О нашем проклятии

О нашем проклятии

Классики пера, на которых воспитаны многие русские моего возраста, соглашались между собой только в некоторых вещах. Одна из них — чье-то проклятие над матушкой-Россией.

Я тоже до недавнего времени каким-то нашим особенным проклятием объяснял то, что Сталин построил такую страну, которой умел управлять только он. Сталин умер, сталинская постройка качалась почти сорок лет после его смерти, крыша плясала и ехала у всех на глазах, пока не рухнула. И все снова заголосили о проклятой нашей судьбе.

А наше проклятие, может быть, всего-навсего в том, что время от времени какой-нибудь энтузиаст загорится великим планом и перекроит святую матушку-Русь так, что после его кончины никто не может найти концов. Прорубит куда-нибудь окно, что-то воссоединит, отдаст власть в руки трудящихся масс, начнет перестройку. А потом переберется в Мавзолей или куда-нибудь неподалеку от Мавзолея.

После смерти каждого такого энтузиаста у нас всегда начинают искать концы, но то ли ищут концы не там, где великий реформатор их оставил, то ли концы очень быстро отсыхают. Концов в России обычно не находят. И тогда приходит Смутное время. Как сейчас.

Зато самого энтузиаста, зачинателя ненайденных концов, обязательно увековечат. Что бы он ни вытворял. Придворного историка Карамзина едва не лишили царской милости за то, что он посмел назвать царя Ивана Грозного тираном. Как это так, русский царь — и тиран!

— А кто взял Казань, кто все расширил и укрепил? Шведов кто теснил, поляков кто давил, и татар? А вы говорите тиран — государственник он был, за державу царю Ивану было обидно.

Так кротко осадили бы моралиста Карамзина наши государственники сегодня. А тогда автору «Бедной Лизы» досталось на орехи.

Мы объебем их потому, что мы до сих пор любим царя Ивана — за то, что поляков давил. Какая нам сегодня от этого радость? Кажется, никакой, но мы все равно любим. Мы радуемся давним достижениям грозного царя, как своим собственным, потому что мы убеждены: царь Иван давил их всех правильно. И не только он.

— Сталин всех ебал — и все было в порядке.

Так вам скажет наш исторически образованный офицер, даже и молодой. Он, правда, не совсем знает, кого именно Сталин ебал, но знает, что ебал — и это было правильно.

Царь Иван Грозный, впрочем, не только расширял и теснил, не только лично рубил стрельцам головы и кормил медведей гостями. Это была ренессансная личность, это был писатель, и не самый скучный.

Чего стоит его обращение к беглецу князю Курбскому: «Кал еси, мразь еси, пес смердный еси!». Или царский совет мятежному князю постыдиться раба своего Васьки Шебанова, сохранившего под пыткой верность господину. Царь Иван на многих страницах позорил малодушного князя за то, что тот не отдал себя в руки царского палача и тем самым лишил себя возможности принять мученический венец и попасть сразу на небо. Царь был богослов, по строгому царскому завету его, уже мертвого, постригли в монахи.

И вообще, наша ли русская только это трудность — энтузиасты, перекраивающие жизнь вокруг себя и умирающие, не успев закончить своих перестроек? Может быть, остальные люди живут точно так же и называют это сухим выражением «вопрос преемственности власти»? И только мы, как шаманы, заладили: проклятие.

А дело, быть может, только в нашей слишком глубокой памяти — мы переживаем великие начинания своих энтузиастов слишком долго, в то время как другие отряхиваются и идут дальше. Немцы как-то разобрались со своим Гитлером, а для нас Сталин по сей день вопрос практической политики.

Да что там Сталин, мы с царем Иваном Грозным до сих пор не разобрались. Две тысячи дев он растлил — хорошо это или плохо? Ему хорошо, а вот как для державы?

Зато власть мы любим, а они власти боятся. Они забыли, что такое власть, а нам, не забывшим, завидуют и злословят. По их мысли мы все, кто на восток от Бобруйска, деспоты, тираны и хамы.

А это не так, просто мы за власть до сих пор деремся, мы до сих пор верим в силу, и силы этой у нас больше, чем у них.

Так получилось не вчера и изменится не завтра. Мы объебем их, потому что мы для них — деспоты. А они для нас — нет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.