О неприличной журналистике

А в заключение книги я решил продемонстрировать читателям, что жанр интервью чрезвычайно амбивалентен и даже временами опасен, если журналист с диктофоном относится к тебе с предубеждением. Тогда его, задним числом отточенные вопросы будут умны, а твои ответы глупы. Делается это просто, ведь вырывая из контекста беседы какие-то отдельные фразы, неудачные или неточные выражения, которыми всегда изобилует устная речь, пристрастно их комментируя и интерпретируя, можно любого выставить недотепой. А ведь как это приятно с помощью нехитрых манипуляций изобразить болваном своего идейного или литературного врага! Именно для того, чтобы избежать такой журналистской отсебятины, существует практика «визирования», когда интервьюируемый читает текст и определяет, соответствует ли он тому, что было сказано, или же корреспондент по неопытности, а может, зловредности исказил беседу. Когда интервью завизировано, оно идет в печать.

Однако бывает и по-другому. Именно так получилось у меня с неким литератором по фамилии Никонов. Его направила ко мне главный редактор газеты «СПИД-инфо» Ольга Белан, чтобы он побеседовал о моей новой пьесе «Женщины без границ», поставленной в Театре сатиры. Однако разговор пошел совсем о другом. Получив от Никонова текст интервью, Белан удивилась, сказав, что знает меня много лет, и Поляков такой чепухи наговорить просто не мог. И отказалась печатать интервью в том виде, отправив мне его на «визу». Прочитав текст, очень удивился и я, так как в разговоре с Никоновым в тупик и впросак все время попадал как раз он, а не я. В интервью же все было с точностью до наоборот. Я по памяти восстановил лукаво опущенные журналистом мои аргументы и соображения, завизировал, вернул по электронной почте автору, предупредив: интервью должно печататься только в таком виде или не печататься вообще! Каково же было мое удивление, когда в уважаемой мной «Новой газете» вышел первоначальный, не подписанный мной текст. Вот он, читатель!

Юрий Поляков не любит Америку и педерастов

Писатель Поляков уже несколько лет трудится в «Литературной газете» главным редактором. С его приходом газета резко изменила курс — если раньше она активно рулила влево, то теперь плывет в противоположном направлении — в сторону реального славянофильства и конкретных духовных ценностей.

Первый же газетный материал, на который упал мой глаз в кабинете главного, был полосной статьей об обряде крещения и о людях, которых «судьба привела в лоно церкви замаливать грехи». Скосив глаза влево, я заметил в углу икону. Перехватив мой взгляд, Поляков признался, что он активно воцерковляющийся человек, но его активность на политике газеты никак не отражается. Я поверил. А как не поверить святому человеку, который работает не корысти ради?

— Зарплата у меня очень маленькая, — поделился главный редактор, — она не идет ни в какое сравнение с зарплатами главных редакторов либеральных изданий, но я работаю не из-за денег!

…Поляков работает за идею. Идея была одна — поменять прежний «либерально-шизофренический курс газеты на объективный и полифонический». Ведь когда-то, придя в «Литературку», Поляков обнаружил страшное:

— Газета выходила с обязательной карикатурой на первой полосе, которая высмеивала уродов, населяющих Россию! Там был изображен либо пьяный, либо драный, с какой-то бабой еще… Разве могла эта карикатура рассказать о том, что делается в России и в российской литературе? А еще здесь публиковался целый круг писателей либерально-эмигрантского направления. И постмодернисты самые невразумительные.

…В общем, газета пропадала.

— И тут прийти вы и спасли ее…

— Да! Пришли и спасли — вернули в газету писателей и мыслителей. И нас сразу стала читать провинция…

…А еще писатель Поляков очень любит национальную идентичность. О ней он может говорить часами. Вся история по Полякову состоит из попыток одних государств навязать другим свою идентичность. А те сопротивляются!.. Наполеону сопротивлялись, Древнему Риму, Гитлеру. Теперь вот Америке.

— А зачем вообще нужна национальная идентичность, если транспорт ходит, мусор вывозят, а магазины полны товаров?

— Объясните мне тогда, почему маленькие народы, никогда не имевшие своей государственности, организовывают свои малые государства, которые даже не в состоянии содержать? За последние 15 лет образовалась масса мелких государств с обостренным национальным самомнением!

— Социальные психологи считают, что это подростковый комплекс малых народов, которым надо переболеть перед тем, как интегрироваться во взрослый мир. Социальная ветрянка. Пройдет без следа.

