Мамонтов Савва Иванович

Мамонтов Савва Иванович

 

(род. в 1841 г. — ум. в 1918 г.)

Русский предприниматель, коммерции советник, осуществивший несколько крупных транспортно-промышленных проектов. Известный покровитель искусств и филантроп, создавший знаменитые художественные мастерские в Абрамцево, а также основавший на свои средстваМосковскую частную оперу.

Конец XIX в. дал истории множество интереснейших личностей, среди которых не последнее место занимает один из крупнейших российских предпринимателей Савва Иванович

Мамонтов. Его имя связано с постройкой нескольких железнодорожных магистралей в России, самой сложной из которых была дорога, проложенная от Ярославля до Архангельска. Однако главная его заслуга перед потомками состоит в другом. Человек щедрой души, яркой самобытности, удивительного эстетического вкуса и высоких нравственных побуждений — он обессмертил свое имя бескорыстным служением русской культуре. «Московский Медичи», «Савва Великолепный» — так называли этого бизнесмена-мецената современники.

Знаменитый российский промышленник и сам обладал многими творческими талантами: учился пению, был скульптором, музыкантом, режиссером, автором драматических произведений. Где бы он ни был, он всегда являлся центром, вокруг которого группировались одаренные люди. Савва Иванович неутомимо искал и всячески поддерживал молодых деятелей искусств, говоря, что его главный талант — «находить таланты». Он не столько коллекционировал и спонсировал искусство, сколько «двигал его вперед» и участвовал в его становлении и развитии. Как говорил художник В. М. Васнецов, «в нем всегда была какая-то электрическая струя, зажигающая энергию окружающих. Бог дал ему особый дар возбуждать творчество других».

Савва Мамонтов родился 3 октября 1841 г. в городе Ялуторовске Тобольской губернии (ныне Тюменская область) в семье богатого винного откупщика. Через 8 лет его отец, купец первой гильдии Иван Федорович Мамонтов, переехал с семьей в Москву. Там он взял откуп на торговлю спиртным во всей Московской губернии и через несколько лет стал почетным гражданином «второй столицы» России. Образованием его четверых малолетних сыновей занимался гувернер, выпускник Дерптского университета Ф. Б. Шпехт, который обучал их европейским манерам и иностранным языкам. В конце 1852 г. умерла жена Ивана Федоровича Мамонтова, Мария Тихоновна, и в семье надолго воцарился траур.

В этот сложный период отец решил прекратить домашнее воспитание детей и отдал их во Вторую московскую гимназию. Но пробыли они там недолго — через год Иван Федорович отвез сыновей в Петербург и определил в Институт корпуса гражданских инженеров. В институте Савва проучился год, а затем опять вернулся в свою старую гимназию. Учился он неважно и считался чуть ли не самым последним учеником в классе. По существовавшим тогда правилам он должен был сидеть за последней скамьей, но по настоянию одноклассников, любивших его за независимость и обаяние, сидел всегда впереди, рядом с первым учеником. Это качество — способность объединять и вдохновлять — он пронес через всю свою жизнь. Много лет спустя Вера Зилоти, старшая дочь П. М. Третьякова, вспоминала, что «Савва обладал громадным шармом, умел сразу объединить всю молодежь вокруг себя». Однако, несмотря на популярность среди товарищей, администрация школы испытывала к нерадивому ученику все большую неприязнь. На выпускных экзаменах он полностью провалился, и ему посоветовали уйти из гимназии.

Позднее отец устроил сына в Петербургский университет, где не требовался аттестат зрелости. При поступлении пришлось пойти на хитрость, и наиболее трудный для абитуриента экзамен по латыни сдал за Савву от его имени другой юноша. Вскоре молодой Мамонтов перевелся на юридический факультет Московского университета. В студенческие годы он увлекался не столько учебой, сколько участием в драмкружке, который возглавляли А. Н. Островский и А. Ф. Писемский. В 1862 г. Савва дебютировал в пьесе «Гроза» в роли Кудряша, причем Дикого играл сам Островский.

Иван Федорович Мамонтов присутствовал на спектакле и даже похвалил талантливую игру сына, но все же решил оградить его от влияния богемы. «Ты вовсе обленился, — писал он сыну, — перестал учиться классическим предметам, развлекался и предался непозволительным столичным удовольствиям музыкантить, петь и кувыркаться в драматическом обществе.» К тому времени отец уже потерял надежду привлечь к семейному делу старших сыновей — Федора и Анатолия — и очень рассчитывал образумить непутевого младшего. Винные откупа уходили в прошлое, необходимо было найти новую сферу деятельности. Поэтому в 1857 г. И. Ф. Мамонтов основал в Москве Закаспийское торговое товарищество, специализировавшееся первоначально на торговле шелком.

