ПЕРВОЕ АВГУСТА

ПЕРВОЕ АВГУСТА

Впервые — ОЗ, 1879, № 10 (вып. в свет 18 окт.), «Совр. обозр.», стр. 240–253, в составе объединенного очерка «Первое августа. — Первое сентября» (первая часть).

Рукописи и корректуры не сохранились.

В Изд. 1880 вошло с некоторыми незначительными изменениями стилистического характера.

Об отзывах критики см. стр. 775.

В очерке передана атмосфера подавленности и страха, порожденная правительственным террором. Салтыков намечает характерные признаки времени, деморализующего личность, требующего от нее рабской покорности, бессловесного угодничества; упоминаются способы такого «гожения» (посещения трактира Палкина, Демидрона и т. п.), перекликающиеся с описаниями времяпрепровождения героев «Современной идиллии».

Основная тема очерка — отповедь идеологам реакции, обвинявшим автора в «беллетристическом двоедушии», объяснение Салтыковым принципов своего творчества, причин «полезной сдержанности», особенностей «рабьей манеры», эзоповского языка. Исследователи указывают, что аллегорическая манера Салтыкова, определяемая отчасти давлением цензуры, приводила к художественно выразительным приемам создания сатирических образов. Это не означает, что «рабья манера», эзопов язык не ограничивали писателя, не тяготили его. Но это было единственно возможным способом легализации запрещенных идей, позволявшим «показывать некоторые перспективы». В эзоповской манере Салтыкова широко использован и общий «коллективный» язык, аллегорическая символика, созданные писателями демократического лагеря.[141]

Писатель точно определяет свою позицию, позицию революционного демократа, занимаемую им в общественно-литературной борьбе, заявляя, что он не консерватор и не либерал. Он противопоставляет свой метод либеральному обличительству, утверждая, что сатира его направлена не против частностей, а против всего общественного уклада, что его «резкость имеет в виду не личности, а известную совокупность явлений».

Вследствие этого он в фельетоне вступил в полемику с сотрудниками журнала «Дело» Н. Шелгуновым и Н. Ткачевым, с их представлениями о его творчестве. Шелгунов (псевд. Н. Языков) в статье «Горький смех — не легкий смех»[142] обвинил автора «Благонамеренных речей» в отсутствии идеала, «искреннего негодования», «активного протеста», в желании только «смешить ради смеха». Резкость сатиры Салтыкова, писателя, по его словам, «без ясного к строго определенного мировоззрения», Шелгунов объяснял его раздраженностью на весь мир, тем, что он будто бы пишет с ненавистью, и когда создает свои типы, «фигуры», то «лепит и бьет ее (то есть «фигуру». — П. Р.) по щекам, бьет и хохочет, хохочет холодно, злорадно, точно сам радуется своей собственной злости». П. Н. Ткачев (псевд. П. Никитин) в статье «Безобидная сатира»[143] в сущности повторил мнение Шелгунова и в «Круглом годе» нашел только «веселый, бесшабашный смех». Отвечая на эти упреки, Салтыков писал в фельетоне: «Я никого не бью по щекам…»

Стр. 497…в брошюрах одесского профессора Цитовича… — Одесский профессор уголовного права Цитович являлся автором нескольких брошюр, отличавшихся вульгарной демагогией и резкими нападками на революционную молодежь. Он пользовался скандальной известностью. В 1878 году вышла брошюра «Новые приемы общинного землевладения», вызвавшая отповедь Михайловского («Письма к ученым людям», ОЗ, 1878, №№ 6, 7). В том же году Цитович выпустил «Ответ на «Письма к ученым людям», с пасквильными нападками на «детей «нигилистов». В 1879 году он издает «Объяснение по поводу внутреннего обозрения «Вестника Европы» (1878, № 12), где вновь обрушивается на «нигилизм», на роман Чернышевского «Что делать?», на русскую журналистику последних двух десятилетий. В брошюре имелись прямые выпады в адрес Салтыкова, да и вообще нападки Цитовича в первую очередь имели в виду «Отеч. записки». В том же году вышла брошюра Цитовича «Хрестоматия нового слова. Что делали в романе «Что делать?», полная клеветы на роман Чернышевского. В ней, между прочим, «новые люди» сближались с «героями» уголовных процессов. Брошюры Цитовича отвечали «веяниям дня». Они выдержали в короткое время ряд изданий (например, «Ответ на письма…» вышел в восьми изданиях), с ними солидаризовалась реакционная периодика (см., например, MB, 1879, №№ 15, 153, 200).

Стр. 498. Ты, фортуна, украшаешь… — Из стихотворения Сумарокова «Перевод Руссовой оды на фортуну».

Стр. 499…мне не дорог твой подарок, дорога твоя любовь… — Из народной песни «По улице мостовой».

А завтра — где ты, человек? — См. прим. к стр. 26.

Стр. 501. Фьюить! — выражение, постоянно употребляемое Салтыковым как символ правительственного произвола вообще и административной ссылки в частности.

«Ямщик лихой, он встал с полночи». — Из стихотворения Ф. Глинки «Сон русского на чужбине», часть которого стала народной песней.

Стр. 504. Реторика Георгиевского — «Руководство к изучению русской словесности» (см. т. 10, прим. к стр. 117).

…будь я менее сдержан — из этого непременно произойдет для меня молчание. — Подразумевается постоянная угроза цензурных репрессий.

…против наплыва неблагонадежных элементов! — Намек на последнюю фразу статьи Безобразова, имевшую доносительный характер: «не мешает, однако, зорко следить за теми неблагонадежными материалами, которые силятся с разных сторон втесниться в новое государственное здание, зорко следить за неблагонадежными понятиями, распространяемыми в общественной атмосфере» (PB, 1869, № 10, стр. 486).

Стр. 507…я тогда же обратился к…публицисту… — Со статьей «Человек, который смеется» (см. т. 9, стр. 696).