— Ничего подобного! Существуют законы этнического самосохранения. И каждый народ стремится к самосохранению — через самостоятельное государство. Какая может быть глобализация, какой единый мир, что вы! В Америке в конце 18 века был включен этнический тигель, где сплавляли нации. И почему же там теперь уже 25% населения говорят по-испански?

— Варваризация. Варвары проникают под кожу цивилизации, разрушая ее. Тигель не успевает их переплавлять, их слишком много. Именно так деградировал Рим, пока окончательно не пал.

— А кто вам сказал, что испанская цивилизация — варварская?

— А кто вам сказал, что бывает испанская цивилизация? Не бывает испанской цивилизации — так же, как не бывает испанского закона всемирного тяготения. Цивилизация — это знания и технологии. А не национальные рюшечки.

— Это абсолютно неправильно! То, что вы говорите — это вульгарный марксизм! Я так не считаю. Хотя, это все вопрос веры. И я не верю в то, что возможно глобальное слияние разных народов в единый мир.

— Почему? В конце концов, мы от одной обезьяны произошли.

— Мы произошли от разных обезьян! От кроманьонцев и неандертальцев. Раньше считалось, что более передовые кроманьонцы победили неандертальцев в ходе конкурентной борьбы. Но теперь ученые полагают, что неандертальцы не все вымерли.

— Но если мы — потомки кроманьонцев, то кто же произошел из отсталых неандертальцев?

— Сами догадайтесь, — застеснялся Поляков.

— Негры, что ли?

— Да. Это научная гипотеза. И неандертальцы никакие не отсталые. Ученые полагают, что у неандертальцев была масса свойств, которых не было у кроманьонцев. Они, например, были телепатами.

— Разве негры телепаты?

— А может быть, у них есть возможность пробуждения чего-то… Может быть, на базе черной расы произойдет мутация, и возникнет новый человек? Мы же ничего не знаем. И пока все, что происходит и происходило в истории, подтверждает мою правоту… Вы говорили о глобализации и слиянии народов. Слияние народов — двух в один — происходит с помощью слияния яйцеклетки и сперматозоида. И никак иначе.

— То есть вы верите в генетическую заданность народности? А вы про Маугли что-нибудь слышали?.. Воспитайте того же негра в России с младенчества и он будет русским. Национальность — это культурный комплекс.

— Не будет он русским! Не будет русским негр! Я читал научные книжки! Вы читали научные книжки?

— Про телепатию?

— Негр может только ассимилироваться, да и то через поколение! Значительная часть национального характера передается генетически. Это научный факт. Сейчас об этом все ученые говорят! Мироощущение и народный характер передаются генетически. У русского и американца разная биохимия, разная этническая природа.

— Вы, наверное, Америку не любите.

— А почему я должен ее любить? Когда она нам не вредит, она замечательная страна. Но она же вредит нам!

— И чем же она вам навредила? Вот лично вам.

— Лично мне? Ну-у… Я считаю, что под влиянием Америки реформы у нас в девяностых годах проводились во вред людям.

— Вы еще вспомните распад СССР и назовите это трагедией…

— Распад Союза — это трагедия.

— Почему? Ведь все его республики, где были, там и остались, никуда они не делись. Просто управляются они теперь не из единого центра в Москве, а сами по себе. Произошла децентрализация управления. И в чем тут трагедия?

— А Крым вам не жалко?

— Я могу взять билет на поезд и поехать в Крым в любой момент. Но даже этого я не делаю, потому что в Турции лучше. Нечего жалеть! Самого повода нет.

— А вот те люди, которые там живут, фактически попали в другую страну, где их заставляют быть украинцами!

— Вы хотите сказать, что украинцем быть плохо? И что вообще это значит «быть украинцем», «быть русским»?

— Быть украинцем не плохо, но нельзя стать украинцем, если ты русский. И я бы не хотел оказаться на их месте. Вас их проблемы не волнуют, вам достаточно сесть в поезд. А меня волнуют! Их заставляют учить украинский язык! Они протестуют.

— Кошмар — людей заставляют знать язык страны пребывания!.. Но почему они не хотят его выучить? А я вам скажу почему: им просто лень! Лень-матушка, конечно, вперед нас родилась, но идти под знаменем лени на баррикады — это уж слишком!..

— Переучить язык-то можно. Но сменить этническую идентичность нельзя.

— Стоп. Национальная идентичность в условиях современного города — фикция. Вот квартира, где живет человек. Вот троллейбус, на котором он едет утром на работу в офис. Вот офис с компьютером, собранным в Тайване, и с загруженной в него американской программой «Виндоус». Где в этих координатах «дом-работа-магазин» спрятана этническая идентичность? Какая разница, украинец едет в троллейбусе на работу или русский? Или вы верите, что после насильственной украинизации изменится троллейбус?

