«Надоело по-тихому все это обсуждать». Александр Попков
«Надоело по-тихому все это обсуждать». Александр Попков
«ПОПКОВ Александр Васильевич, капитан юстиции, 33 года, выслуга календарная 15 лет, общая – 18 лет. Награжден медалью «За безупречную службу» 3й степени, благодарностью Верховного Главнокомандующего – Президента РФ Путина В.В». Это из «объективки». В глазах же отцовкомандиров капитан Попков был дезертиром и сутяжником, качающим права.
15 ноября 2009 года военный прокурор А. Попков выложил в Интернет видеоролик с обращением к общественности.
«Здравия желаю. Я сотрудник военной прокуратуры Сочинского гарнизона капитан юстиции Попков Александр Васильевич. Следователь, пока еще не уволенный. Я обычный человек, со своими проблемами, слабостями, поэтому недоброжелатели могут найти и вылить на меня литры грязи. Несмотря на это я решил, что мой долг, как порядочного гражданина, занять активную социальную позицию и изложить свою критическую точку зрения о работе известных мне органов власти. Надоело по-тихому все это обсуждать в кабинетах с коллегами, зная, что наши кухонные выступления ничего абсолютно не изменят.
Я не скрываю, что поводом к моему обращению явилось выступление майора Дымовского из Новороссийска. Раньше я не верил, что мы можем хоть что-то изменить, а сейчас я на это хотя бы надеюсь. Я готов подтвердить слова, касающиеся унизительного, позорного материального положения большей части сотрудников милиции. Вот они и вынуждены искать любые источники заработка, в основном нелегальные, за счет обычных людей. Вообще об этом все знают, доказывать здесь ничего не нужно, это все видят. Я тоже утверждаю, что палочная система учета у нас – это главная проблема, главная болячка милиции, прокуратуры да любых учреждений вплоть до больниц, школ.
Дело ведь не только в милиции, дело во всей системе, во всем отношении. У нас не намного лучше положение, чем в милиции с этим учетом. Погоня за показателями – это основная задача. Мало кого заботят порядок в войсках, права офицеров и граждан, и солдат, человеческие судьбы. Главное, чтобы показатели были на высоте. Так они ведь не нужны никому, народу они не нужны. Людям нужно спокойно ходить по улицам, знать, что их сыновья вернутся из армии, вернутся здоровыми.
При этом у нас тоже вынуждены разными способами поднимать показатели. Например, можно вместо одного отдела сделать два-три разных. Или же представить обычный личный, бытовой мордобой как ужасный неуставняк. Причем если любое уголовное дело возбудили, то у него есть только одна перспектива – это в суд. Каждое прекращенное дело – это минус в работе, это, наверное, чьи-то упущенные звездочки или должности. Когда прекращают дело, то совершенно не нужно ни перед кем извиняться, как это положено по закону. Проще наоборот, отложить дело в сторонку, чтобы человек знал: если он начнет вякать там, обращаться за реабилитацией, компенсацией морального ущерба, то можно будет преследование в отношении него и возобновить. А когда уголовное дело попадает в суд, все – судьи, прокуроры, следователи, адвокаты – прекрасно знают, что оправдательного приговора не будет.
Сейчас в России оправдывают меньше одного процента людей. Даже в годы репрессий 37-го, 38-го годов было восемь-девять процентов, то есть в десять раз больше. А все потому, что вся наша так называемая правоохранительная система, уголовно-процессуальная система направлена не на выяснение истины и полных обстоятельств совершенного преступления или происшествия, а на осуждение человека любыми средствами, способами. Оно донельзя формализовано. И, конечно, проще осудить кого-то, наказать кого-то, особенно тех, кто не может постоять за свои права, у кого нет каких-то знакомств. А если вдруг суд оправдает человека, то всех – прокурора, следователя – ждут бесчисленные проверки, как же они смогли такое допустить. Потом наказание, естественно. В таких условиях затюканные следователи будут делать все, чтобы их дело было направлено в суд, и человек был осужден. Писать в протоколах совершенно не то, что говорит допрашиваемый, а то, что нужно следствию – авось, никто не заметит, и допрашиваемый не поймет.
