Воевать, а не жировать

Воевать, а не жировать

Большая беда нужна!

Вот если бы все на мине подорвались…

но об этом можно только мечтать!..

Михаил Жванецкий

Россия — большой военный лагерь. И никакими ухищрениями превратить лагерь в курорт не удастся. Не очень, мягко говоря, важно, что думают по этому поводу «интеллектуалы», важно, что думает большинство населения и, самое главное, какие механизмы выстроили за тысячу лет российскую матрицу. Идеальным военным лагерем был Советский Союз: четыре сорта колбасы, два сорта водки, все живут в суровых походных условиях на марше коммунизма. Можно сколько угодно мечтать об изменении матрицы, но в отсутствии сверхидеи мы просто вымираем и деградируем, что собственно сейчас и происходит. А сверхидея может быть только одна: экспансия — нести Правду в мир.

Как ни старался рабочий сложить детскую коляску из деталей, вынесенных с родного завода по производству детских колясок, — каждый раз получался автомат Калашникова.

Российское государство было нацелено на войну. Из всех европейских стран у нас были самые протяженные и уязвимые границы, самое подвижное население, устремленное вовне в поисках земли. Обширная территория нуждалась для охраны в многочисленных гарнизонах, ресурсы российской империи шли главным образом на военные нужды. Во второй половине XVII века две трети рабочей силы страны расходовались на кормление армии и большая часть средств монархии шла на военные нужды. Военные экспедиции Петра I постоянно поглощали 80–85% дохода России, а однажды, в 1705 году, — 96%. Немногочисленные и, за исключением Москвы, немноголюдные русские города были по преимуществу военными и административными центрами или центрами оборонной промышленности.

Михаил Жванецкий: Однако зачем одной мебельной фабрике тысячи конструкторов-оружейников? Им бы возделывать почву либо тихо разжечь войну между Анголой и Ботсваной и выехать туда по специальности.

Леонид Радзиховский: Сколько раз говорил с обычными людьми. Всегда одно — «развалили армию, суки!». И НИ РАЗУ не слышал: «Да на кой нам хрен этот миллион призывных рабов?! На кой ляд эти безумные расходы — при нищенских расходах на больницы и школы?!» Нет такой мысли. Да, возмущаются расходами на дворцы начальства, на ментов — но Армию не замай!

Дмитрий Орешкин: милитаристская душа государства.

Жизнь в военном лагере имеет свои особенности. Знаменитое русское презрение к смерти, которое играет такую важную роль в бою, в обычной жизни становится кошмаром для начальства. Оно приводит к тому, что не действуют системы наказаний и отказывают системы безопасности. Русские идут до конца, они не будут взвешивать шансы — это и есть основа непобедимости. Гораздо важнее и интереснее умереть за правое дело, чем тихо и спокойно жить в достатке. Эта постоянная жажда подвига, жажда высокого приводит к тому, что русский — тот, кто вязнет в мирной жизни и несгибаем, когда приходит беда. Русские живут в состоянии «форсированного режима», его нельзя расходовать вхолостую, нельзя просто «жить-поживать и добра наживать», эта энергия обязательно должна быть куда-то направлена, иначе она оборачивается на самоуничтожение. Отсюда особая ответственность тех, кто принял на себя руководство страной.

Жесткая российская действительность подготавливает будущих солдат к боевым реалиям. Максимальная боеспособность русской армии достигается в условиях, когда собственный офицер или сержант является для солдат большей угрозой, чем неприятель. Так в русской армии в конце XVIII — начале XIX века, наверное, наиболее боеспособной за всю историю России, вероятность погибнуть от палок, от удара прикладом старшего и подобных причин была большей, чем угроза гибели в сражении. Бояться надо было не врага в бою, бояться надо было своего начальства, всей системы армейской надо было бояться. Заградительные отряды существовали в российской армии задолго до Великой Отечественной войны.

И.Сталин: Нужно быть очень смелым человеком, чтобы быть трусом в Советской Армии

Постоянная боеготовность поддерживается привычкой жить в спартанских условиях, повышенной склонностью к риску и погоней за адреналином. Легко догадаться, что в военном лагере охрана труда вряд ли будет в почете. В России каждый год 180 тысяч человек умирают по причинам, связанным с воздействием вредных и опасных производственных факторов, более 200 тысяч человек получает травмы на производстве.

Наших туристов не останавливают революции и военные перевороты в странах, куда они направляются на отдых. Нас такими глупостями не напугаешь, мы привычные. Это не признак глупости, это стиль жизни. Водители общественного транспорта постоянно нарушают правила: поворот не из того ряда, выезд на перекресток на красный свет. Значит, непрерывно рискуют жизнью пассажиров ради скорости передвижения — и всех это устраивает.

Сразу восемь человек утонули во время сплава по реке Вильве — опрокинулись катамараны. «Это объективная данность, — говорит „Часкору“ эксперт по туризму Дмитрий Давыденко. — Если мы берем туризм индивидуальный и экстремальный, то у нас абсолютно не отработана система безопасности. Ее, по сути, нет вообще. Поэтому если турист попадает в критическую ситуацию, он может рассчитывать только на себя».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.