— А будут и другой троллейбус, и другой дом, и магазин! Голубенький троллейбус развалится, сменится другим…

— То есть русские идут на баррикады против Украины, чтобы им не меняли старые троллейбусы новыми!.. Слушайте, вот вы, как патриот, наверное, хотели бы, чтобы Россия была такая же могучая, как Америка?

— Я бы даже хотел, чтобы она была еще могучее!

— Но тогда бы нас точно так же не любили, как Америку. И какой-нибудь иностранный дядя ругал бы сейчас Россию.

— Ну и ради бога! Пусть глумятся, как хотят.

— То есть вы хотите заменить одного дракона другим?

— Нет. Я хочу, чтобы Россия была самодостаточным, мощным государством, которое развивается, как само считает нужным.

— Совсем недавно Бари Алибасов метко заметил, что о величии мечтают только отсталые страны… А в развитых люди просто живут и получают удовольствие.

— Уверяю вас: даже в Люксембурге есть люди, которые мечтают о том, чтобы Люксембург стал самостоятельным и исторически значимым государством.

— Что-то я не слышу голосов о великой Швейцарии или великом Люксембурге от моря до моря. Или вы хотите сказать, что любая европейская страна мечтает о великой себе?

— Конечно! Я уверен, что есть великодержавные люксембуржцы! Вот и Россия сейчас возвращается к традиционным для себя формам сильного государства во всех сферах деятельности. И ничего страшного в этом нет! Франция и Германия, где государство пронизывает все поры общества, не боятся этого, а нам чего стесняться?

— Вы хотите сказать, что Германия и Франция, которые критикуют путинскую Россию за откат от демократии, на самом деле еще более авторитарные государства?

— Да они круче гораздо! У них журналист не может позволить себе того, что может наш!

— То есть со свободой слова у нас в стране все в порядке?

— О чем вы говорите, конечно!

— А с другими свободами? Со свободой шествий, например… Вы, наверное, ярый противник проведения гей-парада в Москве?

— Разумеется. Конечно, я против! Зачем то, что является маргинальным проявлением человеческой природы, выпячивать? Ну, давайте еще устроим гей-парад каких-нибудь… А если завтра захотят устроить шествие люди с родовыми травмами? Тоже разрешать?

— Ни хрена себе! Инвалидов, значит, тоже нужно ущемить в конституционных правах? То есть больным ДЦП, слепым, колясочникам, глухим нужно запретить обращать внимание на себя с помощью митингов и шествий?

— Пусть они живут своей жизнью, у них есть свой спорт, свои клубы — пусть там они… Но парады по центру Москвы им проводить не нужно. Парады по центру столицы должны вселять в людей веру в здоровое начало! Человечество старается ориентировать людей — в том числе и с помощью красочных шествий — на норму, а не на отклонение от нее. Это вам не Европа! У нас не будут ходить ни фашисты, ни педерасты. Я категорически против!

— Однако гомосексуализм — модная тема. Сейчас многие писатели уделяют самое пристальное внимание теме однополых отношений.

— Я тоже уделяю! Вот вы даже не знаете, а у многих вызвало чувство неприятия то, что в моей пьесе «Женщины без границ» довольно серьезно затронута лесбийская тема. Мне даже звонил Меньшов, который был на премьере, и высказывал недовольство. Он посчитал, что это лишнее и отталкивает зрителя от героини. Что ж, он имеет право на такую точку зрения. Тем не менее, лесбийская тема в этой пьесе у меня если не главная, то одна из самых значительных. Так что, несмотря на свой консерватизм, я не чужд веяниям времени!

…Это правда. Писатель Поляков много пишет о межполовых вопросах. В его пьесах постоянно кто-то разводится или обсуждает возможность развода. И это неспроста!

— Я женат больше 30 лет — и у меня было много кризисных ситуаций в семейной жизни. И у моих друзей тоже. Только они поменяли жен, а я нет. Я понял, что каждый человек переживает несколько браков в жизни. Но есть люди, которые умеют из одного брака плавно переходить в другой, не меняя жену или мужа.

— А почему вы решили жену не менять?

— Ничего я не решил. Решают как раз поменять. А если наоборот, то…

— …то не решаются поменять. Вы, я вижу, поменять жену так и не решились. Почему?