А следователи в прокуратуре, Следственном комитете сейчас, если честно, действительно, затюканные. Они завалены разными планами, статистическими карточками, указаниями, прочими не нужными абсолютно бумажками для следствия. По закону фактически следователь – лицо самостоятельное, а на деле он просто клерк, который выполняет приказы руководства. Сейчас на каждого следователя у нас один-два руководителя. Они дают ценные указания, требуют, проверяют. Когда нам вникать в действительные обстоятельства, причины преступления? Конечно же, никаких выходных, компенсаций за переработку – даже не заикайтесь.
Вот и бегут из следствия офицеры, даже несмотря на высокие зарплаты, которые, кстати, и всем же ставят в вину – дескать, вы столько получаете, должны жить здесь на работе. Следователей вынуждают самообслуживать себя, покупать компьютеры, оргтехнику, бумагу для работы. Вот у нас в Сочи за год разными путями фактически сбежали четверо опытных сотрудников. На смену им приходит молодежь, которая сама уже через год, даже через несколько месяцев теряет остатки романтики, интереса и просто-напросто готова сбежать.
Вроде бы всемогущая прокуратура, в частности военная прокуратура, тоже превратилась в огромный бюрократический барьер. За год нескольким сотрудникам нужно провести сотни обязательных проверок, исполнить сотни контрольных заданий, доложить, отрапортовать о результатах. Это нереально. Поэтому за редким исключением все проводится формально, на бумаге, только для доклада. На большинство реальных обращений люди поэтому получают отписки. Ведь прокурорским некогда заниматься чьими-то мелочными проблемами, а за любую отписку можно поставить себе плюсик: жалоба рассмотрена. Причем абсурд: офицеры пишут об одном, обращаются об одном, а им в ответ твердится абсолютно другое, разговор просто ни о чем.
В том же Новороссийске обыкновенный старший лейтенант пишет в военную прокуратуру о фактах по злоупотреблению при распределении квартир командованием. О том, что командиры получают на себя ничем не оправданное жилье. А две прокуратуры никак не могут разобраться, кто же из них должен этим заняться. Естественно, пока они разбирались, возмущенный командир установил офицеру оклад в три тысячи в месяц, возбудил уголовное дело, добился возбуждения. Ну и, конечно, простого лейтенанта проще осудить, тем более если командир, генерал или полковник, настаивает. Сразу по приказу нашлись свидетели, фальсифицировались документы, а суд доводы защиты даже проверять особо не стал. Экспертизу по сомнительным документам так и не назначили. Конечно, ведь командир настаивает…
У нас в Сочи офицер погранслужбы, ФСБ, чтобы получить заслуженную квартиру, месяц голодает. И только после этого получает квартиру, жилье. А на судебное решение от 2005 года с требованием предоставить ему жилье всем наплевать. Это уже в порядке вещей – судебные решения, не исполняемые годами. Вообще сложилась дикая ситуация, когда по всей стране офицеры, сотни, тысячи офицеров, контрактников, прапорщиков вынуждены обивать пороги судов, службы судебных приставов, прокуратуры, прочих учреждений. Защитники как бы народа сами ищут и не находят защиты, механизма защиты никакого нет. А как только ты обратился в суд или к вышестоящему командиру, значит, ты – предатель, значит, жди давления, угроз, увольнения по плохой статье. И уповаешь, в конце концов, если сможешь вытерпеть, или на Верховный суд, либо на Европейский. А на местные – гарнизонные, окружные суды уже и надежды нет никакой.
А все только потому, что государство не желает выполнять своих гарантий. Например, 80–90 процентов пограничников сейчас в Сочи без жилья. Все ждут, терпят, слушают обещания. Зато в это время у кого-то уже выросли дети, кто-то умер, кто-то покончил с собой, вот очередь и сокращается постепенно. Глядишь, через 20–30 лет она и сама рассосется, можно уже никому и не давать квартиры.
Я считаю, что правоохранительная, вся управленческая структура должна быть максимально прозрачной сверху донизу. А отчитываться хоть сыщики, хоть прокуроры, судьи должны не перед начальством, а напрямую перед народом. Есть множество способов, в том числе и с привлечением средств массовой информации. Отчитываться должны и о своем материальном положении, о результатах своей работы, о реальных устраненных нарушениях закона. Тогда будет доверие к госструктурам, к правоохранительным органам, к той же милиции, прокуратуре. Каждый гражданин, военнослужащий, милиционер, судья должен быть вправе открыто критиковать собственных начальников и структуры власти в целом без боязни за последующие репрессии.