Недолго думая, отец услал сына-театрала в Бакинский филиал своей торговой фирмы. На новом месте сыну владельца Товарищества пришлось начинать с должности простого служащего с маленькой зарплатой. Неожиданно младший Мамонтов увлекся работой и проявил недюжинные коммерческие способности. Затем он был отправлен в служебную командировку в Персию, откуда через год вернулся уже опытным бизнесменом.

Осенью 1863 г. Савве Ивановичу доверили заведовать центральным (московским) отделением фирмы. В начале следующего года он выехал в Италию, намереваясь поправить здоровье и ознакомиться с местным рынком текстиля. Милан в то время был крупнейшим центром шелковой торговли и столицей оперного искусства. Здесь предприниматель не удержался, вспомнил былые увлечения и большую часть времени пропадал в театре, где знакомился с лучшими оперными постановками, слушал ведущих вокалистов, брал уроки пения и даже получил приглашение дебютировать в «Норме» Беллини.

В этой поездке С. И. Мамонтов познакомился с дочерью известного московского купца, крупного торговца тканями Г. Г. Сапожникова — Елизаветой Георгиевной. Молодые люди полюбили друг друга и решили пожениться. Старшего Мамонтова выбор сына очень обрадовал, так как мать невесты происходила из известнейшей семьи купцов Алексеевых, а отец занимал одно из почетных мест в предпринимательской иерархии. Породнившись с ними, Мамонтовы получали возможность войти в элитарный круг купеческой Москвы.

Бракосочетание состоялась в апреле 1865 г. вКлеве. После свадебного путешествия по Италии молодая чета поселилась в Москве, в доме на Садовой-Спасской у Красных ворот. Этот особняк, подаренный новобрачным Иваном Федоровичем Мамонтовым, постепенно превратился в один из известнейших центров художественной жизни не только Москвы, но, пожалуй, и всей России.

К тому времени торговля шелком была оставлена из-за убыточности, и Мамонтовы переориентировали свой бизнес на железнодорожное строительство. В 1863 г. Иван Федорович построил Троицкую железную дорогу, связавшую Москву с Троице-Сергиевой лаврой. Вслед за ней стали прокладывать дорогу на Ярославль. Завершал строительство в 1870 г. уже Савва Иванович. За год до этого И. Ф. Мамонтов умер, и сыну пришлось сменить отца на посту крупного акционера и директора Общества Московско-Ярославской железной дороги. Одновременно он стал владельцем торговой конторы, специализировавшейся на поставках строительных материалов. С делами молодой человек справлялся отлично и скоро занял прочное место среди московского купечества.

Со временем у Саввы Ивановича появился грандиозный план соединения железными дорогами Северного Ледовитого океана с Азовским и Черным морями. Сначала он продлил Ярославскую дорогу до Костромы и Вологды, что принесло ему хорошую прибыль. Затем выиграл конкурс на строительство Донецкой каменноугольной железной дороги, связавшей Донбасс с Мариупольским портом. Позднее началось строительство дороги Москва — Архангельск.

В этот период жизни Мамонтову-промышленнику все удавалось. Он был первым в России, кто сумел сочетать занятие предпринимательством со служением музам. При этом, по наблюдениям современников, в бизнес он привносил элементы артистизма. Умело сочетая одно дело с другим, он совершенно не обращал внимания на окупаемость вложений в искусство. Затраты на него зачастую намного превосходили доходы. И, несмотря на это, предпринимательская деятельность Саввы Ивановича не заслоняла его душевной привязанности к деятелям культуры и их творчеству.

В доме у Мамонтовых часто бывали художники В. Д. Поленов, И. Е. Репин, затем И. И. Левитан, В. И. Суриков и др. «Беседы у самовара» со временем переросли в рисовальные вечера, где каждый желающий демонстрировал свое мастерство. Многим начинающим и признанным мастерам искусства Савва Иванович оказывал существенную моральную и материальную поддержку. Его отличительной чертой было умение распознать талант. Предприниматель делал все, чтобы дарование не погибло в нищете и заброшенности. В отчаянно нуждавшемся Врубеле, который не был еще широко известен, он сразу увидел неординарность творческой натуры. Перед этим в семье Мамонтовых приютили бедствовавшего Васнецова, затем — Серова и Коровина, которые потом долго жили и работали в гостеприимном доме у Красных ворот.