— Я просто не задумывался над этим, у меня вопрос так не стоял… Но зато во многих моих спектаклях исследуется вопрос прочности брака, возрастных кризисов и испытания прочности семьи внезапно привалившими деньгами. Когда к человеку приходят деньги, он часто полностью меняет жизнь. И жену тоже. Это подробно описано в моих романах «Грибной царь», «Замыслил я пробег», «Хомо эректус». Последний, кстати, самый посещаемый в Москве спектакль, потому что его играют 4–5 раз в месяц в зале на 1200 мест! Моя пьеса собирает даже больше, чем чисто коммерческая пьеса «Влюбленный таксист». Я получаю неплохие проценты со сборов!..

Вы только обязательно запишите вот что… У меня в Москве сейчас идет пять пьес. Две в Художественном театре им. Горького, одна в театре Рубена Симонова и две в Театре сатиры. Я один из самых востребованных современных драматургов. У меня «Козленок в молоке» 500 раз уже поставили! Аналогов нет. И по всей стране у меня идет очень много спектаклей. В Кирове вот я был недавно на премьере, в Рязани… Я сегодня единственный драматург, который пишет социально-нравственную острую комедию. Никто так не может. Пишут или постмодернистскую или бесконечные перелицовки «Чаек», «Дядь Вань», «Трех сестер»… Мне вообще непонятно, зачем это делается. Я к Акунину вообще с уважением отношусь, но мне непонятно, зачем человек в 50 лет пишет перелицовку «Чайки»! Перелицовкой классики мы, молодые поэты, занимались в 20 лет, когда шло собственное становление. А когда человеку скоро о смерти будет нужно думать, а он пародирует Чехова, стоит спросить: чего ты вообще делаешь в литературе.

Вот я вам еще свою книгу сейчас дарю. Это книга — избранные цитаты из моих произведений… Погодите, не убирайте, я сейчас распишусь на ней.

А теперь перед вами текст, мной исправленный в соответствие с содержанием беседы и завизированный. Полагаю, читатель сразу заметит, что именно он по стилю, логике, аргументации как раз и соответствует всем тем интервью, которые помещены в этой книге. Впрочем, прочтите и убедитесь!

«Я против таких парадов — и гейских, и фашистских!»

(Первые же строчки интервью, по-журналистски называющиеся «врезом», требуют комментария. Как догадывается читатель, я, конечно, не перехватывал, словно виноватый школьник, взгляд сурового интервьюера Никонова, явно не уважающего славянофилов и православных. И тем более я не признавался ему в «активном воцерковлении». Наоборот, г. Никонов буквально с порога стал допытываться, что за икона в углу, не оскорбляет ли она иноконфессиональных сотрудников ЛГ, верующий ли я сам. Чтобы уйти от сложной для меня религиозной темы, которую с чужими никогда не обсуждаю, я ответил, что, мол, встал на путь воцерковления и предложил поговорить о моей премьере в театре Сатиры. Тут журналист, видимо, окончательно осознал, что перед ним неприятель, и напрямки спросил, какая у меня зарплата?)

— Зарплата у меня не идет ни в какое сравнение с зарплатами главных редакторов либеральных изданий, но я работаю в отличие от них не из-за денег. Скорее, за идею.

— …Газета выходила с обязательной, глумливой первополосной карикатурой, высмеивающей уродов, якобы населяющих Россию. Среди авторов остался узкий либерально-эмигрантский круг. Да еще убогий постмодернизм. Тираж упал ниже 20 тысяч… И продолжал падать, ибо то, что происходит в резервации непуганых либералов, мало кому интересно.

— И тут прийти вы и спасли ее…

— Да! Пришли и спасли — вернули в газету писателей и мыслителей. И нас сразу стала читать провинция, в несколько раз вырос тираж… Или для вас это значения не имеет?

…А еще писатель Поляков очень любит национальную идентичность. О ней он может говорить часами. Вся история по Полякову состоит из попыток одних государств навязать другим свою идентичность. А те сопротивляются! Наполеону сопротивлялись, Древнему Риму, Гитлеру. Теперь вот Америке.

— Зачем? Если не нужна, тогда объясните мне, почему Югославия, где и транспорт ходил, и мусор вывозили, и в магазинах все было, раскололась на несколько государств, да еще с такой кровью?! Почему маленькие народы, никогда не имевшие собственной государственности, Эстония, к примеру, организовывают свои государства, которые они даже не в состоянии содержать?

