ГЛАВНЫЙ АГРАРИЙ – ГЕНЕРАЛ РУЦКОЙ

ГЛАВНЫЙ АГРАРИЙ – ГЕНЕРАЛ РУЦКОЙ

Вице-президента бросают на село

Надо сказать, реформаторам противодействовала не только оппозиция. Сам Ельцин делал подчас весьма странные, опрометчивые шаги. Так, с подачи того же Бурбулиса он зачем-то “бросил” на аграрную реформу… генерала Руцкого – соответствующий указ был подписан 26 февраля. Первым предположением было: тут сказалась распространенная еще во времена Политбюро манера поручать сельское хозяйство попечению ни на что другое не пригодных партфункционеров. Чтоб не путались под ногами.

Однако если в те, советские времена это не влекло за собой каких-то катастрофических последствий, поскольку эта область – колхозное сельское хозяйство – все равно была в безнадежном состоянии, – то теперь, когда правительство собралось проводить на селе энергичные реформы, назначение подобного “куратора” являло собой совершенно убийственный шаг.

Гайдар:

“Мы с огромным трудом действительно начинаем разворачивать аграрную реформу. Приняты важнейшие указы президента. Начинается реорганизация колхозов и совхозов, создаются фонды перераспределения земли, мы поддерживаем формирование фермерского сектора. И вот сейчас всю эту сложнейшую, политически конфликтную работу поручить человеку, который ни уха, ни рыла в ней не смыслит и у которого решительность сочетается с дремучим невежеством… Все это слишком большая цена за нейтрализацию его политических амбиций…”

В принципе, будь на то его желание, Руцкой мог бы, конечно, подключиться к работе правительства, помочь ему своим статусным весом вице-президента, где-то что-то посоветовать, где-то что-то подправить, однако новый агрокуратор, движимый этой самой своей безграничной амбициозностью, все желал сделать по-своему. К тому же, мы знаем, к этому времени он уже определился как решительный противник гайдаровских реформ (то, что Ельцин, назначая Руцкого сельскохозяйственным куратором, закрыл на это глаза, – пожалуй, самое удивительное).

Выдвинув несколько “гениальных” идей, вице-президент со свойственной ему вулканической энергией бросился их осуществлять. Одна из идей – привлечь к аграрной реформе ВПК и армию. С экономической точки зрения затея была довольно сомнительной: даже если бы удалось соединить усилия двух в ту пору безденежных сфер – АПК и ВПК, – деньги от этого никак не могли бы появиться. Тогда Руцкой бросился искать иностранные инвестиции, раззвонил повсюду, что в преобразовании сельского хозяйства ему готовы помочь банки Англии, Германии, фирмы Австрии, Италии, Японии… Однако вскоре выяснилось, что обещанные инвестиции существуют в основном лишь на уровне разговоров и обещаний. Иностранцев российская сельхозпродукция мало интересовала. Больше интересовали сырьевые, топливные ресурсы. Все ограничилось созданием нескольких совместных предприятий…

Киббуцы в Ростовской области

Другая идея Руцкого – на первом этапе, опираясь на эти самые зарубежные инвестиции, поднять сельское хозяйство Юга, а уж потом распространить достижения на всю страну. “Растаскивая ресурсы по всей России, – говорил Руцкой, – нам не решить проблему снабжения республики продовольствием”.

Он отправляется в поездки в Ростовскую, в Курскую область, в Калмыкию, где рассказывает о своих грандиозных планах и примеряет их к местному сельскохозяйственному ландшафту.

Мой коллега по “Литературной газете”, ростовский корреспондент Владимир Фомин так описывал посещение вице-президентом тамошних краев:

