Родом из «ЛГ»

Родом из «ЛГ»

Литература / Библиосфера / Знай наших!

Александр Проханов

Фото: Владимир Богданов

Теги: Александр Проханов , юбилей

Александр Проханов как писатель родом из «Литературной газеты», о чём сейчас почему-то вспоминают редко. А ведь не приди в 1968-м тридцатилетний выпускник МАИ в детище Пушкина, Горького и Чаковского, в самом начале золотой эры первого советского еженедельника большого формата, неизвестно как сложилась бы его судьба. Но «Литгазета» всегда старалась и старается замечать молодые таланты. Придя в тогдашнее редакционное здание на Цветном бульваре, Проханов начал делать то, что любит и умеет – и как! – и спустя полвека. Он начал писать. В нашей уникальной картотеке сведений о его текстах огромное количество. Особенно, когда он попал в будущие горячие точки планеты – Афганистан, Никарагуа, Анголу, Камбоджу.

А в 1969-м он одним из первых в СССР описал события на острове Даманский во времена советско-китайского конфликта. В «ЛГ» было немало золотых перьев, но в такие командировки ездил только Александр Андреевич…

Да и титул «соловья Генштаба», намертво приклеившийся к нему, Проханов получил со страниц «Литературки» – так его назвала в одной из рецензий критик Алла Латынина.

Несколько лет назад была поездка в Минск – президент Лукашенко пригласил представителей российских федеральных изданий. А.А. Проханов ехал в соседнем со мной купе, и была редкая возможность услышать его точку зрения на происходящее в стране и мире не из «Эха Москвы» и соловьёвских телепередач. Это произвело сильное впечатление. Пусть простит меня юбиляр, но с той поездки я люблю Проханова больше слушать, чем читать.

С Александром Григорьевичем он вёл себя достойно. Не суетился, как его коллега из некогда очень неплохого «толстого» журнала. По-моему, Лукашенко с Прохановым, оставив нас за большим действительно круглым столом, уединились. Президенты иногда говорят с писателями. Помнится, как встревожилось-возбудилось либеральное крыло, когда в начале своего прихода во власть Владимир Путин встретился не с ними, а с Прохановым.

Как газетчик уважаю и ценю Александра Андре­евича именно за газетное дело. Можно по-разному относиться к его детищу, газете «Завтра», но это всегда высокий класс журналистики. И особый прохановский взгляд на события.

У него немало самых престижных наград – от премии Ленинского комсомола, которая в год столетия ВЛКСМ приобретает особое значение, до Бунинской – её придумал учёный, поэт и ректор Московского гуманитарного университета Игорь Ильинский. И нашего «Золотого Дельвига» – «За верность Слову и Отечеству». И «Нацбест», конечно. Но главное – Проханов не перестаёт быть интересным и телезрителям, в студию канала «Россия» он ходит как на работу, и читателям – его романы множатся год от года.

Леонид Колпаков

Дай бог здоровья Александру Андреевичу! Поклон и поздравления от литгазетовцев всех поколений.

Я видел, как горела саванна

Помню широкий мост из белого бетона через реку Кунене, только что выстроенный, отражённый в тёмной воде, возведённый с великими трудами, с великой любовью взамен разрушенного. Ехали грузовики с крестьянами, гнали остророгих коров, шёл белозубый пастух, обнажённый, с луком через плечо, катил новый трактор, приподняв плуги. Мост был символом мира, людских надежд на благоденствие. Теперь больно подумать: пропустив по себе бронированную армаду агрессоров, он снова в руинах.

Помню африканское селение в лесу у посёлка Шангонго. Круглые, из вбитых кольев хижины-кимбы. Полосатый флаг МПЛА под тростниковой крышей. Хозяин радушно угощал меня чем бог послал – кокосовым соком и мякотью. Женщины издали улыбались, ребятишки хватались за пёстрые материнские юбки. Овцы, рогатые воловьи головы смотрели из-за изгороди. Чудом со мной оказался деревянный конёк из поволжской деревни, алый и расписной. Я подарил его голышам – хозяйским детям. Думал тогда: вот им талисман на удачу. Сейчас невозможно представить: сквозь деревню прошли каратели, поливая пулями хижины, людей и овец, и мой алый конёк втоптан в прах юаровским сапогом.

На юге Анголы война. Туда пришли фашисты, там бои, смерть, «выжженная земля», творимая по «украинским рецептам» гитлеровцев, по «вьетнамским рецептам» американцев. Я видел, как юаровский «мираж», вынырнув из-за акаций и баобабов, со свистом прошёл вдоль шоссе, и потом мы ехали вдоль этой смертоносной трассы. На нашем пути дымился грузовик с разорванными на части людьми, дальше билась раненая корова, дальше лежал убитый старик на мешке рассыпанного зерна. Пилот-фашист поиграл, порезвился, как его предшественники на «мессершмиттах», «фантомах».

Я видел, как горела сухая саванна, опадающие осенние буши, подожжённые с умыслом с пролетевшего вертолёта. И в огне вместе с людьми бежали и гибли дикие лани, леопарды, слоны: пожар был устроен в уникальном нацио­нальном парке. А в крохотном селе, где недавно прошли диверсанты, я видел дерево с подвешенными вниз головою людьми.

Но я видел и другое в Анголе.

Убитый наёмник в пятнистом тритоньем мундире, вмятый в песок на горючих осенних травах. Отброшенный автомат с расщеплённым ложем больше никогда не станет стрелять в людей. Карманный фонарь с разбитым стеклом никогда не станет светить во время ночных разбойных налётов. Финка с костяной рукояткой с западногерманским клеймом больше никогда не прольёт кровь. Он лежал, трусливо закамуфлированный под африканца. Сопровождавший меня солдат-анголец, из тех, кто выиграл недавнюю схватку, плюнул на палец и провёл по его щеке, смазывая грим, оставляя белую борозду.

В ангольской части я видел захваченные в бою юаровские трофеи: горы автоматов и пулемётов, базук и мин, клинков и гранат с клеймами США, Англии, Израиля – груды жестокого кисло пахнущего железа, сваленного в блиндаже. Есть силы в народной Анголе, способные укротить захватчиков.

Я знаю: бригады, в которых побывал недавно, был принят радушно, ночевал в землянках, замаскированных жухлой листвой, говорил под ночными звёздами с молодыми офицерами и солдатами, – эти бригады сейчас в сражении, преградили путь врагу на север в Лубанго, оседлали трансафриканское стратегическое шоссе. Пусть помогают им в правой борьбе их красные земли, укрывая в блиндажах и окопах, их реки и разливы, мешающие бронетанковым колоннам врага. Пусть не мутнеет оптика их прицелов, пусть без перебоя работают моторы их БТР. Пусть те, сказанные мне ночью слова о революции, о новой доле, за которую вышли они бороться, – пусть эти слова обернутся гневной разя­щей силой, уничтожающей ворвавшихся к ним на родину фашистов.

Александр Проханов,

«ЛГ» № 38, 1981 г.