— Ну и кто переболел? Чехословакия распавшаяся? Германия воссоединившаяся? Назовите! Кто? Молчите… Существуют законы этнического самосохранения, и они всегда противостоят тенденциям глобализации, не важно в каком виде эта глобализация осуществляется. В виде Римской латинской империи, Священной Римской империи, Наполеоновской империи, Гитлеровской Европы или Объединенной Европы… Иначе бы шотландцы и ирландцы не бились за независимость до сих пор, а спокойно стали бы англичанами. Но они не стали… В Америке в 18 веке включился могучий этнический тигель, плавильный котел. Почему же там теперь 25 процентов говорят по-испански, а остальные — американцы только в офисе, а дома — англосаксы, индусы, китайцы и т. д. Ответьте?

— А кто вам сказал, что испанская цивилизация варварская? Они «Дон Кихота» в подлиннике читают. И Рим пал именно потому, что не смог навязать свою идентичность, например, кельтам или евреям. Или вы думаете, иудеи, народ Библии, бунтовали против римской власти, потому что были варварами и не понимали прелестей имперского глобализма?

— Это абсолютно неправильно. То, что вы мне говорите, это — классический вульгарный марксизм на уровне рабочего кружка: мол, если производственные отношения и орудия труда похожие — то и цивилизация одна и та же. Инки и египтяне строили пирамиды, но это совершенно разные цивилизации. И сегодня: есть цивилизация китайская, есть европейская, есть мусульманская, хотя все они могут пользоваться, скажем, японскими технологиями. Впрочем, я вижу, вы не согласны. Что ж, тогда будем считать это вопросом веры. И я не верю в слияние всех народов в единый мир. Вы, кстати, не привели мне ни одного примера такого слияния. Я же обратные примеры вам привел, но чужие доводы вы, явно, не воспринимаете…

— Почему? В конце концов, мы от одной обезьяны произошли.

— Мы произошли от разных обезьян. Об этом пишут теперь даже в книжках для детей. Но я думаю, вы благополучно пропустили период чтения, сразу занявшись журналистикой. Докладываю вам: современный человек произошел от кроманьонцев и неандертальцев, именно это в результате тысячелетнего этногенеза и определило расовые различия. Раньше считалось, что передовые кроманьонцы победили неандертальцев, и те вымерли, не оставив потомства. Наука доказала: это не так. Оставили и очень значительное потомство.

— Но если мы — потомки кроманьонцев, то кто же произошел из отсталых неандертальцев?

— А вы уверены, что вы потомок передового кроманьонца? Может, сами догадаетесь, кто произошел от неандертальцев?

— Негры, что ли?

— Почему же только негры? Или вы знаете только две расы — черная и белая? Это называется черно-белое мышление. Рас гораздо больше. Читайте книжки, прошу вас! К тому же, неандертальцы никакие не отсталые. Ученые полагают, что у них была масса свойств, неведомых кроманьонцам. Телепатия, например…

— Разве негры телепаты?

— Да что ж вас на неграх-то замкнуло? Взгляните на Кондализу Райс! Какая же она отсталая? Вообще, есть гипотеза, что мутация человечества, которая позволит ему выйти на новый уровень, произойдет именно на базе небелых рас. Обидно, да что поделаешь. А слияние народов, к вашему глобалистическому сведению, происходит с помощью слияния яйцеклетки и сперматозоида. И никак иначе…

— В это, между прочим, верит вся современная генетика. И негр русским никогда не будет, он вырастет россиянином. Скажите грузину, родившемуся, выросшему в Москве, даже не говорящему по-грузински, что он — армянин, можете получить в глаз. Принадлежность к тому или иному сообществу — это, действительно, культурный комплекс, а национальность — это прежде всего гены, кровь. Мироощущение и национальный характер человек получает в значительной мере с кровью предков. Надеюсь, вы знаете, что даже алкоголь на представителей разных рас действует по-разному. У русского и американца, даже белого, разная этническая природа, разная биохимия. Это нормально. Что же в этом плохого?

— Вы, наверное, Америку не любите?

— Ясно: в огороде бузина, а в Киеве дядька. А почему я должен ее любить? Она не женщина. Когда она нам не вредит, страна как страна, даже хорошая. Но она, к сожалению, нам частенько вредит…

— И чем же она вам навредила? Вот лично вам.

— Навредить моей стране — значит, навредить и лично мне. Я думаю, именно под влиянием Америки, которой беспрекословно подчинялись младо-реформаторы вроде Гайдара, вместо реформ у нас случился погром собственной экономики. Кстати, тот же Бжезинский и не скрывает, что все это продуманная, весьма затратная подрывная акция. А вы и не знали? Про это даже в газетах писали…

— Вы еще вспомните распад СССР и назовите это трагедией…

— А что, для вас это комедия? Распад Союза — трагедия, причем кровавая… И иронизировать тут не над чем!