В 1870 г. Савва Иванович приобрел обширное имение в двенадцати верстах от Троице-Сергиевой лавры, бывшую дачу писателя С. Т. Аксакова — Абрамцево, и за сравнительно короткое время превратил ее в благоустроенную усадьбу. Были построены больница, школа, мост, плотина на реке Воре, улучшена дорога, сооружены мастерские для художников, церковь и много других зданий, создана оранжерея, разбит прекрасный сад.

Под влиянием радушного хозяина в Абрамцево возник так называемый «мамонтовский кружок», объединивший общностью духовных и эстетических интересов многих блестящих представителей художественной элиты России. В подмосковной усадьбе и в доме на Садовой художниками были созданы произведения, составившие золотой фонд национального искусства: «Проводы новобранца» и портреты Мамонтовых Репина; «Богатыри», «Битва русских со скифами», «Ковер-самолет», «Три царевны подземного царства» Васнецова; «Сидящий демон» Врубеля; бесчисленное количество рисунков Серова, его знаменитый портрет старшей дочери Саввы Ивановича — Веры («Девочка с персиками»); рисунки и эскизы декораций Поленова, Коровина и многое другое.

В начале 1880-х гг. у Мамонтова возникла идея заняться большими оперными постановками. Это было смелым и рискованным начинанием. Савва Иванович был первым, кто решился разрушить монополию императорских театров, после того как в 1882 г. было законодательно разрешено создание частных театральных трупп в столичных городах. Предприниматель хотел не просто учредить оперный театр, а создать нечто качественно новое.

К. С. Станиславский вспоминал: «Мамонтов, меценатствуя в области оперы… дал могучий толчок культуре русского оперного дела: выдвинул Шаляпина, сделал при его посредстве популярным Мусоргского, забракованного многими знатоками, создал в своем театре огромный успех опере Римского-Корсакова «Садко» и содействовал этим пробуждению его творческой энергии и созданию «Царской невесты» и «Салтана», написанных для мамонтовской оперы и впервые здесь исполнявшихся». Именно с Частной оперы Мамонтова берет начало понятие «художник театра». Рисунки для декораций к спектаклям делал Васнецов, а писали их Левитан и Коровин. Каждая сценическая деталь, мизансцена, элемент костюма подробно обсуждались Саввой Ивановичем с художниками, искусствоведами и историками.

Другими словами, знаменитый промышленник был не просто меценатом, а настоящим художественным руководителем каждого своего нового предприятия.

Кроме того, он вел активную общественную жизнь, избирался гласным Московской городской думы, был действительным членом Общества любителей коммерческих знаний. Долгое время являлся председателем Дельвиговского железнодорожного училища в Москве. Вместе со своим тезкой Саввой Морозовым Мамонтов проявил себя и в оппозиционном движении: два крупнейших московских предпринимателя затеяли издание в Петербурге либеральной газеты «Россия», впоследствии закрытой цензурой.

При таком напряженном графике жизни Мамонтову приходилось разрываться между бизнесом и искусством. Иногда он шутил, что хочет порвать с «делами»: «Благо не было бы, что кусать, а то, слава Богу, на наш век хватит. Нет, я, право, пресерьезно думаю оставить себя так, чтобы все-таки до известной степени принадлежать себе». Скульптор М. М. Антокольский убеждал Мамонтова, что его призвание — искусство, а не строительство железных дорог.

С другой стороны, знакомые находили, что Савва Иванович отлично справляется с самым широким кругом взятых на себя обязательств. Станиславский с удивлением отмечал, как бизнесмен с душой художника в одно и то же время руководил постановкой домашнего спектакля, писал пьесу, шутил с молодежью и диктовал деловые бумаги по железнодорожным делам. Да и для самого Мамонтова предпринимательство было страстью не меньшей, чем искусство. Однажды он написал жене: «Мне вообразить даже немыслимо, чтоб я бросил это дело, уж больно полюбилось, и удача заманчива».

Все его начинания в культурной и общественной жизни требовали больших финансовых вложений, заработать которые можно было лишь в результате предпринимательской деятельности. Однако Савва Иванович руководствовался не только возможностью получить прибыль, он хотел еще и принести пользу людям. Под его руководством в начале 1890-х гг. правление Московско-Ярославской дороги приняло решение продлить железнодорожную линию от Вологды до Архангельска. Коммерческие соображения при этом не были определяющими, так как в обозримом будущем от новой магистрали не ожидалось особых доходов. Но Мамонтов был уверен, что реализация проекта будет способствовать развитию русского Севера.