Необходимо искоренить страх судей, следователей, прокуроров перед оправданием невиновных людей и на деле трактовать все сомнения в пользу обвиняемого, а не наоборот, как сейчас. Необходимо добиваться, чтобы правоохранители судили других действительно по совести, а не по указаниям или планам свыше.
Товарищи офицеры, граждане, я призываю каждого к неравнодушию, к честности, прежде всего, перед самим собой. Поддержите инициативу простых сотрудников милиции, слова Президента России о борьбе с коррупцией. Прежде всего дракона надо убить в самом себе, здесь и сейчас. Спасибо».
У обращения капитана юстиции Попкова тоже была предыстория. Она, если бы мы жили гдето в другом месте, выглядела бы нереальногротескной.
Попков был одним из военнослужащих Сочинского военного гарнизона, в отношении которых только за три месяца 2008 года было возбуждено 16 уголовных дел. Слишком настойчиво просили положенные им по закону квартиры. В том числе и через суд, имея решения последнего в их пользу. Офицеры и прапорщики обвинялись по статье 337 – «Самовольное оставление части или места службы».
Попков был одним из военнослужащих Сочинского военного гарнизона, в отношении которых только за три месяца 2008 года было возбуждено 16 уголовных дел.
«Командование части стало на меня давить, чтобы я написал рапорт, отказавшись от квартиры. Мол, увольняйся, а потом когданибудь получишь, – рассказал журналистам один из офицеров. – Мне предложили работу – скреплять папки в канцелярии. Я подал в суд...»
Как написала «Новая газета», Александр Попков – еще одна «достопримечательность» Сочинского военного гарнизона. Он, офицер в пятом поколении, периодически ночует на сочинском автовокзале. Иногда его пускает на ночь сослуживец, снимающий комнату в общежитии. Попков начинал службу на Чукотке. Когда перевели в Сочи, полгода прожил с женой в своем рабочем кабинете. Затем командование помогало оплачивать квартиру. Но цены выросли, и денег стало не хватать. Жена, на тот момент беременная вторым ребенком, уехала за 700 километров к родителям, которые сами ютятся в смежной двушке.
«Каждый день Александр ходит на работу в Военную прокуратуру Сочи, – писала «Новая». – Работа, надо сказать, уникальная: восемь часов капитан Попков сидит за столом, ничего не делая. Когда тебе 32 года, это, наверное, унизительно. Срок его военного контракта истек четыре года назад. Но Александра… через положенные полгода не уволили и квартиру не дали. У него на руках решение суда о предоставлении служебного или постоянного жилья. Уголовное дело за «самовольное оставление части» против Попкова возбудили еще год назад.
–?Какие недальновидные люди! – смеется Александр по пути в гости к его сослуживцу. – Если бы по одному нас давили, никто бы не узнал. А они сразу 16 дел затеяли!»
Сразу после того, как Попков выложил в Cеть ролик, Военноследственное управление СКП РФ заявило:
«Капитан юстиции Александр, разместивший на одном из сайтов 10минутное видеообращение, где представился следователем военной прокуратуры, никогда не состоял в штате военных следственных органов СКП РФ…
Установлено, что после окончания в 1998 году Военного университета Минобороны РФ Попков был направлен для дальнейшего прохождения военной службы в органы военной прокуратуры. В декабре 2003 года в связи с проведением организационноштатных мероприятий, он принял решение уволиться с военной службы. При этом своего согласия на исключение его из списков личного состава военной прокуратуры с оставлением в списках нуждающихся в получении жилья не дал. По этой причине Попков был выведен в распоряжение военного прокурора пограничных органов и пограничных войск ФСБ России в Краснодарском крае, а затем военного прокурора СевероКавказского военного округа. С осени 2005 года по настоящее время Попков находится в распоряжении военного прокурора Cочинского гарнизона».
Насчет того, что на службе он «никогда не состоял», у самого Попкова, равно как и у суда, было иное мнение.
Кстати, видеозаявление Попкова вряд ли стало для отцовкомандиров большим сюрпризом. За месяц до того, в октябре 2009го, капитан стал одним из подписантов «обращения к власти». Оно было выложено на сайте координационного центра межрегиональной общественной организации «Забытый полк».