— Нет, они не сами по себе. Да, управляются теперь не из Москвы, а из города, находящегося в другом полушарии. Да, республики остались на своих местах, в том числе и на тех, которые никакого отношения к ним никогда не имели. Крым, например… А русские, которые жили там веками, оказались на положении людей второго сорта. Или вам на это наплевать?

— А почему японцы, которые могут взять билет и полететь на северные территории, требуют их возвращения? Почему западные и восточные немцы, которые могли бы ездить друг к другу на электричках, объединились, нанеся себе серьезный экономический урон? Почему турки оккупируют половину Кипра, хотя могли бы ездить туда на отдых? Вы снова смотрите на ситуацию с точки зрения вульгарного позитивиста. Все гораздо сложней. И русскому, который всегда жил на русской земле (это называлось Юг России) не нравится, когда его родной язык запрещают и стараются сделать из него украинца…

— Вы хотите сказать, что украинцем быть плохо? И что вообще это значит «быть украинцем», «быть русским»?

— Вы плохо слышите? Разве я сказал, что украинцем быть плохо? Я сказал: плохо, когда из русского делают украинца. Закрывают русские школы, навязывают украинский язык вместо русского…

— Страна пребывания это Турция, куда вы приехали отдохнуть. А Украина страна, в которую в результате исторического зигзага вошли земли, традиционно заселенные русскими. Вы знаете, что в Финляндии шведов менее десяти процентов, но шведский язык там государственный: все вывески и вещание на двух языках… А на Украине русских — без малого половина. Но русский язык там не только не государственный, он третируется, искореняется. Язык можно выучить, а сменить идентичность — совсем другая история…

— Что значит «стоп»? Следите за собой! Это вы ко мне пришли и это вы у меня берете интервью, а не наоборот… Все изменится: и троллейбусы, но главное — люди.

— То есть русские идут на баррикады против Украины, чтобы им не меняли старые троллейбусы новыми!..

— Вы все свалили в кучу. Мы говорим на разных языках. Да, со временем изменится и троллейбус, и дом, и магазин. Средняя Азия, например, за пятнадцать лет очень изменилась, и не в сторону общечеловеческих ценностей. Но самое главное в том, что, выйдя из общего троллейбуса, один современный горожанин пойдет в храм, второй в мечеть, третий в синагогу, четвертый на сходку сайентологов. А ведь все они пользуются одним и тем же «Виндоусом»! И если это не идентичность, то что же тогда? И если все так просто, то почему на Западной Украине униаты отбирают церкви у православных? Троллейбус-то у них для всех пока одинаковый?

— Слушайте, вот вы, как патриот, наверное, хотели бы, чтобы Россия была такая же могучая, как Америка?

— Я вижу, вы относитесь к тому типу людей, которые считают слово «патриот» бранным. Я отношусь к противоположному типу и хочу, чтобы Россия была еще могучее, чем Америка.

— А они и так ругают. Ругали в 17-м веке, 19-м веке, перед революцией, после революции. Ругали даже в 90-е, когда мы дышали на ладан. Теперь, правда, ругают крепче. И это обнадеживает.

— То есть вы хотите заменить одного дракона другим?

— Драконы. Шарманщики. Фонарщики. Типичный либеральный набор. Я хочу, чтобы Россия была самодостаточным, мощным государством, которое развивается так, как считает нужным.

— Конечно, «СПИД-инфо» не «Вопросы философии», но не надо все же читателей «СПИД-инфо» опускать до уровня меткого Алибасова. Какие отсталые страны? Опомнитесь вместе с Бари! Все выступления Буша начинаются и заканчиваются словами о величии Америки. Вся выборная кампания Саркози была построена на призывах вернуть Франции былое величие. Уверяю вас, даже в Люксембурге есть люди, которые мечтают о том, чтобы Люксембург стал исторически значимым государством…

— Конечно! Я уверен, что есть «великодержавные люксембуржцы»! Вы их просто не знаете. А России давно пора возвращаться к традиционным формам сильного государства во всех сферах. И ничего страшного в этом нет! Франция и Германия, где государство пронизывает все поры общества, не боятся этого, а нам чего стесняться?

— По сравнению с нами? Конечно! У них государственная дисциплина такая, что не забалуешь, а их пропаганде даже советский агитпроп позавидовал бы, не говоря о сегодняшних наших эфирных разгильдяях. Пример же они берут с Америки, где за неправильное понимание бомбежек Югославии или оккупации Ирака журналистов просто выгоняли с волчьим билетом на улицу. Приведите мне подобные примеры из российской жизни? Ну, хоть одного оголтелого русофоба, приветствовавшего в свое время чеченских террористов, выгнали из профессии? Ну? Что же вы молчите? Никого…

— То есть со свободой слова у нас в стране все в порядке?