Практическое воплощение этой сложной инженерно-хозяйственной задачи потребовало увеличения длины железнодорожного полотна почти вдвое, до 1826 верст, что сделало ее одной из самых протяженных в России. Правление общества Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги назначило С. И. Мамонтова своим председателем, а одним из двух директоров стал его брат Николай.

Строительство участка дороги Архангельск — Вологда было завершено в 1897 г., а уже в следующем году по нему началось регулярное движение. Профессор И. В. Цветаев писал Савве Ивановичу: «Спешу приветствовать Вас с завершением важного исторического дела, с которым отныне и навсегда будет связано ваше имя. Вся грядущая счастливая судьба нашего Европейского Севера будет напоминать о той гигантской смелости и энергии, которую Вы, с истинной отвагой русского человека, положили на этом деле».

В своей жизни Мамонтов не гонялся за наградами и званиями. Он скромно выполнял свою работу, без оглядки на то, какое впечатление это производит на окружающих. Подобное отношение предпринимателя к оценке своего труда не всем было понятно. Поэтому не удивительно, что друзей в купеческой среде у него было не так уж и много.

Параллельно со строительством архангельской ветки Савва Иванович приступил к воплощению грандиозного проекта, целью которого было создание крупного промышленного объединения. После того как в 1890 г. Донецкая железная дорога была выкуплена государством, Мамонтов решил вложить вырученные средства в приобретение механических мастерских и заводов. Предполагалось, что вновь приобретенные предприятия позволят не зависеть от сторонних, большей частью заграничных, поставщиков железнодорожного оборудования и подвижного состава.

В Петербурге был куплен Невский суд о- и паровозостроительный завод, на базе которого было создано «Московское товарищество Невского механического завода». Там планировалось наладить выпуск вагонов и паровозов, а также необходимого инструмента и оборудования, используемого на железных дорогах. Для снабжения производства сырьем Мамонтов приобрел Николаевский металлургический завод в Нижнеудинском округе Иркутской губернии, преобразованный в «Общество Восточно-Сибирских железоделательных и механических заводов», а также приступил к расширению вагоностроительного завода в подмосковных Мытищах. В этих компаниях он стал председателем совета директоров.

Для воплощения в жизнь задуманных планов по переоснащению заводов требовались огромные финансовые вложения. Слабым местом комбинации явилось то, что у Мамонтова не было надежного источника кредитования и он начал субсидировать промышленные предприятия из кассы Северной дороги. Но вскоре и этого оказалось мало. Петербургские финансисты все это время внимательно следили за деятельностью московского промышленника, пытавшегося занять на железнодорожном рынке независимое положение. После того как были исчерпаны все возможности в изыскании необходимых средств, Савва Иванович, по совету министра финансов России С. Ю. Витте, обратился к банкирам.

Так в дело создания железнодорожного концерна Мамонтова вошел еще один участник — директор Петербургского международного коммерческого банка А. Ю. Ротштейн. Этот банкир был доверенным лицом Витте и имел многочисленные связи в европейских финансовых центрах. Безвыходное положение заставило С. И. Мамонтова пойти на рискованный шаг. В августе 1898 г. он продал 1650 акций Северной дороги Международному банку и одновременно получил специальную ссуду под залог акций и векселей, принадлежавших его семье.

По сути дела, на карту было поставлено все его состояние. Тем не менее принятые меры не привели к желаемому результату и в конце июля 1899 г. правление Московско-Ярославско-Архангельской дороги во главе с председателем ушло в отставку. Вскоре Савва Иванович был арестован и помещен в Таганскую тюрьму, а на все его имущество был наложен арест. Кредиторы предъявили ко взысканию долговые обязательства и потребовали продажи дома семьи Мамонтовых на Спасской-Садовой со всеми художественными ценностями.

Точные обстоятельства этого уголовного дела до сих пор остаются невыясненными, но, по-видимому, Мамонтов просто стал «козлом отпущения». Вся эта «Мамонтовская Панама», как тогда говорили, была одним из эпизодов борьбы казенного и частного железнодорожного хозяйства. Возглавляемое С. Ю. Витте правительство всеми силами стремилось прибрать к рукам частные железные дороги. Кроме того, считалось, что крах предпринимателя был связан не только с тем, что он взял на себя непосильную финансовую ношу. Как писал современник, «он был разорен и опозорен главным образом за свое отступничество от традиций московского купечества». Не будь Мамонтов белой вороной в среде промышленных олигархов, он, конечно, нашел бы у них поддержку, избежав скандала и бесчестия.

