Миф о международной юстиции

План Фельтмана не ограничивался упразднением суверенитета сирийского народа, «американское правительство преемственности курса» рассчитывало еще и на триумфальные почести в античном смысле этих слов. Ради этого оно планировало с выгодой для себя устроить суд, сопоставимый с Нюрнбергским и Токийским процессами в конце Второй мировой войны, чтобы осудить 120 сопротивлявшихся ему руководителей.

Эта навязчивая идея вышла далеко за пределы антисирийской пропаганды. Это способ утвердить свою победу и раздавить врага. Еще с убийства Рафика Харири — совершенного под патронажем Джеффри Фельтмана, тогдашнего посла в Бейруте — генеральным секретарем ООН и ливанским премьер-министром был учрежден Специальный трибунал. Он был задуман для осуждения президентов Эмиля Лахуда и Башара аль-Асада. Компетентный настолько, насколько он был полезен Совету Безопасности, свежеиспеченный Международный уголовный суд (CPI) оказался невостребованным, поскольку Соединенные Штаты еще не были уверены в том, что смогут управлять его деятельностью. В конце концов обвинения против сирийского и ливанского президентов пришлось отвести, после того как стала очевидной лживость свидетельств против них обоих. И тем не менее Специальный трибунал существует до сих пор. В его послужном списке лишь два приговора: ежедневному изданию «Аль-Акбар» и его издателю Ибрахиму аль-Амину — обоих признали виновными в хищении судебных средств с использованием служебного положения.

Идея создать Специальный трибунал по Сирии весьма созвучна разговорам о суде над президентом Владимиром Путиным, сперва за победу над Исламским эмиратом Ичкерии (Чечня), а совсем недавно — за противодействие государственному перевороту в Киеве. Именно с этой целью Вашингтон стал путать карты после падения пассажирского борта МН 17 на Украине, после чего попытался протащить в Совете Безопасности резолюцию, позволяющую «осудить» виновников преступления. Будь такая комиссия учреждена, она могла бы обвинить Владимира Путина в том, что он приказал сбить самолет, тем самым уничтожив его пассажиров, и тогда Международный трибунал осудил бы его. 29 июля 2015 года Москва наложила вето на эту резолюцию.

Во всем, что касается Ливана, Сирии и России, сперва указывают на осуждаемых, а уж потом смотрят, в чем их можно обвинить.

Ненависть по отношению к президентам Владимиру Путину и Башару аль-Асаду из арсенала тех же способов, какими, например, был убит в камере нидерландской тюрьмы президент Слободан Милошевич, Саддам Хусейн был лишен права на защиту и потом повешен в Ираке, а вождя Муаммара Каддафи замучили и убили в Ливии.

За последние годы «американское правительство преемственности» поторопилось создать собственную юрисдикцию — Специальный трибунал по Ираку, через закрытое сообщество — «Временное управление коалиции». ФБР представило 36 тонн обвинительных свидетельств, которые никто никогда не сможет прочесть и на основе которых невозможно обвинять. Пока шел процесс, от должности отстранили четырех судей, обвиненных в недостатке суровости, а трех из адвокатов убили одного за другим. Заседания транслировались в прямом эфире по телевидению, но когда слово дали Саддаму Хусейну, звук отключили. Раз не было справедливого суда, мы так никогда и не узнаем, в чем же заключалась его вина. Неудивительно, что итогом такой пародии на правосудие оказались смертный приговор и казнь.

Во время операции против Ливии прокурор Международного уголовного суда начал очень серьезные расследования, задействовав значительные средства, чтобы задокументировать «преступления диктатора», но не понять, что же именно он принес собственной стране. На деле он не опрашивал ни одну достойную доверия жертву обвинения, а построил всю свою работу на сборе статей из англосаксонской прессы, главным образом инспирированной МИ-6, и лишь на такой основе потребовал ареста обвиняемого. Но, раз Муаммар Каддафи был убит без справедливого суда, мы никогда не узнаем, в чем же он мог при необходимости сам признать себя виновным; зато наша память сохранит те придуманные преступления, в которых его обвинил прокурор Луис Морено Окампо.

Международный уголовный суд дискредитировал себя. Когда Морено Окампо во время боев за Триполи пытался помочь НАТО, удерживая в тюрьме Саифа эль-Ислама Каддафи, десяток стран отказался применять ордер на арест, выданный Международным уголовным судом. Некоторые заявили о желании выйти из него, а Россия больше не хочет о нем слышать.

Что касается президента Башара аль-Асада и 119 его сообвиняемых, «американское правительство преемственности» постановило 1 апреля 2012 года создать из «Друзей Сирии» агентство по фабрикации доказательств их виновности, так называемый «Сирийский институт правосудия и ответственности» (SJAC). Зарегистрированное как неправительственная организация сразу в двух странах — в Нидерландах и Соединенных Штатах, — оно финансируется странами коалиции. В действительности эта неправительственная организация — приращение «Бюро за глобальную юстицию» (sic) госдепартамента Соединенных Штатов.