— О чем вы говорите, конечно! Достаточно взглянуть на вас…

— Опять в огороде бузина… Разумеется, против! Секс — дело интимное. Я даже против парада гетеросексуальных пар. А то, что является маргинальным, неестественным проявлением человеческой природы, и вообще выпячивать незачем. А если завтра на Красной площади захотят с победными флагами продефилировать люди с чудовищными родовыми травмами?

— Классический пример передергивания смыслов, кстати, главный прием нынешней журналистики. Мы говорим о парадах, а не демонстрациях. Парад — это не шествие с целью привлечь внимание к своим больным проблемам, например, к отсутствию в общественных зданиях пандусов для инвалидных колясок. Парад — это торжественная демонстрация своей победы. А кого победили геи? Естественные, детородные способы интимной близости? Пока, слава Богу, не до конца победили… Ну, и нечего им устраивать парады в центре Москвы. Парад должен вселять в людей веру в здоровое начало, в норму, а не в отклонение. У геев есть своя субкультура, свои клубы, сообщества, влиятельное лобби в искусстве, журналистике, политике, их никто не преследует, спасибо демократии. Но с Европы брать тут пример не следует. Там ведь не только парады геев, но и парады фашистов. Я против парадов — и фашистских, и гейских…

— Если бы вы, прежде чем идти ко мне, поинтересовались хотя бы содержанием моей пьесы «Женщины без границ», премьера которой прошла недавно в Театре сатиры, вы бы знали: в ней довольно серьезно затронута лесбийская тема. Кстати, это многим не понравилось… Например, моему давнему товарищу режиссеру Меньшову. Возможно, он и прав. Но, увы, при всем своем консерватизме я не чужд веяниям времени…

(Ни в одной моей пьесе никто не разводится, лишь в «Левой груди Афродиты» героиня возвращается к своей первой любви. Далее Никонов с той же дотошностью, с какой выпытывал размеры моей зарплаты, стал интересоваться моим семейным положением и кризисами моего брака. — Ю.П.)

— Я женат больше 30 лет — и у меня было много кризисных ситуаций в семейной жизни. У моих друзей тоже. Только они поменяли жен, а я нет. Я понял, что каждый человек переживает несколько браков в жизни. Но есть люди, которые умеют из одного брака плавно переходить в другой, не меняя жену или мужа.

— А почему вы решили жену не менять?

— А вы почему не поменяли?

— Моя жена мне нравится…

— А моя — мне. И давайте на этом закончим семейную тему. Если же она вас так интересует, отсылаю к моим книгам «Возвращение блудного мужа», «Замыслил я побег…», «Грибной царь». Там много о семейных коллизиях. Кстати, когда главный редактор «СПИД-инфо» Ольга Белан, в отличие от вас читавшая мои книги и смотревшая мои пьесы, просила меня об интервью для этого издания, то речь шла именно о моей литературной работе. Но вас почему-то интересуют только мои политические взгляды, доходы и личная жизнь. И чтобы два часа, которые я потратил, не пропали даром, запишите и донесите, пожалуйста, следующую информацию до взыскательных читателей «СПИД-инфо». Итак: у меня в Москве сейчас идет пять пьес: две в «Сатире», две во МХАТе, одна в театре имени Рубена Симонова — «Козленок в молоке», который сыгран уже более 300 раз. «Хомо эректус» в «Сатире» — самый посещаемый спектакль в Москве. Это не самомнение, а статистика. 4–5 спектаклей в месяц и полный зал в 1200 мест. И по стране меня много ставят, на Украине, кстати, тоже… В Симферополе была премьера, в Кирове, Рязани, Кишиневе… И — не падайте! — в Лос-Анджелесе. Фактически сегодня я, наверное, единственный в России драматург, сочиняющий реалистические, социально-нравственные комедии. Это тоже не самомнение, а театральная реальность. Можете справиться у знакомых критиков…

Сейчас драматурги больше занимаются бесконечными перелицовками классики — «Дяди Вани», «Трех сестер», «Вишневого сада»… Мне вообще не понятно, зачем они это делают, ведь в реальной жизни столько интересного! Борис Акунин в 50 лет, в возрасте, когда Чехов уже умер, реформировав мировую драматургию, переиначивает «Чайку»! Свое-то где? Литературные дедушки и бабушки, которым о вечности надо бы думать, играют в пародии и дразнилки. Это какое-то странное нравственно-эстетическое заболевание… Вам не интересно? Вы хотите снова про неандертальцев и геев? Погодите, не убегайте, я вам еще книгу свою подарю, чтобы хоть знали, у кого интервью брали. Не бойтесь, она маленькая, цитатник, «Слово за слово» называется, избранные места из моих сочинений. Да не прячьте книгу-то! Дайте автограф поставлю. А то ведь никто не поверит, что я вам ее подарил…

Конечно, я не мог не упрекнуть коллег из «Новой газеты», что они вопреки журналистской этике опубликовали не завизированное интервью. Вот мое письмо Дмитрию Муратову.

