Время сжигать мосты

Разминкой перед настоящими военными действиями стал поход на Гагаузию. Президент Молдавии Мирча Снегур призвал задавить сепаратистов силами добровольческих отрядов. Армии у Молдавии не было, но боевиков нашлось достаточно. В Гагаузии формировали собственные дружины самообороны и строили баррикады на подходе к своим деревням и маленькой столице — городку Комрат.

25 октября 1990 года должны были состояться выборы в Верховный Совет Гагаузской республики. В этот день на Гагаузию двинулась агрессивно настроенная толпа во главе с премьер-министром Молдавии Мирчей Друком. С другой стороны в Гагаузию ехали волонтеры из Приднестровья. Столкнувшиеся на дороге толпы, вооруженные арматурой, ограничились тем, что грозно покричали друг на друга и разошлись. Интересно, что этот день стал одним из последних, когда себя показала в действии советская милиция. Части внутренних войск МВД развели готовых сцепиться людей и не позволили брани перерасти в нечто большее. В Гагаузии кровопролития не случилось, а несколько лет спустя, в 1994 году, остроту проблемы удалось смягчить: гагаузы приобрели автономию.

Конфликт в Приднестровье оказался куда менее «вегетарианским».

Для Кишинева Приднестровье было куда важнее, чем Гагаузия. Слишком велико оказалось экономическое значение региона. Однако поначалу Молдова просто не имела собственных вооруженных сил, чтобы подавить восстание. В стране под трескучие разговоры о «манкуртах» и «оккупантах» началось формирование национальной гвардии, однако еще ранее первую кровь пролили полицейские.

Местом первой маленькой трагедии этой войны стал городок Дубоссары. На фоне массовых волнений туда ввели небольшой, лояльный Кишиневу отряд полиции с вооружением. В городке, в свою очередь, формировалась местная народная дружина. Шли митинги против размещения в Дубоссарах вооруженных людей.

В конце концов, 2 ноября 1990 года произошло столкновение. Когда на мосту через Днестр молдавская полиция попыталась разместить КПП, а местные жители этому воспротивились, на место противоборства прибыли курсанты милицейского училища. Лояльные правительству Молдовы полиция и ОПОН[13] начали разгонять толпу при помощи дубинок и слезоточивого газа. Однако вскоре опоновцы столкнулись уже с трехтысячной толпой: люди всё прибывали, собирались организованно, по сигналу сирен гражданской обороны. Толпа, надо отметить, действовала весьма скоординированно и очень эффективно: людей организованно доставляли к тем улицам, куда выдвигался ОПОН. Драка могла бы продолжаться еще долго и обойтись без пролития крови. Однако в суматохе полицейские принялись стрелять боевыми патронами на поражение.

Местный житель Владимир Тимонов описывал этот день так:

«Переправившись на левый берег реки, волонтеры и полиция двинулись в сторону Лунги, где дорогу им преградили дубоссарцы, — прорваться в город, как они задумали, им не удалось. Тогда опоновцы решили обойти город по объездной трассе и все же зайти в Дубоссары через Большой Фонтан. Но защитники города, разгадав их маневр, погрузились в автобусы, успели и здесь собой закрыть въезд в город. Если на кругу были тысячи людей, то на въезде со стороны Большого Фонтана к моменту нападения нас оказалась лишь горстка.

Встретив и здесь сопротивление и решив, что нас можно запугать, опоновцы открыли стрельбу. Мы с ребятами, едва подъехав, хватая на бегу первое, что попадало под руку — палки, камни, — побежали на звуки выстрелов. Картина была страшная — стреляли по безоружным людям, а те, в свою очередь, стояли непроходимой стеной, и даже вид раненых и убитых не поколебал их уверенность в том, что стоять надо до конца. В тот день погибло трое дубоссарцев — Владимир Готко, Владимир Мицул, Олег Гелетюк. 16 человек получили огнестрельные ранения. Я был ранен в ногу».[14]

Своеобразие таких периодов перехода от мира к войне заключалось в том, что полицейские сами испугались того, что сделали. Опоновцы начали в беспорядке отступать.

Дубоссары и все Приднестровье встали на дыбы. На дорогах как грибы после дождя росли блокпосты. Как правило, это были кое-как сляпанные сооружения из бетонных блоков или мешков с землей с едва вооруженными гарнизонами.

