя».
***