КОНЕЦ САНКТ-ЛЕНИНГРАДА

КОНЕЦ САНКТ-ЛЕНИНГРАДА

Последняя веха смутного времени. Власть готовится отпраздновать трехсотлетие города

Тает снег... Лужи, мусор и грязь... Но, слава богу, хотя бы голого льда нет. В эту зиму я три раза упала и прокляла городскую администрацию грозным проклятьем - на семи соборах до седьмого колена (боюсь, начинает сбываться)... Великий пост, гадкий грипп, невыносимые пробки, реклама противного Гарри Поттера...

Наступает самая угрюмая и некрасивая пора в жизни брошенного города, который провалился в щель времен, заплутал на пути от Ленинграда к Санкт-Петербургу, обратившись в какое-то недоразвитое, странное чудище, люмпена с претензиями - в Санкт-Ленинград. Тает власть. Вице-губернаторы падают в аккуратный ящичек по имени «подписка о невыезде», как съеденные шахматные фигуры. Эмоций горожан по этому поводу хватает только на то, чтобы пожать плечами. Никакой толпы желающих подобрать падающую власть не имеется. Такое впечатление, что этим городом вообще никто не хочет управлять.

Человек с жалким, перепуганным лицом, обещавший некогда взять в руки метлу и очистить родной город, лепечет об интригах и кознях каких-то злодеев. Злодеи решили полностью лишить Петербург его свободы и самостоятельности - а ведь наши помойки имеют право самостоятельно и свободно гнить! Козни злодеев выражаются главным образом в невиданном падеже вице-губернаторов и явной боковой позиции Кремля к Смольному. Свобода же и самостоятельность Петербурга выразилась в отсутствии управления городом с 1996 года. Ни в одной области жизнедеятельности, будь то экономика, жилищное хозяйство, наука, здравоохранение или культура, не ощущается ни сильной единой воли, ни сколько-нибудь понятных идей развития, ни заботы, ни опеки. Впрочем, крупных ошибок тоже почти нет - ничего нет. Везде людишки как-то рыпаются на свой салтык, пытаясь сберечь свое дело - если у них есть стьщ, или думая только о том, как в мутной воде половить рыбки - если стыда у них нет.

А ведь, как написал покойный А. Володин в сценарии «Осеннего марафона»: «Ленинград - город маленький». Никуда на деревне не спрятаться, не уйти от придирчивых глаз. В маленьком городе репутация - это все. Слякоть ленинградского смутного времени (1996-2002) вымазала всю нынешнюю администрацию, включая и Законодательное собрание, которое напрасно принимает позы благородной девицы, попавшей в дом терпимости. Веры больше нет никому - шесть лет власти Санкт-Ленинграда не покладая рук работали на этот итог.

Впрочем, я не так наивна, чтобы всерьез думать, будто категории веры и стыда вообще участвуют в системе управления большими городами. А вот категория репутации - да, участвует, и непременно. И для того, чтобы содержать в порядке репутацию, надо чуть-чуть ума, воли и дальновидности. Но даже этой малости у властей Санкт-Ленинграда нет. Жаль. Особенно жаль славное племя Коганов, чьи невинные представители рискуют услышать за своей спиной - «У диабетиков инсулин украл», хотя и не крал, и не инсулин, и не у диабетиков, и не он... Но тут уж ничего не поделаешь, молва запоминает только ключевые слова (Коган, инсулин).

Один журналист (Даниил Коцюбинский) несколько лет был обуреваем благородными идеями самостоятельности Петербурга. Ему мерещилось, что не по пути умному, европейскому, прекрасному городу с Краснодаром и Красноярском. Что мы в силах и вправе образовать город солнца, республику Санкт-Петербург и жить припеваючи, пожиная плоды демократии и свободного труда.

История показала, однако, что не сепаратизм, а только предельная открытость может спасти город. Что если Россия отмахнется от Питера, живите, мол, как знаете, то мы будем обречены на своих домашних монстров во всей их региональной красе. Что Петербург сейчас не имеет возможностей воспитать в своей среде лидеров для внутреннего пользования - все сколь-нибудь пригодное забирает вечно голодный на людей центр. Что наш нездоровый и физически, и нравственно человеческий материал не годен даже на то, чтобы дать десять-двадцать деятелей для нормальной, толковой, работящей администрации. А о том, как наша «корпорация монстров» собирается проводить 300-летие Петербурга, не хочется и думать.

И не надо думать. Конец Санкт-Ленинграда близок. Томительными белыми ночами на город спустится десант федеральных ангелов-истребителей. Твердо чеканя шаг, по мостовым пойдут контролеры, ревизоры, аудиторы, магистры счетных и пробирных палаток, в скучных пиджаках, с ровным голосом, абсолютным непониманием того, зачем на свете есть дензнаки, со стальными челюстями, отсутствием пищеварения. Все как один они будут похожи на ледяного министра обороны Сергея Иванова, от взгляда которого кровь стынет в жилах. Контролеры и счетчики опишут остатки Санкт-Ленинграда и повесят на каждой руине дощечку: «Собственность России».

Был уже город якобы и «свободным», и «самостоятельным», и вовсю полетали над ним человеки с метлой. Питерское «болото», победившее в 1996-м и 2000 году здравый смысл вменяемых петербуржцев, сполна получило и получит за «свободное волеизъявление». Федеральные терминаторы должны предотвратить окончательную катастрофу города, переживающего небывалый кризис власти. Ибо если в 2003-м на трибунах, с видом наследников трехсотлетней славы Санкт-Петербурга, будут стоять нынешние его правители - разверзнутся хляби, грянет гром, и невские первостро-ители лично спустятся с небес, чтобы дать кое-кому по бесстыжей физиономии. апрель