«Обращение к власти офицеров-«дезертиров»
Мы – группа офицеров из нескольких воинских частей ФСБ РФ, дислоцированных в г. Сочи. Все мы отдали службе Отечеству как минимум полжизни, с семьями скитались по отдаленным гарнизонам, добросовестно исполняли непростые обязанности. Большинство из нас служили в специальных подразделениях, охраняли жизнь Президента и членов Правительства РФ, принимали участие в боевых действиях в Афганистане, Таджикистане и в Чеченской Республике, отмечены государственными наградами и поощрениями от лица высших должностных лиц СССР и Российской Федерации. Среди нас есть офицеры, перенесшие ранения и контузии, награжденные орденом «За службу Родине», медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За отличие в охране Государственной границы», «За отличие в военной службе».
Все мы должны были быть уволены в запас два-три, а то и пять лет назад в связи с полученными на службе болезнями, сокращением и достижением предельного возраста. У всех уже давным-давно закончились контракты, в которых мы брали на себя обязательства добросовестно исполнять обязанности военнослужащих в течение указанного в контракте срока. И все мы не были уволены по одной-единственной причине: нам и нашим семьям не предоставили жилья, обещанного в трехмесячный срок в соответствии с тем же контрактом и Федеральным законом «О статусе военнослужащих».
Нас из года в год кормили обнадеживающими письмами, что вот-вот построят дома и выделят положенные квартиры. Ни требования федеральных законов, ни вступившие в законную силу судебные решения о немедленном предоставлении жилья и увольнении в запас, ни попытки судебных приставов исполнить решения никак не повлияли на нежелание чиновников выполнить обязательства государства. В ответ на законные и справедливые требования мы день за днем получали из разных инстанций лишь издевательские отписки, что всего лишь через один-два года нас наконец-то осчастливят квадратными метрами.
Однако в итоге нас решили растоптать и лишить всего, что было заслужено за годы и десятилетия нелегкого служения Отчизне. С нами решили обойтись как с отбросами общества, подлецами и людьми вне закона. По решению и с согласия сотрудников Военной прокуратуры и Военно-следственного управления Северо-Кавказского военного округа, Военной прокуратуры Сочинского гарнизона в отношении нас возбудили уголовные дела за самовольное оставление части. Нас объявили дезертирами, якобы злостно не исполняющими свои обязанности спустя несколько лет после окончания контракта. Нелепые обязанности, придуманные на скорую руку. Бывший следователь должен заполнять канцелярские журналы, бывший командир президентской яхты – переносить документы из кабинета в кабинет, а бывший начальник секретного отделения – следить за наличием краски и бумаги в принтере. Фактически же ничего не делать и целыми днями просиживать штаны, получая за это урезанные зарплаты, едва-едва позволяющие на выбор или снимать дешевые трущобы, или впроголодь содержать семью. Другого не дано. Ведь, естественно, устроиться куда-то еще на работу нам запрещено.
Мы не отступали и не сдавались в борьбе с душманами, террористами и преступниками, не прятались за спины товарищей, годами не сетовали на бытовую неустроенность наших жен и детей. Жили только надеждами на будущее, так как понимали, что есть такая профессия – защищать Родину. Теперь же в мирной обстановке вдруг все вместе стали ярыми рецидивистами, по мнению следствия совершив по два-три серьезных преступления – «самоволки». В одночасье мы превратились в отверженных, которым откровенно заявляют об условных сроках лишения свободы, предлагают забыть о жилье и пенсиях, ибо нас собираются вышвырнуть с военной службы как уголовников, не имеющих права на социальные льготы и гарантии.
Пока нас всего 12 человек. Зато нашу участь уже готовы разделить несколько десятков наших сослуживцев – офицеров и прапорщиков, уже внесенных в «черные списки» Военной прокуратуры Сочинского гарнизона, сотрудники которой, не имея на то полномочий, вынуждают командиров воинских частей возбуждать уголовные дела в отношении подчиненных и еженедельно называют фамилии очередных жертв. Возможно, если эту практику удастся обкатать на наших судьбах, подобным репрессиям подвергнутся тысячи и тысячи военнослужащих, находящихся в том же рабском положении. Положении невольников, которые вопреки нормам Европейской конвенции о Правах человека, конвенций № 105 и № 29 Международной организации труда, Конституции РФ, по мнению сотрудников «правоохранительных» органов, проходят военную службу «в добровольном порядке» до момента обеспечения жильем. А согласием на такую бесконечную «сверхконтрактную» службу якобы является наш отказ уволиться без положенного жилья. Отказ лишиться заработанного и остаться вместе с семьями просто бомжами. В знак благодарности за честную службу.
