МАТЧ СТОЛЕТИЯ

МАТЧ СТОЛЕТИЯ

Дружеский шарж

Волышево было взволновано. По вечерам вокруг футбольного поля толпились болельщики. Они наблюдали за тренировкой своей команды и делали прогнозы: предстояла календарная встреча с командой города Порхова.

— Сначала мы высадим Порхов, — доказывал бородатому болельщику седоусый, — потом Славковичи, Дно, Дедовичи, Остров...

— Может, и Псков ты высадишь? — ухмылялся бородатый скептик.

Седоусый доказывал, как дважды два четыре, что победа над Псковом фактически предрешена: единственный мяч Валерка забьет «сухим листом» с двадцати пяти метров.

— А там, — тихо добавил он, не глядя на зардевшихся собеседников, — и до Лужников недалеко...

Бородатого, который ехидно заикнулся по поводу предстоящего матча «Волышево» — «Интернационале», задвинули в угол. Но все сошлись на том, что путь к Лужникам не будет усеян одними только розами — из-за пристрастного судейства, конечно.

Задолго до начала встречи трибуны — по две скамейки у каждых ворот — были заполнены до отказа. На деревьях банановыми гроздьями висели мальчишки. С футбольного поля прогнали чью-то блудную корову и спешно устранили последствия ее развязного поведения. Автобус с порховской командой, обреченной на крупное поражение, был встречен ироническими аплодисментами, но зато волышевские ребята вышли на поле под бурю оваций. Особенно горячо приветствовали Валерия, молодого учителя физкультуры и знаменитого центра нападения. Команды выстроились в центре поля, где стоял с мячом под мышкой долговязый судья дядя Миша, обслуживший своим четким судейством уже не одно поколение районных футболистов. Дядя Миша блеснул очками и пронзительно свистнул.

Волышевские ребята сразу же ринулись на штурм. Левый край обвел одного за другим двух своих и трех порховских футболистов и хотел было ударить по воротам, но правый защитник гостей в последний момент бросился ему в объятья. Хотя защитник утверждал, что он просто хотел поздравить левого крайнего с днем рождения, дядя Миша назначил штрафной. Валерка разбежался и ударил мяч с такой силой, что липа у ворот загудела, как высоковольтная линия. Вскоре стали проясняться тактические рисунки команд. Волышевцы играли на Валерку, который ловкими финтами запутывал защиту противника, вытягивал ее из центра и давал искуснейший пас на свободное место. Порховичи же, не имевшие таких высококлассных солистов, играли широким фронтом в атаке, а в обороне применяли малоизвестную тактическую новинку: в опасных ситуациях хватали за трусы нападающих противника. По требованию зрительниц дядя Миша подозвал капитана порховичей и предложил сменить тактику.

А через минуту защитник порховичей сыграл рукой в штрафной площадке. Пенальти! Волышевцы гигантскими прыжками исполнили пантомиму, изображавшую радость, но... — свисток безмолвствовал — дядя Миша его потерял. Пока он шарил по траве, нападающий порховичей беспрепятственно дошел до ворот остолбеневших хозяев поля и хладнокровно забил гол. Засунув два пальца в рот, дядя Миша свистнул и показал на центр.

Стадион негодующе ахнул. Отчаянно жестикулируя, волышевцы окружили судью. Дядя Миша закрыл руками уши. На помощь своей команде прибежал седоусый. Он был донельзя спокоен, корректен и деловит.

— Отойдите, сам разберусь, — успокоил он футболистов и вытащил из кармана пачку сигарет. — Закуривай, товарищ судья, с фильтром. Значит, дело было так. Ты потерял свисток и...

— С поля! — рявкнул дядя Миша и журавлиными ногами направился к центру. — Дилетант!

— Чего ты сказал? — оскорбился седоусый. — А ну-ка повтори!

— Судью на мыло! — тонким голосом завопил с дерева мальчишка.

Дядя Миша подбежал к дереву и начал тащить мальчишку за ногу. Тот завопил благим матом.

— Шкуру спущу! — пригрозил судья и вновь направился к центру.

Игра возобновилась. Волышевцы устремились вперед.

— Шай-бу! — скандировал стадион.

— Димка, отдай Валерке! — потребовал седоусый.

— Как я ему отдам? — остановившись у боковой линии, пожаловался Димка. — Видишь, как его держат?

— А ты пасуй промеж ног, в одно касание! — строго указал седоусый. — Помнишь, как Стрельцов?

Пока Димка вспоминал, как в подобных случаях поступает Стрельцов, мяч отобрали. Седоусый развел руками, а Димка погрозил ему кулаком и бросился за противником. Но тот, развив огромную скорость, уже прорвался в штрафную площадь и со страшной силой ударил по воротам.

— На три коровы влево! — ликовал стадион.