Власти агонизирующего Советского Союза на стрельбу в Дубоссарах не отреагировали никак. Более того, в конце 1990 года Горбачев успел подписать указ о роспуске Приднестровской Молдавской Республики. Что выглядит еще более странно, учитывая, что Верховный Совет ПМР пытался оттянуть начало противостояния, приостановив формирование собственных органов управления. Однако в Кишиневе уже закусили удила и не собирались останавливаться. В конце августа 1991 года спецслужбы Молдовы арестовали ряд лидеров ПМР, в том числе Смирнова. Молдаване действовали дерзко, даже залихватски: Смирнова захватили в Киеве и увезли в Кишинев без согласования с украинской стороной. Лихость спецслужбистов вызвала жесткий и стремительный ответ. Паралич железной дороги Кишинев — Одесса, которую блокировал Женский забастовочный комитет во главе с Галиной Андреевой, и угроза отключить электричество всей Молдавии (Приднестровье производило около 96 % электроэнергии страны) возымели эффект: Смирнова отпустили.

Перестрелки были пока еще редкими, но огонь войны разгорался. Наиболее горячей точкой оставались Дубоссары, там регулярно погибали люди, чаще всего — местные милиционеры, перешедшие на сторону ПМР, и ополченцы. Активным действиям пока мешала крайняя слабость обеих сторон: у них не было ни полноценных отрядов, ни оружия. Молдавская полиция просто не понимала, что следует делать. Та же проблема встала перед приднестровцами: никто просто не имел опыта — и неоткуда было его взять — создания военизированных отрядов.

Однако Смирнов понимал, что защитить свою маленькую республику сможет только с помощью организованных сил. Одно из первых его распоряжений по возвращении в Тирасполь — создание Республиканской гвардии. Первоначально она включала в себя три батальона, формировавшиеся в Бендерах, Тирасполе и Рыбнице. Наиболее боеспособным отрядом стал батальон, создававшийся в Бендерах. Основал и возглавил его Юрий Костенко, наиболее известный и харизматичный из полевых командиров приднестровского ополчения. Этот сорокалетний командир воспитывался в детдоме, впоследствии окончил военное училище и воевал в Афганистане, где командовал десантно-штурмовым батальоном. В Афгане воевал хорошо, имел награды и ранения. В 1989 году, вернувшись «из-за речки», он уехал в Тирасполь, где вышел в отставку подполковником и основал кооператив, поставлявший запчасти для местного гражданского транспорта. И тут ему предложили возглавить 2-й батальон гвардии. Костенко сформировал маленькую армию примерно в 300–400 человек численностью, включавшую три стрелковые роты и собственные тыловые учреждения. Свой батальон бывший «афганец» создал, по сути, с нуля, располагая на старте только потрепанным зданием бывшей школы в качестве казармы и штаба. Костенко был одним из лидеров по части добычи оружия и сумел быстро наладить контакт с российской 14-й армией, от командования которой неформально получал заветные автоматы.

Республиканскую гвардию возглавил Стефан Кицак. Этот немолодой военный вышел в отставку в 1990 году, после многих лет службы штабным офицером в Афганистане. Не было в республике более опытного военнослужащего, умевшего руководить людьми.

На стороне противника костяк вооруженных сил составили части ОПОН. За отсутствием нормальных воинских частей полиция стала неплохой их заменой. Кроме них, Кишинев активно формировал добровольческие подразделения из националистов, это были, в частности, известные «Барсуки» и «Бурундуки».

Что интересно, значительную часть молдавских вооруженных формирований составляли этнические русские. По разным причинам вступившие в молдавские вооруженные отряды, они составляли до 30–40 % всех войск, наступающих на Приднестровье.

Серьезным преимуществом молдаван было тотальное превосходство в огневой мощи и количестве тяжелого оружия. Если численное преимущество молдаван было незначительным (до 29 тысяч участников силовой операции против примерно 12 тысяч человек на стороне Приднестровья), то по «весу залпа» и насыщенности бронетехникой лояльные Кишиневу войска превосходили повстанцев в разы.