Его первой операцией могло быть обнародование через Катар и британский кабинет Картера-Рака досье Сезара: 55 000 фотографий сирийского министерства обороны, задокументировавших преступления джихадистов. Однако в этих преступлениях Бюро за глобальную юстицию обвиняет Дамаск, хотя на самом деле палачи сами тщательно фотографировали свои преступления, забывая лишь установить личности жертв.

Чтобы придать этому обвинению хотя бы малость правдоподобия, Картер-Рак привлек трех бывших международных судей. Но в этом была проблема: за каждым тянулся груз тяжелого прошлого. Первый из них, сэр Десмонд Лоренц де Сильва — британский адвокат, который был прокурором на процессе Чарльза Тейлора, бывшего президента Либерии. Но он несколько раз исподтишка играл на руку правительству Дэвида Кэмерона, точнее — в деле об убийства службами МИ-5 ирландского лидера Пэта Финукана, скрыв тогда личности полицейских. Второй эксперт, сэр Джеффри Найс, был помощником прокурора на процессе над Слободаном Милошевичем. Он два года обвинял его в финансировании преступлений против человечества; наконец бывшего югославского президента нашли мертвым в камере, а еще через два года Международный уголовный суд признал его невиновным. Третий — американец. Он, еще до первого, был прокурором на процессе против Чарльза Тейлора, потом работал на ЦРУ и стал юридическим консультантом «Дефанс Интернейшлн Эдженси»(DIA). В самом начале войны он создал «План ответсвенности Сирии» (SAP), чтобы подпитывать SJAC.

Вторая операция — это выдуманная «бойня» в Седнайе, о которой заявило «Эмнести интернейшнл». 13 000 людей, имена которых никто не называет, якобы были повешены в этой тюрьме недалеко от Дамаска.

Учитывая, что свидетелей, видевших это своими глазами, не существует, а рапорт, разоблачающий массовые казни, полон противоречий, столь смехотворное обвинение принято к производству лишь потому, что выдвинула его престижная неправительственная организация «Эмнести интернейшнл». Если забыть еще и том, что все основатели этой ассоциации объявили о своей отставке еще в 2010-м, после назначения нового директора. «The Observer», принимавший участие в ее основании, тут просто употребил слово «крушение». В конце 1970-х годов вступил в «Эмнести интернейшнл» и я. Защищавшее тогда права узников совести, жертв кошмаров холодной войны, это объединение выбирало их по принципу равновесия: одна жертва в Соединенных Штатах, другая — в СССР. Выдумать какой угодно случай и при этом не нанести ущерба своему лагерю было невозможно. Мы долгими вечерами сочиняли письма, больше всего — руководителям Латинской Америки или стран Восточной Европы с требованием освободить такого или такого-то из узников. Когда директором стал Салиль Шетти, он уволил экспертов и набрал рекламных агентов и казнокрадов. Он превратил ассоциацию в выгодную аферу. Он ухитрился еще и предложить более полумиллиона ливров отступных своему предшественнику. Сегодня он утверждает, что права человека стали проблемой маргинальной для развитых стран и необходимо реформировать страны третьего мира. 80 000 человек, замученных правительством Буша, 3 миллиона жертв развязанных Западом войн для него не в счет. А чтобы быть еще и пожалованным субсидией Американских фондов, он без колебаний подписал — без малейших признаков доказательной базы и вопреки всякой логике — обвинение в этой самой «бойне».

В конце 2014 года правительство Обамы само уже считало обвинения против современной Сирии такими же, какие выдвигались против нее в 2005-м: то есть чистой выдумкой. Теперь оно прекратило и финансирование «Сирийского института за правосудие и ответственность». Однако под напором Джеффри Фельтмана его деятельность возобновилась на собрании в нидерландском посольстве 6 октября 2016 года. Германия. Бельгия, Дания, Италия, Норвегия, Соединенное королевство, Швеция, Швейцария и, разумеется, Соединенные Штаты снова были готовы открыть ему финансирование.

Международное уголовное право по большей части трансформировалось очень медленно. По окончании Второй мировой войны как на Нюрнбергском, так и на Токийском процессах союзники доказывали преступления побежденных, чтобы получше скрыть свои собственные. Это было правосудием победившей стороны. Ныне же международные уголовные суды стремятся a posteriori узаконить развязываемые союзниками войны, по ходу дела придумывая преступления, совершенные побежденными, чтобы потом их же и обвинить. Такая эволюция согласуется с видением мира, по которому война есть преступление сама по себе и не может быть начата без веских юридических оснований. Теперь союзники уже не объявляют войн; они через псевдо-некоммерческие организации в Совете по правам человека в Женеве обвиняют свои жертвы в реальных или вымышленных преступлениях, после чего уверенно вторгаются туда на правах международной полиции, призванной помочь населению, подвергающемуся реальному или вымышленному угнетению. А когда война заканчивается, международное осуждение бывших правителей этих стран придает их свержению видимость законности.