Пролог

Пролог

Кто подобен зверю, и кто может сразиться с ним?

Откровение Иоанна, Гл. 13; 4

Закат дожигал последний день сентября. Было в нем что-то сюрреалистичное, словно художник разлил по небу кровавые краски, которые теперь густыми красными пятнами туч давили на разум, просто давили, давили, давили…

Форестер включил видеокамеру. Снял свою спящую девушку Стефани, затем верного пса Роя и перешел на кухню. В кадре появились стол и шкаф.

Там мужчина взял нож. Обычный кухонный нож, им он не раз и не два до этого резал мясо. Достал моток веревки и, отмерив нужную, только ему известную длину, одним резким движением перерезал ее. Школа скаутов была закончена Форестером давным-давно, но как вязать узлы и делать самозатягивающиеся петли, он не забыл. Вот и сейчас пальцы сами, вспомнив хитрую науку, сноровисто связали нужное Форестеру.

– Рой! Ко мне, Рой! – негромко позвал он пса. Тот явился, виляя хвостом и преданно заглядывая в глаза. Поводок с ошейником Форестер недавно потерял, поэтому пришлось довольствоваться веревкой. Он накинул ее Рою на шею.

– Пошли, друг! Рядом! Я сказал, рядом! – скомандовал мужчина и повел за собой собаку через огромный пентхауз на балкон размерами под стать квартире. Роя туда выпускали редко и под тщательным присмотром, так как пес норовил прыгнуть за иногда пролетавшей мимо птицей через невысокое ограждение. Но на половине дороги Форестер вдруг вспомнил, что забыл видеокамеру, и вновь вернулся на кухню, взял ее. Нож, почему-то оставшийся в руке, мешал, но умная собака уже скулила и тянула хозяина за собой, на балкон.

Привязав там Роя к ножке тяжелого кресла, Форестер вновь зашел в квартиру и направился в спальню. Установил видеокамеру на полку, предварительно посмотрев, попадает ли огромная кровать в кадр. Стефани спала, белые волосы цвета настоящих ангельских крыльев пухом разметались по подушке. Мужчина осторожно погладил их и на мгновение замер.

Девушка улыбнулась во сне.

– Вставай, милая, посмотри, что у меня есть для тебя, – пропел тихонечко Форестер.

Она, открыв огромные голубые глаза, любяще посмотрела на Форестера: он был смыслом всей ее жизни, она – его.

Стефани даже не успела ничего понять, как мужчина ударил ее ножом в грудь: раз, второй, третий. Кровь яркими-яркими брызгами сначала ложилась на пастельные тона, а потом меркла в закатной багряности. Форестер же, будто заведенная Дьяволом игрушка, раз за разом повторял одни и те же движения. Вытащить нож, еще удар, нож-удар, нож-удар, удар-нож!

Красное и алебастровое… Все тонуло в этом… После пятнадцати минут кровавой феерии мужчина неожиданно резко сел на край кровати. И замер, затем недоуменно, словно приходя в себя, посмотрел на видеокамеру, в ее глазок, и улыбнулся… Но улыбнулся не безумно, а так, как и принято улыбаться на видеокамеру.

– Привет, – сказал он и даже радостно помахал рукой.

Затем он продолжил съемку уже на балконе. Собака, учуяв запах крови, зло обнажила клыки и тихонько зарычала.

– Рой, Рой, хороший мальчик, – спокойно произнес Форестер и вытянул руку. Пес все же его не укусил, а лег на живот и отчего-то жалобно заскулил. Мужчина взял его на руки, Рой как-то по-щенячьи взвизгнул, лизнул человека в щеку… Всего этого было мало, чтобы остановить Форестера. Неуклюже размахнувшись, он выбросил пса с балкона. Веревка натянулась, петля захлестнула горло собаки. Она хрипела, дергалась, но веревка, привязанная к ножке кресла, крепко держала, а человек вновь установил видеокамеру так, чтобы она фиксировала кресло. Мужчина присел в кресло и на минуту задумался.

Затем Форестер стал остервенело бить сам себя ножом, так же механически совершая движения, как до этого кромсал Стефани. При этом гримасы боли не искажали его лицо – он словно не чувствовал ничего, а почти счастливо улыбался в камеру. Улыбался и бил себя в грудь, живот и вновь улыбался… До тех пор, пока последняя предсмертная судорога не превратила улыбку в кровавую клоунскую маску. Но нож так и не выпал из руки Форестера…

Полиция сначала выдвинула версию – убийство, но потом, обнаружив видеопленку, обратилась к экспертам-психологам и психиатрам; те, несмотря на богатый различными случаями профессиональный опыт, твердили про невозможность происшедшего.

– Не могло такое случиться! У человека присутствует блок самосохранения!

– Но ведь кончают же жизнь самоубийством? – не сдавались полицейские.

– Так-то оно так, но, к примеру, порезы вен к летальному исходу, если будут отсутствовать сопутствующие факторы, не приведут. А тут… – говорили авторитетно эксперты.

После просмотра видеопленки они долго думали и, все менее уверенно, но твердили: «Не могло такого быть!» Видеомонтажа не наблюдалось. Вскоре дело закрыли, признав Форестера сумасшедшим. Мало ли их бродит по свету? Но даже после того как улеглись все страсти, немало нашлось полицейских, которые все же чувствовали, что произошло что-то по-настоящему страшное…