И тут произошло долгожданное событие. Выбитый в поле мяч подхватил Валерка. Рывок — и обведенные, как кегли, защитники противника остались далеко позади. Удар — гол!

Мои изобразительные средства слишком скудны, чтобы передать радость трибун. Седоусый целовал бородатого, мальчишки на деревьях дрыгали ногами, как лягушки, а девушки влюбленными глазами смотрели на героя, которого друзья по команде на руках несли к центру поля.

Едва обескураженные порховичи успели ввести мяч в игру, как Валерка отличился вновь. Отобрав мяч у соперника, он стремительно пошел вперед. Все несколько десятков зрителей встали со своих мест. Стадион ревел:

— Е-ще шай-бу!

Порховичи бросались Валерке в ноги, стеной становились на его пути, но центр нападения волышевцев делал невозможное: по моим подсчетам он раза два обвел обе команды. Однако ударить по воротам ему помешало одно досадное обстоятельство: на штрафную площадку выбежал козел, на рогах которого висел чей-то пиджак. Пытаясь сбросить пиджак, козел брыкался, тряс бородой и душераздирающе блеял. Минуты две, намертво забыв про персональную опеку, за ним гонялись защитники. Насмерть перепуганный неистовым ревом и свистом, козел, наверное, решил, что наступает светопреставление, и метался по полю как одержимый. Наконец его изловили и привязали веревкой к дереву, у которого козел и проблеял до конца матча.

Дядя Миша дал спорный, и мяч запрыгал по штрафной площадке. Здесь уже столпились все игроки. По мячу наносили невероятной силы удары, лупили его бутсами и кедами, но он никак не мог пробиться сквозь груду человеческих тел. Поднятый с земли, мяч заскакал по головам. Стадион стонал. Разгоряченные футболисты вошли в такой азарт, что потеряли ориентировку. Центр нападения порховичей дважды бил по своим воротам, и только отчаянные броски вратаря спасали гостей от неминуемого гола. Дядя Миша метался по штрафной площадке, приплясывая от возбуждения, а потом не выдержал, рванулся к мячу и под овацию игроков и зрителей боднул его головой.

— Гол! — сотрясался стадион. — Гол!!

Боковой судья, не разобравшись в ситуации, показал на центр. К дяде Мише подбежали капитаны, но ему было не до них. Во время своего лихого прыжка он уронил очки, и чья-то преступная нога втоптала их в землю. Одно стеклышко чудом уцелело, но от оправы остались одни воспоминания. При помощи куска шпагата очки кое-как прикрутили к дяди Мишиным ушам. Гол был отменен, и игра продолжалась.

Во втором тайме матч достиг неслыханного накала. Футболисты носились по полю как пушечные ядра. В один момент в ворота хозяев вместе с мячом влетела бутса левого инсайда. Бутсу вратарь поймал. На этом основании волышевцы потребовали гол не засчитывать. Трибуны неистовствовали. Неумолимый дядя Миша велел начинать с центра. Порховичи обрели второе дыхание и непрерывно штурмовали ворота противника. Но в этот момент бдительный седоусый заметил, что на поле двадцать три игрока. Липший порхович был с позором изгнан, и волышевцы бросились в ответную атаку. Валерий превзошел самого себя. Получив мяч, он донес его на голове до штрафной площадки и «сухим листом» забил потрясающий по красоте гол. Седоусый целовал бородатого, который яростно отбивался. Девушки не отрывали от Валерия влюбленных глаз, а мальчишки от ликующих воплей совершенно охрипли.

И тут произошли два совершенно непредвиденных события.

Сначала волышевский вратарь, поощряемый зрителями, начал откровенно тянуть время. Он баловался мячом во вратарской площадке до тех пор, пока не забил самому себе гол. Напрасно седоусый валялся у судьи в ногах, предлагая закурить сигарету с фильтром и доказывая, что такой гол не считается — дядя Миша журавлиными ногами направился к центру.

Второе событие произошло за пять минут до конца игры, когда волышевцы, стремясь сквитать счет, непрерывно били по воротам гостей. Поймав мяч, порховский вратарь с преступным умыслом выбил его в сторону проходившего мимо стада коров, которые варварски надругались над футбольной святыней. Едва мяч привели в порядок, как дядя Миша воздел к небу руки и дал свисток: время матча истекло. Седоусый разрывался на части, доказывая, что имело место совершенно неслыханное нарушение всех футбольных правил, но гости бодро прокричали: «Физкульт-ура!», уселись в свой автобус и укатили в Порхов. Лучезарные надежды волышевских болельщиков на триумф в Лужниках были разбиты вдребезги.

Так проходил этот интересный матч. Если очевидцы найдут в моем репортаже кое-какие неточности — заранее приношу извинения; я ведь не специалист, а простой любитель.