Весна 1991 года прошла нервно. Малочисленность и слабость вооружения обеих сторон не позволяли устроить настоящую войну, но засады, обстрелы и стычки происходили постоянно. В ночь на 3 марта из засады расстреляли начальника милиции Дубоссар. После этого позиции ОПОН в Дубоссарах были окружены гвардейцами, «слуг закона» разоружили и пленили. К счастью, особых зверств не творилось, вскоре пленных обменяли на захваченных ранее гвардейцев.

Правда, молдаван серьезно сдерживало одно обстоятельство: от Приднестровья их отделяла река. Самопровозглашенную республику было невозможно разгромить простым наступлением со всех сторон: требовалось или перебрасывать войска на немногочисленные плацдармы, или захватывать мосты.

Когда СССР, наконец, окончательно развалился, в Кишиневе решили, что с мятежным анклавом можно покончить. В декабре 1991 года полиция в очередной раз попыталась занять Дубоссары, в Бендерах шли уличные бои, в Приднестровье прибыли казаки из России, чтобы воевать на стороне ПМР. Вообще, война в Приднестровье — это первая постсоветская война, в которой массово по идейным соображениям участвовали российские и украинские добровольцы. Начало 1992 года было временем создания приднестровских вооруженных отрядов. Добровольцы вскрывали арсеналы армии и милиции, с лету формировались вооруженные группы. Первые крупные партии оружия были получены со складов МВД и КГБ, причем запасы, ранее принадлежавшие чекистам, приднестровцам выдали по приказу генерала Яковлева, командовавшего российскими войсками в республике. Позднее Яковлева сменили на генерала Юрия Неткачева, более склонного к сохранению нейтралитета. Молдове было проще: вооружение ей безвозмездно передавали со складов Советской армии. Речь идет о десятках орудий и тысячах стволов огнестрельного оружия. В ноябре 1991 года Молдова объявила военное имущество Советской армии, находящееся на ее территории, своей собственностью. МВД СССР вскоре также передало Кишиневу собственное вооружение. А в марте 1992 года главнокомандующий Объединенными вооруженными силами СНГ маршал Шапошников официально объявил о передаче Молдове воинских частей, расположенных на правом берегу Днестра. По сути, это означало официальное признание фактического положения дел: помешать захвату военного имущества Москва была не в состоянии. Молдаване сумели неплохо оснастить «трофейным» оружием свои вооруженные силы.

Еще одним источником вооружения Молдовы стала Румыния, откуда передавалась боевая техника, включая танки. Однако на территории Приднестровья оказалось достаточно отделов милиции и воинских частей, чтобы оснастить небольшую армию — порядка 12 тысяч местных ополченцев и добровольцев. Войска непризнанной республики состояли из Республиканской гвардии — наиболее многочисленного и организованного формирования, казаков (общей численностью до тысячи человек), ТСО (территориально-спасательные отряды, что-то вроде «войск МЧС») и подразделений МВД. Кроме того, было создано несколько более мелких формирований, включая отряд украинских националистов из УНА-УНСО, и спецподразделения. В военных подразделениях ПМР в общей сложности действовало около двух тысяч добровольцев из России, включая казаков, и несколько сотен украинских националистов, основную же силу армии составляли сами приднестровцы.

Оружие добывалось с помощью толп жителей, включая женщин и детей, которые блокировали воинские части, давая возможность мужчинам изымать драгоценные стволы, благо здесь располагались многочисленные части бывшей советской, а теперь российской 14-й гвардейской армии. Одна из основных баз армии и ее штаб находились как раз в Тирасполе — столице самопровозглашенной республики. На момент начала войны 14-я армия имела небольшую численность — не более 10 тысяч человек, но располагала, традиционно для советского формирования, огромным арсеналом: 229 танков, 305 БМП и БТР, 328 орудий и минометов всех типов. Многие офицеры 14-й армии сочувствовали приднестровцам в достаточной степени, чтобы закрывать глаза на захват ими складов. Один из волонтеров упоминал о поразительной детали: на КПП часовые сами попросили связать их, чтобы иметь возможность честно написать рапорт о захвате оружия силой.