– По Ростовской земле Руцкой передвигался исключительно в вертолете, даже если куда-то на машине можно было за полчаса доехать. А если учесть, что его сопровождали еще несколько “вертушек” с начальством, грохот от передвижения этой кавалькады стоял невообразимый. Местные жители не знали, что и подумать. А в остальном все было, как в старые добрые времена – хлеб-соль, пробежка по поселку, предприятию или животноводческой ферме, короткие встречи в красном уголке с представителями коллектива, в большинстве случаев – опять-таки с начальством. При этом все поглядывают на часы – впереди другие поселки, фермы, встречи. Что дают эти визиты? Может быть, вице-президент желает узнать мнение крестьян о ходе земельной реформы, выслушать их предложения? Но еще в Ростове, в аэропорту, только сойдя с трапа самолета, он заявил, что приехал с готовым предложением создать на Юге России агрокорпорацию с участием предприятий Тюменской области, израильского и египетского капитала, заинтересованных в сырье, лесе, топливных ресурсах. Впишутся ли в эту модель нарождающиеся самостоятельные хозяева-крестьяне? Не станет ли новое агрообразование монстром, подобным нынешним АПК? Эти вопросы могли бы задать Руцкому ростовские фермеры, но вот незадача, – встреча с ними из программы поездки почему-то вылетела. Случайно? И случайно ли среди лиц, сопровождавших вице-президента в путешествии по области, не оказалось президента Ростовской областной ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств? Генералам милиции и МБ в вертолетах место нашлось, а ему – нет.

Стиль Руцкого во многом напоминал стиль Хрущева. Как Никита Сергеевич, восторгаясь достижениями американского кукурузного фермера Гарста, тут же загорелся перенести эти достижения на советскую почву, так и Александр Владимирович, посетив в Израиле киббуц “Гват” и, соответственно, тоже испытав восхищение, вознамерился учредить что-то вроде киббуцев на Дону (единственным опасением было – в области много казаков, и они “могут не понять”).

Сооружение суперминистерства

Само собой разумеется, Руцкой принялся строить собственную структуру управления сельским хозяйством, параллельную структуре Минсельхоза. В его непосредственном подчинении было образовано 17 отделов с количеством сотрудников, превышающим численность аграрного министерства. Вице-президенту удалось организовать подчиненный ему Федеральный центр земельной и агропромышленной реформы. Указом Ельцина на него возлагалось руководство преобразованиями в аграрном секторе. Кроме того, Центр имел приоритетное право “формировать структуры в сфере торговли и услуг”, разрабатывать государственную политику “рационального использования земельных, водных и лесных ресурсов, обеспечения населения продовольствием”. Наконец, Центру принадлежало последнее слово “в выдвижении предложений по бюджетной, налоговой, кредитной, инвестиционной и ценовой политике в аграрном секторе”. Согласно этому же указу, для поддержки сельского предпринимательства создавался Международный финансовый фонд земельной и агропромышленной реформы.

Хотя в реальности создать некое новое аграрное суперминистерство Руцкому все же не удалось – правительство и Минсельхоз решительно этому воспротивились, – тем не менее наличие двух центров управления не могло не усугублять хаос, и без того царивший в сельском хозяйстве. Поток противоречивых указаний, которые, с одной стороны, шли от правительства и Минсельхоза, а с другой – от вице-президентского Федерального центра, по словам Гайдара, “создал максимально благоприятную обстановку для тех, кто хотел сохранить в неприкосновенности основы советского помещичьего строя”. Противники аграрной реформы перешли от скрытого саботажа к активному противодействию ей.

Крах аграрной реформы

Трудно сказать, как пошла бы реформа на селе, если бы не этот странный, загадочный ельцинский шаг – передача ее на попечение авиационного генерала (в то же время и правительство не было от этой реформы отстранено). Но уж после того, как президент его сделал, можно было с уверенностью спрогнозировать: шансов на ее успех – никаких.

К середине осени 1992 года были подготовлены три программы сельхозреформ – официально принятая правительственная программа, программа Минсельхоза и программа Центра Руцкого. В результате в тот начальный период реформирования российской экономики не выполнялась ни одна из программ, и реформа на селе была фактически свернута.

По оценке Исполкома Крестьянской партии России, Руцкой, вопреки его заявлениям о стремлении вдохнуть жизнь в сельское хозяйство, показал себя противником аграрной реформы, фермерства, свободного земледелия, а его “командование” аграрным сектором нанесло “рекордный ущерб национальному достоянию”.