Главному редактору «Новой газеты» Д. А. Муратову

Уважаемый Дмитрий Андреевич!

С недоумением прочитал в Вашей газете, в номере от 17 августа 2007 года, интервью со мной, подписанное журналистом Александром Никоновым. Чтобы мое недоумение было понятно, немного предыстории. С этим журналистом попросила меня встретиться главный редактор «СПИД-инфо» Ольга Белан, чтобы поговорить о премьере в Театре сатиры моей новой пьесы «Женщины без границ». Однако моя драматургия корреспондента явно не интересовала, вместо этого он затеял со мной общественно-политическую дискуссию, настойчиво стараясь доказать несостоятельность моих взглядов. Я дал за свою жизнь сотни интервью, но, сознаюсь, такого агрессивно-говорливого интервьюера мне встречать ранее не приходилось.

Через некоторое время, как и принято, редакция «СПИД-инфо» прислала мне интервью на визу. Читая его, я обнаружил, что текст не соответствует смыслу, а главное, духу состоявшейся беседы. Автор, задним числом усиливая свои позиции в споре, старательно, улучшил и отточил свои вопросы, добавил новые аргументы, сочинил глумливые комментарии, а мои ответы, соответственно, лукаво купировал, опуская наиболее удачные пассажи с явной целью оглупить в глазах читателя своего собеседника, а точнее — супостата.

Не прикасаясь к вопросам и комментариям г-на Никонова, я постарался привести текст в соответствие с реальной беседой и теми изменениями, которые самовольно внес в нее журналист. Я также уточнил некоторые мои устные, торопливые формулировки и привел их в соответствие с нормами письменной речи, для чего, собственно, и существует практика визирования интервью. В телефонном разговоре с А. Никоновым я высказал ему свои претензии и предупредил, что настаиваю на публикации авторизованного мной варианта, а представленный мне первоначальный текст считаю искажением нашей беседы. Он с этим согласился.

Однако г-жа Белан, получившая вместо чаемого разговора о странностях женской любви, отраженных в моих пьесах, обширную политическую дискуссию, материал печатать в «СПИД-инфо» отказалась. И тогда г-н Никонов передал интервью в Ваше уважаемое издание, но не завизированный вариант, как было условлено, а первоначальный, злонамеренно некорректный. Думаю, у меня есть право знать, в какие издания предлагается интервью, взятое у меня. Но, к сожалению, информации о том, что текст нашей беседы готовится к публикации в «Новой газете», я не получил. Ни от г-на Никонова, ни от Ваших сотрудников.

Думаю, уважаемый Дмитрий Андреевич, такое поведение явно не соответствует элементарным нормам журналистской этики. Надеюсь, мое письмо послужит предостережением тем людям, к которым может в будущем обратиться за интервью г-н Никонов. Наконец, дорожа мнением читателей «Новой газеты», прощу Вас поместить на сайте вашего издания завизированный мной текст интервью, каковой и прилагаю к письму. Умным этого будет достаточно.

С уважением, Юрий Поляков

Так и случилось. «Новая газета» напечатала фрагмент этого письма и поместила мой вариант интервью на сайте. К тому же, Д. Муратов пообещал исключить Никонова из числа своих авторов. Какова же мораль этой истории? Она проста, дорогой читатель. Допустим, есть писатель, деятель культуры или политик, которого вы всегда полагали неглупым человеком и даже считались с его мнением. И вдруг вы читаете его интервью, где он выглядит дурак дураком. Не спешите делать вывод, что он поглупел, хотя и такое случается: от успехов бывает не только головокружение, но и головокрушение… Однако вполне возможно, что этот достойный человек просто нарвался на своего Никонова…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

О неприличной журналистике

Читайте также

Как велико в журналистике «всевластие» Случая? Многим ли обязан своенравию Случая журналист М. Кольцов?

Краткое пособие по ленивой журналистике, освещающей Россию

О журналистике и морали