Иногда, впрочем, воинские части поступали проще и переходили на сторону ПМР организованно, с оружием и под командованием офицеров. Так, 115-й инженерно-саперный батальон перешел в ведение Приднестровской республики в полном составе, под началом подполковника Дуткевича. Таким же образом Приднестровье приобрело одного из основных военных деятелей — начальником штаба ВС ПМР стал Владимир Атаманюк, до тех пор — кадровый офицер Советской армии. Командарм Неткачев распорядился уволить всех офицеров батальона, однако процесс шел стихийно, и остановить его генерал не мог. Всего с осени 1991 года приднестровцы набрали на складах бывшей непобедимой и легендарной армии 11 тысяч автоматов, 453 пулемета, 242 гранатомета, 101 снайперскую винтовку (включая совсем старые «Мосины»), 52 ствола артиллерии, 19 танков и 51 единицу легкой бронетехники. Правда, надо отметить, что не все оружие, взятое на складах, попало в руки ополченцев. Стволы начали вовсю расходиться по просторам бывшего СССР. Скажем, после вскрытия арсенала батальона радиоэлектронной борьбы в селе Парканы в Приднестровье принялся звонить начальник одесской милиции. Слуга закона был в бешенстве: одесский подпольный рынок ломился от «молдавских» пистолетов и автоматов.

Что интересно, в этих событиях участвовал генерал Макашов, который позже всплывет уже в Москве в 1993 году. 19 мая 1992 года он возглавлял захват техники Российской армии при помощи Женского забастовочного комитета. Этот день оказался чрезвычайно богат на захваты отрядами ПМР техники: 9 танков, 18 легких бронемашин, 28 орудий и минометов — словом, внушительный арсенал по местным меркам. Интересно, что штаб армии стоически перенес такое потрошение собственных баз: Неткачев, судя по всему, хотел застраховать себя от любых претензий, но вовсе не собирался чахнуть над своим арсеналом, как скупой рыцарь над сундуками.

Из-за частичной нехватки настоящего вооружения стороны наладились использовать охотничье оружие и разнообразные самоделки, включая, например, противоградовые ракеты «Алазань». Вместо того чтобы с их помощью разгонять облака, их начиняли горючими материалами и запускали по наземным целям. Эффективность такого вида оружия была, очевидно, низкой, однако некое психологическое воздействие на противника оно оказывало.

Хотя Молдове были переданы только воинские части на западном берегу Днестра, базы бывшей Советской армии на восточном берегу они тоже пытались прибрать к рукам. Оружия было более чем достаточно, вопрос состоял только в том, когда оно начнет стрелять.

В ночь на 2 марта неизвестные из засады расстреляли автомобиль с дубоссарскими милиционерами, лояльными ПМР. Они выехали на вызов — как оказалось, ложный. Начальник милиции умер от ран. После этого гвардейцы и казаки окружили здание полиции (лояльной Молдове) и вынудили полицейских сложить оружие. Вскоре их обменяли на генерал-лейтенанта Яковлева, захваченного ранее молдавскими спецслужбами.

В тот же день отряд ОПОН и добровольцы на БТРах внезапно напали на полк гражданской обороны в Кочиерах, неподалеку от Дубоссар. Молдавские полицейские скрутили дежурный наряд, захватили оружейную комнату и добыли там более ста автоматов. На полковом узле связи забаррикадировались и вызвали помощь. Командарм Советской армии Неткачев отдал потрясающий приказ — «не вмешиваться». Вмешался отряд Республиканской гвардии ПМР. Пока опоновцы пытались вломиться на узел связи, с другой стороны в здание проник взвод гвардейцев. В результате отряд ОПОН неожиданно наткнулся на огонь из окон и отошел. Полицейские предприняли еще одну попытку захватить задние, на этот раз используя слезоточивый газ, но гвардейцы, как выяснилось, имели с собой противогазы и вторично отбили налет. В это время из Кишинева в Москву сообщили, что воинская часть 14-й армии… захвачена приднестровцами. В Москве не стали разбираться и велели Неткачеву очистить военный объект от захватчиков. Пока в Дубоссарах, Тирасполе, Кишиневе и Москве обрывали телефоны, вокруг базы полка ГО продолжался бой. Дубоссары начала обстреливать молдавская артиллерия. В конце концов на место действия прибыли новые части гвардии, которые эвакуировали российских военных, а заодно и членов их семей. В качестве финального аккорда этого боя приднестровцы взорвали два моста через Днестр.