Лидер этой партии известный журналист-аграрник Юрий Черниченко считает, что назначение Руцкого – человека, который никакого отношения к сельскому хозяйству не имел, – его куратором – “следствие искреннего презрения Ельцина к селу”. Лично я так не считаю. Хотя Ельцин и стремился этим назначением отодвинуть Руцкого подальше от политики, никакого презрения к селу он этим не выказывал. Вновь вернусь к советским годам. Как известно, в те годы любого номенклатурного деятеля могли назначить на какой угодно пост: специалиста-металлурга “бросить” на физкультуру и спорт, отставного генерала – на руководство транспортом и т.д. Это считалось в порядке вещей. Главное, чтобы человек был “правильным” партийцем. Рудименты такого мышления в общем-то сохранились и у Ельцина. Более того, методы Руцкого, его энергичные, решительные, без излишней рефлексии действия на сельскохозяйственной ниве, по-видимому, в какой-то мере импонировали Ельцину. Во всяком случае, он не раз высказывался в его поддержку, охотно посещал с ним “передовые” хозяйства. И отстранил он его от этой работы в апреле 1993-го не потому, что вице-президент ее развалил, а по сугубо политическим мотивам.

Как бы то ни было, “аграрная эпопея” Руцкого 1992-1993 годов – яркая иллюстрация того, как связывались руки правительству реформаторов, как происходило усечение сферы его полномочий: шутка сказать, уже в самом начале реформ, в конце февраля 1992 года, из этой сферы была фактически выведена такая огромная область, как сельское хозяйство.

“Вклад в сельхознауку”

Свой след генерал Руцкой оставил не только в сельскохозяйственной практике, но и в науке. В 1993 году вышла в свет его книга “Аграрная реформа России”. Алексей Подберезкин – президент РАУ-Корпорации, которая издала этот труд, – представляя его, не жалел восторженных слов. Дескать, книга “во многом отвечает” на основные вопросы жизнеобеспечения страны – сможет ли Россия прокормить себя, каковы источники повышения эффективности сельского хозяйства, в чем заключается роль иностранных инвестиций в АПК, как сделать более рациональной его систему управления и структуры. Монография в самом деле производила солидное впечатление, изобиловала таблицами, графиками, диаграммами… “Я изучил земельную реформу в нашей стране со времен отмены крепостного права – с 1861 года, – рассказывал автор. – Накопил груды конспектов, рукописей…”

Когда же это, думалось, он успел их накопить? Одних такая немыслимая, такая фантастическая работоспособность российского вице-президента приводила в восторг, у других вызывала сомнение и скепсис. В прессе сообщалось, что среди пришедших в восторг оказались бывший американский президент Ричард Никсон и испанский премьер Филипе Гонсалес.

– Я прочитал вашу книгу, – будто бы сказал Руцкому экс-президент США, – и не поверил, что вы военный летчик. Специально пришел посмотреть на вас…

Возможно, что-то похожее говорил нашему вице-президенту и глава правительства Испании.

Не исключаю, что восторги высокопоставленных иностранцев оказались бы более умеренными, если бы они знали о национальных особенностях сочинения научных книг высокими начальниками, исстари, еще с советских времен, угнездившихся на нашей земле. В советские годы едва ли не всякий такой начальник, заняв свое высокое кресло, вдруг проявлял желание стать еще и крупным ученым во вверенной ему области. Такое желание обычно объяснялось так: дескать, в моей епархии немало научных учреждений, и я должен на равных разговаривать с их сотрудниками, чтобы они не смотрели на меня сверху вниз. Что требуется, чтобы “стать ученым”? Правильно: диссертации, монографии… Сразу же как из-под земли появлялись молодые энергичные ребята, готовые помочь начальнику в “оформлении” его нетленных научных идей. И вот через какой-то, не очень долгий срок страна узнавала имя нового служителя науки, по совместительству занимающего еще и высокую административную должность. Правда, настоящие “нетленки” таким способом ваялись редко, поскольку ребятам-сочинителям не было особого смысла чересчур напрягать свои мозги при изготовлении подобной работы. Тем не менее, фолиант, выходивший из-под их скрипучих перьев, обычно вполне отвечал каким-то минимальным требованиям и стандартам. Эта традиция, хотя и в несколько ослабленном виде, жива и поныне.

Далеко не все специалисты поверили, что Руцкой сам написал “кирпич” про аграрную реформу. Особенно возмущены были те из них, кто непосредственно сталкивался с автором во время его недолгого агрокураторства и имел возможность оценить уровень его компетентности. 19 мая 1993 года в “Независимой газете” появилось письмо группы специалистов-аграриев, которые так прямо и спрашивали вице-президента: для чего ему понадобилось издавать это сочинение?