Газетный поток сенсационных «разоблачений» привел к тому, что некоторые знакомые отвернулись от арестанта.

Но были люди, не изменившие своего отношения к опальному бизнесмену. Одни хлопотали по его делу, другие старались поддержать его в трудное время. Например, Савва Морозов готов был выплатить за своего тезку залог, но полицейские власти подняли его с 700 тыс. до 5 млн рублей — перед такой суммой отступил даже состоятельный текстильный магнат. Станиславский писал узнику в тюрьму: «Есть множество людей, которые думают о Вас ежедневно, любуются Вашей духовной бодростью.» Примечательно, что рабочие и служащие Северной дороги собирали деньги для «выкупа» своего хозяина.

Более пяти месяцев провел он в одиночной камере. И только после заключения врачебной комиссии, что Мамонтов «страдает болезнями легких и сердца», следователь неохотно согласился на замену тюремного содержания домашним арестом.

Летом 1900 г. в Московском окружном суде началось судебное разбирательство. Защитником С. И. Мамонтова был приглашен известный адвокат Ф. Н. Плевако. Никто (а по делу прошли десятки свидетелей) не сказал о Савве Ивановиче ничего плохого. Все их выступления сводились к тому, что выявленные нарушения не были результатом злого умысла. После вынесения оправдательного приговора присяжных, писал позднее Станиславский, «зал дрогнул от рукоплесканий. Не могли остановить оваций и толпы, которая бросилась со слезами обнимать своего любимца». Несмотря на то что «материального довольства он не вернул, но любовь и уважение к себе удесятерил».

Для выплаты долгов почти все имущество семьи Мамонтовых было пущено с молотка. Несколько картин из его собрания приобрели Третьяковская галерея и Русский музей. А сам Савва Иванович в конце 1900 г. поселился в небольшом деревянном домике за Бутырской заставой, принадлежавшем его дочери Александре. Сюда была переведена из Абрамцево его гончарная мастерская. В ней, совместно с Врубелем и мастером-керамистом П. К. Ваулиным, он занимался изготовлением майолики — художественной керамики, покрытой глазурью. Здесь были выполнены самые прославленные творения «нового искусства», в том числе панно «Принцесса Греза», украшающее фасад гостиницы «Метрополь».

Сравнительно редко теперь появлялся Мамонтов на людях, жил замкнуто, общался с узким кругом родных и друзей. Потеряв многое, он сохранил до конца дней любовь к искусству, к людям этого мира. Старые друзья его не забывали. В. А. Серов, В. М. Васнецов, К. А. Коровин, В. Д. Поленов, В. И. Суриков, И. Э. Грабарь, С. П. Дягилев, Ф. И. Шаляпин и другие мастера российской культуры часто навещали опального мецената.

Революция застала бывшего «железнодорожного короля» серьезно больным. Весной 1918 г. он заболел пневмонией и 24 марта скончался в своей мастерской у Бутырской заставы. Затем его тело было перевезено в Абрамцево и похоронено у Спасской церкви.

На панихиде В. Васнецов сказал: «Таких людей, как Савва Иванович, особенно следует ценить нам, русским, где искусство, увы, потеряло связь с родной почвой, питавшей его в былые времена. Нужны личности, не только творящие в самом искусстве, но и творящие ту атмосферу и среду, в которой может жить, производить, развиваться и совершенствоваться искусство. Таковы были Медичи во Флоренции, папа Юлий II в Риме и все подобные им, творцы художественной среды в своем городе. Таков был и наш почивший друг».

Прошло полтора десятка лет, в России утвердились большевики и имена таких людей, как Мамонтов, были забыты и оплеваны. Но еще были живы те, кто хорошо помнил о добрых делах этого «душителя пролетариата», капиталиста, который столько сил и средств отдал делу развития национального искусства. Когда в 1933 г. в Лондоне проходил Международный конкурс оперных исполнителей, первая премия была присуждена Ф. Шаляпину. Выступая перед огромной аудиторией, знаменитый бас счел своим долгом сказать о человеке, который когда-то дал ему путевку в жизнь: «.Я хочу вспомнить о своем друге и учителе, Савве Ивановиче Мамонтове. Прекрасный певец, он неожиданно бросил этот заманчивый путь и отдал свою жизнь, все знания, весь большой капитал бескорыстному служению русскому искусству.»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.