События в Кочиерах производят тягостное впечатление. Российская армия не могла и не хотела защищать себя. Воинская часть, по соседству с которой — армия с тысячами солдат в строю и сотнями боевых машин — должна была искать защиты у формирований ополчения непризнанной республики. Кремль слабо понимал, что происходит, и в результате отдавал откровенно безумные приказы. Армию на месте возглавлял генерал, руководивший по принципу «моя хата с краю» и допускавший налет на свои объекты с человеческими жертвами и расхищением оружия.

Захват Кочиер серьезно улучшил положение молдаван. Они получили плацдарм и вдобавок установили контроль над паромной переправой через Днестр. Кочиеры стали саднящей раной в боку у Приднестровья и на некоторое время — самой горячей точкой региона.

Следующий шаг молдаван был полностью предсказуем. Получив плацдарм, «румыны» могли попытаться вклиниться в самопровозглашенную республику. Благо от Кочиер до украинской границы всего-то 15–20 километров по прямой. Географически Дубоссары находятся ровнехонько посередине республики, так что молдаване в случае успеха делили Приднестровье пополам. Для решения этой задачи молдаване смогли наскрести только несколько сот человек. Однако малочисленность не означала, что эти силы были безопасны: если бы «румыны» хотя бы поставили под свой огневой контроль дороги через Приднестровье, для повстанческой республики это означало бы катастрофу. Однако для этого требовалось все-таки взять сами Дубоссары.

Кочиерский плацдарм находился севернее Дубоссар, однако молдаване решили сначала завоевать еще одно предмостное укрепление, расположенное южнее, — там Днестр делает крутой изгиб на запад. 14 марта молдавские отряды атаковали эту излучину и вскоре переправились на восточный берег. Попытка ополченцев подорвать мост не удалась: взорвать получилось лишь часть полотна. Одновременно шел бой севернее города у Роговской шоссейной развязки. План молдавского командующего был очевиден и вполне логичен: взять Дубоссары в клещи, вынудить к отходу или окружить части ополчения, а затем спокойно вырваться к границе. Однако после недолгих боев наступление застопорилось. Во-первых, волонтеры молдавских проправительственных формирований случайно расстреляли украинский туристический автобус, набитый гражданами разных стран. Международный скандал пошатнул уверенность Кишинева в том, что проводить операцию так уж необходимо. Во-вторых, наступление неожиданно оказалось трудным делом. По мере того как у сторон появлялось оружие, маховик войны раскручивался все сильнее. Регулярно велись артиллерийские обстрелы Дубоссар, около этого городка шла настоящая позиционная война. Однако приход в отряды ПМР бойцов из 14-й армии и мобилизация местных ополченцев поставили жирный крест на планах молдаван по захвату города. Внутри него находилось слишком много оружия и людей, способных использовать его профессионально, а наличие техники из частей 14-й армии превращало атаки в чрезвычайно трудное дело: навстречу им катился вал огня. В один прекрасный день толпа местных жителей подстерегла колонну российских войск, возвращавшуюся с учений на полигоне, и отбила у военных сразу два десятка танков и БТР. Хотя учиться использованию техники часто приходилось на ходу, легко представить себе чувства «румын», на которых буквально из пустоты выезжали бронегруппы местного ополчения. Вообще, приднестровцы сражались куда отчаяннее своих противников. Для них защита своих домов не была риторикой: их дома и семьи безо всяких метафор находились прямо за спиной. Поэтому ПМРовцы сопротивлялись жестко, известны были даже случаи тарана чужой бронетехники.

К тому же сказалась обычная для локальных войн третьего мира проблема. Хороших солдат молдавским вооруженным силам недоставало, и по мере того, как оказывались убитыми или ранеными люди, способные вести бой на передовой, их становилось некем заменить. Наступление молдаван под Дубоссарами застопорилось в шаге от успеха. Своеобразным символом боев за Дубоссары стал советский гипсовый пионер на холме неподалеку от городка. Прямо возле этой скульптуры окапывались гвардейцы, а саму ее использовали молдавские снайперы для пристрелки. Изуродованный истуканчик, побитый пулями и осколками, стал памятником новой войны — и всей переломной эпохи.