«Если эту практику удастся обкатать на наших судьбах, подобным репрессиям подвергнутся тысячи и тысячи военнослужащих, находящихся в том же рабском положении».
Мы требуем от высших должностных лиц государства, которое мы защищали, не щадя своих сил, здоровья и крови, прекратить начавшиеся массовые репрессии в отношении офицеров, восстановить наши нарушенные права и выполнить в конце концов взятые по контракту на себя обязательства, обеспечив нас квартирами и уволив с военной службы.
Честь имеем!
Попков Александр Васильевич, капитан юстиции, бывший старший следователь Военной прокуратуры органов и войск ФПС РФ
Никитенко Михаил Вячеславович, капитан 3-го ранга, бывший старший помощник командира президентской яхты «Кавказ» в/ч 2159
Цапко Евгений Игоревич, капитан 3-го ранга, бывший командир катера – командир группы катеров специальной службы в/ч 2159
Ульев Юрий Захарович, майор, бывший старший офицер отделения в/ч 2122
Булгаков (Малышенко) Олег Александрович, майор, бывший заместитель начальника отделения ОКПП «Сочи»
Сало Игорь Николаевич, майор, бывший начальник заставы в/ч 2122
Достовалов Владимир Геннадьевич, капитан медицинской службы, бывший врач медицинского пункта в/ч 2122
Сивирин Александр Иванович, майор, бывший начальник заставы в/ч 2122
Федоров Владимир Викторович, подполковник, бывший заместитель начальника штаба – начальник отделения в/ч 2122
Боровко Александр Михайлович, подполковник, бывший заместитель начальника учебного центра в/ч 2122
Рыбин Александр Евгеньевич, подполковник, бывший начальник отделения в/ч 2122
Синев Игорь Викторович, капитан, бывший командир роты в/ч 2122».
Всего же в ноябре–декабре 2008 года Военной прокуратурой Сочинского гарнизона были возбуждены уголовные дела в отношении 11 офицеров и 4 прапорщиков. Параллельно два аналогичных дела были возбуждены в г. Анапе в отношении десантника, старшего лейтенанта Ивана Голоты и летчикаистребителя, подполковника Олега Панченко.
Темой тогда занялись федеральные СМИ. Возбуждать уголовные дела в отношении офицеров больше не стали. А вскоре военноследственные отделы были вынуждены прекратить за отсутствием состава преступления скандальное уголовное преследование. В отношении тех, кто достиг пенсионного возраста или имеет серьезные заболевания. Правда, военные рассказывали, что один из прокурорских на это заметил: мол, господа офицеры, прекращенные дела и отсутствие новых – явление временное. Когда у прокуратуры дойдут руки, то виновные будут наказаны по всей строгости гуманных российских законов.
На начало июня 2009 года по двум уголовным делам были вынесены обвинительные приговоры. Старший лейтенант ВДВ Голота получил шесть месяцев лишения свободы условно. Старшего прапорщика Лысака, согласившегося с тем, что он «дезертир», приговорили к штрафу в размере 6 тысяч рублей.
К слову, следователи и суд не пытались доказать, что «дезертиры» не ходили на службу. Тот же Попков говорил, что доказать это невозможно – есть записи видеокамер. А раз так, обвинение настойчиво пыталось вменить офицерам ничегонеделанье в пределах воинских частей. Мол, ходили, но бездельничали. Что доказать как раз было несложно. Ведь обвиняемые находились за штатом, приказов не получали. А то, что такая ситуация сложилась по вине командования, не обеспечившего их жильем, во внимание не принималось. Как и то, что существовать офицерам приходилось на кастрированное жалованье.
Кстати, для жителей курортного города с «делом дезертиров» все было предельно понятно: «Изза жилья служивых прессуют, чтоб квартиры не давать». Не Урюпинск ведь, а олимпийский Сочи, где квадратный метр жилья стоит столько, сколько на него зеленых купюр тонким слоем поместится.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.