“Нам стыдно за эту книгу, – говорилось в публикации, – так как писал ее “кто-то”. О компетентности самого Руцкого в сельском хозяйстве можем судить не только мы, но и другие специалисты Волгоградской области, где он во время своего “посещения” проявил себя… Увы, он не специалист. Так зачем же смешить народ России в очередной раз? До сих пор Александр Владимирович не писал подобных научных трудов и вдруг после года работы “по селу” решил написать о нем. Там сказано, что он “…написал вовсе не для того, чтобы не отставать от других…”. А для чего же?”.

Далее как раз следовала ссылка на советские времена, когда руководить сельским хозяйством могли поручить кому угодно:

“У нас в Союзе были руководители “по селу”, не имеющие соответствующего образования. Закатывали рукава и говорили, что “познакомились с селом”. В результате ухудшились экономические показатели деятельности сельских товаропроизводителей. Снизилась рентабельность производства. Полученные доходы в абсолютном большинстве хозяйств не обеспечивают расширенное производство. Так почему же уроки истории нас ничему не научат?”.

Последний вопрос, понятно, был уже не к Руцкому. Не сам же он себя назначил руководить сельским хозяйством.

Что касается научной и практической ценности этой работы, тут можно сослаться на мнение известного специалиста, сотрудника одного из институтов Российской академии наук Валерия Пациорковского. В весьма интересной даже и для читателя-неспециалиста монографии “Сельская Россия: 1991-2001 годы”, говоря о том, что в девяностые годы власти не уделяли должного внимания агропромышленному комплексу и это привело к тяжким последствиям, автор мимоходом упоминает и произведение Руцкого, которое привело в такой восторг Ричарда Никсона:

“Трудно всерьез рассматривать в качестве программного документа тех лет работу тогдашнего вице-президента А. В Руцкого “Аграрная реформа России”, которая начинается словами: “Я никогда не занимался сельским хозяйством и не собирался это делать, а вот пришлось…”

“РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ” НАСЕДАЮТ

Главное – взять “Останкино”!

“Весеннее обострение” активности пламенных революционеров между тем продолжалось, плавно переходя в весенне-летнее. Вожаков “народных масс” не оставляла надежда, что стоит приложить совсем-совсем небольшие усилия и правительство реформаторов рухнет. Тут их, по-видимому, вдохновлял пример большевиков, как мы знаем, действительно сумевших в 1917-м без какого-то особого, нечеловеческого труда скинуть Временное правительство. Вообще, как считают многие, демократическая власть не умеет себя защищать, так что грех этим не воспользоваться. К тому же момент казался уж очень удачным: цены – главный индикатор качества жизни – продолжают взмывать вверх. Ну, как положение тут улучшится, – “революционная ситуация” сразу пойдет на спад. Так что надо поспешать-торопиться. Как говаривал незабвенный Ильич, промедление смерти подобно.

Очередным объектом для атаки Анпилов и его соратники (в те времена, повторяю, был один из пиков их политического буйства) избрали телецентр “Останкино”. Подобно тому, как их предтечи главным считали захват телеграфа, так в наше время агрессивное внимание радикального крыла коммунистов сконцентрировалось на телевидении. В наибольшей степени это проявилось, конечно, в октябре 1993-го, однако репетиция октябрьского штурма состоялась более чем за год до этого.

Сначала акцию возле “Останкина” планировалось провести в День Победы 9 мая, опять-таки сыграв на патриотических чувствах россиян, связанных с этим днем. В апреле анпиловцы выпустили листовку с соответствующим призывом:

“Трудовая Москва” зовет. 9 мая. Осадим империю лжи

Лжедемократы отняли у народа Победу, оклеветали подвиг советского народа, избавившего мир от фашизма. Зловещая роль в этом принадлежит телевидению. Вопреки воле Всенародного веча от 17 марта 1992 г. власти отказывают движению “Трудовая Россия” в предоставлении 15-минутной ежедневной информационной программы по Центральному телевидению.

Ветераны! Молодежь! Будем достойны славы павших героев. В День Победы возьмем в осаду телецентр в Останкино и добьемся выполнения резолюции 350-тысячного митинга.